Читать книгу История моей лжи - Виктория Игушова - Страница 5

То была долгая неделя с извечным вопросом: «А что дальше?» Вот только вопрос этот у каждого был свой. Я, конечно же, переживала за свекровь и хотела, чтобы она поправилась, но о каком выздоровлении может идти речь в семьдесят лет, когда из здоровых органов у неё остались разве что мозги, и то в смысле своей разумности. За последние три года мы посетили столько медицинских учреждений, что я и не знала даже о существовании некоторых из них, а уж денег, которые были потрачены на лечение, и не счесть. Но Кристиан был непреклонен и, в отличие от своего брата с сестрой, боролся за жизнь матери до конца… Её не стало вчера ночью, и, стоя сейчас в ритуальном зале, я почти уверенна в том, что это был самый лучший исход. И дело тут как раз в любви: невыносимы те муки, которые испытывают эти обречённые люди; это словно застрять в тумане, где просвет лишь маленькая точка посреди бездонной тьмы.

Период ожидания был окончен, всё всегда чем-то заканчивается, невозможно зависнуть «между», рано или поздно приходиться делать тот самый шаг – или назад, или навстречу. Мама Кристиана сделала свой выбор, теперь пришёл и мой черёд. Казалось, горе должно было бы сплотить меня с мужем, но оно не сделало наши отношения крепче: Кристиан ещё больше закрылся в себе, а я ещё сильнее поверила в то, что смогу обрести своё счастье, пусть пока и тайное.

По приезду домой я только и ждала подходящего момента, чтобы остаться наедине. И когда, зайдя в свой кабинет, Кристиан плотно закрыл за собой дверь, я сразу же поспешила на террасу, откуда были отчётливо видны все проходы первого этажа.

Прежде чем дождаться гудков, я несколько раз стирала и вновь набирала номер, который и без карточки уже знала наизусть. Меня постоянно что-то пугало: то внезапный порыв ветра, то шум машины вдалеке, но на самом деле самой страшной моей тревогой и было то безудержное желание стать тем, кем я никогда не являлась – и в этой игре мне было что терять. Гудки продолжались, а когда я уже отклонила голову, из динамика вдруг послышался голос.

Мачей ждал этого звонка, и так же терпеливо он не торопил меня со следующими. Мы не нарушали договорённостей и, даже зная мой номер, Мачей никогда не звонил сам. Однако, по его признанию, не делать этого с каждым днём становилось всё сложнее.

Приближалась тридцатидневная дата с кончины моей свекрови, и, по замыслу Кристиана, мы должны были подготовить это траурное мероприятие, а заодно и определиться с его родственниками по поводу судьбы вещей и дома пани Малгоси. На всё это понадобилось бы дня два, не меньше, и мой план созрел сам собой.

Изначально я и вовсе не рассматривала идею о приезде сюда Мачея всерьёз, но с учётом сложившейся ситуации эта мысль мне показалась не такой уж и плохой. Мотель я присмотрела заранее, место было достаточно оживлённым: неподалёку располагались торговый центр и пара небольших супермаркетов, а мимо проходила одна из основных трасс – так что можно было спокойно затеряться в этом бесконечном потоке случайных попутчиков. Оставалось дело за малым: причина, по которой я не смогу поехать с Кристианом. Мероприятие было довольно значимое, а я не заведовала продовольственным складом и не занимала пост важного государственного служащего, у меня-то и места рабочего как такового не было, поэтому стремительно развивающееся острое отравление накануне вечером, оказалось безупречным оправданием, чтобы не сопровождать мужа в этой слишком мучительной для моего состояния поездке.

Ночь перед выездом я провела в гостевой спальне, не забывая старательно изображать своё недомогание: каждые два часа, просыпаясь от вибрации будильника, мне не давали покоя рвота и расстройство желудка, после чего я принимала душ. Находясь в соседней комнате, Кристиан не мог не слышать меня, а не заходил он лишь потому, что и сам предпочитал в таких ситуациях побыть одному.

