Читать книгу Разлюбившему смерть - Виолетта Якунина - Страница 4

Дашка еще не спала. Она была заядлой полуночницей и могла смотреть до часу телевизор, до двух – сидеть в Интернете, до трех – читать книгу. Она обожала эти часы, когда вся квартира погружалась в сонную тишину, дети мирно сопели в своих кроватях, а она могла делать все, что угодно: ванночки для ног, маски на лицо, пить мартини со льдом и лимоном, болтать с друзьями в скайпе, смотреть фильмы про любовь.

В этот раз она смотрела «Титаник», но от драмы на экране ее отвлек мигающий телефон, беззвучно призывающий Дашку выслушать драму из жизни подруги.

– Что случилось? – спросила Дашка вместо приветствия.

– Дашка, я тоже в твоей лодке, или в Регинкиной, – сказала Аленка, – или в своей собственной, но уже иду ко дну.

И она рассказала подруге о своем расследовании.

– В общем, я стою на балконе и реву, а он спит в моей кровати и видит сладкие сны про свою Миленочку, – подвела она итог.

– Вот говнюк! – оценила ситуацию Дашка. – Ты только не реви. Надо успокоиться и принять решение.

– Какое решение? – всхлипнула Аленка. – Я его любила, верила ему, а он крутил одновременно еще с какими-то мармеладками-шоколадками! И какой подлый, переехал ко мне, чтобы не снимать квартиру, а сам вынашивает планы, как он купит новое жилье и вселится туда с новой кралей!

– Конечно, не к мамочке-барракуде же ему ехать! У тебя удобнее: вкусная еда, чистая одежда, бесплатный секс…

– У-у-у-у-у!!! – завыла Аленка.

– Хотя, – поспешно сказала Дашка, – на самом деле, может, все не так, как кажется.

– Какое там – «не так»! Он с каждой из них и болтает по десять раз на день, и «эсэмэсится». Конечно, у него в бизнесе проблемы начались, просто не до работы человеку! Весь в любовях-морковях!

– Ну мало ли о чем они могли разговаривать…

– Действительно, нам ли с тобой не знать, о чем можно разговаривать с холостым мужиком по десять раз на дню!

– Слушай, это могут быть подружки из его музыкальной тусовки, или со студенческой скамьи, или еще фиг знает откуда. Важно другое: что это скрывалось от тебя. Пароли на компе, стертые эсэмэски, встречи за твоей спиной. Вот что плохо! Он так и не впустил тебя в свою жизнь.

– И он мне соврал. Сказал, что разговаривал с сестрой. Ты бы его видела! Он был так убедителен, что если бы не сигнал пришедшей эсэмэски, который я почему-то засекла, то я бы ему поверила, еще бы и прощения попросила! И так бы и ходила дура дурой еще пару-тройку лет – как же, заподозрила в измене такого душевного парня!

– Я тебе одно могу сказать: ты легко отделалась! Было бы хуже, если бы ты уломала его на тебе жениться, а он бы потом начал скакать по своим девочкам-припевочкам.

– Дашка, но я его все равно люблю! Я не хочу от него отделываться! Ну может, поговорить с ним, может, он как-то это объяснит или поклянется в том, что не изменяет мне?..

– Ален, да ты и правда дура дурой, – вздохнула Дашка. – Уж в твои-то годы надо понимать, что он тебе что угодно может наобещать, если захочет задержаться рядом с тобой. Но нет никаких гарантий, что он свое обещание сдержит.

– Что же мне делать?!

– Гнать его поутру взашей! Поверь мне, жизни у вас уже не будет. Теперь ты его примешься ежесекундно подозревать во всех смертных грехах, следить за ним, проверять его телефонные счета и лазать по карманам. И, в конце концов, превратишься в Зайкиного импотента Васю, только в юбке.

– Ох, Дашка, ты такая сильная! А я не знаю, смогу ли я так взять – и выставить его. Не знаю…

И она снова расплакалась. «Сильная» Дашка как могла утешала подругу. И жалела только об одном: что ее силы не хватит – пойти начистить морду этому мерзкому музыкантишке!

