Читать книгу Девушка, которая побеждает - Виктория Михаловская - Страница 17

Когда Герману, наконец, одобрили визу в Индию, он в тот же вечер собрал свой рюкзак, обнял меня на прощание и очень быстро скрылся из виду на ярко зеленом тук-туке. Я немного погрустила, так как успела привыкнуть к его постоянному присутствию в гостинной, и продолжила заниматься своими делами. По Герману я не скучала, но внезапно появившееся ощущение, что после его отъезда все будет по-другому, меня не покидало. В воздухе витали перемены и сопротивляться им было бесполезно.

После отъезда Германа гостей в хостеле стало еще меньше, и у меня, наконец, появилась возможность подумать о целях волонтерства, которые я преследовала, выбирая эту жизненную дорогу. В итоге, все свелось к тому, что мне действительно нравился новый опыт, нравилась деревня Матара и даже неухоженный «TropiTurtle» успел стать родным. Только вот смысла в продолжении я, почему-то, не видела. В нашем хостеле не было роста, и я, неожиданно для себя самой захотела двигаться дальше. Только вот куда?

Спустя пару дней после отъезда Германа я познакомилась с Эммануэлем – тем самым португальцем, благодаря которому вектор моего волонтерства резко повернулся на сто восемьдесят градусов. Эммануэль был опытным путешественником и, казалось, уже успел посетить стран сто, как минимум. Он жил и работал в Лондоне, но при этом каждый месяц летал то в Китай, то на Галапагосы, то еще куда-нибудь.

Шри-Ланка была новой страной для португальца, поэтому надолго задерживаться в Матаре он не собирался. И по интересному стечению обстоятельств Эммануэль решил продолжить свое путешествие по острову в городе Галле – именно там, где я запланировала провести свой единственный и очень долгожданный выходной. Долго не думая, мы решили объединиться.

Дорога в Галле нам не понравилась. Во-первых, она прошла в положении стоя, потому что свободных мест в дряхлом ланкийском автобусе, разумеется, не было. А во-вторых, водитель так резко входил в повороты, что нам оставалось лишь крепко вцепиться в поручни и не отпускать их до полной остановки транспортного средства. Бонусом к данному аттракциону стала местная музыка. Она гремела с такой силой, что через час пути мне стало искренне жаль свои барабанные перепонки.

В Галле мы сразу же отправились на прогулку по шумным ланкийским улицам, чтобы снять стресс после не самой удачной дороги. Но не прошло и пяти минут, как мы уже уплетали вкусные воздушные булочки из местной пекарни, запивали их сладким цейлонским чаем с молоком и даже не вспоминали о том, что совсем недавно злились на всю Шри-Ланку.

Мы много фотографировались, торговались с продавцами фруктов и водителями тук-туков, катались с ветерком по городу и прятались в тени пальм, потому что больше не могли находиться под палящим тропическим солнцем. Мы с любопытством разглядывали буддистских монахов, которые проходили мимо, и параллельно болтали обо всем на свете. Правда, я была больше в роли слушателя, пока Эммануэль читал лекции то о кашае – традиционной ярко оранжевой одежде, которую носят монахи, то о самом городе Галле. Расположившись напротив главной крепости города, португалец энергично декларировал:

– Галле – портовый город. Однако живет и развивается он, в основном, за счет туризма. А ты знаешь, почему здесь много зданий и особняков в европейском стиле?

Не дожидаясь ответа он продолжил:

– А все потому, что сначала Шри-Ланка была португальской, затем голландской, а уже потом британской колонией.

Не скажу, что я была в восторге от исторических экскурсов на все случае жизни, но я прощала их Эммануэлю, потому что он быстро переключался с темы на тему и делал он это весьма искренне. Собственно, в этом и был весь португалец, который за считанные секунды превращался из занудного профессора в легкомысленного подростка. Не знаю, как с ним уживались его друзья и родные, но в маленьких дозах наше общение приносило только положительные эмоции.

К обеду я так вымоталась, что приняла приглашение Эммануэля отдохнуть в гостевом доме, комнату в котором он себе забронировал накануне. Он оставался в Галле еще на сутки, а я планировала переждать дневной зной и ближе к вечеру отправится обратно в Матару.

