Читать книгу Перепрошивка - Виктория Клюско - Страница 8

К десяти часам мы проснулись. Алекс спустилась вниз, держа на руках наших девчонок. Она хотело было пройти в гостиную, но я ее остановила. Она вопросительно на меня взглянула.

– Радость моя, я тебе все на кухне объясню.

– Не сюсюкайся со мной, ты же знаешь, что я этого терпеть не могу.

– Да ладно тебе, нашла за что злиться. Ты ведь такая замечательная!. – засмеявшись, мы с малышками пошлю в сторону кухни.

– Алекс, у нас еще остались круассаны, хочешь?

– Не – а, не хочу. Я хочу чего-нибудь посерьезнее.

– Яичница с беконом?

– А гренки инклюзив?

– Ну, конечно!

Малышек мы посадили в детские высокие стульчики. Мы приготовили им блинчики по-американски. Помазав их шоколадной пастой, положили им в тарелочки. Анжелика, взяв свой блинчик, лукаво посмотрела на меня. Ее маленькая и пухленькая ручка держала аппетитный блинчик, повернувшись на лево, она раскрыла свои малюсенькие пальчики и блинчик, даже не успев долететь до пола, был смело подхвачен Соней. Я совсем забыла, что моя дочь совершенно не любит шоколадную пасту. Алекс поставила возле нее розовое варенье. Дружное чавканье раздалось по всей кухне.

– Нора, так кто, же там в гостиной?

– Алекс, Даню помнишь?

– Ну как же такого мужчину забыть, да еще и не женатого…мечта…врач… – она игриво посмотрела на меня- А что, он здесь, да?

– Нет, но его дети здесь, а также, друг их семьи, который заменил Дане отца. Он его вырастил, как я поняла.

– Так, интересно. Значит, что-то произошло с Даней? Поэтому они у тебя? Я правильно поняла?

– Да.

– Так что же произошло?

– Когда мы с Каем сидели на кухне, раздался телефонный звонок. Я ответила. В трубке услышала незнакомый мужской голос. Человек был очень встревожен. Представился другом семьи. Сказал, что находится в доме Данилы. После смены тот не вернулся домой. Детишки прождали, почти всю ночь. В конце концов, поняв, что с папой что-то случилось, позвонили Алексею Исааковичу. Приехав к детям, он сразу же набрал меня. Во время нашего с ним разговора, я узнала, что в тот день, когда мы забрали Лилю, Данила должен был с ним встретиться и кое-что важное рассказать. Даня, также, его попросил, что если с ним что-нибудь случиться, то обо всем я должна знать первая.

– Ого, вот так новость в шесть утра! Выходит, что с Данилой, реально, что-то произошло. Боже мой, я надеюсь, что он жив. Бедные детки! Что же будет с ними?

– Алекс, они, пока поживут у нас, благо дом большой, всем места хватит. Кстати, я думаю, что вам с Лилей, тоже, нужно остаться у нас на некоторое время. Незнаю, странное у меня предчувствие, скажу я тебе. Короче, могу одно сказать, что вы все должны быть у нас. Ну, если ты, конечно, этого хочешь.

– Пффф…даже и незнаю, если честно. Как – то неудобно… У меня еще есть пару консультаций по Скайпу. Впрочем, я могу их и у тебя провести, ведь так? Знаешь, пообщавшись с вами, я только сейчас осознала, насколько я устала за все эти все месяцы. Да, я очень хочу еще у вас побыть. Такой дом как у вас, и, есть тот самый настоящий. Понимаешь? Теплый, добрый и семейный. – Алекс прищурила глаза и улыбнулась. – Ну как там гренки и им прилегающее, уже готовы? Так хочу кушать, передать не могу.

– Готовы. Держи. Не ешь стоя, пожалуйста. Присаживайся. Кофейку?

– Да, пожалуйста.

Я смотрела как Алекс налегает на свой завтрак. Малышки, также, поглощали блинчик за блинчиком. А собака Соня сидела у ножек стула, зная, что наступит и ее очередь для очередного блинчика.

Раздался небольшой шум. Проснувшиеся Кай и Алексей Исаакович, потянулись на кухню.

– Доброе утро! Алексей Исаакович, вам удалось немного поспать?

– Да, Норочка, да милая. Спасибо. А где мои двойняшки, спят наверное?

– Я пойду посмотрю. Кстати, позвольте мне представить мою лучшую подругу, Алекс. А то белокурое создание, перемазанное шоколадной пастой, ее дочь, Лилия.

