Читать книгу Клятвы и грёзы - Виктория Хант - Страница 3

Нужно бежать! И я рванула назад к двери, через которую попала в метро. Преследователь побежал за мной, продолжая целиться и стрелять, ни разу так и не попав в меня. В тот момент я готова была поставить на своей жизни крест, как вновь моя неуклюжесть подвела меня, и я, поскользнувшись, свалилась на пути. Перед глазами поплыло, тело заныло от резкой боли и отказывалось подчиняться. Заскулив, я поползла вперед, не разбирая дороги. Лишь бы уйти от преследователя, не попасть под его пули.

Стрелок был уже близко, и я слышала это по шагам, звучащим, как барабанная дробь, за моей спиной, как вдруг воздух наполнил шум приближающегося метробиля. В моих ушах звенела боль, перемешанная с гулом движущегося состава. Если не пули меня убьют, так поезд, который не оставит и мокрого места от потерявшейся девчонки. Я уже сжалась, готовая принять участь, как надо мной вновь что-то просвистело. Стрелок вскрикнул и безжизненно шлепнулся рядом.

Нарастающий гул метробиля заставил меня попрощаться с жизнью.

Вот и все. Кажется, это конец. Я закрыла глаза. Но кто подхватил мое тело, дернув за ворот плаща, будто я ничего не весила, и выдернул с путей, забросив себе на плечо. В мгновение мы оказались на платформе и вскоре скрылись в темном коридоре. Метробиль промчался с оглушающим звуком, оставляя за собой дребезжащий в ушах звон еще некоторое время.

Я, словно мешок, болталась на плече своего спасителя. Тело заныло сильнее, и каждое движение отдавалось мучительной болью. Но никто церемониться со мной не желал, все так же быстро шагая. Мои руки безвольно болтались, иногда задевая сырые стены коридора, а головой я периодически стукалась о спину спасителя. Приоткрыв глаза, я увидела, как шелковые, немного спутанные волосы касаются моего лица. И тут меня осенило, что спасителем оказался тот самый «хозяин», чье имя не хотел называть Айлен. Мысль, что он не из тех, кто преследовал, успокоила меня, и я, закрыв глаза и не взирая на боль, облегченно вздохнула, расслабившись в совершенно не предрасполагающей к этому позе.

В несколько минут мы добрались до комнаты, где совсем недавно познакомились, и меня скинули с плеча на что-то отдаленно напоминающее широкую скамью. Я заскулила от боли, закусив до крови губу. Однако мои жалобные стоны никого не привлекли, и я продолжала лежать и думать о том, что произошло со мной за последние несколько часов.

Неожиданно моей кожи коснулась мокрая ткань, и я открыла глаза. Надо мной склонился Айлен, его глаза были полны беспокойства. Я попыталась найти незнакомца, но его не оказалось в поле зрения, а паренек заметил мои слабые попытки отыскать спасителя и сам поднял голову. Я попыталась сесть и Айлен поддержал меня за спину, когда мне с великим трудом удалось сделать это.

– Кажется, я умираю, – поморщилась я от боли, растирая руки.

Айлен хотел еще раз обтереть мое лицо влажной тряпкой, как его резко схватил за плечо и оттолкнул незнакомец. Паренек промолчал, а я не успела возразить на его грубость. Мужчина схватил меня за ворот плаща и бесцеремонно отдернул его, обнажая шею. Медальон блеснул в его ладони.

– Все-таки это он, – пробормотал незнакомец, продолжая держать украшение в руке. Я же, не желая мириться с его жестокостью, несмотря даже на то, что он спас меня, выдернула из его рук медальон. Незнакомец с неприкрытой злостью посмотрел и хотел что-то сказать, но мне удалось опередить его.

– Это принадлежит мне!

– Это не может принадлежать такому существу, как ты, – прорычал он в ответ и вновь попытался схватить медальон.

