Читать книгу Желание верить - Виталий Вавикин - Страница 16

Часть первая
История четырнадцатая. Живые конечности

Оглавление

1

– Я веду свои шхуны в гавань. Туда, где псы вступят на берег и начнут новую жизнь… – он был солдатом, но все называли его Певец. – Кровавое море глотает людей, бегущих на сушу, но там их глотает земля. Другой судьбы нет…

Грузовик остановился. Ветер стучался в брезентовый кузов. Певец фальшиво затянул последнюю строчку полюбившейся ему песни.

– Да заткнись ты! – рявкнул на него Кэп и сплюнул себе под ноги. – Скулишь, словно о доме мечтаешь, где тебя жена с детьми ждет.

– Может, и мечтаю.

– Нет у нас дома!

– Но ведь был же когда-то…

Они замолчали. Грузовик снова зарычал, подпрыгивая на разбитой дороге.

– Устал я, Кэп. – Певец слушал, как завывает ветер.

Ни родных, ни близких. Лишь затертая фотография рыжеволосой девушки, которую он хранил потому, что она изредка писала ему и можно было посмеяться над этими письмами в сугубо мужской компании, смакуя те или иные интимные подробности. Да и другие попросту не давали фотографий. Жизнь – сложная штука. Слишком сложная…

Певец пошевелил связанными за спиной руками.

– Другой судьбы нет… – снова затянул он свою песню. – Солнце садится и встает, а мы по-прежнему не знаем, где обретем покой…

2

Хирург. Ему сказали, что его нового подопытного зовут Певец. Человек. У его предшественников не было имен. Шимпанзе № 1. Шимпанзе № 2. Шимпанзе № 3…

– Не волнуйся, сынок! – сказал он Певцу. – С тобой все будет в порядке.

Певец не поверил. Его тело было крепко привязано к хирургическому столу.

– Какого черта? – насторожился он, увидев, как ассистент передал хирургу пилу. – Что вы хотите сделать? – Певец извивался, пытаясь освободиться. – Вы не посмеете… Нет…

Хирург провел черту в предполагаемом месте ампутации – правая рука, чуть выше локтя.

– Не надо, прошу вас! – заскулил Певец – скорее от безысходности, чем от страха. – Ну не надо!.. Ну почему же?.. Господи, прошу… Нет…

Руки хирурга напряглись.

– Дайте мне хотя бы наркоз! – заорал Певец, и дальше уже боль сдавила ему горло…

Хирург оставил лаборантов обрабатывать культю. Его эксперименты. Они звали его.

Он открыл дверь с табличкой «Подопытные животные». Приматы. Их держали в стальных клетках. Некоторые были подвешены на ремнях. Их способность к передвижению была полностью утрачена из-за отсутствия конечностей. Другие ковыляли на уродливых лапах. Неудачные эксперименты. Лишь в крайней правой клетке находился абсолютно здоровый шимпанзе. Увидев хирурга, он испуганно закричал. Память причиненной ему боли была еще свежа. Надпись на прикрепленной к клетке табличке гласила: «Шимпанзе № 12. Ампутация передних конечностей». Хирург разглядывал забившуюся в угол обезьяну. Это был его первый удачный эксперимент. Остальные потерпели фиаско. Их конечности либо не восстановились, либо не смогли полностью сформироваться.

Хирург вспомнил Певца. С человеком все будет по-другому. Он был уверен в этом.

3

– Куда девать руку? – санитар распахнул дверь, напугав приматов.

Хирург обернулся. Семен стоял в дверях, держа отпиленную конечность. Обезьяны метались по клеткам.

– В топку ее!

– Ладно.

Семен передернул плечами и спешно закрыл дверь. «И почему всегда я?» – думал он, спускаясь на нижние этажи комплекса. Ампутированная рука была теплой.

– Твою мать!

Семен остановился. Скрюченные пальцы сжались в кулак. Конечность, которую он держал в своих руках, начала извиваться. Кисть, локоть – все, что имело суставы, затеяло дикую пляску.

– Что за хрень?!

Семен выбросил взбесившуюся руку. Она упала на белый кафель, но дьявольский танец смерти не прекратился. Семен видел, как извиваются перерезанные сухожилия, как напрягаются мышцы. Затем, так же неожиданно, рука затихла. Семен заставил себя поднять ее. Нет, в этой конечности определенно была жизнь. Пальцы вцепились в его руку, отыскали ладонь и сжали ее в крепком рукопожатии.

– Черт!

Конечность ослабила хватку. Теперь прикосновения были нежными. Они возбуждали. Не тело, нет. Они возбуждали алчность. Сколько денег можно заработать, если вынести из комплекса эту руку и продать? Тогда можно будет покончить с ненавистной работой санитара, сбежать из промозглых будней туда, где шумят волны и обольстительно улыбаются женщины…

Семен огляделся. Мечты звали его, искушали. Он снял халат и завернул в него конечность. Вернулся в свою комнату, запер дверь. Как-то раз к нему уже подходили странные люди и намекали, что могут купить тайны закрытого комплекса. Но что мог предложить им в тот день простой санитар? Они оставили ему визитку и велели звонить, если удастся что-то «нащупать». «Что ж, – думал Семен, – живая рука – это больше, чем что-то!»

Теперь оставалось придумать, как вынести трофей из комплекса. Семен сел на кровать, прокручивая в голове десятки вариантов и мечтая о пляжах и женщинах. Он не заметил, как сон сморил его.