Совсем недавно она прошла через все круги ада со своим женихом. И до сих пор не понимала, как не свихнулась в те дни. Неважно, с какой формой предательства ты сталкиваешься, но, когда рушатся твои мечты и надежды, осколки кромсают твою душу и тело. И никак нельзя защититься, и никак нельзя спастись…

Дашка весь год встречалась с одним питерцем, который приехал в их город налаживать какую-то грандиозную компьютерную систему из разряда новейших технологий. Он покорил буквально всех: Дашкиных детей, родителей, подруг. Милый, обаятельный, добрый, щедрый – не парень, а сказочный персонаж! И родня у него была чу́дная, он Дашку познакомил со своей сестрой и племянниками, приехавшими к нему на недельку погостить, и все друг другу вполне понравились. В общем, Витя был всем хорош, кроме одной лишней печати в паспорте. В Питере у него остались жена и дочь. Но жена его уже жила с другим мужчиной, а с дочкой Витя виделся только на каникулах.

С Дашкиными детьми он сразу нашел общий язык, потому что всегда мечтал о сыне. А тут – целых два пацана, похожих друг на друга как две капли воды! Виктор часто приглашал их в кино, с обязательным заходом в Макдоналдс, или в боулинг, с последующим поеданием пиццы. И даже стал строить планы, как они будут путешествовать по миру впятером. Он был уверен, что дети их между собою поладят.

Сережка и Антошка вдохновились от перспективы появления в их жизни сестренки из Питера и втихаря обещали матери быть рыцарями. «Мам, ты не бойся, мы ее обижать не будем, – говорил Сережка под молчаливое одобрение Антошки. – Хоть она и девчонка, мы ее научим играть в настольный теннис и в «дурака». И она может спать в нашей комнате на диване».

В общем, дело теперь стало лишь за разводом, который Виктор с женой никак не могли оформить из-за страшной занятости обоих супругов.

Дашка понимала, что если тебе уже немного за тридцать, выйти замуж за принца, то есть за абсолютно свободного и бездетного мужчину, весьма маловероятно. А Витя с его спокойным нравом, с его заботливостью и аккуратностью, с его рассудительностью и вежливостью казался ей воплощением мечты любой разумной женщины. Поэтому, когда он подарил ей красивое колечко и спросил, не выйдет ли она за него замуж, Дашка сказала, что с удовольствием выйдет, если он освободит в своем паспорте место для новой печати.

И тогда Витя поехал в Питер подавать на развод. А Дашка осталась готовиться к своему дню рождения, на котором они с Витей решили объявить о своей помолвке. Заодно Дашка присмотрела себе венчальное платье, и даже с рестораном успела договориться. Но она поспешила.

Из Питера Витя вернулся не один, а вместе с женой, дочкой и двумя кошками, которые дружно заселились в его квартиру. Супруги решили продать свою квартиру в Северной столице, чтобы начать жизнь с белого листа. За выходные в кругу любящих женщин Витек успел пересмотреть свои планы на жизнь. И решил: зачем разрушать то, что уже есть, ради создания того, что может еще и не сложиться? Примерно так он и объяснил Дашке: мол, не может он стать ей мужем и отцом ее детям и осиротить свою собственную дочку. Кстати, эти самые дети за год общения с дядей Витей были вполне «за» их женитьбу. И объяснять им, почему дядя Витя сбежал от их мамы, предстояло как раз Дашке.

Дашка была сильной женщиной, она не стала рыдать, заламывая руки, не принялась упрекать Витю в бесхарактерности и обвинять в предательстве. Она коротко приказала: «Пшел вон!» И перестала реагировать на его звонки и эсэмэски. О чем тут можно еще говорить с человеком, который целый год изображал из себя любящего и преданного мужчину и сбежал практически из-под венца? Она хотела только одного: вычеркнуть из своей памяти все, что было с ним связано!

Но тут позвонила его жена.

