Читать книгу Алекс: восхождение дьявола - Виктория Падалица - Страница 6

Ты не знаешь,

Где она побывала и что повидала,

Но ты любишь ее взгляд,

От которого у тебя мурашки по телу.

Она смотрит на окружающих с загадочной улыбкой.

У нее есть черная татуировка, и она гласит:

«Когда придет смерть,

Я буду готова уйти вместе с ней» …

Hurts, «Ready to go».

Прошло несколько минут, где-то около получаса или немного меньше того, а Сара так и не вышла из ванной. Подозрительно долго она умывается и приводит себя в божеский вид, подумал я и встал с дивана. Пошел за ней, открыл дверь в ванную комнату и вижу такую картину: Сара сидит в углу у унитаза, забилась туда, отрешенно смотрит на коврик у раковины-тюльпана и чем-то грузится. Странное поведение, однако. Даже для меня.

– У меня нет сил искупаться самостоятельно. Извини, Алекс. – тихо и жалобно пояснила она, вероятно, заметив, что я стою крайне озадаченный ее поведением. – И туда не выйду, лучше тут посижу. Не хочу, чтобы твои друзья плевались от моего вида. И мне по правде лучше здесь побыть. Посижу немножко и пойду.

– Никуда тебя не пущу. Никто тебе и слова не скажет. Остаешься со мной, и точка. – я почесал затылок и закрыл за собой дверь. Сейчас буду купать Сару, раз уж она не может это сделать сама. – Что ж ты сразу не сказала, что тебе помочь надо? Мы бы времени не теряли за зря…

– А ты поможешь? Правда? Тебе не противно?

– Да без проблем, помогу, конечно. Какой вопрос… Почему мне должно быть противно? – пора бы уже действовать, а не болтать. Сара, хоть и слаба, стеснением не страдает. – Давай-ка встанем с тобой на ножки и снимем это грязное тряпье.

Раздел ее быстро и посадил в душевую кабинку, так как стоять долго, пока я буду ее отмывать, она не могла.

Тощая Сара, маленькая, синяками и ссадинами покрыта.

Тело ее, конечно, не особо меня привлекло, а точнее выразиться, вызвало отвращение в тот момент, как полностью избавил ее от одежды. Не за что глазу моему прихотливому зацепиться, чтобы восхититься и возбудиться по-нормальному, хоть Сара и голая вся передо мной, и нас разделяет всего-то какие-то несколько сантиметров. Ну просто ходячий скелет, предварительно замученный, а не девушка. Никогда таких не видел. С виду она симпатичная, когда была в одежде, мозги в ее голове вроде бы есть в наличии, а вот в голом виде Сара – само олицетворение страха и жалости, да и только.

Мой член не то, что не встал на нее немножко: был бы живой и умел бы выражать эмоции, он бы в мой зад залез в панике от увиденного.

Но сейчас совсем не то время, чтобы думать о сексе. Да и место не то. И девушка не та.

Я включил воду, взял с полки жидкое мыло, выдавил в ладонь и начал ускоренно намыливать Сару. Когда дошел до ее рук в области локтей, то обнаружил следы от уколов. Те многочисленные дырки сразу бросились в глаза.

Сара и впрямь наркоманка. Значит, с мозгами у нее неполадки. Я же надеялся, что мои предположения окажутся ошибочными, и она просто уморена голодом и усталостью. Ну или если торчит, то как я, на легких наркотиках. А Сара по чернухе прется. Вот оно что…

Я остановил движения, смыл с руки пену, и, повернув к себе Сару, чтобы видеть ее лицо, заглянул в глаза и грубо потребовал с нее объяснений.

– Что с тобой произошло на самом деле, Сара? Ты колешься, так? Бежишь от кого-то, кого обнесла?

– Нет, я не колюсь и не бегу ни от кого. – бегло затараторила она вполголоса, но те признания звучали так туманно, будто бы Сара пребывала в бреду. – Вернее, да. Я сбежала. Оттуда, из четырех стен. Меня пытали и издевались, как хотели… Они меня били, не кормили, не давали ни дня прожить без издевательств…

– Стены не кормили? – с издевкой придрался к словам, давая понять, что меня вымораживает то, что Сара наркоманит похлеще, чем любой, кого я знаю за свои годы, проведенные в поисках незабываемого кайфа.

– Да, стены эти. – также тихо продолжала она, будто не замечая моих подколок. – Они жестокие. Нелюди они. Он привел меня туда и оставил умирать. Ни за что. А там со мной случился ад. И этому активно поспособствовали его приятели или компаньоны.

– Кто привел? Куда привел? – признания Сары, все еще туманные, но в них вырисовывался уже не бред сивой торкнутой кобылы, а вполне реальные вещи, меня, признаться, шокировали.

Я поднялся в полный рост и зачем-то вытащил из кармана телефон. Не придал тогда особого значения сглаженной, но бросавшейся в глаза и режущей слух нормального человека, спутанности и нелогичности ее признаний поначалу, списав сей бред на то вполне очевидное, что Сара всего лишь переволновалась, а потому несет сущую ерунду.

