Читать книгу Обретая иллюзии. Иллюзия 2 - Виктория Падалица - Страница 5

Заснуть этой ночью мне так и не удалось. Пока лежала в кровати и гадала, привезли ли Марьяну уже, или это состоится позже, во второй половине дня, не заметила, как наступило утро. Окон в комнате не имелось, но зато имелись настенные часы, громко оповестившие время подъёма.

Одна из рабынь, смуглая, черноволосая и статная, сразу обозначившая свой статус под номером "один", хоть и не имела ошейника, принялась всех будить.

– Вставайте и приводите себя в надлежащий вид! Завтрак уже через час!

Остальные девчонки зашевелились.

– Что ты орёшь? Куда спешить? – девушка в ошейнике под номером "четыре", русоволосая басистая голубоглазка, закуталась в одеяло и отвернулась от неё. – Я хочу спать. Всё равно в такое время нас никогда не зовут.

– Надо быть готовой ко всему, "четвёртая". "Девятая!" Тебя это тоже касается! Подъём был для всех! Если хочешь пропустить завтрак и получить выговор, то продолжай и дальше проявлять непослушание.

Не больно-то и хотелось тут валяться.

В семь утра завтрак? Я никогда не ела в такую рань и вряд ли смогу вообще что-либо затолкать себе в рот после вчерашнего.

– Во сколько примерно "Иллюзия" зовёт к себе? – на автомате, как привычней было мне, я назвала Амирхана не так, как принято.

– Кто-кто? – возмутилась "первая" и принялась трясти указательным пальцем. – Тебе пора поглядеть на дисциплинарные взыскания за оскорбления господина!

– Что ты к ней пристала? Она новенькая. Ещё будет время всему научиться. – "четвёртая" нехотя сползла с кровати и обратилась ко мне, приветливо улыбаясь. – Я тебе помогу. Я не такая, как эти все грымзы.

– За себя говори! – бросила одна из тех девушек, которая покинула комнату.

***

– Кто-то проходил игру до конца? Насколько это реально? – спросила я рабынь за завтраком.

Ночью пришлось не до того, да и девчонки уже спали, когда я пришла.

Основная масса из них были блондинками, лишь "первая" – брюнетка, а "пятая" – рыжая.

Они долгое время молчали, а потом одна из них, самая говорливая под цифрой "четыре", не выдержала.

– Раньше – да. Но сейчас правила ужесточились. Буквально несколько месяцев назад. С тех пор, как правая рука господина предал его, и на место начальника безопасности и карателя непокорных не поставили другого. Ужесточились санкции за непослушание. После трёх наказаний подряд отсюда появился только один выход и один конец игры. Могила.

То есть, договор – это бутафория, а унижение типа того, через которое прошла ночью, будет длиться неизвестно сколько еще?

А если я не захочу жить здесь на таких условиях, то меня подвергнут санкциям и до смерти запытают?

– Почему тогда в контракте указан срок? – не понимала я.

– Для отвода глаз. – пожимая плечами, пояснила "четвёртая". – Срок установлен для господина. Как звонок даётся для учителя. Обычно ему надоедает наложница за три месяца, и он избавляется от неё, вот почему в договоре указан этот срок. Но некоторые из нас тут сидят годами. Я вот полгода в наложницах, а первая так уже давно его фаворитка. Он даже не раз предлагал ей свободу, но она предпочла остаться здесь, в мире иллюзий. Не станешь же ты соглашаться на это, заведомо зная, что можешь вообще не вернуться в реальный мир?

– Зависит от того, от чего из реальности бежать. Ничего, привыкнешь, "девятка". – махнула рукой "восьмая", активно поглощая завтрак. – Все через это проходят.

– Как ты, "девятка"? – шёпотом спросила меня сидевшая рядом "пятая", рыжеволосая и кареглазая девушка приблизительно моего возраста. – Тяжело пришлось первое испытание? Как ты себя чувствуешь?

Я отставила от себя тарелку с едой подальше и вздохнула, потирая уставшие глаза.