На утро, прежде чем спуститься вниз, я слегка подретушировала свой болезненный вид и в полном обессилии вышла к мужу. Кристиан, конечно же, переживал за меня и настаивал, чтобы я немедленно вернулась в постель, а чуть позже он сам вызовет ко мне доктора. Поступило даже предложение пригласить мою мать погостить у нас недельку, однако такое излишнее выражение заботы не входило в мои планы, и я пошла на хитрость, спровоцировав небольшую мизансцену:

– Я что, по-твоему, маленький ребёнок? Давай ещё и полдеревни позовём сюда! Уж соседи-то мне точно помогут. И вообще, я уже достаточно здорова, так что поедем вместе.

Не придумали ещё более действенного способа защиты, которое превзошло бы нападение. В случае с Кристианом эта незамысловатая уловка срабатывала всегда и, как обычно, с ожидаемым результатом. В очередной раз выступив в роли жертвы, я отправилась собирать вещи; виновник бросился следом, прихватив со стола только что заваренный лимонный чай с мёдом. Догнав меня, он был уже не так настойчив со своими наставлениями и, немного погодя, мы вместе спустились к машине: Кристиан, чтобы уехать, я – проводить. С этого момента ложь сопровождала меня повсюду. Не бывает так, чтобы, соврав одному, не пришлось врать другому. И дабы моя мама, и вправду, не надумала навестить меня, я предупредила и её, что хочу побыть одна, так сказать, перевести дух от всего этого негатива; а для без конца интересующихся нашим семейным горем соседям – и вовсе не стала ничего объяснять, отключив домашний телефон после первого же звонка пани Ковальски, которая уже успела увидеть, точнее, не увидеть меня рядом с Кристианом, проезжающим мимо её дома. Именно в этом и заключается самое главное заблуждение, которое овладевает такими людьми, вроде моего мужа: пытаясь сбежать от чужих взглядов, закрыться на окраине в своём доме от посторонних, он оказался в самом центре, пусть и не многочисленных, возможно и не совсем гадких, но сплетен, вместе с постоянными обсуждениями положением дел нашей семьи. Такова жизнь любого жителя небольшого городишки: вся как на ладони у вечно скучающих его обывателей. Разумеется, со временем мы научились избегать назойливых соседей, соревнуясь в придумывании правдоподобных отговорок по поводу невозможности очередной посиделки в нашем доме. И нет, мне вовсе не жалко ни еды, ни денег потраченных на неё, ни даже своего времени; просто в какой-то момент наступает понимание того, что тобой пользуются, причём получается это так мило и с комплиментами, что и не сразу разглядишь в таких, на первый взгляд, добродушных людях единственное желание – попировать на дармовщинку.

Перед выходом из дома я решила ещё раз повторить свою историю. Итак, день первый: после приема снотворного я сплю целый день, затем поздним вечером созваниваюсь с Кристианом. День второй: звоню Кристиану утром, жалуюсь на слабость и отсутствие аппетита, провожу в кровати ещё один день, договариваюсь созвониться с ним после ухода гостей; созваниваюсь, а дальше… дальше возможны два варианта: либо родственники договорились и, немного выпив, расходятся – тогда Кристиан приедет уже к обеду следующего дня; либо все вдребезги ругаются – и тогда Кристиан может вернуться в любой момент. В общем, тут каждый час непредсказуем, и, накинув рюкзак я села за руль единственного доступного мне сейчас транспортного средства.

