Читать книгу Волчий мох - Виталий Ефимович Кулик - Страница 8

Назавтра после шумного и весёлого колядного вечера берёзовская молодёжь с запалом делилась впечатлениями. И как всегда, в таких рассказах краски намеренно сгущались, всё преувеличивалось и преподносилось гораздо комичнее, чем было на самом деле. Но от этого никто не страдал, а вот смеху и восторга знатно прибавлялось. Вот только те, кто водил козу с Демьяновыми хлопцами почему-то были сдержанны и хмуры.

Особенно усердствовала в своих рассказах Палашка. Она взахлёб делилась с каждым встречным-поперечным о походе козы к пану Ружевичу; сверстникам хвасталась, как хорошо посидели после колядования, и, конечно же, с особой гордостью не могла не отметить, что вместе с ними были и паненки. Довольство прямо-таки распирало Палашку, когда она видела в глазах слушателей неподдельную зависть. Заметив вдруг на лице Олеси лёгкую тень грусти, она участливо спросила:

– Ну а вы как поколядовали? С Сёмкой-то завсегда ж кайстры полные бывают…

– А-а, даже и не спрашивай… – махнула рукой Олеся. – Всего перепало нам с Катькой. Чтоб знали, так лучше бы с вами пошли.

– Что так?

– С Сёмкой кайстры, может, и полные бывают, да вот в душе как-то пусто… Не такой он, как с виду кажется…

Палашка удивилась словам Олеси, но промолчала, что было совсем не присуще ей, стрекотливой сороке. Она была уже наслышана о «лесном колядовании».

Зато паненкам настолько по душе пришёлся вечер, что они уже наперебой расспрашивали Палашку об очередных значимых праздниках, в которых будет гулять молодёжь.

– А чего ждать каких-то праздников, – задорно ответила та, – сейчас же целых две недели как один праздник! И у нас есть чем заняться.

После встречи Рождества наступают праздничные дни, святые вечера, или, как их называют в народе, Святки. Именно для Святок народное воображение рисует удивительно пестроцветную вязь поверий, обрядов, гаданий, обычаев и различных примет. Этот период времени – двенадцать дней от Рождества до Крещения – замечателен тем, что на Святки крестьяне не делают никакой значимой работы – грех! Да и особой-то работы в зимние дни у них нет. А вот навестить родственников, кумовьев, соседей – не то что можно, а нужно, тем более что и сорокадневный пост закончился!

На святочные вечера в Берёзовке издавна с особым размахом проводились молодёжные посиделки. По договорённости собирались в одной из наиболее просторных хат. Девчата и хлопцы пели весёлые песни, устраивали пляски, забавы; нередко вечер встречали с чаркой да с яичницей на двенадцать желтков.

И уж ни одни Святки не проходили без гаданий! По народному поверью только в эти дни можно наиболее достоверно заметить и истолковать выпавшие знаки, приметы или другие необычные пророческие явления.

На Полесье гадальные ритуалы довольно разнообразны и многочисленны. Гадали и на урожай, и на суженых, и на здоровье, и на многое другое. Но для всех видов гаданий есть некоторые общие условия. Так, наилучшим местом для таких ритуалов считалось нежилое помещение – баня, овин, какая-то отдельная комната. По времени, безусловно, подходил только вечер или ночь, а лучше всего – полночь.

Так уж повелось, что святочные гадания больше интересовали девчат. А посему и главные темы гаданий – суженые, сроки замужества, судьба. Но не всегда и не каждой являлся вещий знак, поэтому и отношение к гаданию у всех было разное: одни верили в него и надеялись на благой знак судьбы; другие видели в этом мистическое развлечение не для слабонервных, а некоторые и вовсе боялись гадать, потому как верили, что при святочном гадании вызывались души усопших, и встреча с ними не всегда могла пройти благополучно.