Никогда не вступала в драку в силу своего воспитания, но сейчас во мне будто что-то вспыхнуло, и я, как загнанный в угол зверек, решилась на необдуманный поступок. Вцепившись в медальон одной рукой, второй попыталась оттолкнуть незнакомца. Но, увы, он превосходил меня и в силе, и в ловкости, и в скорости. В одно мгновение я оказалась опрокинутой на лопатки и больно ударилась уже и так травмированной спиной. Незнакомец крепко сжимал медальон, нависая надо мной. Одним коленом он упирался в скамью, а второй отталкивался, будто готовясь к прыжку. Свободной рукой он сдавил шею, да так, что я ощутила нехватку воздуха. Его черные волосы касались моего лица. Мое дыхание сбилось, а тело пробрала крупная дрожь.

– Чертовы людишки! – рычал он, склоняясь к моему лицу все ближе и ближе. – Не смей мне перечить, девчонка!

Пожалуй, мне нужно было послушаться его и не спорить. Отступить, не пытаться вырваться из смертельного захвата. Не противостоять тому, кто априори сильнее, по крайней мере, до тех пор, пока его рука не перестанет сжимать мое горло. В общем, сдаться и молчать. Но мой язык впервые подвел меня, и я возразила своему не очень довольному собеседнику.

– А то что?

– Вернешься на пути, а я подожду поезд.

Такой исход событий меня не радовал, а незнакомец явно не шутил.

– Не угрожайте мне, – попробовала парировать. – Я не просила о помощи, да и возвращаться в эту пещеру не хотела.

Его глаза сузились. Вот она последняя капля, и его терпение лопнуло. В тот же момент пальцы свободной руки сомкнулись на моем горле, а я испуганно пыталась закричать, но комнату наполнил хрип. Айлен дернулся с места, но не рискнул приблизиться к хозяину, с ужасом наблюдая за происходящим.

– Тогда это будет последним местом, что ты видела, – зло улыбался незнакомец, сдавливая горло.

И я инстинктивно сжала кулаки, начав отбиваться. Возможно, он не ожидал такого отпора, потому как с первой же попытки попала по лицу незнакомца, и он ослабил захват. Медальон выпал из его ладони, и это показалось мне идеальным моментом для побега. Рванула вперед, желая подняться и бежать из этого места, но теперь уже неожиданно для себя столкнулась лбом с его подбородком. Боль от удара ощутили оба, в мгновение отдалившись друг от друга.

Я схватила себя за лоб и выругалась так, как никогда себе не позволяла все из-за того же воспитания. Незнакомец же не произнес ни слова и не прикоснулся к своему лицу. Он продолжал стоять рядом со мной и через минуту заговорил вновь.

– Теперь эта «пещера» станет твоим «домом», – в его голосе звучали нотки сарказма. – И не думай сбежать. Айлен, помоги нашей гостье устроиться вот там, – и он указал на темный закуток.

Мальчишка кивнул в ответ, а незнакомец, не обращая внимания на него, резко развернулся и направился к двери, вскоре скрывшись в ее проеме. Паренек подошел ко мне и вопросительно уставился.

Ошарашенная заявлением, я смотрела на Айлена, не зная, что ответить. Впрочем, все шло не так, как должно было быть.

Пожалуй, это был самый насыщенный день за всю мою непродолжительную жизнь. Я попросила Айлена помочь мне. Он охотно поддержал и помог снять плащ, пропитанный влагой и грязью, обнажая плечи, исцарапанные во время падения. Паренек принес чистые полотенца и небольшой медный таз с теплой водой. Я смогла, наконец, смыть пыль с рук и лица и облегченно вздохнула, обнаружив незначительные травмы на спине, а кое-где уже проступали синяки.

Меня одолевало желание скинуть и это вечернее платье, которым я так гордилась, когда входила в приемный зал настоящей королевой праздника. Теперь оно было мятым, подол испачкан, и, окинув его печальным взглядом, я все же решила избавиться от испорченной тряпки. Айлен, не дожидаясь моей просьбы, побежал в противоположную сторону комнаты, откуда вскоре вернулся с рубашкой. Вручив ее, он смущенно кивнул и испарился, оставляя меня в закутке наедине с грустными мыслями и новой одеждой.