Велосипед мы приобрели почти сразу же, как переехали жить в этот городишко, и тут не поспоришь: наши ближайшие соседи находились в километре от нас, не говоря уже о хоть какой-то цивилизации. Вопрос во второй машине исчерпал себя в первый же год, да и по сей день острой нужды в ней не было, в отличие от велосипеда – удобный и неприметный, как раз для привычной прогулки к магазину, или в моем случае, к аптеке, если по дороге я встречу кого-нибудь из знакомых. Беспрепятственно минуя самый открытый участок дороги мне даже посчастливилось незаметно проехать мимо пани Сваровски, которая буквально только что свалилась в овраг, не справившись с огромной лужей грязи на своём, уже давно непредназначенном для езды, раритетном велосипеде. В полной уверенности, что она меня не увидела, я въехала в лесной массив. Хоть повсюду и простирался густой лес, но сквозная тропинка была одна, прямая и без спусков, так что двигавшегося навстречу человека можно было увидеть намного раньше, чем услышать, что значительно усложняло мое путешествие: приходилось останавливаться каждые несколько минут, вслушиваясь и выглядывая из-за деревьев, а потом вновь с бешеной скоростью скакать по всем сучьям и корням – ехать по центру дорожки было слишком рискованно. Оставался последний километр пути, а препятствий становилось все больше. На сей раз фургончик Леха, припаркованный вдоль улицы, которую я никак не могла объехать. Лех хоть и был сантехником, но больше всего его интересовали сплетни, особенно в части их распространения по всей округе. Попасться ему на глаза было все равно, что сознаться Кристиану в обмане, и это лишь самый простой сценарий. В таких городишках как наш, любого рода новости набирают скорость света, а уж то, что касается нас, приезжих – и того быстрее. Нет сомнений, что пани Ковальска уже позаботилась оповестить всех, что я осталась дома и намерено не беру трубку. Время шло, а я все никак не могла выбраться с кустов, которые служили единственным щитом, пока ещё спасавшим меня от зоркого глаза Леха. И вот, наконец, дверь дома отварилась, ещё несколько любезностей и он спускается к машине; а все-таки какой же мерзкий этот тип, так и норовит высмотреть какой-нибудь гадости, беспрерывно кружа головой по всем сторонам. На всякий случай, выждав ещё минут десять после отъезда Леха, я рванула вперёд. Оставшаяся часть пути пролетела незаметно.

Я ещё долго стояла, наблюдая издалека за движением у отеля, чувство вины сковывало, делало невозможным шаг вперёд, но неукротимое желание заставляло идти помимо упреков разума. В какой-то момент мне стало неловко, ведь я была не в самом лучшем виде: пот выступал отовсюду, а лицо горело пламенем; но Мачей уже вышел навстречу, и я… я забыла о важности всего на свете, я оставила свою жизнь за порогом этого чёртового номера.

Голова кружилась от удовольствия, я упивалась каждой минутой с ним, не чувствуя никакого раскаяния. Весь мир мне был безразличен, и лишь непрерывность течения времени заставляло нас возвращаться к своим каждодневным потребностям.

– Я не знал, чем ты предпочитаешь завтракать, поэтому заказал всего понемногу, – суетясь у столика с едой, предупредил Мачей. – В общем, кушать подано. Приглашаю.

С полотенцем на голове и в махровом халате я сразу же проследовала к столу. Чувство голода ещё со вчерашнего дня не давало покоя, зазывая периодическим журчанием в животе. Мы были настолько увлечены друг другом, что совершенно позабыли о какой бы то ни было еде. Вдоволь насладившись омлетом с рассыпающимся в руках хлебом, я взяла чашечку кофе и направилась к балкону, откуда только начали пробивались тёплые лучи яркого света.

– Ты куда? Холодно ведь! – обеспокоено выкрикнул Мачей и отправился следом за мной.

– Вот видишь, рядом с тобой мне ничего нестрашно, – погружаясь в его объятия, я даже и не пыталась сопротивляться.

– Во сколько звонить будешь? – аккуратно поинтересовался он.

– Около трёх, – уверенно ответила я, даже не представляя себе, что смогу уехать раньше завтрашнего дня.

А в это время солнце уже полностью поглотило линию горизонта, придавая цвет еще недавно затаившейся во тьме природе. Момент истины подступал все ближе и минуты, словно беззвучные сигналы, не давали покоя моему сознанию, раздражая все больше и без того уже бесконтрольный страх. Я касалась Мачея, а в глазах стоял Кристиан; я отводила взгляд в сторону – он преследовал меня и там. Изводя себя желанием поскорее покончить с этой неопределённостью, я все сильнее запутывалась в сути своих стремлений.

Внезапно заиграла та самая мелодия звонка Кристиана.

– Привет, дорогая, – как-то трогательно произнёс муж.

– Привет, – уходя подальше от Мачея, спокойно ответила я.

– Хотел тебе ещё утром набрать, да что-то замотался, а потом обед этот. Как ты себя чувствуешь?

– Уже намного лучше. Ну и как прошёл ваш обед? – слегка нервничая, спросила я.

– Честно говоря, даже не ожидал, что нам удастся прийти к консенсусу: вещи распределили, по дому тоже, вроде, договорились. Вот собираюсь, в течение часа надеюсь выехать. Помнится, тебе нравилась посуда, ну та, что в серванте всегда стояла – вот я её сейчас укладываю, хоть бы не разбить ничего по дороге…

Я уже не слушала его, давно отслонив телефон. Сердцебиение участилось так, что мне стало тяжело дышать и, аккуратно прислонившись об ванную, я всеми силами старалась успокоиться.

