Читать книгу Я убью тебя завтра, моя королева - Виктория Янковская - Страница 3

Назойливый скреб и поскуливание за дверью нарушили мой мучительный сон.

С трудом открыв глаза, приподнимая воспаленные сонной тяжестью веки, я метнул расплывчатый взгляд в открытое окно. Сливочная пена рассвета уже поднялась на топленом молоке горизонта.

Какое тонкое издевательство.

Прикладывая видимые усилия и подтянувшись к хлипкому креплению односпальной кровати, я сел, отупело глядя в неясное пятно серого пространства перед собой.

Решительный визг Кори на пару с яростной атакой обрушивался на преграду из деревянной запертой между нами двери. Она хотела увидеть своего хозяина и преданного друга, уйти вслед за ним, будучи верной до кончиков ушей, благоговея от каждой команды, которую ей отдавали.

– Корнелия, открыто! – прокричал я, игнорируя непривычно царапающую боль в горле и утреннюю хрипоту.

До моего слуха донесся протяжный вой, звук острых когтей, что свирепо заскользили по гладко отполированной поверхности. Щелчок дверного замка, и черный дог величественной поступью своих длинных лап вновь озарил гостиничный номер каким-то мистическим светом. В глазах моей подруги полыхали такие столь человеческие чувства, как злоба и раздражение.

Разве животное может испытывать подобное?

Но, смерив меня невыносимо мудрым взглядом очей цвета нефильтрованного пива, чуть вопросительно навострив уши, Кори застыла статуей из эбенового дерева. Она блуждала глазами по смятым простыням, разбросанным подушкам, хлопьям пепла, что устилали паркет ковром, и заодно отмечала мое ухудшившееся за эту ночь положение.

Ей открылась картина безумия, свойственного человеку, который потерял всякое желание существовать на дне общества лицемерных заговорщиков.

Не обращая внимания на дивно молчаливую тишину, я запрокинул голову, определяя стену затылком. Недолго медля, Корнелия, как мученик-аскет, посыпающий голову свежим пеплом угасшей жизни, грузно легла в ногах кровати. Она обхватила массивной черной лапой одну из железных колонн, без отвращения улегшись на всю эту гадость.

Город Ангелов? – в мыслях, но отчетливо произнес я.

Однако голос в моей голове молчал, отвечая только размеренным дыханием сна, раздражавшего мою бессонницу и неестественное нервное возбуждение.

– Город Сладострастия? – прошептал я вслух.

– Город Раскаяния? – спросил я в белый небосвод идеального потолка.

Резко подорвавшись и вообще не заботясь, что легкая материя соскользнула с тела, полностью обнажив его, я прошел через комнату в стремлении найти гостиничный телефон.

– Доброе утро! Чем можем помочь вам? Если не ошибаюсь, двести первый номер, – на другом конце линии дребезжал безликий голос. Мне было трудно определить, кому он принадлежит: мужчине или женщине.

– Да, – отчеканил я без каких-либо волнительных интонаций. Я предельно сдерживался, чтобы не нагрубить и не послать кое-кого. – Закажите билет на рейс «Город Грехов – Город Руин». На сегодня, примерное время где-то около шести часов утра. Внесите в стоимость номера, – кратко проинформировал я, закуривая новую сигарету. Вовремя спохватившись, я затушил ее о белую стену. Черным по белому.

– Мы сделаем все, что в наших силах, мистер Кроу, – услужливо ответил голос. Правда, я уже не слышал этого.

Мои помыслы были так далеко, вдыхая раскаленный воздух теплого края и улавливая стрекот насекомых, взбудораженных новым проходимцем, угодившим в тропические джунгли их родины, в Городе Руин.

В такие минуты редкого просветления громкие мысли казались оставленными давно позади, в родном провинциальном городишке.

Я вновь чувствовал себя почти нормальным.

А ведь сбежал оттуда словно вор, с наступлением ночи сверкнув фарами своего первого автомобиля, который вскоре оставил на одной из парковок очередного молла.

Они хотели помочь мне. Даже дядя – точнее, и он тоже – в первую очередь.

Господи, да что с ними стряслось?

Опустив руки, как они могли не понимать, не видеть, быть настолько слепыми со своим бескорыстным услужением, вымощая зелеными банкнотами дорогу в еще большее пекло, с наивными мыслями и убеждениями в том, что знают больше, лучше и главное – качественнее.

Эй, ты, слышишь меня? Ты виновна в этом!

Ммм…

Продолжительный стон, разрезающий наточенным лезвием твое ясное утро, испуг и мерзкий холодок, пробегающий по фарфоровой спине, облизывающий каждый позвонок. Так тебе и надо.

Думала, все будет легко? Нахер. Теперь иди курить, сегодня твоя очередь отравлять нас.

Собрав разбросанные вещи в небольшую сумку, четким жестом сунув запасную сигарету за ухо, я даже не удосужился прикрыть окно или захлопнуть дверь и спустился в вестибюль гостиницы.

