Читать книгу Лживая корона, или Главная ошибка камне-охотца - Виктория Венец - Страница 6

Вася

– Ира!!!

Мой окрик запоздал. Сестра уже открыла книгу. Как только её руки коснулись страниц, ее тело покрылось дымкой, и она в одно мгновение растаяла в воздухе. Я перевела взгляд на карлика, который к моему удивлению, выглядел еще более ошарашенным, чем я. А ведь это он сегодня уже дважды неведомо каким образом появлялся в нашей квартире. Ему то чего так удивляться? Мы пару минут простояли в абсолютной тишине, пока я наконец не спросила.

– Где она? Молчание.

– Я тебя спрашиваю где моя сестра?!

– Тихо, тихо не надо так нервничать, сейчас она вернется… наверное.

– Наверное? Что значит «наверное»? А ну верни мне мою сестру, урод!!!

– Я… яяя… я не виноват! Ты же сама видела… она сама, – заикаясь, пытался оправдаться Ганс.

– А мне начхать, кто виноват, а кто нет!!! Верни мне Иру, сейчас же!

Мужчина моментально подскочил к валявшейся на полу книге, поднял ее и зашуршал страницами. Я же не нашла ничего лучше, как встать за спиной этого коротышки и забегать по тексту глазами.

***

В городе назревали волнения. Уже на протяжении нескольких лет поиски королевского камня для молодого наследника престола не давали никаких результатов. В королевстве рождались все новые и новые слухи. Неужели юный король не достоин трона? Почему камень, который раньше буквально почти сразу же с появлением наследника чуть ли не сам прыгал в руки, сейчас так усердно прячется? А может и не король он вовсе?

– Отец, – юноша повернулся лицом к сидящему на троне мужчине, – Я думаю, что ничем хорошим это не кончится.

– О чем это ты?

– Я об этом, – распахнул он шторы, открывая отцу вид на площадь, – Ты только посмотри.

Король привстал и не спеша двинулся к окну.

– Народ собирается, – пробубнил он.

– Да, я рад что ты заметил, – с легкой издевкой фыркнул юноша, – А тебе не кажется это подозрительным?

– Ну, когда-нибудь это должно было случится.

– Что?

– Ну, народный бунт не такая уж редкость, скажу я тебе по секрету. Порой оттого, что людям слишком хорошо живется они любят придумывать себе всякие проблемы. Чтобы скучно не было.

– Отец, тебе не кажется, что нельзя быть таким спокойным в данной ситуации? Каковы бы ни были причины…

– Ты слишком переживаешь, – отмахнулся Стефан от сына, поправляя висящую на троне шкуру, – Неужели ты испугался какой-то группки крестьян? – со смехом спросил он, усаживаясь обратно.

– Не в этом дело. Бунту свойственно расти. Думаешь пару слов на публику скажешь, они и успокоятся? Сомневаюсь. Мне кажется, что под этим нечто кроется. Нечто – посерьезнее обычного недовольства. Ничто не возникает из ничего.

– Уж, больно резок ты стал на язык, как я посмотрю. Дерзить, а тем более учить меня чему-либо, не дорос ты еще, – грубо оборвал Стефан.

– Не дорос говоришь? – юноша развернулся к двери, – Знаешь, я собираюсь докопаться до истины чего бы мне это не стоило.

– Ты не посмеешь! Я запрещаю! – вскочил с трона король.

– Я уже не тот маленький мальчик, который беспрекословно подчинялся твоим приказам, – проговорил принц стоя в дверях, – На этот раз ты меня не остановишь.

Юноша, захлопнул за собой дверь и тихо добавил

– Тем более, когда дело касается твоей безопасности

– Треванс! Стража!!! Задержите его!!! – в панике кричал король. Он хотел немедля побежать за сыном и остановить его, но возраст дал о себе знать… прихватило сердце… мужчина упал без сознания.

Страница закончилась. Но переворачивать дальше никто и не собирался. К моему удивлению карлик, державший в руках книгу, застыл словно изваяние. Я потрясла за плечи, но он даже не шевельнулся. Что опять не так, то?

– О, Всевышний! – подпрыгнуло на месте это недоразумение, напугав меня до икоты.

– Эй! Совсем с ума сошел? Чего орешь как резанный ни с того ни с сего?

– Нет, нет, мало вероятно… – лихорадочно замотал головой он.

– Конкретнее можно?

– Нет, – он покачал головой, – Мне просто показалось… что в этой книге написано про одного из принцев из соседнего королевства. Нет, нет, это же невозможно правда? – на меня уставились такими глазами, будто от моего ответа зависела его жизнь.