– Очень приятно, Алексей Исаакович- Алекс подала ему свою руку.

– Очень приятно, милочка. Нора, у вас очаровательная подруга. Эх! Ели б с меня лет так сорок скосить… – он посмотрел на Алекс, как кот на сметану- Алекс, уверяю вас, вы бы были моей!!!

– Я принимаю это как комплимент. Но поверьте, я уж очень далека от очарования-. Алекс всегда корежили комплименты, создавалось впечатление, что она незнает, что с ними делать. Это было, даже, забавно, учитывая то, что она клинический психолог.

Я поднялась в нашу спальню, Эмиль и Влада уже давно проснулись. Малыши лежали прижавшись к друг другу. А на их щечках блестели следы от слез. Я присела на край кровати, а они прильнули ко мне, словно птенчики.

– Ну что, ребятишки, смогли хоть немного поспать. Я знаю, что эта ночь была для вас тяжела, но я вам обещаю, мы постараемся сделать все возможное, чтобы найти вашего папу.

Спустившись вниз, малыши подбежали к Алексею Исааковичу. Он их обнял, посадил возле себя. Кай принес им свеже-испеченные блинчики. Спустя некоторое время, мы попросили всех малышей пойти в другую комнату, потому что у нас был «взрослый разговор». А у Анжелики, как по часам, наступило время для сна.

Кай, подкинув дров в камин, сел в свое любимое кресло, стоявшее в углу гостиной. Алексей Исаакович скромно присел на диван. А мы с Алекс, уселись прямо на полу, напротив него.

– Ну что, начнем? – спросил Кай. – Давайте сразу к делу, без правил этикета.

– Да, да…наверное, вы правы Кай. Без лишнего этикета. Алексей Исаакович потупился в пол. Тяжело вздохнув, начал свой рассказ. – В тот день, когда вы забрали Лилю, Данила позвонил мне и попросил о встрече. Мы условились встретиться в пиццерии (в те дни рестораны и кафе были еще открыты), напротив больницы. Заказав пиццу , мы уселись поудобнее. Знаете, там такие удобные места, мягкие такие, словно кресло на котором сидит Кай. – улыбнувшись, он посмотрел на моего мужа. – Так вот, о чем это я? Ах, да… Когда поднесли пиццу, Даня положил мне руку на плечо. Немного помолчав, он посмотрел мне прямо в глаза. Я знаю этот взгляд очень хорошо и он не предвещал ничего хорошего.

– Дядь Леша, мне нужно тебе кое-что рассказать, и, это очень важно …это так же опасно, я слишком многое узнал в течении этой последней недели. Это может стоить мне жизни, но ведь кто-то же должен заложить первый кирпичик в стену правды, которая поможет спасти весь этот мир, который нас окружает. Но, пообещай мне одну вещь. Если случиться так, что в один из дней, я не вернусь домой, ты должен будешь позвонить Норе Низовцевой. Помнишь ее?

– Да, да …как же, как же …помню, такая золотоволосая девушка. Твоя бывшая коллега, ты мне ее показывал на общей фотографии. Очень милая девушк, а на мой взгляд… Но Даня, ты меня пугаешь, друг мой. Что же такое страшное должно произойти, что ты меня о таком просишь? А ты о детях подумал? Прости, но это, тоже, немаловажный вопрос.

– Дядь Лешь, дело не шуточное, бомба замедленного действия. Я должен это тебе рассказать, если со мной что-нибудь случиться, то будет тот человек, который будет знать правду и сможет ее пересказать нужным людям. Я очень хочу, чтобы мои дети были в безопасности, но также хочу, чтобы у них было будущее, как впрочем для детей вцелом. В конце концов, я смею надеяться на то, что если что-то случиться, ты будешь рядом, ведь так?

– Данила, конечно, я буду с ними до конца. Но не забывай, мне уже далеко за шестьдесят…сколько Господь мне отпустил, ни ты и ни я об этом незнаем. А что если и со мной что-нибудь случиться? Что тогда?

Данила опустил голову, потупив глаза вниз. Он автоматически откусил кусочек и пиццы, но потом бросил его обратно в тарелку.