На Святки самым распространённым и в то же время самым опасным занятием является гадание по зеркалу, а так как не у каждой крестьянской семьи было зеркало, то девчата частенько вместо него использовали бадью с водой. Единственным источником света должна быть свеча. Также для гадания с зеркалом существуют и обязательные условия: девушка в помещении должна быть одна или, в крайнем случае, подружки должны находиться поодаль и не производить ни единого звука; на гадающей не должно быть пояса, нательного крестика; волосы обязательно должны быть распущены – никаких кос и никаких ленточек-скидочек. Все эти условия уже сами по себе навевали ощущение опасной таинственности, отчего многие впечатлительные девицы при гадании нередко дрожали от страху, а то и вовсе, бывало, лишались чувств. Но как бы ни брал страх, а всё равно тянуло прикоснуться к мистическому таинству, заглянуть в будущее, пощекотать нервы острыми ощущениями!

И вот Палашка с широко раскрытыми глазами сообщила паненкам об очередном захватывающем намерении деревенских девчат – гадание на Святках! Гражинка и Мария настолько заразились идеей тоже погадать, что сразу же заверили Палашку в своём участии. А Палашке это только и надо было. Она опять будет всем хвастаться, что водит компанию с паненками – это ведь не прислуживать у них дома.

Пан Ружевич и на этот раз снисходительно отнёсся к просьбе детей и разрешил Марийке и Гражине заняться гадальным баловством, но только не в деревне в такой-то поздний час, а дома, во флигельке. Так спокойнее. Тут уж хоть всю ночь напролёт пусть сидят.

Желающих провести вечер за святочным гаданием в обществе паненок было хоть отбавляй, и Палашке пришла в голову затея собрать свою, избранную компанию. Невзрачная, она наконец-то хоть тут почувствовала в себе некоторое превосходство над остальными берёзовскими девками – ей предстояло решать, кого выбрать в компанию гадальщиц.

Вскоре уже вся деревня знала, что для святочных гаданий набрался весьма завидный круг девчат: Олеся с Катькой, обе паненки, несколько девок постарше и, конечно же, сама затейщица. Все уже знали, что гадать девчата будут в панском флигельке и по настоящему зеркалу. От такой заманчивой затеи даже многие хлопцы стали вдруг ярыми поклонниками гаданий: всем хотелось добраться до панского флигелька. Но Палашка была непоколебима, и так уже многовато набралось девчат, а чем больше молодёжи, тем незаметнее будет она сама.

Деревянный флигелёк стоял отдельно от дома и больше походил на захламленную кладовую. Палашка приложила немало усилий, чтобы привести его в довольно сносную горенку. Паненки тоже с удовольствием ей помогали. Всякую рухлядь сложили по сторонам, и посреди комнаты образовалось достаточно свободного места. Мебели почти не было. Напротив дверей ютился лишь один стол, сиротливо прильнувший к стене с застекленным окном. Вместо стула подставили перевёрнутую рассохшуюся дежку¹⁴.

– Может, окно завесить чем-нибудь? – спросила Марийка.

– А-а, – махнула рукой Палашка. – Тут у вас чужаки не ходят, а посему и подглядывать никто не будет. Да и зеркалом ведь почти всё оно закроется.

На том и остановились. А стол даже застелили старой постилкой. Принесли зеркало, восковую свечу. Всё было готово. Осталось дождаться вечерней зорьки.

А деньки-то зимние ох как коротки! Не успеешь оглянуться, а зимняя небесная нива уже и заколосилась буйно звёздами! Вот бы полесскому крестьянину такой урожай! Но нет, не стоит горемыке надеяться на небеса, ничего оттуда ему не упадёт! Бедняка ночное небо могло лишь порадовать своим звёздным кружевом. Ну, и на том спасибочко.

Первой к зеркалу села Вольга – одна из видных и почитаемых на деревне девок. Она была постарше, и ей не впервой заниматься гаданием на Святки; Вольга лучше других знала, что и как нужно делать. Остальные толпились поодаль у порога и наблюдали, стараясь всё запоминать. Им даже хорошо была видна часть зеркала, прислоненного к окну. Прямоугольное, в деревянном витиеватом обрамлении оно и в самом деле закрывало собою почти всю нижнюю часть окна.

