Читать книгу Разлюбившему смерть - Виолетта Якунина - Страница 6

Третья бутылка текилы подходила к концу, шашлыки давно остыли, запеченные овощи скукожились на тарелке, сыр обветрился, лаваш подсох. Веселья не получилось.

На Светку было страшно смотреть: у нее по шее и щекам расползлись багровые пятна – аллергия на алкоголь. Дашка язвила напропалую, Регина морализировала, Зайка грустила над своей гитарой, и только Аленка выглядела так, словно и не пила вовсе. Ее высокая сопротивляемость воздействию алкоголя давно стала притчей во языцех.

– Нет, ну почему они вас не кусают, а меня так и жалят? – спросила Светка, прихлопнув очередного комара.

– Не знаю, – сказала Дашка. – Я везде пирамидки зажгла и «рапторы» в розетки воткнула. Они не должны жалить. Никого другого они ведь не трогают. Может, у тебя чесотка на нервной почве открылась?

– Да нет, просто ее эти кровопийцы на ощупь находят, несмотря на все средства защиты, – сказала Регина.

– А мне бы крови-иии твоей глоточе-еек!.. – пропела дурашливо Зайка, ударила по струнам гитары и оборвала аккорд ладонью.

– Тсс, слышите? – спросила Аленка. – Сверчок.

Девушки примолкли. Весенняя ночь завораживала их таинственностью звуков и шорохов. Приусадебный участок тонул во мгле. Сумрачные тени клубились в углах веранды, и только над круглым столом «разлапилось» неровное пятно света от плетеной люстры.

– Господи, такая ночь как раз для любви! – вздохнула Зайка, вдыхая пьянящий чистый воздух всей грудью.

– Еще бы, ведь сегодня знаете какое число? Тридцатое апреля! – сказала Аленка. – Сегодня Ночь всех костров. В древности мужчины и женщины в этот день выходили из своих домов, пели, танцевали, жгли костры и устраивали любовные оргии.

– Костер не проблема, только где ж нам мужиков для оргии взять? – засмеялась Светка. – Дашка, в поселке есть хоть какие-нибудь мужчины?

– Хоть каких-нибудь нам не надо! Нам самых лучших, пожалуйста! – потребовала Зайка.

– Ага, держи карман шире! – мрачно сказала Регина. – Мы уже в тираж вышли, староваты стали для самых лучших…

– Так, попрошу не обобщать! – возмутилась Аленка. – Может, ты и вышла, а я очень даже еще ого-го! И для оргий там всяких, и вообще…

– Эх, – воскликнула Дашка, – а давайте выпьем! За вечную молодость и неугасающую страсть!

– О! Вот это я понимаю! Вот это правильный настрой! – поддержала ее Аленка.

Дамы дружно посолили свои левые ручки, опрокинули по бокалу текилы, заели ее лаймом. Зайка неожиданно заиграла что-то зажигательное, то ли мексиканское, то ли испанское, Дашка стала ей подыгрывать, застучав в ритм ладошками по столу, Аленка забренчала вилками по тарелкам, Светка изобразила щелканьем пальцев кастаньеты и даже в пляс пустилась, пристукивая по полу ножками. И только Регина сидела, подперев рукой щеку, и улыбалась. Внезапное веселье оборвалось так же внезапно. Зайка прижала ладонь к струнам, и гитара захлебнулась стоном. Светка плюхнулась в кресло-качалку. Регина потянулась за текилой.

– А знаете, почему мы здесь собрались?! – спросила Дашка. – Не для чего, а почему? Знаете?!

– Ну и почему?

– Потому что мы – тюхи! Нас унизили в лучших чувствах, растоптали наши надежды, обмазали дерьмом с головы до ног! А мы что? Сидим, пьем, страдаем… А это – закон жизни: выживает сильнейший!

– А что ты предлагаешь? Мстить? – спросила Регина. – Слишком много чести! Я вон своего мачо послала на все четыре стороны, и все – да здравствует свобода!

– Ага, рассказывает! Через месяц твой Паша вернется, ты его простишь, он какое-то время будет сидеть ниже травы, тише воды, а потом опять пустится во все тяжкие. А ты по клиникам побежишь, его грехи залечивать! – психанула Дашка.

– Дашунь, я его не прощу! В последний раз у нас уже до мордобоя дошло. При детях насмерть бились. Хорошо, оба отделались легкими увечьями. А если бы мы поубивали друг друга?

– Да его убить мало, потаскуна этакого! – плюнула Дашка.

Она была самым непримиримым борцом против мужских супружеских измен среди своих подруг. Понятие христианского прощения ей ни в какую не давалось. Остальные молча потянулись за сигаретами, чтобы не таращиться на чуть подживший фингал Регины.

– Драться с женщиной – это низко, – сказала Зайка и что-то тихо забренчала на гитаре.

Она, единственная в их компании, не курила, вообще никогда, остальные то и дело бросали, но суровые реалии жизни вновь заставляли их возвращаться к этой пагубной привычке.

– У него сын растет… – продолжила она, словно напевая странную песню, – и что ребенок запомнит из детства? Как папа отрабатывал хуки на маме? И как он потом будет разбираться с собственной женой, тоже с помощью колотушек?

– Не трави душу, Зайка! – сказала Аленка.

А Регина только рукой махнула.

– Ничего, он еще осознает, чего лишился, – сказала Светка. – Приползет, гад, каяться, вот увидишь, Регинка! И знаешь, когда он гуляет и дерется – это худо, но когда грабит – это не легче, – на этих словах она закашлялась, поперхнувшись дымом. – Нет, вы только представьте, девочки, приходите вы домой, а там – пусто! Ничегошеньки не осталось! Ничего – от целой жизни моей семьи!