В гостевом доме нас встретила хозяйка – радушная и крайне любопытная женщина средних лет. Она с первых же минут стала расспрашивать, откуда мы родом, чем занимаемся на острове и нравится ли нам Шри-Ланка. И если у Эммануэля были довольно-таки стандартные ответы, которые ничем не удивили хозяйку, то мой рассказ о волонтерстве привлек ее внимание. Она быстро разузнала, что оно из себя представляет, выпытала все подробности и, долго не думая, предложила мне переехать в Галле и стать ее помощницей в гостевом доме.

Я немного опешила от такого поворота событий. Однако, окинув взглядом чистый и аккуратный дом, где не было и намека на плесень и антисанитарию, решила согласиться. Эммануэль радостно закивал в ответ и сказал хозяйке, что она сделала правильный выбор. Устный договор мы решили скрепить традиционным ланкийским чаепитием, и я на эмоциях отправилась в хостел собирать вещи.

В Матару я вернулась на поезде, потому что решила больше не рисковать с местными автобусами. Я хотела как можно скорее сообщить о своем отъезде Сиднею, но вместо былой уверенности и радостного возбуждения от предстоящих перемен, меня неожиданно засосало болото сомнений: «И зачем я так быстро согласилась? Я же ничего не знаю об этой женщине!» Я так разнервничалась, что из-за волнения пропустила шикарный закат. А вместе с ним и все меры предосторожности. Потому что лишь возле входной двери в хостел я, наконец, осознала, что всю дорогу от вокзала до дома я шла совершенно одна по неосвещенным азиатским улицам и даже ни на секунду не задумалась о своей безопасности.

В гостиной я встретила Сиднея, который не только не спал в столь поздний для него час, но и, как оказалось, ждал меня к ужину. Я, конечно, удивилась такому развитию событий, но решила, что это хорошая возможность не откладывать на потом новость о грядущих переменах. Но не успели мы пройти на кухню, как мой энтузиазм заметно поугас.

Передо мной был накрыт стол, который до боли напоминал ужин при свечах. По количеству и разнообразию блюд можно было предположить, что в хостеле намечался праздник и мы ожидали дорогих гостей. Но проблема была в том, что ужин предназначался только для нас двоих.

– Виктория, присаживайся. Ты, наверное, голодная. Я решил сделать маленький сюрприз. Ты же не против?

«Успокойся, ты просто перенервничала. Это просто ужин», – успокаивала я себя до тех пор, пока не увидела финальный штрих – целую бутылку импортного, даже не ланкийского рома, которая красовалась во главе стола.

Меня сковал страх. И все, что я смогла сделать, это молча сесть за стол и наблюдать за тем, как Сидней разливал ром по бокалам. Не знаю, о чем я думала в тот момент, но смесь тревоги, потрясения и любопытства приковали меня к стулу и лишили дара речи. Я медленно ела, держа в руке бокал с ромом, и делала вид, что пью. Я была слишком голодная, чтобы отказываться от ужина. И, видимо, слишком бесстрашная, потому что осталась наедине с мужчиной, который угощал меня алкоголем и весьма подозрительно улыбался.

Не знаю, чем мог закончиться вечер этого весьма странного дня, если бы не постояльцы хостела, которым ни с того ни с сего понадобилась моя помощь. Поблагодарив за ужин, я немедленно оставила Сиднея, помогла ребятам и заперлась в своей комнате, откуда не выходила до самого утра. Я была, мягко говоря, в шоке. Зато теперь уж точно не сомневалась в правильности своего решения по поводу смены волонтерского проекта.

На следующий день я хотела лишь одного – как можно скорее поговорить с Сиднеем и со спокойной душой уехать в Галле. Но он, судя по всему, обиделся и делал все возможное, чтобы меня игнорировать. Уйти по-английски мне не позволяла никому ненужная в тот момент ответственность. Поэтому я репетировала прощальную речь и обдумывала план Б на случай, если мой хост окончательно слетит с катушек.

Ближе к вечеру Сидней-таки соизволил обратить на меня внимание. Без лишних слов он взял рюкзак, два шлема и сообщил, что нам пора ехать в Матару за ужином. Мы так делали каждый вечер, поэтому я охотно согласилась, рассчитывая на то, что у нас получится пообщаться. Но как только еда была куплена, а мы выехали на главную дорогу, я поняла, что ошиблась. А все потому, что наш скутер двигался в противоположном от хостела направлении.