Я стянула платье и облачилась в чистую, пахнущую свежестью рубашку, которая оказалась на несколько размеров больше, чем я привыкла носить. Эта вещь, которая мало напоминала современную одежду, была с глубоким вырезом, почти не скрывающим грудь, длиной до колен, а рукава скрывали даже пальцы. И всего три пуговицы скрывали мое тело. Попробовав стянуть потуже плотную светло-серую ткань, вынуждена была смириться, что без булавок или иных приспособлений мне не обойтись.

В последнюю очередь я помыла ноги, которые словно принадлежали не девушке из высшего общества, а бездомной бродяжке. Возвращать ступни в безнадежно испорченные туфли я не стала, и закинула обувь под скамью. Пожалуй, мне не помешали бы удобные штаны и какие-нибудь сапоги, в которые я не начерпаю воды, если мне вскоре придется вернуться на поверхность.

Приведя себя в порядок, я тяжело вздохнула. Долго оставаться в одиночестве не пришлось. Вскоре вернулся Айлен и присел рядом со мной. Его лицо выражало сочувствие. Видимо, я так плохо выглядела в импровизированном наряде, да еще после всех передряг, в которых оказалась за последние несколько часов. Мы просидели так несколько минут, пока я не поняла, что говорить-то нам не о чем, разве что о грубом и совершенно не воспитанном хозяине подземелья.

– Знаешь, в твоем хозяине все-таки есть немного добра, – произнесла я, наблюдая за пареньком, который вопросительно глянул на меня. – Хоть и вышвырнул сначала, потом все-таки спас.

– Спас, – пробормотал Айлен и указал пальцем на себя, когда я договорила.

– Спас тебя? – переспросила я. Мальчик кивнул. – Наверное, спасать попавших в беду для него вроде хобби.

Айлен удивленно поморгал.

– Хобби – это любимое занятие.

Теперь паренек понял и улыбнулся. Его лицо засияло. Радость делала мальчишку прекрасным ребенком, а незнакомец был для него тем, кому он мог доверять. Рядом с ним он чувствовал себя защищенным. Но вот я не хотела, да и не могла зависеть от хозяина подземелья, и в ближайшем будущем мне предстояло уйти из этого места и отыскать Микайлоса. Единственное предостережение, которое все еще звучало в моей голове напуганным голосом отца. Он знал, что что-то скоро случится, но у него не было времени предупредить меня. И лишь один человек мог бы помочь развеять туман тайн, в котором я оказалась из-за череды ошибок. Микайлос стал бы моим помощником и тем, кто бы открыл правду на то, чем занимался мой отец. А вот незнакомец, в доме-пещере которого я оказалась по случайности, явно откажет мне в помощи, да и моя просьба вероятнее всего его разозлит.

Шло время, а незнакомец так и не появился. Когда в моем желудке заурчало, наполняя тишину непривычным звуком, я рассмеялась. Айлен удивился, а после расхохотался, становясь все больше похожим на мальчишку его возраста. Куда-то незаметно пропадала грусть, тяжесть пережитого, и, наблюдая за ним, я забывала о собственных проблемах.

Паренек соскочил со скамьи, скрылся в отдаленной части комнаты, загромыхав там чем-то, и вскоре вернулся с подносом, на котором стояли тарелка и кружка. Над подносом поднимался пар и повсюду воздух наполнялся странным, но приятным ароматом. Еда, предложенная мне Айленом, была в диковинку. Она не напоминала ни одного известного мне блюда, по консистенции была как каша, а вот вкус оказался мясным, по крайней мере, мне так думалось. В несколько минут я расправилась с пищей и, насытившись, прижалась к стене, но ненадолго. Спину прошиб ледяной холод, и тело пробрала дрожь. Я инстинктивно сжалась. Тонкая ткань не могла защитить меня от прохлады подземной комнаты и не могла сохранить тепло моего тела.

