Читать книгу Полиция Бога - Виталий Васильев - Страница 9

Выходные выдались солнечными и тихими. Синоптики в таких случаях говорят про антициклоны, повышенное давление и рисуют на картах красные кляксы. Очень может быть, значит, я обожаю антициклоны. Они просто созданы для прогулок и походов, «рыбалок», когда рыба значения не имеет, для выездов на шашлычок под коньячок. Сегодня антициклон как нельзя кстати. На эти выходные намечен сбор отряда «речных ласточек».

Давным-давно, реально во второй половине прошлого века. Когда еще был Великий Советский Союз и русский язык звучал на полмира. Когда пацану ходить по улицам в красном пионерском галстуке было нормально. Когда не было мобильных, но были автоматы с газ-водой с одним стеклянным граненым стаканом. И при этом никаких заражений и инфекций, как по волшебству, не возникало. Когда не было террористов, а был интернациональный долг. Когда был один вид молока – молоко, один вид майонеза – майонез, один вид кефира – кефир.

Вспоминаю очень характерный случай школьной комсомольской поры. В те времена в школах учили не «безопасности жизнедеятельности» а «начальной военной подготовке», даже девочек. Как говорится, почувствуйте разницу. И как-то военруку нашей школы понадобилось передать четыре учебных автомата Калашникова в соседнюю школу. Военрук спокойно, после уроков задерживает пару ребят. Вручает им четыре настоящих Калашникова со спиленными бойками и запаянными стволами и на трамвае одних отправляет через четыре остановки в другую школу. Представьте сегодня: стоит на остановке, а затем входит в трамвай пара школьников, вооруженных четырьмя настоящими автоматами с пристегнутыми рожками. Даже не могу представить современные последствия. Тогда же мы с товарищем спокойно сели в трамвай, доехали, не вызвав никакого внимания окружающих. Зашли перекусить в кулинарию. Встретили во дворе соседней школы знакомых, пообщались. За это время военрук, которому предназначалась передача, ушел. И мне пришлось притащить автоматы домой. У родителей это также не вызвало никаких эмоций. Опущу подробности, но оружие по назначению мы передали вечером последующего дня, получив словесный подзатыльник, больше для порядка, чем всерьез. Все-таки удивительно, как меняются общественные настроения

В это чудное время нас, школьников 6-х и 7-х классов, «под свое крыло» взял Андреевич – замечательный человек, увлеченный своим делом, видевший в нем свою миссию. Все было обставлено как патриотическое воспитание подростков и подготовка к службе в армии. Это сборище без малого двести человек называлось клуб «Юный десантник». Политическая подоплека открывала любые двери и решала любые проблемы, кроме материальных. Впрочем, клубу хватало мизерных взносов. Собранные деньги тратились на общие дни рождения, закупку сухих пайков и билетов для походов. Школьные спортзалы и классы трех школ были в нашем распоряжении. В то время даже невинное занятие ушу попадало под статью.

Нас учили убивать, выживать и думать. Мы изучали приемы боевого самбо, воздействие на болевые и смертельные точки. Метали ножи, саперные лопатки и звездочки. Изучали приемы снайперского боя и диверсионную работу в тылу, саперное дело, навыки выживания в лесу в разные времена года. При этом все подавалось в игровой форме, так весело и не принужденно, с воспитанием моральных принципов и философских направлений даосизма. Естественно, без упоминания первоисточников. Мы практиковали медитацию, технику дыхания и концентрации жизненной энергии. Измененное состояние сознания. Все это нам отрывал Андреевич. Как бы между прочим нам открывались кармические законы и духовные практики. Пропаганда коммунистического режима скромно отходила на второй, а то и третий план. Позже, заинтересовавшись цигун, я обнаружил, что знаю больше, чем ожидал. Затем судьба снова свела меня с Андреевичем. После советской власти он не встроился в рынок. Уехал в Бразилию, открыл там школу единоборств, подрабатывал инструктором в «горячих точках». Говорил, что ни за, ни против России не воевал. Его слову можно верить. Встретил я его на Панкратионе. Он сопровождал своего бойца на соревнования. К слову, тогда кубок мэра уехал в Бразилию. Посидели в кафе, вспомнили веселые времена.

Клуб делился на отряды по 20–30 бойцов. Наш отряд назывался «Речные ласточки». Жизненные коллизии раскидали нас по всем миру. Кто-то посчитал все былое прожитым и не нужным во взрослой жизни. Но отряд «Речных ласточек», хоть и сжался до восьми человек, будет жить, пока мы собираемся вместе, и не в пивнушке или в пафосном ресторане, а в походах, на лесных просторах или на берегу горной реки. В этот раз решили побегать по сопкам Хекцира, переночевать и к вечеру вернуться. Нас оказалось пятеро, кто смог вырваться из вязкой рутины нужных и неотложных дел.