– Дарья, добрый день, – томным голоском проворковала она в трубку. – Я хотела бы, чтобы вы оставили в покое моего мужа. Не надо питать никаких надежд. Я его вам никогда не отдам. Я понимаю, у вас двое детей и бальзаковский возраст на носу, но это не ваш вариант. Поймите, он – чужой муж. Чу-жой! И вам он никогда принадлежать не будет!

– А с чего вы взяли, что я его домогаюсь?! – поразилась Дашка. – Вы сначала его выперли, не подумав, потом решили вернуть в лоно семьи. Маневр удался, поздравляю. Но если вы считаете, что я буду за него бороться, ошибаетесь. Такой рохля того не стоит!

– Ах, вот как вы заговорили! Тогда не обнадеживайте его! Он же порядочный человек, а вы его изводите, напоминая об обещании, которое он вам дал, не подумав! Вы же нагло лезете в чужую семью! Пытаетесь слопать чужой каравай! Кстати, колечко, которое он вам подарил, порядочная женщина вернула бы мужчине. Но вам бы хоть что-нибудь чужое да захапать!

– И что, вы не побрезгуете после меня его носить? – засмеялась Дашка. – Послушайте, Аня, – так вас, кажется, зовут? Я буду рада, если ваш муж перестанет терзать мой телефон своими звонками и месседжами. Я не хочу с ним общаться, так ему и передайте. Да и вы сами тоже не звоните больше! Меня тошнит от вашей семейки!

Дашка бросила трубку и еще минут десять наблюдала, как беззвучно трясется ее телефон от звонков оскорбленной женушки. Саму Дашку трясло дня два при воспоминании об этом тонком голоске с истерическими повизгиваниями.

А «чужой каравай» упорно продолжал свои жалкие попытки «поговорить», звонил с телефонов своих сослуживцев, с закодированных номеров. Дашке было не интересно даже думать о целях, ради которых Виктор добивался ее внимания. Все умерло.

Очень больно было еще раз, когда она рассказывала сыновьям, приехавшим из дома отдыха, где они были с бабушкой и дедушкой, что свадьбы не будет. Эти чистые глаза, полные непонимания «взрослых игр», и разочарование, и тревога, и страх – а вдруг это из-за них…

Ну почему всегда страдают их дети? Ну почему каждый раз хочется, чтобы все было как лучше, а получается из рук вон плохо?! Ну где же водятся нормальные мужики, способные оценить женскую любовь и преданность, верность и доброту? И если они вымерли, как мамонты, то откуда же взялись те, кто пришел им на смену? И почему вместе с нормальными мужиками не вымерли все женщины, вкупе со своими детьми? Почему они остались отрабатывать свою карму на этой голубой планете?..

Звонок Аленки растревожил ей душу. Дашка пошла на балкон покурить, чтобы хоть как-то успокоить расшалившиеся нервы. «Вот, пожалуйста, теперь еще и Аленка будет рыдать завтра на даче!» – расстроенно подумала Дашка.

Нет, они все понимали, что душка Мишка на самом деле – с душком. Но такой обаятельный, гад, ничего не скажешь! Вписался в их компанию, как по маслу. И с девочками нашел общий язык, и с мальчиками этих девочек, даже с импотентом Васей – и с тем подружился. И чем только он думал, придурок, когда рисковал такими славными отношениями? Наивно полагал, что его развлекалочки на стороне на свет божий не вылезут?! Ведь с детства каждый знает: сколько веревочке ни виться…

Дашка затушила окурок и вошла в комнату. И зачем она курит? Легче ведь ей от этого не становится! Телефон ее опять вибрировал. Что такое? Вновь Аленка? Но нет, на этот раз это была Светка.

– Я знаю, что ты не спишь, – всхлипнула она в трубку.

– Заснешь тут с вами, – встревоженно сказала Дашка. – Ты-то чего ревешь?

– Он мне позвонил, представляешь?! У него хватило наглости мне позвонить, чтобы поглумиться надо мною! Сволочь! Как жаль, что я не догадалась записать все на диктофон. Просто это было так неожиданно…

– Так, стоп! Кто позвонил, Жорик?

– Ну да! Позвонил и начал ржать, спрашивал, как мне тут без кровати – не жестко ли спать на голом паркете?! Скотина!