Отражаясь в зеркале, испуганно горела восковая свеча. Липкий полумрак затаился в каждом закутке небольшого помещения. И в этих закутках вместе с дрожанием свечного пламени, словно живые существа, устрашающе ворочались и сгустки темноты.

Вольга уверенно начала готовиться к проведению гадального ритуала. Высвободила из-под хустки густую копну волос, волнами раскинувшуюся аж до перехвата¹⁵. Сняла крестик, тоненький поясок. Немного посидела, глядя в зеркало, потом уселась так, чтобы в отражении хорошо виднелось левое плечо: именно в том месте, за плечом, должен появиться вещий образ. Всё было готово. Наконец, собравшись с духом, девушка тихо вызвала суженого-ряженого. Ждала долго. Ждала она, ждали и все остальные. Но… в зеркальном отражении суженый-ряженый почему-то не соизволил предстать.

Стоявшие поодаль гадальщицы ещё не настроились на сегодняшнее таинство: кто-то перешептывался; паненки в нетерпении пытались издали заглянуть в зеркало. На тех и других Палашка цыкала, чтобы не шумели, а в итоге получалась совсем не подходящая для такого занятия обстановка.

Безмолвной тишины соблюсти пока так и не получилось, отчего первая попытка гадания прошла немного скомкано и безрезультатно.

– Домна, иди-ка ты попробуй. – С некоторым разочарованием встала из-за стола первая гадальщица. – Моё время ещё не пришло. Полночь – вот что надо для настоящей ворожбы.

Перед зеркалом весело и без всякого трепета уселась другая девица. Приготовившись к гаданию и нарочито напустив на себя загадочный вид, она трижды произнесла заветные слова:

– Ряженый-суженый, приди ко мне, незамужней!

На этот раз все девчата уже угомонились, поудобней пристроились, и во флигельке, наконец, установилась подобающая тишина.

Собравшимся гадальщицам не терпелось увидеть что-то явно чудодейственное, но где-то в глубине души почти все, кроме наивных в этом деле паненок, всё же считали гадание ребячеством. Ведь за весь свой гадальный опыт даже самая наторелая Вольга не могла с уверенностью утверждать, что когда-либо наблюдала ясное видение. Ну, являлись несколько раз какие-то расплывчатые образы, так назавтра она и сама уже в этом сомневалась. Да и что там разглядишь в воде! Зато потом Вольга с жаром рассказывала о жутком или же приятном видении, а главное, чётком и ясном. Ну а как же не преувеличить да не настращать товарок!

У гадающих всегда живёт и одновременно пугает надежда: а вдруг сегодня что-то произойдёт! А вдруг только мне явится вещее видение!

Но… пока тишина.

Домна уже начала поглядывать на девчат, мол, кто следующий, как вдруг свеча сильно затрепетала; по зеркалу медленно поползло туманное запотевание, на смену которому вскоре начал проступать человеческий облик.

Хотя все вроде бы и ожидали чего-то такого, но появление в зеркале довольно чёткого видения застало девчат врасплох и напугало безмерно. Ведь это было необъяснимо! Это было настоящее колдовское явление! Вот уж неожиданность! Впрочем, меньше всех испугались паненки: они-то думали, что так и должно быть, что так происходит при каждом святочном гадании.

Сидящая перед зеркалом Домна вдруг странно повела плечами и начала опускать голову.

– Домна, очнись! – с тревогой закричала более опытная Вольга.

Кто-то из девчат бросился было к теряющей сознание девке, но Вольга вцепилась ей в руку.

– Не подходи к ней! – В расширенных глазах Вольги стояла неподдельная тревога! И если уж она переполошилась, значит, что-то пошло не так! Всех обуял ужас.

– Домна, мы тут! Не отрывайся от нас! – уже просто орала Вольга. – Отправь его назад! Всего три слова: чур сего места! Ты же знаешь!

От громкого крика подруги Домна встрепенулась и с огромным усилием едва смогла прошептать нужные слова. Через некоторое время она уже непонимающе вертела головой и, судя по всему, не совсем понимала, что же произошло.

– Слава те Господи, – облегчённо вздохнула Вольга и перекрестилась.

Словно опомнившись, истово закрестились и остальные.