Сашка – Ганс, прозванный так за блондинистость и тягу к истории ордена тамплиеров. И Сергей – Шустрый, суетливый непоседа, всегда находивший себе проблемы на пустом месте, успевавший накосячить и исправить, тогда как кто-нибудь другой за это время спокойно делал правильно, не подозревая, что могут быть варианты. Эти двое, и так неразлучные со школы, умудрились жениться на двойняшках, которые в свою очередь родили также по двойне с разницей в неделю. У Ганса родились сыновья, чем он был безмерно горд, у Шустрого – дочери.

Юрка – Барсук. Коренастый с детства. Любит тягать железо, штангу, гири, гантели. Не признает тренажеры всех мастей. По его словам, это для девочек и понтов. Ушедший с головой в силовой экстрим, при росте чуть меньше 180-ти раскачался до гигантских размеров и казался ниже своего роста. Уехал по контракту в Японию таскать грузовики и автобусы на потеху толпе. Он как-то рассказал маленькие хитрости этого шоу, скрытые от непосвященных. Выбирается «правильная» площадка, имеющая мизерный уклон в сторону качения. Сзади передних колес подкладывается песок и небольшие камни, в тон покрытию, чтобы затормозить потом задние. Колеса изрядно перекачивают, так что середина дорожки покрышек выпирает и пятно сцепления сокращается до минимума, устраняя сопротивление качению. Барсук, конечно, здоровый, но все же человек. Чтобы потянуть карьерный самосвал в реальных условиях, не может быть и речи. Впрочем, у каждого шоу свои секреты.

Все это дружное семейство полным составом, и Барсук со свой новой пассией, выдвинулось на Алтай. Иначе они бы не пропустили сбор.

В условленное время к домику фермера гуськом подъехали три джипа и моя «хонда». Ворота приоткрыл мужичок в потертой военной робе и казацкой папахе. Мне в машине видно было, как из первого джипа вышли Кот и Пухлый. Приветственно размахивая руками хозяевам, парни отволокли настежь просевшие воротины. Запрыгнули в «Паджеро» Пухлого, и колонна двинулась на полянку, где стоял «Беларусь» колхозных времен и какие-то аграрные прицепы, то ли сеялки, то ли копалки примерно тех же лет.

Кот – Константин Эдуардович Пузиков. Естественно, в школьные годы его регулярно обзывали Пузиком, Пузом и тому подобными вариациями. Кот, имея весьма миролюбивый, щедрый и компанейский характер, при любой попытке поиздеваться над фамилией зверел и кидался на обидчика с тем, что попадалось под руку, без оглядки на последствия и неравенство сил. В результате заслужил авторитет и добился своего. «Пузиков» звучало пристойно, без намека на юмор. Правда, из армии он все же пришел со сломанной челюстью, полгода отсидев в армейском подобии то ли КПЗ, то ли карцера, называемом «губой». Сейчас Кот занимал крутую непубличную должность в налоговой инспекции, распутывая ребусы схем банкротств, фирм-однодневок и демпинговых продаж. В его картотеке, кажется, находились следы делишек всех воротил города и окрестностей. Информация тихо и неслышно падала невесомыми снежинками, плотно спрессовывалась и по команде «Фас!» сверху ледяной глыбой падала на голову жертве, ставя крест на карьере, лишая денег и положения, а иногда здоровья и свободы. Такое положение вносило определенный дискомфорт. Кот должен всегда носить с собой маячок, указывающий его положение и состояние здоровья. И флэшку – ключ доступа к базе. В случае «осложнений» доступ к базам блокировался, на его эвакуацию выдвигался отряд профи из ФСБ с «лицензией на отстрел». Кот не мог иметь своей машины и загородного дома. В его распоряжении был нарочито непрезентабельный УАЗ «патриот» и водитель. Водитель, вымуштрованный до автоматизма, скрупулезно заполнял путевку, записывая все пункты маршрута и километраж. Кота это бесило. Каким-то образом ему удавалось иногда прокатиться с «доверенными людьми».

Пухлый он Пухлый и есть. Кажется, Винни-Пуха А. А. Милн писал с него. Тот же характер, тот же пофигизм. Та же страсть к сладенькому. Пухлый неисправимый оптимист, идущий по жизни с улыбкой Будды и медвежьими лапами. Его юношеские попытки худеть, нарезая круги по школьному стадиону, кончались вечерним мороженым или тортиком. Дальний родственник из Голландии предложил ему торговать голландским шоколадом. Транснационально-семейный бизнес развился и окреп, принося неплохой доход. Кот как-то намекнул Пухлому о рейдерской заинтересованности его делом. И предложил помощь. Пухлый отказался. Через неделю по городу прокатилась необъяснимая волна пожаров складов конкурирующей торговой сети, задумавшей рейдерский захват.