– Вот тварь, – стиснула зубы Дашка.

Она представила бедную Светку, которая спит на утлом диванчике, который они приперли с Дашкиной дачи, в своей полупустой, голой квартире. Да, девочки насобирали для нее шмоток и всего прочего по мелочи: посуду, полотенца, лампу, зеркало, столик и пару табуреток и крохотный телевизор. Но все это только подчеркивало масштаб ее лишений. Было понятно, что восстановить свои дорогие мебельные гарнитуры и аппаратуру, дрезденский фарфор и брендовую одежду Светка сможет не скоро.

Квартиру вычистили так, словно корова языком все слизала, даже лампочки в ванной и туалете выкрутили! Именно поэтому подозрение пало на Жорика, которого Светка выгнала с позором за неделю до этого, обнаружив пропажу бабушкиного кольца с бриллиантами.

И выгнала она своего любовничка по делу: кроме него, украсть кольцо было некому. Уж так Жорику не повезло, что вечером она перебирала свое золото и зачем-то переложила кольцо из коробочки в мешочек. А утром, приехав на работу, узнала, что в обед ей нужно быть на одном пафосном мероприятии. Светка приехала домой, переоделась, полезла за кольцом, а его нет!

Ее тунеядец бойфренд все еще прогуливался в семейных трусах по квартире, было понятно, что из дома он еще не выходил. Уже понимая, что случилась необратимая беда, ее любовник решил украсть бабушкино кольцо, – Светка попыталась разрешить проблему миром.

Она вышла в гостиную и спокойно сказала, что у нее пропало кольцо.

– Ну может, ты его потеряла? – пожал он беспечно плечами, продолжая щелкать пультом, переключая каналы телевизора. – У тебя столько побрякушек, что ты могла и не заметить.

– Я его вчера видела и переложила из коробочки в замшевый мешочек. А сейчас его там нет, – спокойно сказала Светка.

– Ну поищи где-нибудь еще, – нахмурился Жорик. – Знаешь, как бывает – сунула куда-нибудь машинально и не зафиксировала в памяти.

– Хорошо, поищу, – покладисто согласилась Светка.

Она подумала, что Жорик сейчас тихонько подсунет ей кольцо. И не желая думать о дальнейшем, стойко решила все вытерпеть и не сорваться. Она бесцельно подвигала статуэтки на полочках, поправила фото в рамках. Жорик упрямо сидел перед телевизором.

– И к нам не заходили ни сантехник, ни электрик, ни бригада «Скорой помощи»? – спросила Светка, становясь перед ним.

– Светик, мне не видно, подвинься, – попросил ее Жорик.

– Я ищу кольцо, которое испарилось из моей шкатулки меньше чем за сутки, – спокойно сказала Светка. – И прошу тебя мне помочь.

– Светик, у меня плохой нюх на золото, отстань, я смотрю футбол.

Светка пошла в спальню. «Куда он его мог сунуть? – подумала она. – Если бы хотел утащить сразу, то, наверное, уже бы вынес из дома, но он все еще в трусах, значит, не выходил, и кольцо пока еще в квартире!»

Она планомерно обыскала одежду Жорика, но кольца так и не нашла. И тут ее осенило: на тумбочке в прихожей лежала стильная ключница, которую она ему подарила на «мужской» праздник. Подчиняясь наитию свыше, Светка дернула молнию и среди ключей обнаружила искомое кольцо.

– Колечко-колечко, выйди на крылечко, – пробормотала она.

И, сжимая в руке ключницу, вошла в гостиную.

– Что это? – спросила она Жорика. – Объясни, пожалуйста, как мое кольцо попало в твою ключницу?

– Никак, в порыве твоего умопомрачения, – оскалился Жорик.

Он встал с дивана, отбросил пульт и пошел в спальню. Света проследовала за ним.

– То есть ты не хочешь мне это объяснить? – спросила она. – Может, тогда скажешь, как давно ты меня обворовываешь?