– И… что это было? – шепотом спросила Палашка.

– Я сколько вам всем толковала: при появлении чего-нибудь, не надобно долго таращиться в зеркало, – глядя на Домну, в который уж раз поучала всех Вольга. – Малость разглядели – и будет, сразу оберег-слова молвите.

– Как-то вылетело из головы, – виновато проронила Домна. – Как явился хлопец тот, так и запамятовала про оберег-слова.

– «Запамятовала»! – язвительно передразнила Вольга. – Ещё чуть-чуть – и пришлось бы попа звать…

– А при чём тут поп? – не поняла Марийка.

– А при том, что поп уж ничего не запамятует, когда отходную править будет…

Все испуганно переглянулись и, втянув головы в плечи, затихли.

Насчёт отходной Вольга, конечно же, погорячилась, а вот с душой какая-нибудь беда запросто могла бы приключиться. Ведь по поверью зеркало считается проходом в другой мир, где обитает всякая нечисть. Вот поэтому и бытовало мнение, что при неправильном гадании зеркальное видение вряд ли заберёт человеческую жизнь – она ему без надобности, а вот душу или хотя бы частичку её может прихватить. Ну и как потом человеку жить без души?!

– В видении-то хоть признала кого-нибудь, – уже более спокойно спросила Вольга, – или тоже не до этого было?

– Так… вроде как и похож на кого-то… – растерянно пожала плечами Домна, – а вроде и чужой кто-то. Не успела…

– Что не успела?

– Так разглядеть же и не успела. Он как глянул на меня из зеркала, мне и томно сделалось…

Вольга глубоко вздохнула. Честно говоря, она и сама не ожидала такого поворота.

– Ну что, на сегодня, может, хватит вам переполоха, или ещё кто желает погадать? – тоном старшей строго спросила она.

Тишина.

– Я погадаю.

Изумлённые девчата уставились на Гражинку.

Вольга с минуту стояла в раздумье. Не дай бог, что случится – спросится с неё. Пан Ружевич дал наказ именно ей приглядывать, чтоб даже испуга какого не вышло при их-то баловстве. Вот тебе и баловство! Вона оно как вывернулось! А время-то к полуночи близится, тут и не такое может статься…

– Ладно… гадайте, панночка, – с опаской всё же согласилась Вольга, – да помните про наказ: узрели суженого или кто там явится – и быстренько избавляйтесь от него. Неровен час вместе с ним в зазеркалье и шагнёте.

– Не шагну. И о словах защитных помню.

– Ну, тогда с богом.

Сама не зная почему, Гражинка села перед зеркалом в полнейшем внутреннем спокойствии. Без лишней суеты она выполнила необходимые приготовления и, произнеся нужные слова, вызвала суженого.

Затаив дыхание, все тоже издали уставились в зеркало. Во флигеле воцарилась мёртвая тишина.

Долго ждать не пришлось. Пламя свечи заволновалось. По зеркалу снова пошла туманная зыбь. Гражинка ещё пристальней вгляделась в отражение над своим левым плечом и внезапно в последний момент испугалась: «А вдруг появится образ Ефимки, и все узнают о её тайне! Это будет ужасно!» Гражинка представила, как все начнут с хитринкой задавать каверзные вопросы и строить непристойные догадки. Нет, Гражинка этого не хотела! Ей хотелось, чтобы все её мысли о Ефимке были лишь наивными фантазиями! Впрочем, этого больше хотело благоразумие, но только не сердце…

А меж тем зеркало прояснялось! Что-то изменить уже было поздно и невозможно! И вот он – знак судьбы! Девушка встретилась взглядом с довольно привлекательным юношей, судя по всему, благородного происхождения. Гражинка с облегчением перевела дух. А вот сердце её взволнованно встрепенулось. Девушка ещё несколько мгновений пристально вглядывалась в явившийся образ и уже разомкнула губы, чтобы произнести защитные слова, как раздался возглас:

– Так это же брат мой, Зибор!

– Точно, панич! – подхватила Палашка.

Эти возгласы лишь на мгновение смутили Гражинку.

