Читать книгу Полиция Бога - Виталий Васильев - Страница 13

До скалы перед перевалом особых приключений не было. Азартно поохотившись на голубей, больше для удовольствия, чем по необходимости, запасли свежего мяса на ужин. Перемахнув перевал, мы прошли большую часть. Появилась возможность связи со второй группой. Кот подстрелил крупного фазана. Такую дичь, конечно, сразу не приготовить. Это трофей для дома. Фазану нужно отлежаться в тепле, иначе мясо очень жесткое. В деревнях практикуется такой вариант – фазана подвешивают за голову в сарае и ждут, когда тушка упадет. После такой выдержки мясо приобретает сочность, мягкость и особенный вкус дичи.

За шумными разговорами при встрече всей компании время прошло незаметно. Солнышко спускалось и светило уже сбоку, тени вытянулись, превратившись в полосы. Самое время готовить спальное место у костра. Нарубив кучу елового лапника, поверх него я водрузил матрас, набитый сухой листвой и травой, с такой же подушкой. От ветра укрылся пологом, растянутым на кольях. Такой привал самое лучшее, что можно придумать в дальневосточной тайге. Именно так ночевал Дерсу Узала, как описывал Арсеньев. В лесу сумерки наступают рано, быстро погружая лес в темноту. Пламя костра раскрасило все вокруг волшебным желтым цветом. После плотного ужина, под круто заваренный горячий чай вприкуску с орехами разговоры тянулись медленно и размеренно. Иногда все замолкали, думая каждый о чем-то своем или просто погрузившись в мир грез. Постепенно все мои собеседники уснули. Костер, сложенный из толстых чурок, обещал тепло на всю ночь. Мне решительно не спалось. Мысли роились, рисуя в сознании причудливые картинки. Разговор с внутренним голосом казался все реальней и интересней. Не могу сказать, к какому состоянию я был ближе – к сну или к бодрствованию.

– Что такое счастье?

– Счастье это эмоция, когда человек находится в гармонии чувств. Многие путают счастье и восторг. Можно испытать восторг, отодвинув на второй план беспокоящие проблемы, но скоро «таблетка восторга» перестает действовать. Нужна новая, новая, новая…. Это как привыкание к стимулятору. Ничего плохого, просто бег по кругу. В конце концов чувство пресыщения или чувство собственной несостоятельности.

– Получается, мы путаем счастье и восторг?

– Почти все. И эта гонка за суррогатом порождает такие фокусы. Что еще дальше уводит от гармонии и делает счастье недостижимым в проходимой жизни.

– Может, просто люди не знают об истинном счастье?

– Не хотят знать. Чтобы тебе понять, это так же невозможно, как убедить алкоголика заняться всерьез цигун.

– Ты сказал «проходимой жизни»?

– Ну да. Что тебя смущает? Что ты не помнишь свои прошлые жизни? Так значит, их и нет? Вам все нужно «пальцем потыкать», и что нельзя препарировать, того не существует. Со стороны «темных» было очень умно при перерождении глушить память.

– Что за «темные»?

– Это вроде болельщиков разных команд, Вы их демонами и богами называете, Яви и Нави, например. Верхний мир, нижний мир. Вам свойственна поляризация. Между тем полюсов столько, что на все полюса звезд на небе не хватит.

– А как же вселенская борьба добра со злом?

– Эта борьба больше похожа на пьяную драку в салуне в вестернах, когда каждый сам за себя, и все происходит не за что-либо, а от примитивной скуки. Сам посуди, миллионы лет позади, миллионы лет впереди. Всеобщий, непоколебимый баланс и гармония. Скука! Такая «жизнь», хоть и вечная, ничем от «смерти» не отличается.

– Ничего себе расклад!

Туманное пятно за пламенем костра постепенно приобретало форму. В воздухе материализовался пушистый медвежонок, паривший над самой землей.

– Ты кто?

