Читать книгу Путешествие за счастьем. Почтовые открытки из Греции - Виктория Хислоп - Страница 4

© Bardocz Peter/Shutterstock (карта) and Stephen Rees/Shutterstock (фон)

Октябрь 2015 года

Красоты Пелопоннеса, где началась моя одиссея, не смягчали боли. Только усиливали ее. Мне представлялось, что сама природа с ее сочным, ярким великолепием и мощным биением жизни отвергает меня. Мое настроение не соответствовало ландшафту, и ничто не могло отвлечь меня от той тоски, в которую я погрузился. Я питал слишком много надежд на наше общее будущее и возвращался к ним против воли. За следующие месяцы я узнал, что, пытаясь порвать с прошлым, ты лишь оживляешь воспоминания. Вечерами я напивался, чтобы забыться и поскорее уснуть, но вскоре сама мысль о том, что нужно лечь в постель, стала вызывать у меня страх. Сон напоминал глубокий темный колодец, и кошмары затягивали меня в него все глубже. Хозяева пансиона в Метони как-то в четыре часа утра прибежали в мою комнату. Услышав мои крики, они решили, что меня убивают. А мне постоянно снилась ты. Но сны были плохими. Печальными. Мое подсознание не позволяло мне забыть тебя. По крайней мере, сейчас.

Но я не ошибся, отправившись в странствия. Где бы я ни находился, моя тоска все равно оставалась бы со мной. Вернись я в Лондон, она преследовала бы меня еще сильнее, поскольку мои друзья смотрели бы на меня сочувственно – как на человека, понесшего тяжелую утрату, – ожидая, что через пару недель я стану прежним. Здесь же я мог находиться в обществе незнакомых людей, а поскольку долго не задерживался на одном месте, то у них не было возможности узнать, каков я на самом деле. Довольно просто притворяться совершенно иным человеком с теми, кто ничего не знает о твоем прошлом… Вдали от дома я по меньшей мере успешно изображал полное спокойствие.

Местные жители всегда советуют гостю посетить их любимые места, и мои хозяева в Метони все уши прожужжали мне о Нафплионе. «Это самый красивый город в Греции. И самый романтический», – говорили мне они.

Я выдавил улыбку, когда мне показали его на карте.

Тем не менее заявляю: возможно, в Греции есть город красивее Нафплиона, но пленительнее места я не знаю. Его платия – самая величественная из площадей, какие я видел. Представь себе громадный танцевальный зал, открывающийся небесам. Ровная мраморная плитка сверкает чистотой, а прекрасные здания с четырех сторон защищают тебя от малейшего ветерка даже по вечерам. Стены этого «зала» являют собой летопись греческой истории: бывшая мечеть шестнадцатого века, венецианский арсенал, изящные неоклассические постройки и немного вполне приемлемой архитектуры двадцатого столетия. Нафплион был построен у моря в глубокой древности. Это первая столица современной Греции с 1829 по 1834 год, и, находясь здесь, чувствуешь значение этого города.

Я провел там много часов, наблюдая за течением жизни.

С благодарностью вспоминаю одну из моих вечерних встреч в Нафплионе, правда пара, что беседовала со мной, не могла удержаться от высказываний по поводу моего одиночества.

– Ваша жена… Разве она не с вами? – спросила женщина.

В этом вопросе содержалось немало предположений, но я не дал себе труда что-либо комментировать. К счастью, вмешался ее муж, почувствовав, что жена вторгается на чужую территорию.

– После дела Адамакоса, – сказал он, – люди подозрительно относятся к мужчинам, которые рассиживают вот так, в одиночку.

– Дело Адамакоса? – переспросил я.

– Не думаю, что про него писали английские газеты, – заметил он.

Грек, конечно, был прав. Если в английских газетах и пишут о Греции, то в основном об экономике или (в последнее время) о проблеме беженцев. Больше журналисты ничего не замечают.

– Так вот, был такой человек, который все сидел здесь один, – сказал он.

– Двадцать пять лет сидел! – уточнила его жена.

– Тут эта история наделала немало шума…

– Он не любил людей? – предположил я.

– Ну, определенно были те, кто ему не нравился, – загадочно ответила жена.

– Он родом из Мани, – не менее загадочно добавил муж, подаваясь вперед, чтобы никто его не услышал.

Я никогда не был в Мани, отдаленном номе к югу от Нафплиона, но знал, что в прежние времена маниоты имели репутацию людей, которые ни перед чем не остановятся, чтобы отомстить за свою оскорбленную честь. В тот самый день я прочел о драматическом событии, случившемся в начале девятнадцатого века рядом с кафе, где мы сидели. Иоанн Каподистрия[3], первый глава нового государства, арестовал бунтовщиков из Мани, принадлежавших к влиятельному клану. В отместку два человека, связанные с кланом родственными узами, подстерегли его, когда он шел в церковь. Первая пуля не попала в цель. Но его ударили ножом, а второй пулей разнесли голову. Насилие породило насилие. Вскоре после этого убийцы были казнены.

– Вы знаете, что пуля застряла в стене церкви Святого Спиридона – это здесь за углом? – спросил мой новый знакомый, показывая на каменную лестницу, ведущую на верхнюю улицу.

– Я видел ее сегодня, – ответил я.

– Так что никогда не выказывайте ни малейшего неуважения к людям из Мани, – посоветовал мне собеседник. – Они затеяли немало кровавых разборок, которые тянутся по сей день.

И он рассказал мне историю, а когда закончил, я знал, что непременно буду следовать его совету.