– Чур сего места! – повелительно произнесла она, и образ слишком уж быстро пропал. Никто не заметил, что ещё за мгновение до произнесённых защитных слов видение как-то странно искривилось и уже само начало исчезать.

Девчата облегчённо вздохнули и воспрянули настроением.

– Вы молодец, Гражинка, – похвалила Вольга.

Во флигельке произошло заметное оживление. Благополучно прошедший ритуал добавил девчатам уверенности. Началось негромкое, но бурное обсуждение явившегося паненке суженого.

– Так ты мне теперь будешь не только наречённой сестрицей, – задорно сказала Мария.

– И панича так ясно было видно! – промолвил кто-то.

– Кажись, и ничего особенного, а всё равно жутковато…

– Так, теперь я гадаю! – раздался решительный возглас Олеси.

Что ж, всем тоже хотелось узнать, что ждёт первую красавицу Берёзовки. А уж Олесе и подавно не терпелось заглянуть в своё будущее. Но она кое-чего опасалась: она страх как не хотела увидеть в зеркале Сёмку! От такого суженого, хоть и зажиточного, девушка точно будет не в восторге.

Усаживаясь перед зеркалом, полная решимости Олеся грозно подумала: «Вот сейчас и погляжу, что там мне судьба уготовила! Пусть паненка рода знатного, зато по красоте она мне не чета, так что и я могу рассчитывать на достойного суженого или хотя бы на славный облик в зеркале!» Олеся настроилась узреть видение не менее значимое, чем являлось Гражинке, но вдруг какой-то внутренний голосок испуганно заныл под самым её сердцем, застонал жалобно, пытаясь отговорить хозяйку от этой поганой затеи. Только где уж тут найдёшь уздечку на ретивое сердечко, да ещё в шестнадцать-то годков!

Как и предыдущие гадальщицы, Олеся выполнила все необходимые деяния, подготовившись к ритуалу. Вот только тревога насчёт Сёмки всё сильнее теребила её: хоть бы не вылез он в зеркале! Ну не хотелось Олесе быть Сёмкиной половинкой. После злосчастных колядок она уже совсем по-другому смотрела на своего ухажёра.

Глубоко вздохнув, Олеся трижды возвышенно произнесла:

– Ряженый-суженый, приди ко мне, незамужней!

Ждали долго. Чуть потрескивая, свеча лишь немного заволновалась и – ничего! А время-то для гаданий самое что ни на есть подходящее – полночь, поди, уже.

– Зови ещё, – тихо сказала Вольга.

В который уж раз во флигельке раздается девичий голос, с надеждой взывающий к тайным силам о посыле вещего знака. Олеся снова произносит заветные слова. Только на этот раз голос её звучит уже не возвышенно, а даже требовательно. «Ну явись же, ряженый или как тебя там!» – ещё и мысленно взывает она.

И опять все надолго замерли в ожидании.

Но вот затрепыхалось вдруг пламя свечи, затрещало, как будто вода попала на воск. И тут же дымкой туманной полыхнуло по зеркалу, словно кто-то невидимый жарко дохнул на него.

Какое-то шестое чувство девушки вдруг заметалось, закричало внутренним голосом: «Остановись! Что-то пошло не так!» И на Олесю нахлынул дикий страх от предстоящей встречи с видением. «А чего бояться-то?! – лихорадочно пыталась успокоить себя красавица. – Никто же никого в зеркало не утащил, да и слова защитные я помню!» Но тревога росла, и Олеся уже пребывала в таком напряжении, что даже внутренний голос спрятался в самую глубь души. Нет! Совсем уже не хотелось Олесе глядеть на суженого! Необъяснимый страх всецело овладел ею.

А пелена уж с зеркала сползает… Вот и волосы начали проступать по краю запотевшего ореола…

Сердце девичье беспокойно затрепетало. Неужто Сёмку нелюбого судьба тащит ей в суженые?! Но нет, вроде бы не Сёмкины кудри проступают. В самом деле… очень какие-то странные космы…

И схлынула наконец затуманенность полностью, прояснился в зеркале облик! В ужасе неуёмном вскрикнула красавица: жуткий звериный взгляд алчно любовался ею из зазеркалья! Не человек! Уродливое существо с жёлтыми глазами ночного хищника смотрело на Олесю. Оно было похоже и на зверя и на человека! В звериных чертах невиданное чудище имело явную схожесть с волком! Так и есть – это был человек-волк!