– Настало время познакомиться.

Я огляделся. Я не спал. Вот костер, вот дрыхнут ребята. Пошевелил ногой, тело затекло от неподвижного сидения, движение доставило легкий дискомфорт.

– Я точно не сплю? – произнес я в полный голос. Голос звучал явственно и твердо, уничтожая сомнения в нереальности.

– Осталось только за нос пощипать и по щекам похлопать. Можешь начинать.

Медвежонок, поворочавшись, окутался туманом, постепенно трансформировавшись в образ старца друида в белых одеждах.

– Так лучше? – раздалось у меня в голове. Раньше я бы не придал этому значения, сочтя это за внутренний диалог с внутренним голосом. В этот раз мысли точно принадлежали не мне. Друид перехватил свой посох и ударил им меня по голове несколько раз. Посох при каждом ударе рассекал мою голову как голограмму, не причиняя дискомфорта, кроме психологического шока. Образ друида плавно завернулся в спираль, обратился во вращающийся диск, напоминающий золотую блестящую монету, вдруг рассыпавшийся брызгами монет поменьше. Монетки, покатавшись вокруг костра, собрались и слились в образ золотой статуи быка. Телец мотнул головой, обратившись золотым облаком, вновь приняв вид медвежонка, сидящего на попе, выпятив живот.

– Прикольный фокус.

Сейчас я осознал, что действительно общаюсь с кем-то, кто влез в мою голову.

– Да, да. Я слышу твои мысли, большой секрет! Вы своими «мыслями» кричите до Сатурна, так, кажется, называется планета. Кстати, там здорово! Какие вихри! Какие волны! Это же самый крутой оттяг. Умрешь, сгоняем. Я тебе там такие места покажу!

– Как-то не тороплюсь. Даже в планах нет. Приятно поболтать, только не могу понять, что тебе от меня надо? На самоубийство не рассчитывай. На пугалки или заманухи не поведусь.

– И то правда, это никуда не уйдет. Ты мне живой нужен. Понимаешь, какая незадача, у живых есть тело. Тело и тюрьма, и механизм работы с материальным миром. У меня нет тела, я могу пройти сквозь огонь, воду, землю, да что там землю, через солнце. Могу быть в любом месте. Я не мерзну, мне не жарко, я не могу утонуть или задохнуться. Но!!! Я не могу передвинуть даже песчинку. Я только могу наблюдать за происходящим. Поверь, скука жутчайшая. А, забыл, я же еще умереть не могу! Уж поверь, за хрен знает сколько миллиардов лет надоедает.

– Что-то я вообще ничего не понимаю. Полный шиз. Давай как-то по порядку и по возможности с начала.

– НАЧАЛО!!!!!

Образ расплылся, растекся по земле розоватым туманом и растворился.

«Отпустило, – подумал я. – Что за дурь мне сыпанули ребята? Утром устрою допрос с пристрастием».

– Ничего не отпустило. Просто надоело образ держать. И никто тебе ничего не сыпал.

– С начала, не с начала. Скажем, с создания мира. Всему причина СКУКА. Не любовь, а скука. Скажем, нигде и никогда не было ничего и были никто. Перевести на твои понятия, много нас было, а поговорить не о чем, потому как ничего и не было. И было так долго-долго. Пока окончательно не надоело, начали ничего с ничем сталкивать, и получилось чуть-чуть чего-то.

– Из ничего что-то? Фигня, так не бывает.