– Как же здесь холодно, – стуча зубами, проговорила я и обняла себя за плечи, пытаясь растереть их дрожащими ладошками.

Тем временем Айлен уже унес поднос с пустой посудой и вскоре вернулся.

Вновь повисла тишина. Айлен переминался с ноги на ногу, продолжая стоять около скамейки. Я не знала, как начать разговор, чтобы развеять напряженную атмосферу. Взглянув на мальчика еще аз, неожиданно осознала, где мы находимся. Ведь это даже не город! Какое-то непонятное подземелье, в котором, скорее всего, десятки, а может, и сотни ходов. Здесь ни души, по крайней мере, я никого больше не встречала, разве что тех, кто ищет все еще меня. И здесь живет этот грустный неразговорчивый мальчик и какой-то пугающий незнакомец, которому я смела дерзить.

– А где твои родители? – обратилась к Айлену, пытаясь разобраться хотя бы в том, что могла сейчас узнать.

Мальчишка сжался и потупил взор. Он помолчал некоторое время, а я успела себя накрутить. Может, зря задаю такие вопросы? Это ведь не мое дело. Хотела было извиниться перед ним и попросить не отвечать, если он не желает, но Айлен поднял голову и посмотрел на меня, а после тихо произнес:

– Смерть.

Повисла неловкая и оттого напряженная пауза. Мальчишка смотрел на меня огромными глазами.

– Значит, он взял тебя под опеку?

Айлен лишь кивнул головой, но потом добавил:

– Спасти меня.

Наверное, сейчас мы были похожи как никогда. Два «спасёныша», которые едва не угодили в опасную смертельную ловушку. Что именно произошло с родителями Айлена или с ним самим я не стала расспрашивать, боясь пробудить в мальчишке нехорошие воспоминания. Но зато собственные воспоминания были как никогда яркие и обжигающие.

– А вот мне пришлось оставить родителей, – прошептала, ощутив горечь на кончике языка. – Хотя раньше я мечтала сбежать из дома, отправиться путешествовать, но сейчас мне не хватает их. И я бы всё отдала, чтобы вернуться… Но не могу.

Паренек приблизился ко мне в надежде послушать мой рассказ. Его заинтересованность была видна по глазам, не умевшим лгать.

– У меня было все, но не было свободы, – улыбнулась, вспоминая частную школу, личного шофера, дорогую одежду и заботливую гувернантку, заменившую мне мать, когда той не стало после продолжительной болезни. – Я хотела сбежать, когда мне исполнится восемнадцать лет. Только получилось всё совершенно иначе, – резко замолчав, огляделась, не желая, чтобы незнакомец подслушал мой разговор. А вот Айлену отчего-то хотелось доверять. – Отец просил найти одного человека, который знает про этот медальон, – и я помяла в ладони кусочек металла. – Мне нужно выбраться отсюда, но пока я не могу сделать этого. Меня преследуют.

Айлен понимающе кивнул.

Я действительно не могла покинуть пещеру, в которой нашла спасение, опасаясь, что нападение может повториться. Просить о помощи мне некого, Айлен навряд ли чем-то еще сможет помочь, а этот… невоспитанный, жестокий, но все же не бросивший меня в последний миг в беде… мерзавец не согласится отвести меня в нужное место. Заплатить мне нечем, обещать я тоже ничего не могу. Да и сама не смогу отыскать того, о ком говорил отец, потому что совершенно не знаю города. Я всю жизнь прожила в красивой клетке, лишенная возможности бывать во внешнем мире.

Как же сложно! От безысходности руки опускались, а в груди нестерпимо ныло от странного чувства. Будто что-то ужасное еще только произойдет, хотя то, что мне уже выдалось пережить за последний день, казалось невозможным.