– Дядя Леша, я все понимаю, и у меня болит от этого душа и сердце. Ты же знаешь, как сильно я люблю своих детей, но здесь выбирать не приходиться. Мне нельзя молчать, люди должны проснуться и увидеть, действительную реальность, а не то, что нам пытаются вбить в наши головы вот уже больше шести месяцев! Да, этот долбанный вирус существует, и да, от него гибнут люди как мухи, и да, вакцина каким-то чудесным образом появилась так скоро, вопрос только в том, проходила ли она апробацию, как положено в таких ситуациях? Говорят в новостях, что да. Но ведь это ложь, полной апробации не было. Это значит, что люди, которые согласятся на вакцинацию, могут получить еще более серьезные проблемы со свои здоровьем. Медики стали задаваться вопросом, почему же дети меньше болеют, чем взрослые. И, действительно, во время первой волны, были только единичные случаи …Но вот сейчас, ситуация достаточно круто поменялась, а в новостях говорят, что все как всегда, дети не находятся в зоне риска. Так вот, дядя Леша, это чистой воды ложь. За последние четыре недели, в одной только интесивке лежит двадцать детишек, и, один бэбик. К счастью, у всех у них, все – таки, благополучные прогнозы, никто из них не подключен к ИВЛ. И с бэбиком, тоже, все будет хорошо. Но это только в нашем госпитале. А теперь давай все прикинем, мы живем хоть и в маленькой стране, но на диво, у нас достаточно много клиник, университетских госпиталей, больниц разного профиля….и вот в этой каждой больнице, в одном только отделении интенсивной терапии лежит по таких же двадцать детей… ситуация, согласись не радужная.

Я старался слушать его как можно лучше, да так, что мне стало нехорошо. Пришлось принять нитроглицерин и этот пресловутый карволдин. Спасибо знакомым, что выслали мне их сюда. Хоть и старый, но проверенный метод. По крайней мере мне помогает всегда, своего рода скорая помощь. Простите, я часто отхожу от темы. Так вот:

– Каждый раз, проходя мимо детского отделения, я заметил, что детей по два раза на день возили на тестирование. Почему возили, если тест можно было сделать прямо в боксе? По воле случая, когда я поднимался в кардиологию, ко мне в лифт попросились две медсестры с малышем лет четырех, он сидел в кресле, а в руках держал маленький баллон с кислородом. Бедный малыш, подумал я. Они попросили нажать на двенадцатый этаж. Я этому очень удивился, потому как мы его уже годами не используем. Я переспросил еще раз и еще раз услышал цифру двенадцать. Лифт тронулся.

– Девочки, а с каких пор мы начали использовать двенадцатый этаж?

– Доктор, вы что, ничего не знаете? – спросила одна из них, с заполыхавшими от стыда щеками.

– Выходит, что нет, если я вас об этом спрашиваю- улыбнувшись ответил я.

Другая девочка, студентка, сказала, что там оборудовали отделение, для больных этим вирусом…но, это было детское отделение.

– Неужели так много детей?

– Трудно сказать, мы не все можем видеть. Понимаете, у нас нет полного доступа в это отделение. Наше дело завести пациента, а там его встречает другая медсестра, или же, если нужно, бригада врачей. Это все, что мы знаем и можем сказать.

– Девочки, а скажите мне, пожалуйста, бывают же случаи, когда вы одного и того же пациента дважды в день должны возить?

– Да, большей частью так и бывает. Например, можем завезти в десять утра, к четырем вечера увозим снова в прежнее отделение.

– Да, интересно. – я не хотел их больше смущать. Я смотрел им в след, когда они вышли из лифта. А потом, мельком, глянул на малыша. На какой то миг, мне даже показалось, что он просит глазами о помощи. Но в тот момент я был очень уставшим, в течение дня было проведено три тяжелые операции, так что я подумал, что мне показалось.

Даня тяжело вздохнул, видно было, что ему нелегко об этом говорить. Я предложил взять паузу. Мы заказали кофе. Зависла тишина, я ее не хотел нарушать, все ждал, пока он начнет снова говорить. Выпив глоточек кофе, он закрыл на несколько секунд свои глаза. Тяжело вздохнул, посмотрел на меня, и, продолжил:

– Сам того не замечая, я начал за всеми наблюдать. Видно было, что многие были, даже и не вкурсе, что образовалось новое отделении педиатрии на двенадцатом этаже. Мне начинало уже казаться, что я потихоньку схожу с ума… Хотел было, даже, обратиться к психиатру.