– После сегодняшнего дня мне уже мало что кажется невозможным, – немного подумав ответила я.

Ганс взвыл, упал на колени и начал выдирать на себе волосы. Прекратив этот сеанс самомазохизма, я поставила лепрекона на ноги, дала пару легких пощечин, и когда его взгляд на мне сфокусировался, задала интересующий меня вопрос еще раз.

– Конкретнее можно? Что такого ты вычитал? Ну, подумаешь отец с сыном поссорились с кем не бывает…

– Ты не понимаешь, если Треванс ушел из королевства, значит никто не сможет остановить надвигающуюся войну. Он не получит письма, Ричард посчитает его за труса, начнет войну, и наше королевство исчезнет с лица земли, – Ганс тяжело вздохнул, —Мне срочно нужно туда!

– Туда ему нужно… Верни мне сестру и катись на все четыре стороны.

– В этом то вся и проблема. Видимо книга со сказками, принадлежавшая принцессе, является своеобразным порталом между мирами. А благодаря этой, – карлик потряс передо мной старым переплетом, – Можно узнать то, что происходило в нашем мире пока эта книга была там.

– Ты уверен?

– Не совсем. Это всего лишь предположения.

– Предположения? Ах, предположения… – я схватила первый попавшийся висевший на стене клинок и пульнула в стену. Обычно, чтобы выплеснуть пар я уединялась где-то в парке или лесу, вместе с метательными ножами, но на данный момент выплеснуть эмоции было просто необходимо, а потому сгодились стена и клинок. Ганс стоял не живой не мертвый и с глазами полными ужаса косился на меня

– Ладно, – выдохнула я, – Давай думать, что делать будем, – предложила я, но мужчина не двигался, – Да ладно, ничего я тебе не сделаю, садись, просто надо было пар выплеснуть.

Ганс, покосившись на вонзившийся в стену чуть ли ни на половину клинок, с видом узника, идущего на эшафот, приблизился ко мне и присел на пол.

– Ну с, открывай. Раз уж мы тут бессильны. Посмотрим с самого начала вашу книжонку…

Ганс зашелестел страницами. Оказалось, что прочитанный отрывок находился чуть ли не в самом конце книги.

***

Вильгельм открыл дверь и уже в который раз его глазам открылась до боли знакомая картина. В большой комнате на огромной кровати с великолепным балдахином лежала женщина, подперев для удобства себе спину подушками. Рядом на приставленной поближе табуреточке сидел мальчик и вслух читал книгу. Женщина улыбалась, разглядывая, как сын, увлекаясь тем или иным моментом, забывал о ее присутствии и вскакивал, начиная интенсивно размахивать одной рукой на подобие меча. Она легко посмеивалась, хотя было видно, что даже такое незначительное проявление эмоций давалось ей с трудом. В глазах мальчика темнело, каждый раз, когда он видел такое состояние матери, но лишь на мгновенье. Он, словно не позволял себе думать о плохом, отгонял мрачные мысли подальше и улыбаясь улыбкой в пол-лица не давал матери лишнего повода для переживаний.

Вильгельм наблюдал за ними каждый день уже на протяжении двух лет. У матери Ричарда подкосило здоровье сразу же после того, как она узнала о смерти мужа. И так будучи довольно-таки болезненной, женщина совершенно ослабела. Лекари лишь разводили руками. Мол ничего не поделаешь, медицина бессильна и все в таком духе. Каждый день мог стать для нее последним.

Ричард сидел около ее кровати сутками напролет. Когда-то бойкий чертенок за эти несколько лет повзрослел наверно сразу лет на десять вперед. Более он не позволял себе никакого озорства или упрямства, недовольства тем или иным блюдом, атрибутом туалета и прочее. Юный принц стал покладистым и ответственным, и, хотя ранее все во дворце только и молились о том, чтобы этот негодник исправился, в такой ситуации были вовсе не рады этому. Многим хотелось, чтобы их юный господин смеялся и играл не только для услады глаз матери. Ведь как только он покидал ее покои, его лицо омрачалось, а в глазах отражались тяжелые и далеко не детские мысли.

– Ваше Величество, я принес вам чаю, – сказал мужчина, отгоняя от себя мрачные размышления, и перехватив поудобнее поднос, зашел в комнату.

– О, Вильгельм, спасибо тебе большое, – устало подняв на прислугу серые глаза, промолвила женщина.

– Поверьте, не за что, Ваше Величество.

– Лира, просто Лира, Вильгельм, сколько раз тебе повторять. Ты нам не чужой и слушать от тебя Ваше Величество, то, Ваше Величество это, просто смешно. Ты так не думаешь? – подмигнула она мужчине.