Князь – Федька Князев приехал на «порше Кайен». Новенький «Кайен» сверкал и лоснился. Если торгуешь новыми машинами и как дилеру разрешено проводить тест-драйв, можно и покрасоваться каждую неделю на новенькой модели. Летом Князь лихо носился в спортивном кабриолете. Как ни странно, это баловство приносило ощутимую пользу. Красуясь по городу на новенькой тачке, в его картинговой манере вождения, он вызывал зависть и мысли о смене авто у золотых чайников.

Стрекоза – Ванька был на стареньком, переделанном на биг-фуд «Эскудо», с толстенной трубой воздухозаборника и выхлопной, торчавшей над крышей. Заляпанный грязью «Эскудо» выдавал недавний выезд на болото. Стрекоза – ярый охотник на уток. Готов в сезон неделю не вылезать из болот. Стрекоза обожает палить из чего угодно, лишь бы погромче и побольше, с довольно неплохим результатом. Его помпа всегда в идеальном состоянии, в отличие от «Эскудо». Из пяти летящих одновременно тарелок выбивает все пять стабильно. На жизнь Стрекоза зарабатывал, суетясь прорабом по ремонту квартир. Все причуды заказчиков, фантазии дизайнеров и тупость с непрофессионализмом гастарбайтеров он виртуозно приводил к общему знаменателю так, что всех более- менее устраивал результат.

Меня в компании зовут Шаман. Прозвище прилипло, когда я на своем тренировочном кимоно напечатал во всю спину удэгейский оберег. И существенно продвинулся в спаррингах. То ли и вправду оберег действовал, то ли молодой, растущий организм вдруг решил ускориться. Прозвище закрепило моя увлеченность на тот момент травами.

Вот коротко о всех бойцах отряда «Речные ласточки», собравшихся в этот раз. Кот, Пухлый, Князь, Стрекоза и я. Маршрут не был чем-то незнакомым. Лет десять назад мы здесь гуляли. Оценив по достоинству распадок за Хекцирским хребтом, решили чаще здесь бывать. Трудность преодоления северного мрачного и крутого склона хребта отсекала любителей отдыха на природе в шаге от авто, приезжавших с мангалом, месячным запасом еды и скарбом, способным укомплектовать комнату студенческого общежития всем необходимым на годы жизни. Сомнительный вариант общения с природой. Поесть жареного мяса можно и дома со сковородки. А пиво, оно и в Африке пиво. Каждый участник нашего отряда нес четко определенный, необходимый и достаточный набор вещей. Этот перечень в свое время Андреевич выдал каждому на куске клеенки с заданием пришить к клапану рюкзака, чтобы ничего не упустить при сборах.

Спички с рулоном бинта и кусочком парафина в двух непромокаемых пакетах в рюкзак и во внутренний карман одежды. Две пары носков и перчаток по сезону. Тонкий полог 2х2, нож, леска для силков, закидушка, моток веревки, котелок, фляжка с кружкой, ложка, просторный спальник, тканевые мешки – побольше для матраса, поменьше для подушки, мачете. И аптечка: нитки, иголка, бинт, перекись водорода и антишок. Я был очень удивлен, когда, отмечая Новый год у приятеля в гостях, на лесосеке в верховьях Хора, увидел у старого охотника-промысловика, зашедшего по знакомству, клеенку с таким же примерно перечнем, пришитую к горловине вещмешка. Оказывается, это был прием старой школы промысловиков, передававшийся поколениями. По правилам отряда, еда исключалась из багажа принципиально. Разрешалось как исключение взять маленькую плитку горького шоколада и трехсотграммовую бутылочку. Во-первых, еды и воды в лесу как дров, во-вторых, в серьезный поход все равно не наберешь, в-третьих, тяжесть силы крадет, к земле тянет. Казалось бы, невинный сырный или с колбаской бутерброд или кусочек копченого сала смертельно опасен в длительном походе. Распространяя соблазнительный запах, разносимый ветром на километры, незадачливый турист и не догадывается, что бросает вызов медведю помериться силами за призовой бутерброд. В таком поединке я и копейки на современного человека не поставлю.

Люди веками жили охотой и собирательством. Причем жили неплохо, стремительно размножались, успешно противостояли хищникам практически с голыми руками, с точки зрения современного человека. Единственной опасностью, реально угрожавшей поселению, было нападение себе подобных. По осени лес полон еды, как скатерть-самобранка. Шиповник, боярка и рябина густо раскиданы по склонам, обласканным солнечным светом. Основания сосновой и еловой хвои – это ударная доза витаминов. Желуди, растолченные на камне и сваренные в котелке с зрелыми ягодами актинидии или подсохшим диким виноградом, не хуже манки с джемом, подаваемой на завтрак в гламурном кафе. Лимонник и элеутерококк, хоть ягодами, хоть листьями, заваренными в котелке, с избытком заменят изрядную порцию кофе. Жимолость, малина и лесной орех – редки, но все же встречаются.