Девушку, ни в чем не повинную, насильно подсадили на чернуху и после этого еще и пытали. Они пленили и держали ее где-то против ее воли. Вот что мне удалось разузнать на сей момент. И что же предпримет Алекс Норват, если перед ним девушка, попавшая в беду? Несомненно, Алекс Норват не какой-то там трус или тот, кого не трогает чужое горе. Он незамедлительно должен восстановить справедливость и узнать, что за твари это сделали. И помочь бедной девушке обрести себя, если это еще возможно.

– Мужик. Взрослый. При деньгах. – продолжала вспоминать Сара, а мысли ее так и летели в грубом сумбуре. – Белые стены… Мужик темный, костюм черный, обувь дорогая. И ворота обшарпанные железные. А потом веревки, каталка, кляп в зубы и укол, от которого я забыла, как меня зовут… Не могу точно описать, где именно я была, так как пока меня везли, было темно. Или у меня были завязаны глаза. Или я была без сознания… Не помню. Прошло много времени…

– Ты знаешь того мужика? Точно знаешь, раз села к нему в машину. Имя его говори сейчас же! Я с него в один миг кишки вытрясу, раз такое дело… – получив от Сары отрицательный кивок и увидев, как ее большие глаза наполнились слезами, такими же большими, я сам впал в уныние и не стал этого скрывать. Никаких зацепок. Она не знает, куда ее увезли, сколько времени держали, и кто ее обрек на то адское приключение, тоже не помнит. Либо же это все действия уколов, которыми ее пичкали, либо же память ей всего-навсего отбили издевательствами. – Хотя бы помнишь, как он выглядел?

– Немного припоминаю. Он такой… Или…

– Описывай же, что помнишь! Не тормози! Любую мелочь! – я включил диктофон на телефоне и поднес к Саре, чтобы ее показания записались отчетливо и чтобы я ничего из важного не упустил.

– Высокий он был. Такой, чуть выше тебя и намного выше меня, такой же большой, широкие плечи, черные волосы, голос низкий-низкий. Очень низкий и грубый у него был голос. Басом говорит, а когда стихает, будто рык слышится.

– Так, что еще? Детали важны.

– Денег у него много было. Пачки денег на заднем сидении его машины, я помню, они валялись повсюду. Я взяла одну купюру и поплатилась за это.

То есть, Сара пыталась обокрасть этого мужика, но не вышло. Вернее, вышло, но совсем не в ее пользу.

– Какая машина была у того мужика?

– Джипяра здоровенный. Кажется, если не ошибаюсь, черного цвета. Было темно, и я не особо обращала внимание на цвет. Просто села к нему, и потом… Потом он отдал меня им…

– Они подсадили тебя на наркотики? – задавал я наводящие вопросы.

– Да. – твердо заявила она. От ее ответа у меня волосы на голове зашевелились. То есть, Сара говорит сейчас правду, раз не боится, что я записываю ее показания. – Это сделали они.

– Ничего себе… – прошептал я, отвернувшись, а затем снова продолжал восстанавливать картину произошедшего. – В какой-то момент ты сбежала, и они за тобой не последовали. Или не поймали?

– Не знаю, преследовали ли они меня… Не помню, я просто бежала, сколько хватило сил, а потом шла пешком.

– Ты обращалась в полицию? – она отрицательно покачала головой, даже не поглядев на меня. Я же разозлился. Больше всего из-за того, что она испугалась, а те уроды на свободе до сих пор. – Это не шутки, Сара. Черных джипов много. Также много, как и наркодилеров, но шанс поймать и обезвредить конкретно этого мужика и его банду головорезов есть. Надо делать это, пока он не навредил другим.

– Ходила в полицию. Не помогли мне так. Лишь выставили меня на посмешище и сказали, что лучше бы мне самой уйти отсюда, пока меня не определили в клинику для душевнобольных. Единственное, что важно, так это они разок упомянули имя и фамилию того мужика. – Сара сделала небольшую паузу и вздохнула, переводя дыхание. Я же напрягся и ждал. – Имя у него точно не сербское, а какое-то на иностранный манер, а вот фамилия простая. Как же его…

Она нахмурилась и отвернулась от диктофона, заметив, что царапает собственные колени. Да и я понял, что пора бы его выключать. А желательно бы и вовсе стереть одну из последних фраз касательно клиники для душевнобольных. С такими признаниями и к адвокату не обратишься.

Но неожиданно Сара заговорила о дельном, что может отлично помочь в розыске этого ублюдка.

– Напоминает название страны его фамилия. И она на слуху в нашем городе. Только вот какой страны? Не могу вспомнить сейчас… Позвонили ему, короче, этому дядьке, прямо из полиции, и дальше меня по его приказу из отдела увезли туда же и попытались заморить голодом, как собаку. Еще бы немного, они меня застрелили бы и закопали где-нибудь. Если бы я не бежала, так бы и вышло…

– Они сказали, за что держат тебя там и что хотят взамен? Может быть, они хотели выкуп, или кто-то из твоих родных перешел дорогу кому-то из местных авторитетов вроде того дядьки с говорящей фамилией? Почему его фамилия на слуху? Он какой-то политический деятель либо известный предприниматель?

