Читать книгу Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации - Влад Поляков - Страница 12

Южная Каролина, Чарльстон,

декабрь 1860 года

Утро красит нежным светом… Да ни хрена оно не красит! Оно встретило мелким, противным дождем и туманом. Та еще погодка, контрастная настроению. Вот оно было на высоте. Одержана первая победа, причем важная не столько по своей фактической значимости, сколько в психологическом плане. Первая битва – это раз. Соотношение потерь – два. Быстрота и эффективность – три. Осталось лишь поставить победную точку.

Какую именно? Вернуться в столицу штата, Колумбию, да доложить тому, кто меня сюда направил. Хотя бы чисто формально, но действительно направил. Во всех подробностях доложить, а не кратким сообщением по телеграфу, которое было послано незамедлительно. Кратенькое такое. «Форты Чарльстонской гавани под вашим полным контролем. Гарнизон частично уничтожен, частично взят в плен или разбежался, более не представляя опасности. Командир гарнизона майор Андерсон пал в бою. Станич».

Расписывать более подробно? Пока не стоит, это все при личной встрече. Главное, что форт Самтер был взят. И конечно, я ни за что не смог бы отказать себе в удовольствии прогуляться по этому самому форту, который значительно позже окончившейся войны был признан архитектурным памятников и вообще национальным достоянием. Вот я и не отказался. Степлтон, что логично, тоже. Ну а простым наемникам слушать разговор начальства вроде как-то и не следует. Хотя в форте они были, осматривали все и вся, проверяли, чтобы никто из посторонних тут случайным образом не нарисовался.

Вот мы и в той части форта, что обращена к морю. Не внутри, а снаружи, там и свежий, пусть и холодный, ветер, и ощущение какой-то странной свободы от мира. Лично мне очень даже нравится.

– Красиво, – вдыхаю полной грудью холодный воздух с запахом океана. – И на душе хорошо. Первая, но я уверен, что не последняя победа. И вражеская крепость, павшая к твоим ногам. А сам-то ты как оцениваешь наш успех?

Вильям, до этого стоявший подобно статуе, да еще с закрытыми глазами, открыл их, посмотрел на волнующийся океан и лишь затем ответил:

– Необычно. Чувство гордости из-за победы. Понимание, что вчера мог погибнуть от совершенно случайной пули. Беспокойство… за будущее. Этот ночной бой был большим, чем мог показаться.

– Верно…

– Теперь в Вашингтоне не захотят решить дело миром. Или потребуют слишком многого, на что у нас никогда не согласятся.

– А им и не хочется решать дело миром. Все слова – пустота, пыль, поднимаемая ветром, – криво усмехнулся я. – Стоящие за Линкольном люди никогда не позволят южным штатам спокойно уйти. А еще будут тянуть время, пока хоть немного не подготовятся к войне. Им ведь сейчас воевать некем. Кадровой армии почти нет, она разбросана по фортам и пограничью. И далеко не факт насчет того, какую из сторон она поддержит. Если же точнее – расколется на части. Так что… Им нужно время. Нам нужно время.

– И когда начнется, Вик?

– Я не пророк, – на лице эмоций не отражается, но внутри переполняет ирония. Не пророк, но кое-что из послезнания можно и нужно использовать. – Думаю, что весной. Скорее всего, начало или середина. И времени на сбор солдат хватит, и погода совсем хорошая для ведения боевых действий образуется.

Недолгое молчание. Вильям думает, переваривает, окончательно укладывает получившийся результат в голове.

– Нам нужно к губернатору. Срочно.

– Причины? – спрашиваю его, поскольку хочется знать, как глубоко он вник в суть проблемы.

– Убедить, что надо начинать собирать добровольцев и делать из них армию. Оружие, амуниция, припасы. И офицеры, которые смогут сделать из людей армию.

– И всё?

– Нет, – мой друг яростно мотает головой в древнейшем знаке отрицания. – Другие губернаторы, из Джорджии, Миссисипи, Флориды, других южных штатов. Они должны поторопиться. Объявить о выходе вслед за Южной Каролиной, начать собирать людей. И… нужно общее государство.

– Думаю, это уже происходит. Только теперь все пойдет куда быстрее из-за нашей ночной победы. Но по сути ты верно мыслишь. И это меня очень радует. Хотя бы потому, что тот же Фил и трети тобой сказанного не произнес бы.