– Алло, алло! Ты слышишь меня? – выкрикивал динамик.

– Да, что-то со связью, наверное, – на глубоком вдохе, выговорила я.

– В общем, жди меня к вечеру. Если не попаду в пробку, то, может, и не совсем поздно приеду. Я люблю тебя.

– И я…

Выскочив из ванной, я сразу же стала метаться по комнате в поисках своих вещей.

– Едет? – догадался Мачей, куря на балконе.

– Нет, собирается.

– И сколько у нас осталось времени? – выдыхая очередной клуб дыма, спросил он.

– Часа три-четыре, – но внезапно вспомнив про ужин, я, на всякий случай, поправила. – Хотя нет, я ведь про дорогу забыла – максимум два часа.

– Тогда давай не будем тратить их на болтовню.

И плавным движением его руки мой халат соскользнул на пол. Потом мы говорили, говорили столько, сколько за все время не сказали друг другу: про детство, про родителей, про самые странные мечты, про то из-за чего страдали, кого теряли…

Я не могла проститься с ним, меня колотило от того, что я должна ехать. Все стало ненужным и абсолютно ничтожным по сравнению с тем, что творилось в моей душе. Но время было неумолимо и, сев на велосипед, я помчалась в самую глубь надвигающейся грозы.

Шёл проливной дождь, колёса утопали в грязи, а порывы ветра так и норовили унести меня в самую чащу леса. Мачей отговаривал, но я упорно стояла на своём: возвращаться нужно было той же дорогой, иначе кто-то мог заметить, но больше всего я не хотела, чтобы Мачей узнал, где конкретно расположен мой дом – только так я хоть как-то могла удерживать безопасную дистанцию между двумя мужчинами, для одиного из которых я все ещё оставалась самой преданной и любимой женой.

К дому я подъехала насквозь мокрая и вся в грязи, как, впрочем, и мой велосипед, который я сразу же спрятала в сарае на самом дальнем краю нашего участка, и, сломя голову, тут же полетела в душ. Земля была повсюду: волосы, уши, ногти; а времени, чтобы привести себя в первоначальный вид, оставалось всего ничего. Протирая полы, одновременно суша и расчесывая волосы, я умудрилась ещё и приготовить ужин, об ингредиентах для которого я, к моему счастью, позаботилась заранее. А когда послышался шум мотора, и следом замелькали фары в окнах, я в миг оббежала весь дом, чтобы ещё раз осмотреться – и не зря! Вещи, в которых я приехала, так и остались предательски лежать на самом видном месте в ванной.

– Я дома!!! – раздался голос из гостиной.

– Сейчас! Уже спускаюсь! – и наспех запихав все грязные вещи в корзину для белья, я отправилась встречать мужа.

Цветы, объятья, непродолжительный взгляд прямо в глаза, затем долгожданный поцелуй:

– Я столько всего набрал там, только уже, наверное, поздно разгружать машину.

– Там есть что-то портящееся? – якобы с интересом спросила я.

– Нет конечно! Все самое вкусное я взял с собой, – и продемонстрировав мне пакет с бутылкой своего любимого коньяка, на пару с моим любимым вином, Кристиан поспешил в спальню, чтобы переодеться.

– Ужин будет готов через пятнадцать минут, – в след прокричала я.

– Без меня не начинай! – отозвался он.

«Мне сейчас трудно себе в этом отказать» – и, откупорив бутылку с вином, я почти залпом выпила первый бокал. Не помогло, меня по-прежнему одолевала дрожь, голова тянула вниз, а пальцы в очередной раз не удержали нож. Прижав салфетку уже к левой руке, я окончательно осталась без рабочих конечностей. Огорчало лишь то, что кровь никак не останавливалась, а Кристиан вот-вот должен был появиться.

– Что случилось?! – напугав меня, встревоженно спросил он из-за спины.

– Да так, ничего серьезного, – уже перематывая руку бинтом, заверила я. – Рана небольшая, зато кровищи, будто тут кабана резали.