Сара замолчала, раздумывая, что следует ответить такого, чтобы помогло делу и не вызвало недоумения на моем лице. Молчала она долго. Наверное, все пыталась понять, почему неизвестные люди так с ней поступили. Даже не люди, а зверье.

За какую провинность она испытала на себе столь жуткие вещи, и до сих пор продолжает испытывать?

То, что с ней происходит и что не дает мыслить логически, называется ломкой. И это состояние мне знакомо как никому. Ей нужна доза или хотя бы половинка, чтобы перестать загоняться.

– Им нравилось глядеть на то, как я мучаюсь. Они хотели видеть мои страдания. Они улыбались, когда я лезла на стену от издевательств. Они запрещали мне громко кричать.

Сказав это, Сара, вслед за руками, опустила голову на худющие колени и заплакала навзрыд.

– Не печалься, Сара. Я помогу тебе, обещаю. Слово даю. Только и ты попытайся вспомнить внешность того мужика или хотя бы марку джипа, если с фамилией туго пока что. У меня отец, вполне возможно, что знает этого урода, поскольку тоже довольно известная личность. А я обязательно спрошу отца об этом завтра, но нужно собрать чуть больше информации. Ты уверена, что больше ничего не помнишь?

Вместо ответа на важный вопрос, Сара вдруг резко перестала лить слезы и заговорила о другом, задав тот вопрос, который я меньше всего ожидал услышать.

– Твой отец богатый и известный?

– Ну да. – ляпнул без всякой задней мысли. На самом деле, не понял, зачем это нужно знать Саре. – Не повезло мне с отцом.

– Ты прав. Тебе не повезло. – говорила на выдохе. Однако, мой ответ ее, как показалось, успокоил. – От богатых людей одни беды ждать приходится. И ты самый настоящий засранец. – она подняла на меня глаза, которые сверкнули злобой, и процедила. – Избалованный ты мажоришка, который от нечего делать бесится с жиру вместо того, чтобы нести за что-то ответственность. Это видно по тебе, можешь не спорить и не пытаться отрицать очевидное. Я знаю, что ты хочешь сказать в оправдание, но ты солжешь, прежде всего, себе. Ты слишком много на себя берешь и слишком много себе позволяешь, вот это ближе к истине, а не то, что я мало с тобой знакома, а потому не знаю, какой ты. Нельзя так бездумно относиться к тому, что у тебя имеется, Алекс. Если не одумаешься, кара тебя настигнет куда быстрее, чем думаешь, и ты в несколько раз хуже поплатишься за все, что сделал когда-то сгоряча. И этой кары, поверь мне, долго ждать не придется.

Понял, к чему она клонит. Надо быть круглым дураком, чтобы не понять этого. Испуг в ней говорить сейчас. Она не хочет видеть во мне повторения того, через что прошла.

– С Джинном все будет хорошо. Всего лишь повздорили мы с ним чуть больше, чем обычно бывает у нас.

– Ты порезал ему вены, Алекс. – вполне серьезно утверждала Сара. – Разве можно выжить после этого? Завтра ты узнаешь, что он труп, и тогда тебя посадят в тюрьму.

– Ты все перепутала, Сара и забыла все, как было. Джинн никакой не труп. Он же ушел на своих двоих отсюда, дурочка. Если хочешь, я позвоню ему сейчас и спрошу, как он добрался.

– Нет. Говорю тебе, он труп. А в тебе столько жестокости, что…

– В таком случае, почему ты пошла со мной, если я жестокий засранец и избалованный мажоришка, который убивает людей?! – я повысил голос. Сколько можно выслушивать о себе грязь? Но тут же, когда Сара съежилась и испугалась еще сильней, заставил себя моментально остыть и перешел на полушепот. – Значит, я внушил тебе хоть каплю доверия тогда, правда?

– Мне кажется, что тебя можно вылечить. Вот почему я пошла с тобой. – Сара с опаской глядела на меня. – Ты хороший парень, Алекс. Просто ты этого пока что не понял. Сколько тебе лет?

– Восемнадцать.

– Странно. – она подняла брови и, немного помычав, озадаченно продолжала. – Должен был понять несколько простейших истин к своим годам. А мне двадцать четыре, кстати. И я Сара.

– Я помню, что ты Сара. Выпьешь за мое здоровье? У меня день рождения сегодня. Вот отмечали до того момента, пока в магазин не пошли и тебя не встретили.

Надо бы ей немного отвлечься и позабыть о проблемах и о том, что пережито. Поскольку траву предлагать не стану, а причина тому вполне известна, да и сам не буду грубить с запрещенкой, чтобы еще на кого-нибудь не кинуться, мы с ней ограничимся сугубо только лишь слабеньким алкоголем.

– С радостью. Что пить будем?

– Есть пиво и шампанское. Но шампанское не советую. Оно тебя измотает, либо убьет вообще. Кушать?

– Пиво так пиво. Буду кушать все, что предложишь.

– Тогда вставай. Сейчас укутаем тебя в полотенце и пойдем в комнату, где никого нет. Узнаем друг друга поближе. Никто нам там не помешает.