– Ну, Мак-Грегор, он всегда таким был.

– Так ведь не один он такой. Ладно, постояли на свежем воздухе, полюбовались видами океана, пора и честь знать. Сейчас дождемся отряда добровольцев из города. Передадим им форт Самтер и начнем собираться. В Колумбию. Все же там сейчас наше место, вовсе не здесь.

Да, пора. Тем более что те самые чарльстонцы уже направлялись к форту, чтобы занять освобожденный от сторонников Вашингтона форт. А мы уходим. Оставляем здесь тела, которые похоронят на местном кладбище. Пяток раненых… Трем из них тоже предстоит остаться тут на несколько дней, а вот у двух остальных всего лишь легкие ранения, не мешающие переезду. По железной дороге, само собой разумеется. Уж если у меня есть документ, рекомендующий оказывать всяческое содействие, то я собираюсь пользоваться им на полную катушку. Хотя бы из соображений собственного комфорта. Да и наемникам куда лучше проехаться по железной дороге, чем любым из других средств передвижения.

И еще… Раненые – это разговор особый. Сейчас мы их оставляем на попечение чарльстонских врачей, квалифицированная медицинская помощь им гарантирована. Но это сейчас, а в целом над этим вопросом стоит очень конкретно задуматься. Нужен собственный врач. Хороший, надежный, к тому же не боящийся войны как таковой и своего нахождения в боевой обстановке. А то пока есть лишь минимальные знания о первой помощи, которые все же были донесены до наемников. Совсем минимальные, надо отметить. В общем, еще одна проблема, которую следует решать. И решать незамедлительно. Равно как и еще один нюанс. Похороны своих. Неприятный церемониал, печальный, но от него никуда не скрыться. Придется присутствовать, а еще выступить с короткой речью. Слава богам, что язык у меня неплохо подвешен. Так что… справлюсь.

Южная Каролина, Колумбия,

декабрь 1860 года

Сразу же по прибытии в Колумбию я отправил одного из бойцов в качестве курьера к губернатору. Просить о встрече, разумеется. Ну а еще нескольких – на предмет размещения несколько поубавившейся числом полусотни. Ага, покамест я не собирался отправлять их обратно. И для внушительности, и просто из-за вечно бдящей подозрительности.

Ну а мы со Степлтоном и парочкой бойцов в качестве не то свиты, не то дополнительной охраны, в ожидании известий расположились в баре поблизости от вокзала. Хороший такой бар, куда по большей части заходила исключительно приличная публика. Отсечка ценами, да и при попытке побуянить тут явно реагировали сразу. Вышибал сразу видно, а здесь они могли как кулаком или деревянной дубинкой поработать, так и пустить пулю, если кто-то совсем страх и чувство меры потеряет. Впрочем, такое на Юге редко происходило.

Только расположились и успели лишь немного посидеть, отдыхая от уже откровенно утомившего перестука колес – мы отдельно, бойцы, что логично, тоже отдельно – как вернулся взмыленный боец. Тот самый, посланный курьером к губернатору. Рванулся к нам и замер как истукан в метре от столика. Стоит, ждёт разрешения. Молодец, значит, определенный уровень дисциплины достигнут.

– Говори… Мак-Тавиш.

– Губернатор приглашает вас и мистера Степлтона к себе домой. Вечером, в шесть часов. И передал, что доволен быстрым выполнением его приказа.

Приказа, млин! Обожаю власть имущих за особенности их мышления. С другой стороны, формально все верно. Он главный в Южной Каролине, а значит, произошедшее в Чарльстоне происходило по его приказу.

– Полагаю, ответа он не требовал, и так все очевидно, – слегка улыбаясь, я жестом отпускаю наёмника к его товарищам. – Ну вот, Вильям, и первый отклик на наши действия. Теперь нас вполне официально приглашают к губернатору домой. Уверен, нам найдётся о чем с ним побеседовать.

– Наши люди… Их надо отправить домой.

– Завтра. После сегодняшнего разговора с мистером Пикенсом. К тому же мы отправимся к нему не одни, а в сопровождении хотя бы нескольких бойцов. Почетная свита, знак статуса.

– Хочешь поставить нас как можно выше?