– Это я виноват, нужно было еду в ресторане заказать, а не напрягать тебя этой готовкой, – раздосадовался Кристиан.

– Все в порядке, я ведь сама вызвалась. И вообще, давай уже выпьем, надо же рану продезинфицировать, – попыталась пошутить я.

И хоть мне было радостно и смешно, обратная сторона меня горела, словно нависая над жерлом вулкана. Алкоголь постепенно уменьшал мою нервозность, но вместе с тем он же и выдавал что-то неестественное в моем поведении, то, что уже невозможно скрыть, как бы я не прятала своего взгляда от мужа. Весь вечер я старалась избегать личных тем, переводя разговор на соседей, друзей и даже новости мы не обошли стороной; а когда ужин подошёл к концу, я неторопливо принялась за уборку.

– Давай не затягивай с этими тарелками, я жду тебя, – и оставив свой стакан, Кристиан вышел из кухни.

Ещё с какое-то время я просто стояла не двигаясь, мысли переполняли мозг, но на ум так ничего и не пришло. Наверное, существует некая этика и, если это не профессия, то даже спустя несколько часов после одного мужчины впускать к себе другого было бы не нормой таких правил. Мой же отказ Кристиану в данный момент означал лишь пренебрежение его желанием, которого раньше я никогда не испытывала, по крайней мере, не показывала этого. Выхода не было и, переступив через последние принципы приличия, я опустилась к ногам мужа.

Как ни странно, но муки совести не мучали меня, и глубокий сон растянулся до самого позднего утра.

– Может, завтрак в постель? – заботливо, поглаживая мои волосы, спросил Кристиан.

– Тогда тебе придётся подождать, – понемногу просыпаясь, ответила я.

– Не надо ждать, всё уже готово.

Поднос с едой действительно через несколько секунд оказался на краю кровати.

– Сейчас только спущусь за кофе, не хотел будить тебя раньше времени.

На мгновение мне показалось, что моя жизнь идеальна, но память тут же заставила почувствовать свою ущербность – я погрязла во лжи.

Кристиан все бегал возле зеркала, и никак не мог определиться с рубашкой, а когда он, наконец, вышел из дома, я даже не добежала до туалета, оставив свой недавний завтрак в вазе из-под вчерашних цветов. Тогда я не поняла, но вскоре само появление мужа стало сопровождаться отвращением; меня больше не тошнило – я просто не могла находится с ним в одном помещении. Не продержавшись и недели после той встречи с Мачеем, я выдумала внеплановую проверку на одной из подопечных мне фирм, и с грудой папок отправилась на вокзал. Кристиан, как всегда, стоя провожал меня взглядом, пока я не исчезла из его поля зрения. Облегчение наступило сразу же, и откинув голову, я впервые за долгое время уснула без вздрагиваний от стремительного падения вниз, которое сопровождало каждый мой сон.

Внезапно приглушенный звук будильника на телефоне прервал это приятное чувство умиротворенности и, приоткрыв глаза, я увидела знакомую картинку, сменяющих друг друга силуэтов зданий. Варшава, как всегда, была великолепна, а я променяла все это на какую-то тишь да глушь…

Мы не договаривались о встрече на вокзале, но Мачей был там. И хоть стоял он слегка поодаль, все равно это было небезопасно: в автобусе мог ехать кто-то знакомый. Поэтому, забрав свою сумку с багажного отделения, я медленно направилась в сторону выхода, подавая знаки Мачею, чтобы он незаметно шёл за мной.

– Ты зачем сюда приехал? – забившись в самый дальний угол у камер хранения, стала возмущаться я.

– Мне захотелось лично сопроводить нашего нового бухгалтера к ее новому месту работы, – не прекращая целовать меня, забавлялся он.

Легенду с работой мы придумали ещё в номере отеля, чтобы не вызывать лишних подозрений, и тем более это место у Мачея действительно было вакантным.

– Ладно, хватит. Нас могут увидеть. И вообще, я не рассчитывала на знакомство с коллективом, по крайней мере, сегодня.

– Они не кусаются, могут немного позлорадствовать, но чтоб дело до чего-то серьезного дошло…

– Ну всё! Ты издеваешься надо мной! Поехали, раз уж ты так хочешь, – не стала перечить я.

