Читать книгу Сварщик и сольфеджио. Эротическая драма с элементами продакт-плейсмента - Виолетта Лосева - Страница 5

Виктор позвонил на работу жене и пригласил ее поужинать. В последние годы это случалось очень редко – из-за детей, из-за дороговизны, из-за его увлечений…

Лена была приятно удивлена. Особенно было приятно, что все сотрудницы это слышали. Так, просто легкий ужин в ресторане с мужем… Почему бы и нет?

Они встретились на площади Льва толстого и пешком пошли в маленький ресторанчик, который знали еще со студенческих лет.

Раньше, идя по улице с Виктором, Лена любовалась и собой, и им, и ловила на себе восхищенные взгляды прохожих – и молодых, и пожилых. Они, действительно были, красивы и удивительно подходили друг другу.

Теперь она старалась не заглядывать в витрины. Никто не говорил ей, что она изменилась внешне, но сама она видела изменения. С подругами или наедине с собой она не замечала ни крохотных морщинок возле глаз, ни уставших рук, ни удобных туфель на низком ходу. Но когда рядом был Виктор, было очень заметно, что после стольких лет семейной жизни он стал еще красивее, мужественнее, увереннее в себе, а она, увы, превратилась в «просто женщину» – не слишком молодую, не очень модную и не особо привлекательную.

Его красили чуть тронутые сединой виски – Виктор начала седеть рано, а Лена каждый раз благодарила Бога за свои светлые волосы, в которых не видно было седины. Его лицо с годами становилось умнее, значительнее, а она все чаще замечала в зеркале озадаченную чем-то женщину.

«Правильно рассуждают те, кто считает, что жена должна быть на 10—12 лет моложе мужа, – думала Лена, – Это неправильно – выходить замуж за ровесника. И как больно каждый раз видеть, что любая, даже самая некрасивая девчонка, моложе, а значит и… привлекательнее тебя».

Да еще эта история…

– Я давно хотел тебя привести сюда, – сказал Виктор, помогая ей сесть в маленьком уютном зале с живым оркестром и томной певицей, что-то мурлыкающей, лавируя между столиками.

– Помнишь, как мы тут были? – спросила она.

– Конечно, помню.

– А ты давно был здесь?

– Не помню. Был еще пару раз.

– С женщинами?

– Нет, по делам, – засмеялся Виктор, – Теперь здесь есть еще несколько залов и отдельных комнат, где нет музыки и можно спокойно поговорить. Ты чего такая серьезная?

– Волнуюсь за девчонок.

– Перестань, они уже большие. Да мы и не будем здесь долго. Я просто хотел, чтобы ты отдохнула от всего домашнего, расслабилась…

– Да, хорошо бы.

– Ничего, скоро девчонки подрастут, и мы с тобой будем выходить в свет хоть каждый день.

Лена улыбнулась. Наверное, время «выходов в свет» уже прошло. Ей было хорошо здесь, но, с таким же успехом они могли бы сейчас проводить вечер дома, отдохнуть, поговорить и не тратить столько денег. Лена пыталась отбросить от себя мысли о той сумме, которую придется выложить за ужин, но они все равно вертелись в голове, и она, смеясь над собой, думала о том, что в ресторан, все-таки, нужно ходить с чужими мужчинами, а не с собственным мужем, чтобы весь вечер не подсчитывать, какую часть семейного бюджета они оставят здесь.

– О чем ты думаешь? – спросил Виктор, когда принесли закуски, и официант, как фокусник, стал расставлять на столе приборы.

– О тебе, – пошутила Лена.

– Это хорошо, согласился Виктор, – А что ты обо мне думаешь?

– Какой ты у меня хороший, – улыбнулась Лена.

– Тут я с тобой согласен, – засмеялся он, – теперь ты меня спроси.

– А ты о чем думаешь?

Виктор только сегодня утром вспоминал Анжелу – спокойно, без боли и страха, просто, как далекое приятное воспоминание, но сейчас, глядя на Лену, он подумал о том, в какую забавную игру приходится играть, думая одно, а вслух говоря другое.

– О тебе, конечно, – ответил он. – Ты у меня самая красивая, а главное – родная.

Он сказал правду. Ни одна женщина не была ему так близка, как Лена. Даже Анжела, которую он, словно болезнь, пережил и перестрадал, казалась ему теперь далекой и незначительной, как героиня старой грустной книги.

– Сними часы и отдай мне, – сказал Виктор.

– Зачем?

– Не хочу, чтобы ты на них постоянно смотрела. Нам спешить некуда. У нас с тобой – почти взрослые дочери, и они – под присмотром. Мы можем хоть один вечер провести так, как хочется? Я приглашаю тебя потанцевать.