– Именно так и есть, Вилли. Очень уж ситуация благоприятствует. Уверен, что в газетах или уже напечатали о случившемся в Чарльстоне во всех подробностях, или вот-вот это сделают. Без наших имён и указания той роли, которую мы во всём этом сыграли, точно не обойдётся. Пресса любит как сенсации, так и тех, кто их творит. И наверняка господа журналисты будут надеяться на повторение столь роскошного повода для своих творений.

Журналисты… они вечны, равно как и их повадки. Просто здесь, в этом времени, они все же не склонны столь откровенно врать. Причина? Так ведь могут найти, взять за ухо или же за иные органы, после чего предложить поучаствовать в дуэли. А братия эта невеликой храбрости, поэтому…. Вот поэтому откровенной клеветы и брехни в газетах гораздо меньше, чем могло бы быть. Особенно в адрес тех, кто априори может устроить настоящие, физические проблемы.

А приглашение – это хорошо. Разместив – а точнее пораспихав – почти полсотни человек по нескольким «постоялым дворам», мы отправились к губернатору Южной Каролины, мистеру Френсису Пикенсу. Времени как раз хватало на то, чтобы сделать это не спеша, вдумчиво и с расстановкой прогулявшись по улицам города. Люблю, признаться, такие вот прогулки по новым для меня местам. Ну чистой воды экскурсия, причем без вечно мешающего экскурсовода.

Хм, а вот это уже действительно интересно. Я сейчас не о городских достопримечательностях, а о жителях города, которые попадаются по дороге. Они на нас смотрят. Любопытство, доброжелательный интерес, промельки искреннего восхищения у некоторых. О причине и догадываться нечего, всё более чем очевидно. Телеграмма-то была послана ещё до нашей отправки из Чарльстона. А шила в мешке не утаишь, тем более такого, которое связано не с поражением, а с победой. Не слишком важной, но первой, а потому такой необходимой с чисто моральной точки зрения. Психология ж, ети её!

Делать вид, что не замечаю этих взглядов, нет никакого смысла. Так что улыбку туда, короткий кивок сюда, а этой очаровательной девушке можно не только улыбнуться, но еще и подмигнуть. Ох ты как засмущалась, аж румянец на щеках сразу появился. Стеснительная, однако.

Вот после такой приятной прогулки и настроение ещё немного поднялось, хотя и до этого было весьма приличное. Всё, пришли. Знакомая уже резиденция губернатора, но встречают уже с куда большим радушием. Слуги из негров суетятся, ну да им это по жизни положено. А встречает нас не секретарь, аж сам… О как! Не хозяин, а хозяйка дома. Прелестная и очаровательная миссис Люси Пикенс, в девичестве Холкомб. Та самая, которая даже императора Александра Николаевича впечатлить умудрилась. И я теперь понимаю, что было чем впечатлять.

– Я в восхищении, – цитирую одного шкодливого демона, не забывая поклониться красавице. Благо она этого достойна. Ну и поцеловать её затянутую в перчатку руку тоже и по этикету, и просто приятно. А теперь уже на родном для себя языке: – Неудивительно, что в России вы произвели большое впечатление на двор и на императора лично.

– Лестно слышать, мистер Станич, – акцент… сильный, очень сильный. И видно, что разговор по-русски дается ей с трудом, поскольку она сразу переходит обратно на английский. – Вы жили в России?

– Мой дед был вынужден покинуть страну из-за проблем с нежелательными дуэлями. Но родной язык в нашей семье остается таким же родным, как и был раньше. И поверьте, миссис Пикенс, я буду признателен, если вы поведаете о том, что сейчас происходит в тех далёких, но родных для нашего рода краях, откуда вы с мужем не так давно вернулись.

– О, с удовольствием расскажу о своих впечатлениях тому, кто сможет по достоинству это оценить, – ещё более заметно оживилась красавица. – У нас, даже в южной части страны, всё-таки нет того блеска, что при дворе Санкт-Петербурга…

– Южной части? – добродушно усмехнулся я. – Есть у меня подозрение, перерастающее в уверенность, что это сведения несколько устаревшие.

– Ах да, и правда. Особенно после ваших недавних подвигов в Чарльстоне, мистер Станич.

– Для вас можно просто Виктор, миссис Пикенс.