– Ой, не надо тупить! Ладно, когда ничего не знали, и науки не было. Вроде и знания вам дали, а как были дубье, так и продолжаете тупить. Тебе, может, еще библейские чудеса устроить, сказки с аттракционами. Память то напряги. Это в школе проходят. Ядерные реакции, теория относительности. Из чего-то получается ничего. А если кванты, это ведь ничего, они не материальны, в них нет массы, этому в школе, кстати, тоже учат. Два кванта слепить – и получится частичка с массой. Это уже что-то! Чуть-чуть, но это что-то! Это было так весело! Мы радовались и развлекались. Вспоминаю то время, прям дети в песочнице. Вы это большим взрывом называете, сотвореньем Вселенной. Только на одну незадачу поначалу никто и внимания не обратил. В построенный материальный мир никак нельзя вмешаться. Как я уже говорил, нельзя и песчинку передвинуть. Красиво, конечно, ну, облазили все, посмотрели, и опять скука скучная. Тут придумали еще одно классное развлечение. Чтобы ничем на что-то действовать. В подходящем месте придумали из белков машинки собирать, в них залазить и кататься, пока не сломается. Из одной машинки по мере старения другая сама вырастала. Правда, нужно как-то ее питать. Согласись, идея на миллион!

– Погоди-ка, это зарождение жизни на земле ты мне рассказал?

– Догоняешь! Значит, не безнадежен. Дальше машинки усложнялись, менялась мода. То рога, то хобот. То чешуя, то шерсть. А как тебе секс? Согласись, презабавная вещь. Только опять не без проблем. Вместилище, откуда можно управлять телом, уж больно много энергии требует, не прокормишь. Пришлось его поменьше сделать и, чтобы влезть, пришлось разделяться. Часть себя, которой все помнишь, и всякие возможности познания и коммуникации оставлять на хранение. Потому ты и не помнишь ничего до рождения.

– Это как блуждающие души, переселяющиеся в новые тела после смерти? Реинкарнация?

– В общих чертах. Только без сказок и параноидального бреда, пожалуйста, а то меня стошнит. Продвинутое тело еще попробуй добудь. На человеческое рождение очередь неисчислимая, без льгот и не подходи. Ты вот живешь, а за тобой пишут. Хоть ты травинка, хоть зверек, хоть человек. Как жизнь прожил, посмотрят, оценят, какое рождение кому дать.

– Это что же получается, помрешь, а над тобой опять начальство?

– Вам же книжку специально передали, и не одну, на разные вкусы, но смысл-то один. Помнишь, «сотворен по образу и подобию своему».

– Никак не думал, что это про слежку, льготы, распределение дефицитов и начальство.

– Все есть, – вздохнул голос. – Удивишься, но и анархисты, коррупция, уголовники и террористы. До сотворения жизни хоть и была скука, но делить было нечего, мир и покой. Когда появилось распределение тел, тут и началось. Элита, свои, чужие, пристрастия, авторитеты, воровство. Соответственно и стража, хоть как-то сдерживающая всю эту вакханалию. Но это не самое плохое, я бы сказал, мелочи.

– Если это мелочи, что же может быть хуже?

– Появилось движение за уничтожение жизни. Вроде как убрать распределение тел, делить будет нечего. И не будет разницы, кто лучше, кто хуже.

Голос затих, видимо обдумывая что то свое, сокровенное.

– Так-то оно так. Только ведь опять скука и никакого смысла. Как-то так, коротенько, без особенных подробностей и лишнего трепа. Оригинально хреново, зато правда. Теперь по делу. Я тот самый стражник и есть. Пытаюсь сохранить существующий порядок вещей, то есть жизнь. И как я говорил, не могу действовать на материальный мир, но слышу, вижу и знаю во сто крат больше твоего, беру тебя в помощники. Все согласовано, тебе зачтут заслуги при перерождении.

– О как! А меня спросить?

– Вот спрашиваю. Только если откажешься, проснешься навозным червем. Я тебя спасал, а ты тут, здравствуйте, пожалуйста. Дескать, недосуг, не хочу, не буду. Это уже нарушение кармического баланса и аккурат опускает тебя полных уровней на пятнадцать.

– Это еще что за новости? Когда это меня кто спасал?

– Я тебе покажу.

Я снова погрузился в сон.