– Ты, вообще, с головой дружишь? – окрысился он, ныряя в джинсы. – Ты че мне шьешь? Ты меня за руку ловила? Ты еще ментов вызови! Нашла вора, блин!

– Милицию я вызывать не буду, – сказала Светка, – но вещички твои собрать помогу.

– Ах вот ты как запела? Да с удовольствием! Поищи себе другого мальчика на побегушках!

– Я поищу себе мужчину, – сказала Светка, стараясь не расплакаться, – который не будет сидеть на моей шее и воровать мои драгоценности! Настоящего мужика, одним словом.

И тут он ее ударил наотмашь по щеке.

– Значит, я альфонс?! – заорал он ей в лицо. – А как же все твои: «люблю-сю-сю-сю, все мое – это твое»? Ноги моей здесь не будет! Ты за свои бабки мне уже все нервы вымотала, стерва!

Светка схватилась на пылающую щеку, от гнева и обиды она не могла вымолвить ни слова. Даже плакать не могла, таращилась на него во все глаза и хватала ртом воздух. Кто этот человек?! Жорик? Ее Жорик? Как он мог ее ударить и орать на нее?

«Ее» Жорик, в которого внезапно вселился дьявол, тем временем начал вышвыривать из шкафов свои шмотки и запихивать их в огромную спортивную сумку, которую она привезла из Италии.

– Чего уставилась? Ждешь, что я буду валяться у тебя в ногах, просить прощения? Хрен тебе! Не дождешься!

Светка смотрела, как в сумку летели галстуки ручного плетения, купленные ею в дизайнерских бутиках, и ремни из кожи крокодила, привезенные с Бали. Прошлой осенью она оплатила им обоим тур, дура романтическая!

– Она думала, что купила меня с потрохами, – приговаривал Жорик, словно Светка испарилась из комнаты, а может, и вообще перестала существовать. – Не на того нарвалась! Нормального мужика она себе найдет… как же! Кому охота жить с калькулятором?!

С этими словами он промаршировал в ванную и сгреб в пакет свои гели, шампуни, одеколоны, зубную щетку и бритвенный станок.

– За зимними вещами заеду позже, – сказал он Светке и помахал ручкой. – Бывай, старушка!

И был таков. Светка очнулась от звука хлопнувшей двери.

– Позже?! – завопила она. – Да нет уж, куй железо, пока горячо!

Она лихорадочно выкинула из шкафа его куртки, пиджаки, полупальто и дубленку, обхватила эту кучу-малу руками и ринулась на балкон. Выкинула все вниз, после чего метнулась в прихожую: туфли, кроссовки, полусапожки – все долой! Затем она бросилась в спальню. Там на тумбочке приютилась омерзительная лампа с гофрированным абажуром – единственный подарок Жорика. Светка схватила лампу, выдернув с мясом розетку, и снова понеслась на балкон.

Внизу суетился Жорик, пытаясь собрать свое барахлишко.

– Эй, сосунок, – крикнула Светка, – лови свое приданое, передашь той, кто тебя усыновит!

И она ловко метнула снаряд в голову мерзавцу. Жаль, промахнулась. Мат Жорика достиг верхних этажей, но у Светки стояли прекрасные звуконепроницаемые стеклопакеты, стоило лишь ей плотно закрыть балконную дверь, как всякие горлопаны переставали существовать.

Часа два она рыдала, потом закатала рукава и выдраила квартиру от и до: перебрала шкафы, заполнив своими вещами пустые полки, выстирала белье, продезинфицировала ванную комнату и туалет, выкинула все его журналы, аудио– и видеодиски, компьютерные «стрелялки», тапки и чайную чашку – ничто не должно было напоминать ей о Жорике.

– Смени замки! – хором потребовали подружки, узнав подробности их разрыва.

– Сменю, – сказала Светка, – хотя свои ключи он оставил.

– Этот ворюга мог сделать дубликат! – волновались девочки.

Но Светка подумала, что они перегибают палку. Она считала, что Жорик теперь не отважится к ней и близко подойти. Вся его агрессия, полагала Светка, – всего лишь от испуга, что она его сдаст в милицию, поймав на краже кольца. Вот отсюда и крики, и пощечина.