– Хорошо, Виктор… Но сейчас вас и мистера Степлтона, – милостивое наклонение головы в сторону моего друга, – ждёт мой муж. Для разговора о делах. А потом мы с вами снова увидимся. За чашечкой кофе или бокалом вина вы расскажете нам с мужем что-нибудь занимательное. А я расскажу вам о красотах русской столицы.

– С благодарностью принимаю столь радующее меня предложение.

Снова легкий поклон, показывающий, что сейчас беседа закончена, но вместе с тем никаких прощаний. Всего лишь пауза. Ещё одна улыбка, и вот красавица разворачивается и уходит куда-то по своим делам. А нам пора… Твою же мать.

– Вильям, отомри, – совмещаю свой локоть и бок Степлтона. – Понимаю, что красивая дама, но ведь не Медуза, чтобы взглядом в камень обращать.

– Она… Она совершенна, – выдохнул друг, наконец выходя из состояния статуи, но всё ещё находясь под серьёзнейшим впечатлением от губернаторской жены. – Я и не думал, что такая женщина может быть реальной.

– Может. Мало того, после разговора с губернатором ты вновь можешь наслаждаться не просто созерцанием, но и поговорить с ней. А то стоял, словно немой истукан, даже слова не проронил. Пошли уж, впечатлительный!

Молчание в ответ. Но на месте уже не стоит, топает следом за мной. Да, серьёзно его амурчики по голове приложили. Ну или стрелами во все подобающие места утыкали, это не суть как важно. Мда. Слабоват Вилли оказался насчёт устойчивости к женским чарам, слабоват. С другой стороны, Люси Пикенс – признанная красавица и просто очаровательная женщина. Это признано не только тут, но и при императорском дворе, даже лично Александром II. В общем, влип человек по полной. И я даже не знаю, что с ним теперь делать, чем помочь. Остаётся надеяться, что это помрачение рассудка любовного характера всего лишь временное. Иначе… хлопот не оберёшься.

Губернатор нас ждал. Это было видно сразу. Хотя бы по той причине, что, завидев нас, слуга-негр, стоящий у дверей хозяйского кабинета, изобразил то, что, как я понимаю, считал приветливой улыбкой, и распахнул дверь. Внутри же нас ожидала другая улыбка, на сей раз губернаторская.

Френсис Пикенс на сей раз не просто поднялся из-за стола, а даже сделал несколько шагов навстречу, тем самым выражая крайнюю степень приязни посетителям. Взаимные раскланивания, приветствия, приглашение присаживаться, дабы не утруждать ноги. Хорошие признаки, очень хорошие. Но как только мой организм соприкоснулся с креслом и почувствовал себя вполне уютно, губернатор, тоже не любящий стоять, когда можно более уютно устроиться, перешёл к делу:

– Мистер Станич, мистер Степлтон. Вы выполнили порученное вам очень быстро. Добились желаемого и даже… – переменив тон с добродушно-восторженного на чисто деловой, он поинтересовался: – Я могу опустить излишние дипломатические обороты?

– Несомненно, – кивнул я. – Тут детей нет, наивных восторженных идеалистов тоже. Хотя идеалы присутствуют, иначе ничего из случившегося в последние дни не произошло бы.

– Понимаю вас. В разгроме противника, столь успешно вами осуществленном, есть не только выгода, но и проблемы.

– Эйб Линкольн в бешенстве, так?

Пикенс скривил губы в подобии улыбки, что больше напоминала оскал.

– Не только он, но и действующий президент. Они оба не могли подумать о том, что от требования покинуть форты Чарльстонской гавани мы перейдем к силе оружия. Признаться, я сам и мои советники хотели попробовать выкупить форты у Вашингтона.

– Это бы вам не помогло. Затягивание переговоров, невыполнимые условия, а может, и хвалебные статейки в газетах, посвящённые «героям форта Самтер», которые держатся в окружении многократно превосходящих сил подлых мятежников. Теперь статьи другие. Этим, – презрительный жест, адресованный вашингтонским заправилам, – остается лишь жалобно скулить о понесённых потерях и обвинять «коварных и жестоких мятежников». А это уже совсем другое. Крики проигравших не производят должного впечатления.

– Ваши слова более подходят политику, а не военному.

– Предпочитаю совмещать эти два увлечения, мистер Пикенс Однако…

– Да?

