Читать книгу Эффект бумеранга. Часть вторая - Виктория Падалица - Страница 4

Дарья.

После купания Ариша не захотела расставаться с фотографиями отца. Улеглась прямо с ними, вся светится от счастья, на соседней подушке разместила открытый альбом, обняла его и уснула быстрее, чем я успела переодеться в рубашку Романа, которую отыскала в шкафу. Ни сказок Арише не надо, ни песенок в моем исполнении. Папа своего ребенка заочно убаюкал. Молодец, папа…

Я же не могу сомкнуть глаз. Лежу в его рубашке, аккуратно вытащила альбом из-под руки дочери, неслышно перелистывая страницы, рассматриваю по новой фотографии Романа в детстве, молодости, юности… Теперь могу и спокойно приблизить снимки к лицу, и смотреть на них сколько угодно, все равно об этом тайном желании никто не узнает.

А вот, ближе к середине, и свадебные фотографии пошли мелькать… Просмотрела я их по нескольку раз, свирепо фыркая при этом. Шикарная свадьба у них была, меня аж жаба задушила, что такие твари, как его бывшая, были достойны сказки и нежности, а меня обделили. У меня и с Колей была всего роспись, по-студенчески отметили в квартире с друзьями, даже на платье свадебное не тратились. А эту Вероничку принцессой вырядили. Даже не принцессой, Королевишной!

И Роман какой красивый: галстук-бабочка, белый цветок живой из кармашка синего пиджака выглядывает, брюки белые, рубашка…

Роману так идет улыбка… Жаль, эта улыбка обращена к той Вероничке. Любил он ее безумно, это обидное сразу бросается в глаза при виде его счастливого лица и томного взгляда, обращенного к невесте.

Отвернулась я от снимков и тяжко вздохнула. Надо бы подумать о чем-то менее удручающем. В конце концов, чего я злюсь? Я ведь знаю, что он был женат и по какой причине развелся, зачем же сейчас вздергиваться по пустякам?

Но, как бы я не старалась, глаза мои все равно тянулись в альбом и яростно сверлили Вероничку.

Нашла в себе последние силы и перелистала в самый конец. Да, внешне Роман сильно изменился. Практически до неузнаваемости. Вот взять хотя его последние фотографии, сделанные незадолго до нашего, так сказать, знакомства, ну совсем другой человек. За восемь лет грусти, боли и печали он стал не похож на себя: лицо в морщинах, шрам, холод в глазах. Не знаю, насколько велика вероятность того, что Арина узнает отца, если увидит его вживую.

А еще мне придется подбирать слова и искать нужный момент, чтобы объяснить Арине, что ее отца звать не Валерий, а Роман. Любовь Михайловна ни разу за вечер не назвала его Ромой, только папой или старшим сыном. Понятное дело, она считает, раз Арина знает о существовании отца, то и имя его знает.

Ну и что следует сказать дочери? Что у меня память короткая, и я забыла настоящее имя того мужика, от кого родила ребёнка, причем, первого и единственного? Или Роман, если идти по фантазии моей мамы и поддерживать ту безумную импровизацию, действительно служил в секретной разведке и скрывал свое истинное имя даже от меня? Если б знала его настоящее имя, не стала бы придумывать хоть какое, чтобы у отца Ариши имелось имя. Но Роман же сам это утаил, а я спрашивала, как его звать, вообще-то. Сам виноват, пусть сам и представляется теперь, а я сделала все, что могла.

Ладно, об этом нелегком задании я подумаю позже, а сейчас интересует другое. Даже не просто интересует, а покоя не дает… Снова перелистнула альбом на то место, где остановилась. Вслед за свадебными фотографиями пошли снимки их медового месяца. На каком-то море отдыхали. Вот оно что…

Теперь я хотя бы имею представление, как выглядит его хорошая Вероничка, бывшая неверная жена. Похожа на меня, и впрямь. Но более искусственная она, что ли, а я настоящая. Наверное, и посуду Вероничка никогда не мыла, и не плакала вовсе. Лицо гладкое, как будто фарфоровое, грудь торчит так, словно на подставке размещена, а не в тряпичных шторках дюже откровенного для замужней женщины купальника. Точно же, как под прямым углом грудь… А такое вообще бывает, если без операции? От трусов – тоже одно слово, так, веревочки и сзади, и спереди. Можно было и не надевать их, зачем портить загар?