Офис Мачея находился в противоположной стороне от автовокзала и почти на окраине, поэтому по дороге мы успели многое обсудить и даже ещё осталось время.

– Ты скучала?

– А как ты думаешь? – пристально смотря на него, задала я встречный вопрос.

– Надеюсь, ты не спасла с ним, – оторвав свой взгляд от дороги, неожиданно выдал Мачей.

– Нет, – будто окаменев, соврала я.

Отныне ложь овладела всеми частями моей жизни, и хоть я не была профессионалом в этой области, однако мой потенциал с каждым днём лишь набирал свой темп.

Знакомство с сотрудниками и последующие пару часов были ничем не примечательными, разве что поглядывания на часы становились все чаще.

– Было очень приятно с вами познакомиться, – доложив в коробку все необходимые документы, сказала я на прощанье.

– Будем рады Вас видеть, – с натянутой улыбкой сказала одна из менеджеров.

Я слегка попятилась от ее выражения, будто она раскусила нас.

– Ещё раз спасибо вам за тёплый приём, и до скорых встреч! – и я тотчас поспешила на выход.

– Непременно, – фыркнул кто-то вполголоса.

С учетом прожитых лет и приобретённого богатого опыта, я знала, что в каждой компании есть свои взаимоотношения и все они обязательно будут завязаны на зависти, ненависти или любови; бывает, конечно, и покровительство, но это недолгое чувство, как правило, сменяемое на одно из предыдущих. Дружба же в рабочее время для меня всегда оставалась загадкой: либо люди ещё не пересекались по долгу своей службы, либо же это были очень посредственные работники. Выгода всегда имела место быть в любой сфере взаимоотношений, и тот, кто умел ею распоряжаться, преуспевал быстрее других. Эта девушка из толпы сразу же показалась мне интересной, ну а после ее колкостей я и вовсе убедилась в том, что нажила себе врага. Не знаю каким чутьем, но влюблённые женщины ощущают опасность ещё задолго до ее проявления, они будто маяк, который начинает раскачивать при малейшем колебании высокочастотных волн к объекту их тайной страсти.

– А я ей явно не понравилась, – спускаясь в лифте, заметила я.

– Ты про кого? – усмехаясь, спросил Мачей.

– Про девушку. Темненькая, с длинными волосами, у неё ещё на руке кольцо такое интересное, в виде улыбающейся рожицы.

– Да, кольцо и впрямь у неё необычное. Как думаешь, на заказ делала?

Дверь лифта открылась.

– Ты издеваешься надо мной, – не торопилась я выходить из кабины.

– Ни в коем случае. Ну давай, пошли! Времени и так нет, – подгонял Мачей.

Я, конечно, пошла за ним, но всем своим видом показывая, что обижена и намерена все-таки выяснить, кто же эта девушка.

– Прошу, – открыв мне дверь машины, услужливо произнёс он, и закинув коробку с документами в багажник, впрыгнул за руль.

Я же продолжала уклоняться от его взора, не издавая при этом ни звука.

– Не дотягивает она до тебя, – внезапно съехидничал Мачей.

– Ну разве что возрастом, – съязвила я в ответ.

– Вот и определились, – сжав губы, чтобы не рассмеяться, он все же не удержался и заржал.

Я тоже не сдержалась и, подбивая Мачея в плечо, прося прекратить этот истеричный смех, хохотала вместе с ним до боли в груди.

– Все! Достаточно, – тяжело вздыхая, пыталась успокоиться я. – И кстати, в этом нет ничего смешного. Она действительно намного моложе меня.

– Да, вот только Агнешка ещё и намного глупее тебя. Я уже, честно говоря, устал с ней бороться. Два года она в открытую клеиться ко мне, а я ей прямым текстом отвечаю, что между нами могут быть только рабочие отношения. Ну не в моем она вкусе! Раз вынудила меня на свидание с ней сходить, так я чуть с ума не сошёл от ее тараторенья. Нет, такая сорока не по мне.

С темой Агнешки было покончено, и грациозно повернувшись к окну, я продолжила рассматривать быстро пробегающие улицы изменившегося города, в памяти от которых на душе становилось удушливо тоскливо.