– Вы же не просто так пригласили сюда меня и моего друга, – констатирую очевидный факт, внимательно смотря на губернатора и отслеживая мимику, движения рук, тела. – Светская беседа – это хорошо, приятно, особенно когда между умными людьми. Но вы ещё и политик, дипломат с большим опытом. Следовательно…

Я говорил, Пикенс слушал. Что же до Вильяма, то он сидел с улыбкой на лице, малость блаженной. Понимаю, Люси, она такая Люси. Ничего, пусть посидит, помечтает. Благо его активное участие в разговоре мне сейчас не так чтобы сильно нужно.

– Верно, мистер Станич. Но сначала я спрошу, понимаете ли вы, что будет происходить в ближайшие не месяцы, а недели? Здесь, на Юге.

– Выход большинства южных штатов из состава США. По той модели, которая была успешно опробована вами. Думаю, что быстрее всего это сделают Джорджия, Луизиана, Алабама, Флорида, Миссисипи. Увидев, что процесс пошёл, должен присоединиться Техас. Они не для того воевали за свою независимость с Мексикой, чтобы подчиняться откровенно бредовым пожеланиям из Вашингтона. А с остальными штатами придется… сначала поговорить, как я понимаю. Арканзас, Теннесси, Северная Каролина, возможно Виргиния. Решительности там… поменьше.

Приятно озадачить человека. Особенно если он изначально тебя недооценивает. Пусть я сейчас нагло пользовался банальными знаниями известной мне истории, но эффект от этого ни на йоту не снижался. Губернатор Пикенс получал полный расклад по состоянию дел в южных штатах, об их готовности поддержать отделение сразу или же чуть позже, после определенных усилий. Разумеется, он и сам это знал, но слышать такое по сути от случайного человека… Да, случайного, пусть уже и успевшего выполнить одно очень серьёзное поручение. В общем, надрыв шаблона происходил успешно. И это меня радовало.

– У вас информированные источники…

– Источников почти нет, – улыбнулся я. – Есть лишь умение читать газеты, говорить с людьми. Обычными людьми, не обладающими секретной информацией. И на основании всего этого делать выводы. Похоже, они приближены к истинному положению дел, судя по вашим словам.

– Я проверю.

– Мне скрывать нечего. – Ну, помимо ограбления банка, крупнейшего в этой стране. Заголовки газет лишь не так давно прекратили постоянно о нем напоминать. Но до этого тебе не докопаться, да и рыть именно в этом направлении тебе даже в голову не придет. – Однако я ответил на заданный вами вопрос.

– Больше чем просто ответили. Но если вы так хорошо разбираетесь в расстановке сил, то должны понимать – без создания единой страны ничего не получится. А у любой страны должен быть…

– Лидер, – не дожидаясь окончания сделанной Пикенсом паузы, говорю я. – О выборах тут речи не идет, он, скорее всего, будет назначен влиятельными людьми Юга из числа тех, кто известен за пределами родного штата и пользуется уважением и авторитетом. При войне на пороге ни затягивать, ни шутить не стоит.

– Снова вы попали в цель, мистер Станич, – тон губернатора напоминал тон учителя, беседующего с подающим надежды учеником. – Может, и кандидатуры угадать сможете?

Стоп. А это уже точно будет лишним. Их, учитывая имеющуюся в открытом доступе информацию, просчитать практически нереально. Значит, сейчас прозвучал вопрос-ловушка. Отвечу верно – покажу неправильную информированность. Неверно – смажется уже заработанное впечатление. Поэтому…

– Не зная, какой круг людей будет осуществлять выбор, я просто не могу делать разумные предположения. А угадывают пусть игроки в рулетку.

Снижение напряженности и даже некоторая расслабленность – вот то, что я уловил, наблюдая за Пикенсом. Тест я прошел. Неудивительно, что следующими словами он чуть приоткрыл завесу тайны… о которой я пока что и так имел представление.

– У нас, губернаторов отделяющихся штатов, есть… кандидат. Даже несколько, но те лишь про запас. Нам нужен президент, разбирающийся в военном деле и не боящийся принимать жесткие решения. Но и поддающийся управлению со стороны тех, кто позволит ему занять такую высокую должность.

– Это необходимые качества.