А Роман рядом с этой Вероничкой на каждой фотографии, и в шортах чуть выше колена. Почему он не без шорт? Не соответствует развратной жене его скромный внешний вид. Но зато вниманием Роман жену не обделил: тут он ее целует в щечку, на следующей фотографии – в губы со всех ракурсов, потом уже в шею чмокает… листаю дальше, а тут Роман обнимает женушку сзади, тут сбоку примостился и тискает нежно, пальцы его на бедрах ее лежат…

Куда ни глянь, везде Роман бескрайне счастлив. Аж доводит до белого каления, что он был счастлив с этой выдрой! Дурак! Разве можно было так доверять ей?! Ой, дурак! Ну где ж ты раньше был, лет так десять назад???

Наверное, я должна была улыбнуться хоть разочек, пока рассматривала фотографии, которые излучали позитив. Однако, когда я увидела эту парочку вместе, да так близко, на душе стало не по себе. Осадок гнусный с привкусом горечи появился и никак не хотел уходить

До оскомины, просто… «Молодожены Быковы», «Рома и Ника», «Совет вам да любовь», «Наши любимые и прекрасные», и много чего другого было начёркано под снимками. Читая все это, жгуче сильно мне хотелось разорвать каждую фотографию пополам и оставить только половину с Романом, а с женой его выбросить в камин или по ветру развеять.

Кстати, удивило меня, почему эти фотографии не сожжены если не самим Романом, то его матерью? Зачем им нужна эта память? Может, Роман до сих пор к Вероничке что-то испытывает?

Ну точно испытывает! И они там сейчас, в главном офисе встретились, наверное, поговорили, вспомнили былые времена, поужинать вместе пошли, а он ее потом поцеловал, обнял так же кайфово, как и меня…

Кажется, я ревную, причем неслабенько так. Да я просто сгораю от ревности! Ой, не могу, как хочу рожу ей начистить! Была б эта Вероничка тут, я б ей все патлы ее идеальные повыдирала, а затем бы голову ее красивую оторвала и в окно выбросила, чтоб на жениха моего не глядела никогда больше! Пусть даже не надеется, швабра! А я все равно красивей и лучше, чем она!

Довольно странно испытывать подобное желание прибить кого-то из-за мужчины, а тем более, из-за Романа. Может, моя больная симпатия к нему незаметно переросла в более глубокое чувство, которое носит название «влюбленность»? Не уверена, правда ли это, ведь меня не устраивает придирчивый характер Романа, как таковой, но нравится сама внешность. При этом, я довольно-таки сносно отношусь к его недостаткам, хоть для кого-то они покажутся чудовищными. Вернее, я считаю, что это вовсе не недостатки, и меня не отпугивают его шрамы, не отпугивает протез и прочее, что у него есть и чего нет. А если я так отношусь к недостаткам мужчины, значит, во мне появилась любовь к этому мужчине?

Как так вышло, что я успела влюбиться в Романа, перескочив с первой отметки «симпатичен» и минуя срединное состояние «влюбленности»? Не могу этого объяснить логикой, хоть женской, хоть какой. Просто хочу, чтобы Роман был со мной. Чтоб он моим был мужем, а не чьим-то еще. Мне не страшно находиться с ним рядом, мной руководит интерес и желание почаще чувствовать его тепло, а еще лучше, чтобы это ощущение длилось постоянно. Вот теперь я жалею, что в машине не воспользовалась шансом целоваться с Романом подольше. Лучше бы другое сделала, чем руки распускала. Злобу бы свою в правильное русло направила.

Я боюсь остаться одной, полагаю, в этом причина моей агрессивности. С другой стороны, секс с тем, кто меня обидел и унизил, вряд бы помог справиться с психологической травмой, ведь я до сих пор не понимаю, как смогу раздеться перед Романом, и смогу ли вообще. Ну хочу же его, тело мое изнывает без ласки. Как понять себя? Только представлю, как его руки скользят по мне, гладят плечи, опускаются к бедрам, так сразу трясусь вся в нетерпении… Да стоит только мысленно подставить себя на место Веронички на снимках, и все, теряю контроль над собой. Массаж волшебный хочу в его исполнении, и уверена, что Роман и на эротический способен. Но и не могу пойти против себя, и разум неустанно вопит, что я никогда не смогу переступить через обиду и простить его, ведь та ситуация в любой момент может и повториться. Если однажды он ударил, значит, будет бить всегда… Это и останавливает. Только это.