Отшатнулась девица от зеркала, срывающимся голосом закричала: «Чур сего места!». Вздрогнуло сердито отражение. Вроде бы и начал нехотя меркнуть ужасный облик, но не выдержала Олеся и опрокинула зеркало на стол. И тут случилось ещё более страшное: упавшее зеркало открыло взорам гадальщиц тёмное окно, в котором, прильнув к стеклу с обратной стороны, жутко смотрело на Олесю это же существо. Не какое-то видение в зеркале, а чудовище наяву! Вот оно, на расстоянии вытянутой руки, жадно раздувает ноздри и из темноты пристально всматривается через стекло.

Раздался совсем тихий грудной рык, словно что-то изумило уродливую тварь, и при этом хищный оскал едва оголил влажные клыки, вид которых окончательно ввёл девчат в заколдованное оцепенение. Полоснув парализующим волю взглядом по обезумевшим от страха гадальщицам, человек-волк снова уставился на юную красавицу. Зловещие глаза просто пожирали Олесю. Казалось, это был взгляд смерти – влюблённой смерти!

Многие смельчаки впали бы в дикий ужас от такой яви, а что уж говорить о суеверной крестьянской девушке. Но не вскрикнула больше Олеся, не завизжала истошно с перепугу – тело её обмякло, и она молча сползла на пол в глубоком обмороке. А уж остальные девчата, плотно сбившись в кучу, разразились таким душераздирающим криком, что, казалось, всё Полесье содрогнулось от этого многоголосого вопля. И чем громче визжали перепуганные девки и паненки, тем больше их охватывало безумство страха.

Отодвинулось существо от стекла, повело мордой вверх, втягивая морозный воздух и упиваясь запахом дикого ужаса людей. Ах, как же этот запах был знаком чудовищу! Это запах, от которого оно испытывало неукротимое возбуждение, ибо он всегда был предвестником самого острого наслаждения – вкуса горячей крови! Хотя, может быть, это был даже и не совсем запах – существо упоённо вдыхало аромат смерти…

Пронзительный крик разбудил людей в панском доме, и вскоре там засветились окна. Послышались встревоженные голоса прислуги и самого пана Ружевича. Услышав голоса хозяев, из-под порога наконец-то опасливо начали тявкать и две дворовые собаки.

Пан Ружевич первый выскочил с ружьём на крыльцо. Бросив встревоженный взгляд на тусклое окно флигелька и, не заметив ничего подозрительного, всё же выстрелил для острастки вверх.

Из флигелька с перекошенными от ужаса лицами начали выскакивать гадальщицы. Вот уж погадали так погадали! Наверное, теперь надолго у них отпадёт охота заглянуть в будущее!

В общей суматохе во дворе незаметно появился и Михей. В отличие от выскочивших из дома полураздетых людей, он стоял полностью по-зимнему одетый и совсем не заспанный.

– А ты где это ночью разгуливаешь? – подозрительно спросил пан Ружевич.

– Да так… Что-то неспокойно было, вот и пошёл на конюшню лошадок глянуть. Мало ли чего…

Выслушав сбивчивый рассказ девчат, люди истово крестились и опасливо косились по сторонам.

– Я ничего подозрительного не заметил, – проворчал Михей, – а вот на душе у меня кошки скребли…

Некоторые из панских слуг недоверчиво зыркали на Цыгана, и у всех их ворочалась примерно одинаковая мысль: «Ага, поди узнай, кто у тебя там на душе скребёт – может, кошки, а может, и волки…»

Взбудораженная Берёзовка назавтра просто гудела, обсуждая и так и этак явившееся Олесе видение. И если б только зеркальное видение! Но как бы то ни было, а все селяне в одном были едины: скверное, дюже скверное предзнаменование выпало дочке Якова. Да ещё и на Святки!