– Ну Светик! – забормотала Дашка, обнимая подругу. – Ну не реви!

– Да как же не реветь! Этот мерзавец у меня все-все забрал, даже трусы снял с веревки на балконе!

– Светка, вот увидишь, его поймают! Менты же тебе сказали, что столько вещей не могут просто исчезнуть, что-нибудь да всплывет в скупках, и тогда его прищучат!

– Ага, делать им больше нечего, как по скупкам бегать и мои вещи выслеживать! – зарыдала Светка.

Да, этим вечером каждой из них было о чем поплакать в дружескую жилетку.

– Поймать бы твоего Жорика и руки ему отрубить, как на Востоке делают! – сказала Аленка. – Как бы он потом без рук в твои трусы наряжался?

– Жаль, конечно, что мы не в Азии, там еще преступников лошадьми на части разрывали.

– Ага, и головы отрубали…

– И в землю живьем закапывали…

Версии казней посыпались как из рога изобилия. Пьяные женщины кровожадны, как горгоны.

– А лучше бы мне его вообще не встречать! – сказала Светка и, чтобы не плакать, снова закурила.

– А давайте выпьем за то, чтобы моему Вите в его семье пусто было, – неожиданно сказала Дашка. – И чтобы он свою жену до конца жизни удовлетворить не смог! Как им такое семейное счастье?!

Переход с одного горя на другое произошел опять внезапно, но барышни сориентировались мгновенно. У них наступила та стадия алкогольного опьянения, когда слова не нужны, все и так понятно.

– За Витю в космосе! – сказала Регина. – Пусть у него на душе будет так же пусто, как и у Дашки на сердце!

Все выпили. А как же им было не поддержать подругу в трудную минуту?

– Эх, блин, сидим мы тут на даче, комаров кормим, а ведь могли бы зажигать сейчас в «Калифорнии», – с тоской сказала Дашка. – Блин, мы не танцевали уже сто лет! Как я ненавижу этого труса, девочки, если бы вы только знали! В его квартире все моими руками обустроено. Его жена спит на простынях, которые я ему выбирала, и ест из посуды, которую я покупала! А он расстался со мной по телефону!

– Да ладно тебе сердце рвать, не думай об этом, ведь так душевно сидим! – отмахнулась от очередного комара Светка. – А Витя твой еще обломается с этим «воссоединением». Вот посмотришь, у них ничего не получится!

– А дача твоя – вообще лучше всех похвал, – сказала Регина, – так что потанцуем в другой раз. А тут так хорошо, тихо, спокойно… Чувствуется настоящее фамильное гнездо! Вот у нас дача – стекло и бетон. А я так люблю деревянные дома!

– Этот каменный, – встряла Аленка.

– Но старинный. Это же еще твои прадеды его строили, Дашка?

– Да, – сказала Дашка, – строили. Мои прадеды и прабабки.

– А давайте выпьем за них, и за твой день рождения тоже, – встрепенулась Зайка.

И они выпили. Ведь в первый раз за все годы их долгой дружбы день рождения одной из подруг был так безобразно отравлен, что его даже пришлось перенести до лучших времен, а не праздновать день в день, как нравилось Дашке. Но тут уж было не до веселья, потому что именно в этом месяце Витя бросил Дашу, Жорик ограбил Светку, а Регина выгнала загулявшего вконец Пашу. Сравнительно менее пострадавшими на общем фоне выглядели Аленка и Зайка. Но и более счастливыми от этого они тоже не становились.

– Девочки, это кошмар какой-то, – сказала Аленка. – Мы по рукам и ногам связаны мужиками, которые пьют нашу кровь…

– …и жрут нашу плоть, – закончила Светка, прихлопывая очередного комара.

– Мы тратим свои жизни на каких-то типов, – не дала себя сбить Аленка, – которые нас не ценят и в любой момент могут бросить. Ради чего?!

– Ради большой и светлой любви в твоем случае! – съязвила Регина.

– Какая любовь! Да я его убить готова, вот этими руками! – сжала кулаки Аленка.

– А давайте их всех убьем, – предложила Зайка. – Я уже три года нормально сексом не занималась!

Девочки дружно закатили глаза к потолку. Зайка и ее Вася-импотент уже давно перестали быть пикантной темой для их посиделок. Никто не понимал Зайку, вычеркнувшую себя из Истории Большого Секса.

– Нет, девочки, он меня достал! Я уже правда готова на все, только чтобы от него избавиться! Я больше не могу жить под микроскопом. Он же все время следит за мной, как удав за кроликом!

– Дорогая, мы знаем пределы твоих возможностей, – усмехнулась Регина. – Ты у нас – раба любви. Причем любви платонической!

Зайка бросила на Регину убийственный взгляд. Подтрунивания подруг были для нее весьма болезненны. Она действительно хотела порвать с Васей, но чувствовала, что просто так он ее не отпустит.

– А давайте их всех пригласим к Жорику на катер и взорвем его к чертям собачьим, – предложила Светка. – А сами на берегу шабаш устроим!

– Шабаш нужно сегодня устраивать, – сказала Аленка. – Сегодня не только Ночь всех костров, но еще и Вальпургиева ночь. Так что те, кому не до любви, тот нынче колдует.

– Слушай, Дашка, помнишь, ты рассказывала о каких-то книгах ведьм? – спросила Регина.

– О, точно! Девочки, знаете, что мы сделаем? – захлопала в ладоши Дашка. – Мы их заколдуем, на фиг! У меня же есть магические книжки!