Слышу, как моя дочка мерно посапывает, улыбается во сне, короткими периодами тихо хихикая. Сон приятный снится Арише. Небось, с отцом своим вместе сейчас.

Я же не знаю, как заставить себя успокоиться и не думать о Романе. Тоже хочу туда, где он. Жаль, не могу попасть в Аришино сновидение. Только представлять и остается. С воскресения уже и так представляю, что Роман рядом со мной находится, и спит и ест, и говорит, и обнимает, как в ту ночь: мы оба в снегу, на коленях стоим, в крови, греемся друг другом… В общем, я уже замужем, считай, только Роман о том не в курсе.

Не стала я делать так, как посоветовал Роман, и не проснулась я другой. В чем-то я изменилась, этого не скрыть, но улыбаться все равно не хочется. Его же нет, и смысла радоваться тоже нет. Скучаю по нему, хочу прогуляться с ним прямо сейчас и снова поскользнуться, и упасть в снег, облившись кофе. И чтобы Роман на меня упал, хочу, и в этот раз я бы его сама поцеловала. И не отпустила бы домой.

Так я и пролежала в мечтах о несбыточном, вдыхая ставший любимым запах его подушки, пока за окном не начало светать. Ближе к утру я уже нестерпимо ждала, чтобы Роман вошел в эту комнату, мысленно упрашивала его прийти поскорее и не мучить меня. Но этого не случилось. Даже дверь не скрипнула ни разу, а я на это очень надеялась. Нет Романа здесь.

Если отбросить бессонницу, хорошо в этом доме, спокойно, но мне пора вставать и топать на работу, а Аришу – в садик собирать. Проблемы и обязанности суровых будней никто не отменял. Жаль, что безмятежная сказка для меня не длится вечно. Не то, что для некоторых Вероничек, которым все сошло с рук и до сих пор сходит…

***

За завтраком я выпросила у Любови Михайловны адрес Романа. Якобы, на всякий случай. И здесь, и в Краснодаре записала. Может, и приеду когда-нибудь.

И Арина загорелась желанием устроить папе неожиданный сюрприз. Ну что ж, поедем туда на выходные, если Роман сам не объявится на этой неделе. Заявимся без приглашения и обрадуем папочку, так сказать.

И все равно, что он побитый.

Подумаешь, побитый… Да к чему зацикливаться на таких мелочах, когда хочется его увидеть, наконец-то! Он же обещал мне помочь. Так где же он? В этом заключается его помощь? Отлеживаться после битвы и зализывать раны в тишине и покое? Не помогает, лучше бы он вблизи маячил и снова задирал меня, надоедая «моей хорошей» и прочими плоскими намеками. Как же я соскучилась по всему этому! Ну где ты, Роман???

До выходных, однако, моей терпячки не хватило. Уже через пару часов не удержалась и позвонила в главный офис, потому что Роман и в среду не пришел на работу.

На вопрос, могу ли я поговорить с Романом Яковлевичем Быковым, секретарша его ответила, что тот в данный момент находится в командировке в одном из филиалов и продиктовала номер телефона нашего директора.

Вежливая секретутка у Романа, на удивление, голос у нее молодой и свежий. Небось, красивая, стройная, высокая. А Роман выбирал для той должности модель с приятным голосом, как у работницы секса по телефону, специально же, чтобы глаза его радовала, уши и другие места…

Дарья, не нервничай, это всего лишь его сотрудник. Простой сотрудник.

Значит, на работе Роман не появлялся. И я сегодня с работы сбегу под предлогом, который потом придумаю. Поеду к Роману, погляжу, чем он там занят, что позвонить не может и сказать, все ли с ним в порядке. Может, в больницу попал или еще что-то, а мы не знаем, и мать его молчит.

В городе его нет, я проверила, полчаса звонила в квартиру. Значит, Роман в Краснодаре. Путь до Краснодара неблизкий, около четырехсот километров мне придется преодолеть ради того, чтобы увидеть Романа и спросить, как ему живется.

Да еще и метель, как назло, началась.

Ну что ж, я, как и следовало ожидать, не ищу легких путей, никогда не искала и не буду. Выставила навигатор на нужный адрес, улыбнулась себе в зеркале заднего вида и помчалась на всех порах. Сама с себя в шоке, но надо действовать, пока я в состоянии повлиять на ситуацию. Предчувствие у меня плохое, что-то может случиться, если я не поеду туда.