Мечта байкера! Пустая дорога уходила за горизонт. Чистейшее голубое небо и насыщенная красками, еще густая, но уже вспыхнувшая осенним великолепием листва. Еду в машине неизвестно куда, неизвестно откуда. Нагоняю потрепанный грузовичок. Что-то в этом есть знакомое, где-то я это уже видел. Не могу вспомнить, но это точно не фантазия сна, а воспоминание. Принимаю вправо, приветствую, помигав фарами. Из открытого окна грузовичка надрывается Цыганова. Мигает правый поворот, грузовик прижимается к обочине. Водитель меня увидел и помогает в маневре. Идиллическая картина горизонта и его настроила на позитив. Прибавляю скорости, выхожу на встречную полосу. И тут происходит то, чего я никак не ожидал. Грузовик резко уходит влево, перекрывая мне дорогу. Его начинает раскачивать. Пытаясь «поймать» грузовичок, водитель кидает его то влево, то вправо. Я торможу, насколько это возможно на скорости в 140 километров. Расстояние до взбесившегося монстра сокращается неотвратимо. В этот момент задняя дверь фургона распахивается от сильнейшего удара и на дорогу падает синяя бочка с маркировкой Well ran. При падении на асфальт бочка разрывается, и я влетаю в волну желтой маслянистой жидкости. Чувствую, как машина клюет носом с обочины, переворот, еще, еще. Зажмуриваю глаза от летающих осколков и мусора, вжимаюсь в кресло. Слава богу, я пристегнут. Продолжение трагедии смотрю как бы со стороны. «Хонда» скатывается боком со склона обочины, подминая кустарник и придорожные заросли полыни, и вверх колесами плюхается в небольшой карьер, заполненный дождевой водой. Подняв волну при падении, машина с достоинством «Титаника» уходит под воду. Вот уже колеса скрываются в глубине. Через несколько секунд уже ничто не напоминает о трагедии, только помятая растительность да потревоженная ряска на воде.

Проснувшись, я вспомнил, где я видел эту дорогу и этот грузовик. Там еще противный абориген был, возомнивший себя королем дороги.

– Он тебе жизнь спас. Милейший преспокойный дедушка. Чтобы его из себя вывести, мне пришлось его местной шпаной напугать, с насиженного, прикормленного места согнать. Ему удочки сломали, прикорм со вкусом клубники для сазана, подарок сына из самого Питера, отобрали. У одного из той компании машина как у тебя, вот и осерчал дед. Так в жизни он и мухи не обидит. Между прочим, за свое хамское поведение он два дня переживал и казнил себя за непристойность.

– Все вроде так, только с чего вдруг грузовик взбесился? При мне он спокойно ехал и никаких фортелей не выкидывал.

– На воротнике Игната, дальнобойщика из Владивостока, сидела оса, привлеченная запахом медовухи от его майки, что он вечером пил, да пролил. Грязнуля он страшный. Потому и не женится. А вот осу вел тот, кто тебя хотел убить, как незавербованного агента. И еще, если бы с моей подачи Светке из «Страуса» не позвонил спьяна ее бывший и не вымотал ей мозги, она бы тебя из кафе не выгнала, не спастись тебе от банды зомбированных ублюдков.

– Обалденно! Неужели можно так все просчитать?

– Это на скорую руку. Если хорошо подумать да подготовиться, выходит куда изящней.

– Если вы так круто умеете, зачем усложнять, можно ведь открыто создать команду и всех порвать, кто против.

– Нельзя. Есть договора о невмешательстве, куча запретов и неприкосновенности свободы воли. У вас ведь тоже войны никто не хочет, но спецслужбы свое дело делают. Так ты в теме? Рассвет уж скоро, ломаешься, как девочка в бане. Кстати, работать больше не будешь. Не понадобится, возьмешь все, что захочешь, и так.

– Если еще и работать не придется, что же, пожалуй, согласен.

– По-другому и быть не могло. Добро пожаловать, напарник.