Через десять минут мы остановились в неизвестном для меня месте, и Сидней, как ни в чем не бывало, сказал:

– Сегодня ужинаем здесь. На этом пляже красивые закаты и мало людей. Тебе понравится!

«Черт!» – выругалась я про себя, осознав, что ситуация, явно, вышла из под контроля. Но я снова решила подыграть Сиднею в его коварном спектакле и с невозмутимым лицом ответила:

– Отличная идея! Здесь и, правда, очень красиво.

Но я и тут была на шаг позади. А все потому, что Сидней весьма неплохо подготовился к ужину. И пока я открывала контейнеры с едой, он достал вчерашнюю бутылку импортного рома и два стеклянных бокала, которые успел прихватить из дома. Делать было нечего и я с самого начала отказалась от алкоголя, сославшись на мигрень, которая, якобы, беспокоила меня с самого утра. А сама с наигранным спокойствием приступила к ужину.

Аппетита у меня, разумеется, не было. Поэтому пришлось насильно запихивать в себя порцию котту роти и краем глаза следить за тем, как уменьшалось количество рома в бутылке. Было ли мне страшно? Разумеется. Я наблюдала, как солнце стремительно скрывалось за горизонтом, рассчитывала расстояние до хостела и понимала, что алкоголя в крови Сиднея становилось все больше и больше с каждой минутой.

Мне ничего не оставалось, кроме как притворится, что я очень плохо себя чувствую, изобразить полуобморок и попросить отвезти меня обратно в хостел. Оправдание получилось, конечно, слишком банальным, но, тем не менее, очень действенным. Потому что уже через пять минут мы неслись домой по извилистым неосвещенным дорогам.

Я старалась не думать о том, что вся моя жизнь находилась в руках нетрезвого человека, и изо всех сил пыталась сохранять спокойствие. Я знала, что алкоголь за рулем был распространенной практикой на Шри-Ланке. Знала, что сама виновата в том, что до сих пор не сказала Сиднею о своем отъезде. Знала, что никто меня не заставлял ехать с ним на этот пляж и притворяться, будто все в порядке.

«Это тебе урок на будущее!» – злилась я сама на себя. – «Если мы, конечно, сейчас не разобьемся и это будущее, в итоге, наступит..»

К счастью, дорога домой прошла без происшествий, и я целая и невредимая добралась до хостела. Вечером я снова закрылась в комнате, а наутро первым же делом направилась к Сиднею, чтобы сообщить об отъезде в Галле. Но он меня опередил, предложив подыскать новое место для волонтерства. Сидней обусловил это отсутствием туристов и еще парочкой примитивных причин, которые я пропустила мимо ушей.

На радостях я даже оставила при себе отрепетированный монолог, который собиралась вывалить ему на голову при первой же возможности. Вместо этого я, наоборот, спокойно согласилась с Сиднеем и поблагодарила его за возможность попробовать себя в роли волонтера.

Мой хост оказался настоящим джентльменом, и пока я забирала последние вещи из комнаты, включая чемодан, который собрала еще с вечера, он вызвал мне тук-тук и договорился с водителем о минимальной стоимости. «Оперативно, однако», – не без доли разочарования подумала я.

Мы не обнимались на прощание. Лишь сказали стандартное:

– Bye-bye! Have a good day! Take care! – и разъехались по своим делам.

Сидней – на уроки серфинга, я – на железнодорожный вокзал, откуда через тридцать минут отправлялся первый поезд в Галле.

Я не знаю наверняка, в какой момент у Сиднея проснулись не только дружеские намерения на мой счет. И просыпались ли они ко всем волонтерам, которые останавливались в этом хостеле. Тем не менее, мне было грустно оттого, что все закончилось именно на такой странной ноте. Ведь несмотря на все нюансы, мое первое волонтерство было действительно ярким, необычным и, уж точно, запоминающимся. И даже Сидней, который все испортил своим поведением, мне запомнился как мудрый собеседник и целеустремленный мужчина. Прощать людей действительно не просто. Но это не значит, что данный навык не тренируется на протяжении всей жизни.