На этот раз я вернулась в свою прежнюю квартиру, которую было не узнать после ремонта. С хозяйкой мне пришлось немного повозиться, она без умолку рассказывала мне о всех новшествах, которые были сделаны, не забыла она напомнить и о том, что стоимость аренды выросла. Рассчитавшись с ней наперёд, чтобы она не крутилась тут больше, я отправилась в кафе, где уже почти с час ждал Мачей.

– Сколько можно? – завидев меня ещё у входа, начал возмущаться он.

– Чуть выпроводила, и, если честно, не такой уж там и крутой ремонт, – начала оправдываться я.

– Может, стоило остановиться в той квартире? Там и хозяин вроде адекватный.

– Теперь и я уже засомневалась, – представив, что хозяйка вдруг нечаянно нагрянет, или кто из знакомых случайно рядом будет пробегать.

Хоть я и находилась на другом конце города от фирмы Мачея и уж точно не рядом с мужем, но что-то заставляло меня осматриваться по сторонам, будто кто-то следует за мной по пятам.

– Ты будешь что-нибудь заказывать? – не выдержал Мачей.

– А знаешь, я не голодна. И давай уйдём отсюда, – заметавшись, стала собираться я.

– Ясно. Тогда у меня есть предложение получше: поехали ко мне! А по дороге закажем еду на вынос. Так тебе будет спокойней?

– Да. Только, пожалуйста, давай побыстрей, – и не дожидаясь Мачея, я устремилась на улицу.

На часах было восемь вечера, а дорога все продолжала куда-то вести нас, и вновь минуя Вислу, мы оказались в самом центре Праги, где неподалеку располагался офис Мачея.

– Удивлена? – выдержав паузу, поинтересовался он.

– Не знаю, – изрядно устав за день, безынтересно ответила я. – Наверное, так удобно и на дорогу тратиться не нужно.

– Это моя квартира, я не снимаю её, – твёрдо заявил Мачей.

Мы уже вышли из машины и подошли ко входной двери подъезда мрачного четырехэтажного дома из старого кирпича, освещение было тусклым, чтобы рассмотреть другие достопримечательности, но иногда пробивающийся резкий запах гнили давал понять, что лучше бы не сходить с дорожки.

– Моя бабушка здесь жила, – решил все же рассказать мне предысторию Мачей, – ну а после ее смерти квартира досталась матери. Мне тогда исполнилось семнадцать, но я уже был вполне себе самостоятельный, вот и переехал сюда. Ты не представляешь, сколько было вложено сил и денег, чтобы привести все тут в порядок, но результатом я доволен, – включая свет в прихожей, испытывая гордость признался он.

Скинув куртку и сняв обувь, я проследовала сперва в ванную комнату, которая, как водится, в домах старой постройки, не выходит за рамки необходимого пространства для самых важных предметов; в данном случае совместная туалетная комната, где после установки душа, можно было хоть как-то двигаться, не касаясь при этом ее стен. Мачей в это время что-то усердно нарезал на кухне, расположенной сразу же за санузлом.

– Тебе помочь? – выглядывая из-за угла спросила я.

– Нет, тут особо и угощать-то нечем, так закусить, – передавая мне бокал с жидкостью темного цвета, слегка смутился он.

Раздался звонок в дверь, и в этот же момент завибрировал мой телефон. Быстрым шагом удаляясь от шума голосов в самую дальнюю комнату, я успела смахнуть клавишу вызова.

– Долго не брала, – настороженно произнёс Кристиан.

– Телефон в сумке затерялся, не могла найти, – не задумываясь, ответила я.

– Ясно. Что не звонила? Хоть бы смс прислала, что доехала.

И действительно, как я забыла отзвониться мужу, ведь хотела же набрать, если б не Мачей на вокзале…

– Извини, дорогой, меня встречали у самого автобуса, слово за слово – вот и забыла… – нескладно оправдывалась я.

– Ладно, ты хоть заселилась уже?

– Да конечно.

– Тогда у меня для тебя новость одна есть, – оживился Кристиан, приступая к пересказу события сегодняшнего дня.

Мне особо не хотелось затягивать этот разговор, но других вариантов не было.