– Давай не будем о грустном, – взбодрилась я, тряхнув головой, чтобы отогнать дурные мысли. – Расскажи лучше о себе.

Нужно было как-то заняться себя, и я взглянула на Айлена, но паренек ничего не ответил. Только часто моргал, словно не понимая моего вопроса.

– Ну, например, у тебя есть любимое занятие?

– Нет.

– Как нет? – игриво удивилась я, стараясь развеять повисшее между нами напряжение. – У каждого найдется то, чем ему нравится заниматься. Вот я люблю читать отцовские газеты. Так я узнавала о мире.

– Читать плохо, – пробормотал Айлен и смутился.

– Надо заниматься. Разве твой опекун не учит тебя?

Айлен непонимающе уставился на меня. Пришлось объяснить значение слова «опекун», которое не совсем подходило хозяину этой пещеры. На что мальчишка в итоге всё же ответил:

– Нет.

Я спрашивала Айлена о многом. Например, о том, чем он занимается здесь, о его жизни, но мальчик отвечал редко и неразборчиво. Чем дальше заходил наш разговор, тем больше он смущался своих трудностей и реже произносил что-то в ответ. Под конец наша беседа превратилась в монолог, а вскоре паренек ушел, сославшись на дела, по крайней мере, мне показалось, что он хотел сказать что-то о незаконченном деле. Айлен скрылся за дверью, оставив меня наедине с самой собой в мрачном, полутемном и холодном помещении. Хозяин этих хором, как я с сарказмом заключила, разглядывая комнату, так и не появился.

Усталость, накопившаяся за прошедшие сутки, внезапно накрыла меня волной, едва ли не свалив с ног, и я, свернувшись, как котенок, улеглась на жесткой скамье в том самом закутке, где мне предоставил место незнакомец. Бежать было бессмысленно, а здесь я чувствовала себя защищенной и могла, собравшись с мыслями, решить, как поступить дальше. Вот только проблем навалилось слишком много на ту, которая с самого рождения была ограждена от самостоятельного решения вопросов и с уготованной судьбой стать благородной леди. Я долго мечтала о свободной жизни, но теперь не знала, как мне принять такую жизнь. Реальность оказалась намного жестче, чем представлялось мне, и мечты разбились в одно мгновение, унося с собой прошлое.

Сон был глубоким, без сновидений. Не знаю, сколько часов я проспала, но тело от неподвижности затекло. Однако, не обращая внимания на возникшее неудобство, я продолжала лежать, свернувшись клубком. Разбудил меня шум, доносившийся из противоположного угла комнаты. Открыв глаза, я с трудом смогла разглядеть незнакомца, который стоял ко мне спиной. Он перебирал какие-то металлические предметы, которые, соприкасаясь друг с другом, создавали звон, разносившейся по всей пещере.

Я приподнялась, свесив ноги с края скамьи, немного мятая рубашка опустилась до колен. Встала, одернула одежду. Ступая босыми ногами по каменному полу, я понимала, что скоро заработаю простуду, но иного выхода не было. Бесшумно двигаясь в сторону хозяина моего приюта, я не знала, как начать разговор с ним. У меня было много вопросов и просьбы, вот только получить ответы и помощь я не рассчитывала.

Незнакомец был поглощен своей незатейливой работой, продолжая чем-то громыхать, что не заметил моего приближения. Когда нас разделяло буквально несколько шагов, он замер. Замерла и я, заметив, как напряглись его плечи. Медленно обернулся. Однако не удивление я увидела на его лице, а блеснувшие гневом глаза, вскоре сменившиеся раздражением и презрением. Он смерил меня уничижительным взглядом.

– Видимо, я забыл предупредить, чтобы ты не появлялась у меня на глазах, – холодно произнес незнакомец. – Этой мой дом, и здесь мои правила. Будь добра следовать им, иначе вернешься на пути.