А через несколько дней она вернулась с работы и ахнула: в квартире остались только стены. Кто-то обчистил ее квартиру, забрав все до последней нитки. И сделал он это просто виртуозно: вещи выносились у всех на глазах, но соседи даже заподозрить такого не могли, что люди в оранжевых комбинезонах и бейсболках – грабители. Дело в том, что в соседней квартире вот уже месяц шел ремонт, и в подъезд все время то что-то заносили, то оттуда выносили – то материалы, то мебель, поэтому на воров никто не обратил внимания. Ну суетятся рабочие в очередной раз, ну вывозят какие-то вещи…

Сказать, что Светка была убита горем, – ничего не сказать: ее квартира была не только «домом-крепостью», но и оплотом воспоминаний о ее счастливом детстве с любящими родителями. Папа-генерал выделял немало денег на создание уюта в доме, поэтому мама многие раритетные вещи привозила из-за рубежа. Потом, после смерти папы, мама эмигрировала в Канаду, где уже многие годы жила ее младшая сестра. Светка наотрез отказалась уезжать из России, и все, что у нее осталось от родителей и безоблачного детства, это была ее квартира, наполненная вещами-воспоминаниями. Поэтому эта кража едва не убила ее.

Подруги как могли попытались сгладить удар. Первую ночь она ночевала у Дашки, под завязку нафаршированная успокоительными. Потом они поехали к Даше на дачу и приволокли оттуда диван, подушки и одеяла. Другие девочки привезли прочие необходимые в быту предметы и вещи. Светка была им благодарна, но это не спасло ее от депрессии.

– Вы подозреваете кого-нибудь? – спросили ее милиционеры, вызванные на место преступления.

– Да что там – подозреваем! – вскипела Дашка. – Мы точно знаем, кто это сделал!

И они рассказали о Жорике и краже кольца. Но одно дело – подозревать, а другое – доказать. Милиционеры не поленились встретиться с подозреваемым, и в приватной беседе с Жориком выяснилось, что аккурат в то время, когда Светкину квартиру освобождали от имущества, он вместе с дружками и какими-то приблудными девицами отдыхал в пригородной гостинице. Как говорится, стопроцентное алиби у человека!

– Мы отследим круг его знакомых, вполне возможно, среди его дружков найдутся личности с темным прошлым, которые могли провернуть техническую часть работы. Если копать в этом направлении, можно взять верный след, – объяснил ей следователь. – Но вот доказать его причастность к краже удастся лишь в том случае, если поймать тех, кто начнет реализовывать украденное.

– С чего вы взяли, что они будут продавать украденное? Может, они решат затаиться, – возразила Светка.

– Ваше имущество непременно где-то всплывет, даже если его не станут продавать непосредственно те, кто его украл. Это не какое-то там колечко, тут большой объем украденного, к тому же там есть антикварные вещи, их не так-то просто продать.

– А если вы их не поймаете? – спросила Светка.

– Вообще-то, у нас есть свои каналы, по которым мы контролируем скупку краденого. Не станет его продавать сам домушник – в скупку пойдет его подружка, получившая в подарок ваши украшения, или его мама захочет избавиться от вашего сервиза, или сестра его решит, что ей ни к чему ваша соболья шуба. Поверьте, такое преступление можно скрыть только одним способом: утопив скопом все ваше имущество в реке. Но и тут могут найтись свидетели. Так что подождем их дальнейших действий.

На вечернем военном совете мнения подруг разделились. Зайка и Аленка призывали Светку поверить в добросовестность милиции, Регина категорически не верила в их обещания найти украденное, а Дашка считала, что шансов на раскрытие преступления – пятьдесят на пятьдесят. В конце концов, они решили, что следует надеяться на лучшее, но быть готовым к худшему.

В общем, теперь у Светки из собственных вещей осталось только то, в чем она на работу ушла. В милиции не торопятся ловить воров, сидят себе и ждут у моря погоды. А Жорик, не будучи в силах сдержать своего ликования, названивает ей и глумится над своей жертвой…