Читать книгу Рассказы - Виталий Чернов - Страница 6

Кто говорит, что работа в уголовном розыске отделения милиции овеяна ореолом романтики, не верьте. Может быть, в Управлении уголовного розыска, где инспектора работают исключительно по конкретным преступлениям и направлениям, занимаясь розыском в чистом виде, частичка романтизма есть. А на земле – нет. Ежедневная, тяжелая (в моральном смысле), кропотливая работа – прием заявителей, рейды, отработка жилого сектора, проверка ориентировок, выезды на места происшествия, осмотр трупов (причем практически всех, независимо от возраста и болезней), опрос свидетелей. Время на раскрытие конкретного преступления на своем участке не остается. Работа низового подразделения МУРа, по большей части, сводится к вынесениям отказных материалов. Оперативный работник выступает в роли фильтра.

Формально состав преступления есть (пропали джинсы с веревки во дворе, кошелек из кармана, чехол от машины, колесо, автоприемник или щетки дворников автомобиля). По большому счету мелочевка. Но если по каждому случаю возбуждать уголовное дело, не хватит ни времени, ни сил. Вот и ломает голову инспектор, а как-бы так отказать в возбуждении уголовного дела, чтобы прокуратура не отменила, а процент раскрываемости оставался на высоком уровне.

Доходило до смешного. В 80-х годах прошлого века многие жители Москвы увлекались разведением голубей. Голубятни были практически в каждом дворе. Некоторые голуби стоили очень дорого. Так вот, в один из дней в отделение милиции поступило заявление о краже 20 породистых голубей. Началась проверка. А через несколько дней пришел заявитель и сообщил, что три голубя прилетели обратно. Это и послужило поводом в отказе в возбуждении уголовного дела. В резолютивной части отказного материала был сделан вывод, что голубей никто не крал, три голубя вернулись обратно, а в ближайшее время ожидается прилет основной стаи. А поэтому по уголовно-процессуальному кодексу, отсутствует само событие кражи.

И это не самый плохой вариант.

На одной из вечерних посиделок в отделении за рюмочкой «сухонького» (в рестораны ходили очень редко), старые оперативники смеялись, вспоминая случай из жизни. Сотрудники выехали на осмотр трупа в Ботаническом саду. Мужчина со следами ножевых ранений, лежал на краю аллеи. По документам – приезжий, по татуировкам – судимый. Очевидцев преступления нет. Глухо. Оперативники быстро перетащили труп на несколько метров, на другую сторону аллеи. А это уже территория не только другого отделения милиции, но даже другого района Москвы. Одним «висяком» меньше.

Сам я очевидцем этого не был, а вот случай, свидетелем которого я был.

В районе задержали квартирного воришку из другого региона. Пока тот дожидался окончания следствия, с ним работали сотрудники уголовного розыска по другим преступлениям. «Висяков» было много, в том числе и квартирных краж. По способу совершения – через форточку на первом этаже – вроде подходит, но привязать никак не удается. Старожилы сыска решили уговорить задержанного взять на себя парочку похожих краж. Купили водочки, колбаски. Подкормили, вывезли на место преступления. Тот бойко, при понятых, все показывал. Выглядел убедительно. Следователь зафиксировал выезд в протоколе. Предъявил обвинение. И неважно, что дело в суде развалится, раскрытие прошло, общие показатели улучшились.

А сам обвиняемый сидел в камере и цокал языком: «Ну Москва, ну столица, ну Москва, ну столица».

Все это было порождением системы, где на первое место ставился процент раскрываемости любой ценой. От этого зависело выплата премий, другие блага, в том числе присвоение очередных званий, а руководство отделения и района меньше критиковали. Это конечно портило сотрудников милиции, но не всех.