Я отпрянула на несколько шагов назад. Внезапно тело наполнила дрожь. Я поежилась, но, собрав осколки храбрости, которую успела растерять мгновение назад, промолвила:

– Не стоит решать за меня, – голос дрожал, но я отринула страх и с вызовом взглянула на незнакомца. – И я не просила о помощи, – вновь повторила, пытаясь напомнить ему, что не намерена здесь оставаться. Впрочем, в какой-то миг все переменилось так резко, что я оторопела, когда он произнес совершенно спокойно:

– Тогда выметайся. – И вновь повернулся ко мне спиной.

В груди все сжалось. Я так устала за прошлый день, столько натерпелась, но вместо того, чтобы поговорить как двум взрослым, почувствовала себя глупым обиженным ребенком. Возможно, я все еще осталась девчонкой, не способной здраво мыслить, и уж тем более могла противостоять этому ледяному спокойствию. Поэтому не думая брякнула:

– Захочу и уйду. – Глаза обожгло от слез. Будто мой организм резко решил вспомнить, что сегодня еще не плакала, но сглотнув вязкий комок из слез и слюны, неуверенно произнесла, пытаясь хоть как-то выправить ситуацию: – А если захочу, то останусь.

– Выход там, – он указал мне на дверь рукой, так и не обернувшись. Какие-то непонятые железяки его волновали больше, чем сбитая столку девчонка, за которой гонялись опасные типы.

Хотя… Хотя все так и было. Зачем ему я со своими проблемами? Нужно уходить, но куда? И самое главное – как?

– Я же сказала, что не собираюсь уходить! – и, словно в противовес собственным мыслям, выпалила, готовая расплакаться, как малое дитя.

– Значит, я помогу, – и он резко развернулся. Не все его движения были уловимы для моего глаза, поэтому всё произошло слишком быстро, и мы вскоре оказались около двери.

Незнакомец держал меня за ворот рубашки, потянув за собой, и я, путаясь в шаге, следовала за ним. Страх парализовал тело, и уже рядом с дверью я повисла на его руках. Он крепко сжимал рубашку так, что трещала ткань в его ладони. Следующим движением он жестко дернул меня, и я спиной ударилась о дерево. Под мощью его рук была прижата к двери, тело вновь наполнили боль и страх. Ногами я не доставала пола, болтаясь на весу.

В один миг наши глаза встретились, и я увидела в его взгляде, полном решимости и гнева, желание выполнить свою угрозу. Ох, ну и зачем я его разозлила? Кто меня тянул за язык?! От чувств, переполнивших меня в тот миг, слезы хлынули по щекам, оставляя влажные дорожки. Я перестала сопротивляться, опустила голову, желая лишь одного – утереть с мокрых щек слезы. Но мой полный смирения вид не произвел никого впечатления на него, и он продолжал давить рукой грудь, не позволяя восстановить дыхание или перестать делать мне больно.

– Жалкая девчонка думает, что может делать всё, что захочет? – огрызнулся он. – Какая глупость! Если такая смелая, то убирайся и сдохни. Кажется, тебя там заждались, снуют по поземным ходам, выискивают кого-то. Скорее всего, тебя, девчонка, они ищут? Ведь так? Прекрасная смерть человека от руки человека. Это вдохновляет. Так что беги и покажи мне чудесную картину своей смерти. На этот раз я буду лишь зрителем, – он шипел, рассказывая мое будущее, и каждое слово вонзалось, словно шип, под кожу.

Незнакомец отпустил руку, и я сползла на пол. Ноги, словно ватные, отказывались повиноваться мне. Так же, как и все тело, охваченное страхом и паникой.

– Чего сидишь? – проговорил он, с ненавистью взглянув на меня. – Убирайся!

Толкнул дверь за моей спиной, но я из последних сил смогла удержаться, чтобы не упасть назад. Незнакомец стоял около меня, и его вид не выражал более ничего. Словно в один миг все эмоции, которые я только что видела на этом странном лице, смыло водой, оставив после себя серый холст.

– Что-то не расслышала?