В один прекрасный день, в ординаторской зазвонил внутренний телефон. Я ответил. На другом конце провода я услышал моложавый мужской голос. Человек говорил четко, бойко и ничего лишнего. Сказал, что ему нужна консультация кардиолога. И попросил, чтобы я поднялся в новое отделение на двенадцатом этаже. Выслушав все спокойно, я ответил, что обязательно подойду, однако это будет чуть позднее, чем четыре часа дня. У меня была незапланированная операция, поэтому я не смогу прийти раньше. В ответ я услышал, что когда я буду готов, я должен позвонить по этому номеру. Мне нужно было ждать прихода «проверенного человека».

Около половины шестого, я набрал нужный номер. Уже, другой, мужской голос мне ответил. Я начал было объяснять почему звоню, но мне ответили, что они в курсе, и, что через пятнадцать минут за мной зайдет тот самый «проверенный человек». Мне, даже, стало забавно слушать эту фразу. Складывалось впечатление, что я невольно стал персонажем детектива.

– Данила, подожди, чем больше тебя слушаю, тем хуже себя чувствую. Выходит, что на сегодняшний день, одним нитроглицерином и корвалдином не обойтись)) Подожди ка, валидолчик приму, и все будет хорошо – дрожащими руками я полез в свой пиджак. Достав пресловутый валидол, я положил его под язык. Почувствовал его противный вкус, и, спустя некоторое время мне стало немного легче. По крайней мере дышать было свободнее, боль в груди постепенно стихала. – Ну, вроде как полегчало. Уффф… устал я Данила, устал. Немного перефразирую, но суть от этого не поменяется: «i am getting old Jack, getting old».

– Понимаю дядя Леша, понимаю. Я же тебе давно предлагаю операцию, стэнты нужно ставить, понимаешь? Все мышцы в нашем теле идут попарно, кроме сердца. Поэтому оно так быстро изнашивается. С годами наш моторчик ослабевает, и, если медикаментозное лечение не помогает, нужно помогать сердцу оперативно. Но ты же у меня упрямый…Как сейчас? Я не хочу рисковать твоим здоровьем, давай будем заканчивать нашу беседу. Ты нам нужен живой и здоровый. Я сейчас оплачу счет и мы поедем ко мне. Хорошо?

Я отказался, сказал, что мне намного легче, и, что на полпути не будем останавливаться.

– Спасибо за понимание. Дядь Леш, ты ведь единственный, кому я могу довериться. Люди бояться услышать тайну, которая может их вывести из зоны комфорта…не задумываясь о том, что все это касается нашего будущего, будущего наших детей. Собственно говоря, больше детей. Мы им не нужны. Наши поколения будет трудно прогибать, мы слишком много знаем, и умеем мыслить и фильтровать …а вот детям угрожает опасность в получении образовании, они очень пластичны, несформерованны, легко управлять. Что может дать хорошего дистанционное обучение? Детям нужно учить социальные навыки, уметь их использовать, а также уметь читать между строк и ясно мыслить. Ни один гаджет не заменит хорошую книгу. Ну, конечно, это лично мое скромное мнение. Незнаю, может я и ошибаюсь. Так вот, спустя пятнадцать минут, в проеме моего кабинета вырисовывался грубоватый мужской силуэт.

Тот самый: «проверенный человек». Не смотря мне в лицо, ничего мне не говоря, указал рукой в сторону лифта. Мы молча шли по коридору, я чувствовал как сильно бьется мое сердце. Я уходил в неизвестность. В лифте я стал напротив него, отчаянно пытаясь разглядеть его лицо. Он был в кепке, которая закрывала половину его лица. Было видно только кончик его большого мясистого носа, гладко выбритое лицо, большой шрам, шедший от мочки правого уха до уголка его рта. Шрам впечатлил меня, было такое чувство, что какой-то зверь, просто, откусил часть его лица. И каким- то чудом, вся эта рана была затянута.

Через секунду мы оказались на нужном нам этаже. Подошли к белой обыкновенной двери. Ничего необычного. Мой страж ускорил ход, а я, за ним. Дверь открылась автоматически. И здесь….обыкновенная дверь изнутри, оказалась надежным защитником входа в это необыкновенное для меня место. Перед нами открылась еще одна дверь. Я уже было направил свои стопы к следующему входу, но товарищ, который все это время меня не покидал, задержал. Показал пальцем на потолок. Я услышал странный звук. Мы оказались в тумане чего-то. Простояли минут пять. Потом открылась дверь и мы вышли. У входа стоял высокий, жилистый мужчина. Желтый цвет лица, запавшие глаза с темными кругами под ними, указывали на недостачу кислорода. Длинный и заостренный нос выглядел как-то нелепо на фоне его лица, я все не мог понять почему у меня складывалось такое впечатление. Вцелом, он больше походил на старый, высушенный опенок, чем, собственно на человека. Он подошел ближе, подал свою руку.