Оказалось, что после моего отъезда, в обеденное время, когда почти все сотрудники нашей фабрики собираются в одном общем зале, чтобы вместе перекусить и просто пообщаться, залетела жена помощника Кристиана и, не выбирая выражений, начала орать на мужа. Разумеется, ее как могли пытались успокоить, но женщина была в сильнейшем отчаянии, она только что узнала об уходе мужа из семьи, да причём таким циничным способом, что умалчивать об этом уже не имело никакого смысла. Немолодой, уже лысеющий Януш, спустя два года отношений с продавщицей из соседнего магазина, решил-таки признаться в измене и уйти к новой спутнице; вот только сделать это в личной беседе он не смог, поэтому оставил жене записку вместе с готовыми документами на развод. Сказать, что это было шоком для всех, значит сорвать – никто и представить себе такого поворота не мог. Януш никогда не выделялся из толпы, он, скорее всего, и был той маленькой темной точкой в этой массе людей: неказистый, тихий, с кучей комплексов трудяга, готовый брать работу на дом и без проблем просвещать ей все своё свободное время, чем зачастую и пользовался Кристиан; жена была для него единственным связующим звеном с миром, без которой даже обыкновенный визит к врачу становился непреодолимым препятствием.

– Даже не знаю, что и сказать, – в полной растерянности от услышанного, ответила я.

– А что тут поделаешь, в таких делах нет ни советчиков, ни виноватых. Может, и зря Януш так, а, может, эта женщина действительно его любовь.

– И чем все в итоге закончилось?

– Да ничем, Януш ни слова не проронил. Уткнулся в пол и стоял так, пока Роза не ушла. Стыдно, наверное. Но в любом случае вся эта ситуация очень неприятна, я даже не понимаю пока, останется он здесь после всего этого, – крайне осторожно, предположил Кристиан.

– Я думаю, что Янушу действительно стоило бы присмотреться к недвижимости подальше от этих мест.

В этот момент сквозь небольшую щель, оставленной мной незакрытой двери, мелькнула тень – наш разговор уже не был приватным.

– Ладно, – намекая, что устала, я зевнула, – у тебя-то хоть все в порядке?

– Надеюсь, что да, – будто спрашивая, ответил Кристиан.

Я не стала вдаваться в подробности и отточено повторив, что люблю его, пожелала спокойной ночи.

Тень мелькнула вновь, и хоть я сделала вид, что ничего не заметила, но поведение Мачея мне не понравилось.

– Долго же вы прощались, – глядя на меня с укором, произнёс Мачей.

Я смутилась ещё больше:

– Ты вроде как знал, что я замужем или у нас возникла проблема с этим?

– Нет конечно, – надменно разрывая коробку от пиццы, он оторвал кусок для себя. – Будешь?

– А знаешь, я, наверное, поем дома., – не сдержалась я.

– Ну и езжай тогда.

Мне было одновременно и больно, и противно; горечь эмоций подступила к горлу и стало тяжело дышать, я не хотела показывать ему своей слабости и уж тем более нахлынувших слез. Если бы не этот проклятый холод на улице, то и обувь мне была бы не нужна – я изо всех сил бросилась к двери, но Мачей оказался быстрей. Одним грубым приёмом он прижал меня к стене и, не дожидаясь крика, сразу же закрыл мне рот рукой…

Все ещё пребывая в шоке от того, как со мной обошлись, я продолжала сидеть на полу в коридоре, а Мачей все не выходил из кухни; и вот, наконец, послышались шаги.

– Пойдём, – протягивая мне руку, спокойно предложил он.

– Что это было? – разъярённо отмахнулась я.

– Прекрати! – тут же схватил он меня за плечи. – Ты! Я столько ждал! Дома с ним не могла наговориться?! Или это назло мне?

– Успокойся! Мне больно!

– А мне не больно?! Мне не больно? Я каждый только и делаю, что жду: твоего звонка, твоего приезда, то можно – это нельзя. Ты же сама говорила, что он уже надоел.

Я знала, что рано или поздно мне придётся это услышать, но менять свою жизнь из-за нескольких свиданий я точно не намеревалась.

– То же самое можно и про меня сказать. Ты свободен, у тебя ещё столько возможностей впереди! Да и вообще, что ты знаешь обо мне? А разница в возрасте? Я и не собиралась на что-то претендовать, но тебе-то это зачем?

– А я люблю брать от жизни всё. Вот и тебя я тоже хочу полностью, – обхватив мое лицо своими широкими руками, сказал Мачей со звериным блеском в глазах.