– Чувствую себя "недоХюррем". Это место похоже на гарем султана, но…

– Джинна этот гарем. Злого и коварного. – подхватила "четвёртая", услышав наш тихий разговор. – Это тот самый случай, когда загаданные тобой желания оборачиваются против тебя же самой. Тут как раз так. Пожелаешь что-то, а потом не захочешь вообще ничего. И жить – тоже. Что ты загадала, кстати?

– Чтобы он дочь мою привёз. Ей почти три месяца.

– Зачем? – "четвёртая" нахмурилась. – Чтобы стать его рабыней с детства? Тебе не нужно было этого загадывать. Пусть лучше врозь вам быть, чем рядом, здесь. Вон, у "тройки" тоже есть ребенок, но она не стремится вернуться в реальность. Предпочла остаться тут. Тут все блага для нее, и мужским вниманием не обделена…– Ты слишком много говоришь, "четвертая". – буркнула ей "третья", пепельная блондинка с суровым выражением лица и мужеподобной внешностью.

– И что с того, "тройка"? Что хочу, то и говорю. Тем более, я не злословлю, а значит, не нарушаю дисциплину.

Их обращения друг к другу резали мне слух.

– У вас совсем нет имён даже между собой? Почему вы называете друг друга по номерам?

– Потому что нам присвоены номера, а имена не даны. – отозвалась "седьмая". – Это пункт из договора, который ты подписала вчера. Спасибо тебе, "девятая".

– За что? – удивилась я.

– За то, что долгое время не соглашалась. Господин думал только о том, как тебя завоевать, и не приглашал ни одну из нас к себе. Как же было спокойно… Скажи честно. Ты действительно любишь его?

– С чего ты это взяла?

– Он так сказал. Сказал, что ты особенная, и между вами есть связь, с которой пройдете целую жизнь рука об руку.

– Это неправда. Я не люблю его. Особенно после того, через что мне пришлось пройти.

– Что он заставил тебя сделать?

– Взять в рот.

Некоторые из рабынь рассмеялись.

"Четвертая" же с негодованием покачала головой. Похоже, она разделяла со мной эту неприязнь.

– И это всё? – усмехнулась "восьмая". – Ох, сколько тебе ещё предстоит. Ты говорила ему, что не будешь делать в сексе? Так готовься пройти через всё это по нескольку раз. Пока не начнешь это делать на автомате. Кстати… – она наклонилась к столу и заговорила тише. – Вы слышали шокирующую новость? Кого-то из нас замуж выдают.

Девочки в страхе переглянулись.

– Я слышала, пока была у господина ночью, как слуги между собой шептались ближе к утру. – продолжала сплетничать "восьмая".

– Это плохо? – удивилась я, посчитав, что замужество в данном случае – высшая привилегия.

– Это худшее, что может случиться с нами. – "восьмая" с гордым видом, что оказалась посвящена в тайный разговор, а остальные – нет, подлила себе ещё чаю, а нам – масла в огонь. – Это пожизненное рабство без права вернуться назад. Кого-то из нас выдадут замуж против воли, пользуясь моментом, пока действует договор. Избранница не сможет нарушить условия договора, а потому эта махинация, честно признаться, страшноватая и безвыходная. Не знаешь ведь, кто из приспешников и сторонников нашего господина станет тебе мужем, и к кому ты перейдешь на правах собственности. Возможно, и за кого-то не из наших. Бывали случаи, что наложницу продавали арабскому шейху, который захотел её, увидев раз на светском собрании. Но независимо от того, за кого выдадут замуж, право первой брачной всегда остаётся за господином. Слуги и об этом упомянули.

– Что такое «право первой ночи»?

– Это значит, что в первую брачную ночь невеста обязана вступить в связь не с женихом, а с кем-то другим, вышестоящим или более уважаемым.

– И жених на это соглашается? – представив всё это, я невольно скривилась.