Лягушки – это «пельмешки», рассыпанные под ногами у сколько-нибудь большой лужи, кричащие: «Съешь меня! «Съешь меня!» Поймать бурундука руками невозможно, лягушку поймает даже первоклассник. Лягушку съесть намного безопасней, чем кролика или птицу. Лягушка холоднокровная, у нас очень мало совместных болезней и вирусов. Лягушка за несколько месяцев своей жизни попросту не успевает подцепить существенную заразу. Комары, клещи и блохи, переносчики опаснейших заболеваний, лягушек игнорируют. От съеденного комара лягушка не заражается, убивая заразу при пищеварении. Суп из филе лягушачьих лапок, приправленный можжевеловой веточкой и мелко покрошенной сосновой хвоей, прекрасен и на вкус и на запах. Вареное мясо рептилии неотличимо от молодого цыпленка. Прекрасен суп из ужа или щитомордника. Щитомордника при охоте стоит опасаться, он ядовит. Впрочем, с любой змеей стоит опасаться укуса, змеи агрессивны. Глубокие укусы, даже без яда, причинят массу неприятностей.

Грибы – питательная и легкодоступная еда. Из большого разнообразия съедобных грибов даже «бывалые грибники» собирают несколько популярных видов. Незнакомый или сомнительный «подарок» остается не у дел. Как правило, «знакомых грибочков» мало, под ногами сплошь нечто загадочно-неопределенное. А ставка – жизнь! Существует масса литературы, справочники, определители, атласы. Больше пугающие гигабайтами текста, чем помогающие, убивая всякое намеренье разобраться. Как же «лесная братва» без всяких справочников уплетает, не задумываясь, то, что можно есть, обходя стороной отраву. Секрет в том, что мы цивилизованные. Пытаемся «почесать правое ухо левой пяткой». Получается трудно, сложно, зато умно и прогрессивно. Что вы будете делать, если в одинаковых закрытых бутылках перепутаете спирт, воду и уксус? Можно, конечно, использовать различную вязкость, плотность, температуру кристаллизации, но нормальный человек откроет и понюхает. «Почешет правое ухо правой рукой» – легко и непринужденно, даже не задумавшись о сложности и витиеватой изящности других вариантов. Животные получают от обоняния информации почти столько же, сколько от слуха или зрения. Цивилизация с ее коптящими печам, выхлопами и едкими испарениями почти убила в нас желание обонять. Даже пользоваться тем, что осталось, мы не хотим. Мы не пользуемся носом по назначению, добровольно лишая себя одного из пяти чувств. Обнюхивать что-либо считается неприличным. По-моему, такая цивилизованность глупа и невежественна и мракобесна. Грибы можно и нужно нюхать. В лесу в чистом воздухе ароматы особенно вкусны и различимы. Токсины несъедобных грибов пахнут или горечью, или пьяняще-сладковатым ароматом. Запах еле уловим, но все же достаточно читаемый. Достаточно сорвать сомнительный грибочек и, перевернув, принюхаться к нижней стороне шляпки и ножки. Используйте «обонятельное зрение», не ходите на ощупь, слепцом. Откройте третий глаз – ваш нос.

В угоду современным технологиям мы обзавелись рациями с Hands free и навигаторами. Не обошлось и без милых пустячков, прихваченных каждым по велению души. Князь красовался в кожаной жилетке, снаряженной дюжиной метательных ножей и несколькими наборами звездочек. Пухлый поигрывал своим знаменитым, кованным тульским умельцем мачете. Эта громадина, килограмма на четыре, подходила Пухлому как родная, была необыкновенно остра. Как-то на спор своим мачете он поочередно, на лету разрубил четыре замороженные банки тушенки. Стрекоза, как обычно, вел фотоотчет, щелкая все что попадалось на глаза видавшим виды Nikon, который демонстрировал чудеса живучести. Кот прихватил свой любимый арбалет. Не могу даже догадаться, где он его взял. Это вершина технической мысли страшно засекреченного конструкторского бюро, весьма скромных размеров. На пистолетной рукоятке, с хитрым и безотказным механизмом взвода, кидает болты на добрых семьдесят метров с поразительной кучностью. С лазерным указателем цели и оптикой – эта дьявольская машинка игрушечной наружности в умелых руках открывала поразительные возможности. Я захватил свой фирменный чай.