– Билет, – одними губами произнес я, обращаясь к девушке за стойкой, слегка вздрогнувшей то ли от неожиданности, то ли от ласкового утреннего тембра моего голоса.

– Мистер Кроу… извините, нам не удалось заказать билет, тем более… рейса на указанное вами время просто не существует, – вышколено ответила мне она.

Перестав внимать словам этой потаскушки, что трансформировались в невнятное бормотание и безвкусный шум в моей голове, я резко бросил ей кредитную карточку. Одну из тех, о которых не знал никто, кроме меня и моего друга. Он лично оформил ее.

Полезные связи в обществе надо поддерживать в любом случае, но сейчас, в моем состоянии, это было излишне. Все, что надо, я успел из них выкачать, выдавить, выжать до капли.

Город Грехов нового дня встретил нас своими необозримыми широтами и дурно-пахнущим зноем утреннего солнца.

Сегодня будет тяжелый денек.

К вечеру он выжжет на мне еще большее отвращение и новое разочарование. Об этом я мог поведать каждому встречному, обходившему меня, стараясь ненароком не зацепить. Пустой взгляд, направленный на сто восемьдесят градусов внутрь, без слов рассказывал им обо всем. Потому что внутри меня теперь была ты, просыпающаяся или приглаживающая свои длинные смоляные волосы.

Я никогда тебя не видел, никогда отчетливо не слышал, никогда не дотрагивался, никогда не обонял, не защищал, не испытывал, не принуждал, не бил, не держал, не ублажал… но уничтожал.

Моя ладонь привычным жестом прошлась по мягкой шерсти собаки, так преданно шагавшей рядом.

Я был слепцом с живыми глазами, а она – моим поводырем, слегка порыкивающим на тех, кто задерживался на мне заинтересованным взглядом дольше положенного. Моя девочка, Кори.

Среди всех призраков, которых я видел сквозь пелену нашего сознания, я пытался найти тот, к которому стремился уже довольно долгое время. На каждой улице, в каждом переулке, возле каждого дома, в любом районе, в любом мегаполисе…

Невысокая фигурка с длинными иссиня-черными волосами, ты везде преследовала меня, до тех пор, пока мой взгляд произвольно не ускользал из внутреннего чувствования, неожиданно разбуженный резким толчком проходящего мимо человека.

Идешь по улице. Да отпусти ты его руку! Мне ненавистно его потное ощущение на собственной ладони!

Вырвав ее из невидимого захвата невидимых мне чужих пальцев, я брезгливо зашипел. Но, остановившись возле очередного разукрашенного, некогда серого столба, я, будто повинуясь выкрику собственного имени, поднимаю голову и встречаюсь с темно-зелеными глазами.

Нет, не ты.

От безысходности у меня возникло непреодолимое желание размозжить свой психопатский мозг, столь чутко реагирующий на ее незримое присутствие везде, куда бы я ни пошел: в любой галактике придуманного людьми мира, в которой я не был.

И вновь карие глаза, темные волосы, плавно колышущиеся на искусственном ветру.

Нет, не ты.

Однако ощущения повтора самого зловещего дня в моей жизни с безустанной точностью возобновляются.

Я испытываю эфемерное дрожание интуиции, цвета настолько зеленого, как мои глаза, чувство вибрации тошноты этого мира в ушах, что стали настолько чувствительными к бесполезным словам равно бесполезных существ.

Причина номер два. Я убью тебя завтра, моя королева, поскольку мне давно стало трудно разобрать – где преследователь, а где преследуемый. Где цель и где причина, где мишень и где стрелок.

– Селена, – произнес он вновь, как всегда недовольно.

– Селена, – шепотом вторил я.

Стоп!

Селена, Селена, Селе…

Я сказал, СТОП!

На противоположной стороне дороги остановилась невысокая точеная фигурка. Будто красная нить, прошедшая сквозь меня вселенной, остановила и ее.

Цвет мглы с неясными проблесками грозы.

Их я узнаю в любой точке земного шара.

Длинные черные волосы, неуловимые пряди первой, ранней седины с оттенком слоновой кости.

Вкус ее тела – розовый грейпфрут и сигареты – мучительно переходящий в запах-стон и тесно оплетающий ее члены, до кромсающей боли знакомые мне.

Изгибы, которые запомнили в своих маниакальных снах линии судеб моих рук.

И она сама – моя королева, что, не отрывая своего ядовито смертельного взгляда, зашившая медной иглой мне глаза и рот, сшившая мои пальцы на руках и ногах, недвижимо остается на параллельной стороне дороги. Продолжая идти, уводя и выкручивая меня изнутри. Разделяя и оттягивая за собой.

Ну, вот мы и встретились, мой самый приятный кошмар.

В Городе Грешников. Кто бы мог подумать.