– Пожалуйста доктор, проходите. – его голос оказался высоким, певучем и энергичным. Что немало меня удивило, учитывая его внешность вцелом. – Как вы видите, у нас при входе работает мощная система обеззараживания. Можно друг другу подавать руку. Маска одевается только при входе в бокс к нашим маленьким пациентам. Мдааа…ну что ж, пойдем дальше?

– Идемте.

– А вы не особо разговорчивы, доктор. Не задаете вопросов. Вас не удивляет это место?

– Я никогда не отличался особой разговорчивостью, особенно, что касается работы. Нет, меня не удивляет, что было открыто очередное отделение, связанное с этим вирусом, но меня удивляет количество детей, лежащих в нашей клинике. Так что же получается? Вы, вирусологи и инфекционисты, нагло врете миллионам родителей, что детям ничто не угрожает?

– У нас нет выхода, нельзя сеять панику. Понимаете?

– Я то понимаю. Скажите, а у вас дети есть? Уж простите за неделикатность – я посмотрел ему прямо в глаза, он отвел взгляд- думаю, что нет..

– Нет, детей у меня нет- сухо ответил профессор.

– Профессор, я как отец двух детей, как родитель, хотел бы иметь больше информации, чтобы знать, что делать в дальнейшем, если беда настигнет моих детей. Так что и незнаю, что лучше: не сеять панику или же дать больше информации? Если владеешь данными, можно предотвратить страшные последствия. Или я не прав? Профессор, чего вы на самом деле боитесь?

– Ого, да вы не из робкого десятка. Ну что ж, мне нравиться ваша прямолинейность. Поверьте, мне уже ничего не страшно, после всего того, с чем я столкнулся за последние месяцы. И иногда думаю, что может оно и к лучшему, что нет у меня детей.

– Не думаю, что вам нравиться моя прямолинейность- я смотрел прямо ему в глаза, но он постоянно отводил взгляд- иначе бы вы не сломали острие вашего карандаша, и смогли бы смотреть мне открыто в лицо. Вы мне не представились профессор.

– Гирт Ван Хильсинг. Профессор медицины, вирусолог, и, просто ученый. Работаю в этой области вот уже тридцатьдва года.

– Ну что ж, профессор Ван Хельсинг. Как то иронично звучит ваша фамилия. Сразу же идет ассоциация с одноименным американским фильмом. Смотрели? Значит тридцатьдва года…А с этой формой вируса уже сталкивались?

– Фильм не смотрел. В природе существует подобная группа вирусов, но этот очень сильно отличается от того, что я знаю.

– Что вы этим хотите сказать?

– Да как вам сказать, умный он какой то, что-ли…

– Умный? Ясно…думаю, я понимаю к чему вы ведете…Какие прогнозы на будущее? То, что он навсегда, это понятно. Все ждут вакцину. Некоторые страны уже, даже, пустили ее в производство. Я не вирусолог, но в университете мы проходили основы вирусологии, и насколько я помню, чтобы создать хорошую вакцину, нужно как минимум три года. А как максимум десять. Разве возможно в столь короткий период времени сделать все три апробации? Вакцина работает, а что же с побочными эффектами? Например возьмем один из них. Во многих исследованиях обратили внимание на то, что качество спермы у мужчин становится хуже, и, что самое неприятное, может привести к бесплодию? Так как же так? И это только начало.

– Послушайте, мы многого еще об этом незнаем, к сожалению. – Он как-то странно взглянул на меня, и в этот раз прямо мне в глаза. – Я обратил внимание на то, что у него глаза разного цвета. Ну что ж, в природе это явление встречается довольно часто. – Какие прогнозы на будущее? Не могу сказать…

– Вы знаете, профессор, я часто об этом думал. Вакцина нужна, это так. Но пока она еще несовершенна, и скажу вам откровенно, когда станет вопрос о вакцинации, то, я откажусь. даже, если мне это будет стоить работы.

– Данила, я думаю, что когда наступит поголовное вакцинирование, у вас не будет выбора. Даже если вы уйдете из медицины, вам будет трудно найти работу, ездить в отпуск, водить детей в школу. Вы понимаете?