Они танцевали, прижавшись друг к другу, но Лена чувствовала – уже не то, не то, не то… То ли возраст, предназначенный для развлечений, уже прошел, то ли каждодневная рутина не располагала к тому, чтобы забыть о ней, то ли она просто устала после работы, но доминирующим среди ее желаний в данный момент было одно: прийти домой, устроиться у телевизора и начать с удовольствием вспоминать, как хорошо было в ресторане.

Чуть больше двух месяцев прошло с тех пор, как они помирились. Все это время оба старались не напоминать друг другу о том, что произошло. Иногда на Виктора нападала тоска, и Лена делала вид, что все нормально, все хорошо, «папа устал на работе». Иногда у Лены возникала навязчивая мысль – а как же у него все было с той женщиной, но она таила все в себе и старалась, чтобы муж не догадался, о чем она думает.

Они берегли друг друга, но, чем больше они старались, тем яснее становилось: трещинка, которая появилась в их отношениях, не исчезла. Осталась. Хотя и не становилась шире. Она просто была с ними всегда и везде – в постели, на семейных прогулках, в совместных поездках. И каждый из них понимал – нужно, чтобы случилось какое-то чудо, чтобы она исчезла, не оставив следа.

Лена никогда не спрашивала Виктора об Анжеле, но каким-то десятым чувством ощущала, что он не забыл, не изжил, не вычеркнул ее из своей жизни. Иногда Лена видела мужа, бессмысленно глядящего в одну точку, а мысли его в это время были так далеко, что Лене казалось, будто он ничего не видит и не чувствует вокруг.

Покопавшись в себе, Лена определила, что главным чувством, которое она испытывала в такие минуты, была жалость – прежде всего – к нему, такому непонятному, не до конца прощенному, страдающему молча. Потом – к себе, не сумевшей в тот раз вытянуть из него эту тоску полностью. Она смотрела на Виктора, как бы, со стороны, и видела его таким, каким его видели прохожие на улице – красивым, обеспеченным, молодым, благополучным. Но она-то знала, что это не так. Что он обременен семьей, маленькими детьми, сложной работой. Знала также, что ему никогда не удастся от всего этого оторваться, если он хочет быть правым.

Виктор смотрел на Лену и видел: нет того, чего не сделала бы она для того, чтобы сохранить их семью. И не просто жизнь под одной крышей, но и какие-то нити, связывающие его с дочками, с любимой женщиной, с домом. Да, она была и оставалась для него любимой женщиной, как бы тоскливо ему ни было иногда.

Возвращаясь домой, они шли пешком по осенним улицам, прижимаясь друг к другу. Лена вспоминала, как они гуляли по этим же улицам десять лет назад, и также прижимались друг к другу. Только тогда все начиналось, а теперь… Заканчивалось? Нет… Продолжалось, но… Как будто не развивалось.

Иллюзии кончились. Ты о самой старости будешь принадлежать тому мужчине, который может тебе изменить, может тебя предать, но, что бы там ни было, ты понимаешь, что ночные прогулки и звездное небо – это уже для других. А ты будешь довольствоваться только тем, что захочет дать тебе он.

– Скоро выпадет снег, – сказала Лена.

– Еще не скоро, ответил Виктор, обнимая ее.

– Давай еще одну остановку пешком? – предложила Лена.

– Я замерз, давай уже подъедем, – сказал Виктор, и тут же пожалел. Она хотела продлить этот вечер. Продлить свои воспоминания о том времени, когда все у них было впереди, когда он еще не сказал ей самого страшного, что может услышать женщина от мужчины. Когда она еще не знала, как это бывает – после самых жестких и унизительных слов, ты снова ложишься в постель с человеком, который их произнес.

И куда бы ты ни шла, о чем бы ни думала, ты знаешь: он сказал их. Сказал. Сказал.

– Если хочешь, пройдем пешком еще, – предложил Виктор.

– Нет, – уступила Лена, – поехали уже домой.

Дома они тихо разделись и Лена, лежа в постели, опять подумала о ТОМ времени. Когда Виктор пользовался каждой минутой их близости, чтобы доставить ей удовольствие. А теперь… Уже минут пятнадцать она лежит и ждет его, в то время как муж выпил кофе, пощелкал телевизор, принял душ, и, наконец, словно, не найдя для себя более интересного занятия, лег с ней рядом.

После выпитого в ресторане ей особенно хотелось любви, и, думая про себя, что жизнь и так лишает женщину слишком многого, чтобы еще и самой себя чего-то лишать, она откинула одеяло и прижалась к мужу.