Рука. Она лежала рядом. Распиленная кость делилась, продолжая саму себя. Поврежденная плоть тянулась вдоль кости, восстанавливая мышцы, хрящи, сухожилия, вены… Пальцы отдавали свою жизнь более важным элементам. Высыхали. Съеживались как фрукты, оставленные на палящем солнце, чтобы там, где еще совсем недавно была голая кость, могли сформироваться рот, зубы.

Рука извивалась, меняла форму. Теперь она напоминала змею, свернувшуюся возле шеи Семена. И змея эта хотела есть. Появившиеся рецепторы помогли выбрать цель. Острые зубы вырвали Семену гортань. Деление клеток продолжилось. Рука пробралась через пищевод в желудок, отыскала печень, сердце, легкие. Ее строение становилось более сложным. Теперь это была уже не рука. Она стала хаотичным сплетением элементов, стремящихся к определенному порядку. И это было только начало.

4

Певец. Боль стала частью его тела. Она выдавливала из его глаз слезы, и сквозь эту пелену он видел, как его культя обрастает плотью – уродливая конечность, которая подчиняется его разуму. Голое мясо, хрящи, кости, но в ней уже была прежняя сила. Певец почувствовал это, когда сдавил горло хирурга, делавшего осмотр.

– Я человек! Запомни это, гнида! – успел прошипеть он, прежде чем санитары разжали его пальцы, сдирая незащищенную плоть.

Оставшись один, Певец видел, как плоть снова начинает покрывать кости.

Скрежет задвижек. Санитары. Певец поднялся на ноги. Дверь открылась. Он не поверил своим глазам. Его бывшая рука. Вернее, то, во что она превратилась. Уродливая, покрытая слизью тварь. Она смотрела на него своим единственным глазом. В один прыжок Певец перемахнул через это существо, оказавшись в коридоре. Теперь бежать. Спасаться. Существо заковыляло за ним на трех конечностях.

– Пошло прочь! – он пнул его ногой, отшвырнув к противоположной стене.

Из единственного глаза существа потекли слезы. Оно забилось в угол, издавая глухие гортанные звуки, напоминавшие детское улюлюканье.

Певец открыл окно. До земли было высоко, но он прыгнул. Ветви деревьев смягчили падение. Что-то бесформенное упало рядом. Уродливое существо снова заулюлюкало, увидев сломанную ногу Певца. Разум. Он отражался в единственном глазу состраданием.

– Да что ты за тварь такая?!

Певец пополз на четвереньках прочь от проклятого здания.

5

Певец укрылся в подвале. Сломанная кость. Он вправил ее. Крик. Уродливое существо наблюдало за ним. Время. Певец знал, что он стал другим. Нужно ждать. Кости скоро срастутся.

– Хватит пялиться на меня! – Певец схватил камень и бросил его в уродливую тварь.

Бросок оказался точным. Существо заскулило, поджимая под себя сломанную конечность.

– Еще хочешь? – Певец поднял новый камень. Промах. Глаз существа смотрел на него, словно испытывая. – Пошло прочь!

– По-шло-про-чь, – проулюлюкало существо.

Снова боль. Глубокая. Всепроникающая. Певец стиснул зубы, чтобы не закричать. Существо подошло к нему и лизнуло в щеку. Оно любило Певца. Оно и было Певцом.

– Отвали! – Певец схватил его за сломанную конечность и бросил к противоположной стене.

Снова улюлюканье.

– Ненавижу тебя!

– Не-на-ви-жу-те-бя, – повторило существо.

Певец бросил в него еще один камень. Единственный глаз существа налился кровью.

– Гребаная тварь!

Существо затаилось, дождалось, когда Певец заснет, и сожрало его.

6

Лиза. Певец был последним человеком из тех, кого она ждала, и первым из тех, кого все еще любила.

Была ночь. Лиза открыла дверь, увидела Певца и запахнула халат, словно он чего-то там не видел.

– Вот это да! – сказала она

– Вот-э-то-да, – сказал Певец.

Он прошел в дом. Лиза что-то говорила ему, наверное, хотела закатить скандал. Тварь. Существо. Оно не понимало ее. Не хотело понимать. Оно знало все, что знал Певец. Испытывало те же чувства. Но оно было другим. Менее сложным. Его губы. Оно прижалось ими к губам Лизы. Она замолчала. Поцелуй. Халат упал на пол. Кровать. Певец любил извращения, громоздкие фантазии. Существо не любило сложность…

7

Кэп прицелился. Он был хорошим стрелком. Зазвенело стекло. Пуля попала в затылок, раздробила лобную кость и застряла где-то в подушках.

– Что это? – Лиза выглянула из-за плеча существа. Увидела его разбитый череп. Закричала, пытаясь выбраться из-под существа, прервать ставшую неуместной связь. Существо заулюлюкало, сильнее прижимая ее к кровати.

Солдаты выбили дверь. Лиза окончательно перестала понимать, что происходит. Они отшвырнули существо к стене. Оно забилось в угол и тихо улюлюкало. Пучок пламени вырвался из огнемета и объял его тело. Никто ничего не говорил. Лишь потрескивала горящая плоть да тихо всхлипывала Лиза. Никто не обращал на нее внимания до тех пор, пока от существа не осталась груда дымящихся углей.

Кэп видел, как Лиза отходит к стене. Огнемет направлен в ее сторону. Огонь монотонно пожирает обои. Она пытается прикрывать наготу руками. Между ног тонкой струйкой стекает густое семя сожравшей Певца твари. Оно блестит и переливается. Кэп снова прицелился. Когда пламя коснется ее тела, она будет уже мертва…

Кэп был хорошим стрелком…

Желание верить

Подняться наверх