– Как скажете, Ваше… – поймав прищуренный взгляд королевы, Вильгельм исправился, – …Лира.

– Вот так-то лучше, – одобрительно кивнула женщина, – Ричард, присаживайся ближе давай чай пить.

– Какая хорошая женщина… – пробормотала я на еле слышимости, – Она же выживет? – вопрос в сторону Ганса.

Тот, тяжело вздохнув, отрицательно покачал головой

– К сожалению… Королева умрет на следующий год, когда принц будет праздновать свое шестнадцатилетние.

– Боже, бедный ребенок. Сначала отец, потом мать…

– Да, нелегко ему пришлось… – лепрекон собрался читать книгу дальше, но я, отобрав ее, начала листать страницу за страницей

– Что ты делаешь? Сама же хотела читать сначала.

– Не люблю трагедии… Щас, я момент смерти перелистаю, и будешь дальше читать.

– Что за бессердечная девчонка! – закричал Ганс, отбирая книгу, – Жизнь не перелистаешь. Ведь будь у людей такая возможность, я думаю, что многие, особенно те, кто, как Ричард в раннем детстве лишились родителей, закрыли бы свои книги в самом начале и отложили на полку, так и не узнав, что их ждало дальше, – лепрекон, нервно потерев виски, спросил, -Ведь если тебе плохо или что-то не нравится, ты же не прекращаешь жить?

Я виновато отвела глаза.

– Но это ведь всего лишь книга… – пробубнила я себе под нос, но он меня услышал.

– Книга!?Мы с тобой держим в руках историю! Историю королевства и людей, живущих в нем. Так имей же уважение к их памяти! – под конец выкрикнул раскрасневшийся мужчина.

Я стыдливо сжалась. Из-за его громких слов негодования мне даже показалось, что он увеличился в росте. Я конечно понимаю его и все такое. И может быть он был с той королевой даже лично знаком, но я- то нет. Для меня как-то важнее всегда были те, кто на земле, рядом. Зачем думать о мертвых, если воспоминания о них бередят старые раны. Лучше вспоминать с ними счастливые моменты и улыбаться, чем ежедневно их оплакивать. Гансу вслух я этого, конечно, не озвучила, его, видимо, и так сильно задели мои слова. Вон он даже отвернулся. Сидит на моей кровати, спиной ко мне и листает книгу дальше. Как ребенок, честно слово. Попытавшись заглянуть в книгу через плечо насупившегося лепрекона, я получила сильный удар корешком по лбу.

– Эй, – обиженная сей несправедливостью, возмутилась я, потирая ушибленный лоб. Наверняка шишка останется. Сильно он меня треснул.

– При всем моем уважении к Вашему Высочеству, я не намерен терпеть ваше наплевательское отношение к чужим судьбам, а потому, читать книгу я вам запрещаю.

– Ах, так… – возмущенная до глубины души такой наглостью, я словно разъярённая кошка, кинулась на Ганса, с намереньем отобрать книгу. Тот среагировал быстро и, сиганув с кровати вниз, попытался выбежать из комнаты. Но против меня его жалкие попытки к бегству были бесполезны. Спортивная выучка и реакция, натренированные годами, помогли мне сграбастать шипящего и кусающегося лепрекона за шкирку, поднять над полом, и я даже почти отобрала себе обратно книгу, как вошла мама. Видимо уже изрядно выпившая валерьянки для успокоения нервов, она вся такая доброжелательная и спокойная поинтересовалась.

– Ой, а что это вы здесь делаете?

Я от неожиданности выронила лепрекона, он, удачно приземлившись, быстро ретировался за спину вошедшей мамы. Спрятавшись за ее ногами, он совсем осмелел, потому как, недолго думая, показал мне язык.

– Ах, ты… – хотела уж было выдать я все, что о нем думаю, но мама задала еще один коварный вопрос.

– А где Ира? Она вроде с вами оставалась…

Черт! И как ей объяснить, что сейчас ее дочь находится в другом мире и мы без понятия вернется ли она когда-нибудь вообще. Нет. Тут правда не пройдет. Надо врать.

– Она, вышла. Сказала ей Ленка позвонила. Ей что-то от нее понадобилось.

– Да? – невинно похлопала ресницами мама, – А почему я не слышала, как она выходила?

– Так она быстрее пули вылетела, мы и сами ничего не заметили.

– Да? Ну, ладно.

Ух, пронесло. Будь мама в более адекватном состоянии, наверняка почуяла бы неладное.

– А она скоро вернется?

– Ээээм, – на этом моя фантазия закончилась, поэтому я не имела ни малейшего понятия, что ей ответить. Спас, как ни странно, Ганс.