– Эта традиция существовала ещё в средних веках. – "первая", пользуясь случаем, охотно блеснула умом. – Без благословения графа, феодала или вождя племени невозможно было вступить в брак. Девственностью невесты также оплачивались долги. Кто знает, может господин отдает одну из нас в жены, чтобы кому-то за что-то воздать?

– Интересно, кто же это. – мечтательно вздохнула "восьмая". Похоже, на ней до сих пор были надеты розовые очки.

– Или ты, или новенькая. – высказала своё предположение "четвёртая". – Остальные вряд ли, хоть и есть небольшая вероятность. Но не "первая" и не я. Мы свое место под черным солнцем застолбили. Мы уже прошли трудный путь от наложниц до "право имеющих".

– Я думаю, что "девятую" заберут на пожизненное. – озвучила "третья", которая меня почти сразу невзлюбила. – Будешь удовлетворять до крышки гроба своего восточного мужа и его родственников. Но точно не кого-то из наших хозяинов. Они все заняты нами.

Не очень весёлая перспектива…

– Реально отказаться от замужества? – обратилась я к "первой" с обеспокоенным видом, потому что та больше всех знала.

– Вдвойне нереально. Читай правила. Во-первых, в договоре прописано, что в случае неповиновения ты получаешь наказание. А Палач у нас неумолимо жесток. С ним лучше не пересекаться. А второе, ещё более страшное – за отказ вступления в брак ты и твой род можете лишиться головы самым ужасным образом. К примеру, жених убьёт всю твою семью, обольет тебя кислотой или бензином, а следом бросит в тебя спичку. Может и забить до полусмерти, переломать ноги и бросить где-нибудь, чтобы ты сама медленно и мучительно умирала. Ему ничего за это не будет. Привыкай подчиняться, если не хочешь такого будущего.

В дверь постучались, а следом сюда ввалился мой конопатый слуга.

– Господин Джамал желает вас видеть сейчас. – сообщил он мне. – Завтрак для вас окончен. Вставайте, и пошли за мной.

Я медленно поднялась со стула и на ватных ногах приблизилась к слуге.

Кто такой господин Джамал? Что ему понадобилось?

Надеялась, что это не Палач, которого известили о моем оскорблении дикаря, по-любому значимого здесь. Я же назвала того гада на "ты", а не господином, а он в ответ обозвал меня животным и чуть не отымел, но всё равно наказание светит мне.

И также надеялась, что этот Джамал – не жених из-за бугра, пришедшийся по мою душеньку.

Даже не знала, какой из двух вариантов окажется страшнее: жених или Палач. Но, судя по словам девочек, почти всех из которых удалось разговорить, кроме "второй" – блондинки-альбиноса с белой мраморной кожей и платиновым оттенком волос, – эти варианты – почти одно и тоже.

Но Палач даже лучше жениха, так как его пытки не длятся вечно.

Но всё равно не хотелось с ним сталкиваться.

– И девочки… – строго продолжал слуга. – Одна из вас не отвечает требованиям господина Амирхана. Думайте, кто, и исправляйтесь, если не хотите получить строгое наказание. Вопрос по поводу одной из вас уже стоит у господина Амирхана, господина Джамала и господина Фархада на повестке дня, но они пока что не пришли к общему консенсусу. Старайтесь усерднее, чтобы изменить ситуацию в выгоду всем. – и открыл дверь в коридор, приглашая меня выйти первой. – Идите, "девятая". На самый верх поднимаемся. На лифте.

Его слова придали мне уверенности, и я резво поскакала к лифту. Если придется спускаться в подземелье только для того, чтобы попасть наверх, значит, не к Палачу меня вели, а к какому-то другому господину.

И не к Фархаду, слава богу. Но ведь он пригрозил мне расправой, если я ослушаюсь и не приду сегодня. Что делать?

То, что аудиенцию мне назначил не Палач, с одной стороны радовало, а с другой – тревожило. Ведь я не знала, зачем меня позвали. Но отчётливо понимала, что не из-за дочери. Марьяну не привезли, иначе бы слуга об этом сообщил. Остальное же было не настолько важно.