Я согласился, не кривя душой. Для них необходимые, а вот по сути… Последнее как раз и опасно. Да и кандидатура Дэвиса – то ещё сомнительное решение. Нет, он был искренне предан Югу, изо всех сил старался сделать всё от него зависящее. Вот только обладал довольно ограниченным кругозором и категорически не умел отличать действительно полезные советы от тех, которые лучше даже до конца не дослушивать, не то что применять.

Иными словами – идейный дуболом. Вот только его избрание по сути предрешено. Все отделяющиеся штаты, помимо Джорджии, будут за него. Джорджия, как я помню, поддержит второго из вероятных кандидатов, Роберта Тумбса. Однако тот сам снимет свою кандидатуру, осознавая, что расклад не в его пользу. А зря. Более подходящий кандидат, как по моему мнению. Впрочем, моё мнение по весу пока что немногим отлично от нуля. Но уже отличается, за что следует благодарить как раз недавнюю победу. Ну да ладно, сейчас немного не о том. Тем более Пикенс, прервавшись на то, чтобы плеснуть в стакан немного виски и приложиться к оному, вновь заговорил.

– Как только мы выберем себе президента, каждый из губернаторов объявит о созыве ополчения. По поручению президента, конечно.

– Тут лучше, хм, поторопиться. Мало созвать людей, их надо еще и обучить. Не стрелять, а быть именно солдатом, а не просто человеком, умеющим метко стрелять. Я понимаю, что у наших «друзей» из Вашингтона те же самые проблемы, но лучше быть впереди, а не догонять.

– Я губернатор Южной Каролины. И только… – хитро так посмотрел на меня Пикенс. – После победы в Чарльстоне я могу использовать подъем патриотизма и объявить о наборе нескольких тысяч добровольцев. Особенно тех, кто уже имеет боевой опыт.

– Офицеры и унтер-офицеры, – понимающе кивнул я. – Они смогут обучать остальных. Это поможет. Очень поможет. Но я хотел бы обратить ваше внимание на ряд проблем.

Губернатор благосклонно кивает. Хорошо, поскольку я сейчас буду говорить о вещах крайне неприятных.

– Как у Южной Каролины, так и у других штатов Юга вот-вот начнутся большие… Нет, скорее огромные проблемы. У нас есть деньги, на которые можно многое купить. Однако кто даст нам гарантии, что мы сможем это сделать.

– Не понимаю вас, мистер Станич…

Вот именно. Действительно не понимает. Или, что ещё хуже, гонит от себя плохие мысли. Хотя нет, этот, похоже, и впрямь не осознаёт суть встающей во весь рост ПРОБЛЕМЫ.

– Флот. Я кое-что слышал о настроениях среди моряков. И они меня опечалили. Почти все они поддержат Линкольна. А значит, стоит ожидать блокады. Полноценной блокады, когда мы не сможем ни отправлять тот же хлопок – наш главный источник дохода – в Европу, ни получать оттуда особенно нужные нам сейчас товары. Товары, необходимые для ведения войны: оружие, боеприпасы, амуницию.

– Войны еще нет.

– Да, ее ПОКА нет. Поэтому и стоит этим воспользоваться. Вы губернатор, поэтому вас послушают или хотя бы внимательно выслушают. В отличие от меня.

– Мы с Виктором и ещё парой компаньонов сейчас строим оружейную фабрику, – неожиданно для меня вышел из состояния отрешенности Степлтон. – Она будет довольно большой, на ней будет производиться современное оружие, но она одна. У нас не так много денег, как хотелось бы. И уж тем более мы не можем заказать в Европе большие партии необходимого нам сырья и прочего.

– Мистер Степлтон дело говорит, – подхватил я. – Инициатива нескольких людей ничто в сравнении с государственной машиной. Помогите запустить её, это в ваших силах. Хотя бы попытайтесь.

– Блокада, – губернатор словно бы пробовал на вкус это понятие. – Вы мрачно смотрите на мир. Да и флот еще не сказал своего слова. Может, он поддержит нас, может, мнения разделятся и часть моряков окажется на нашей стороне.

Хочется побиться головой о стену или там столешницу. Ну вот почему очевидные, казалось бы, вещи столь трудно донести до некоторых персон. Пикенса же не просят верить, ему лишь намекают на то, что всё может обернуться как удачно, так и неудачно. А он лапки крестиком и ждать.

– Если живете в деревянном доме, лучше позаботиться о том, чтобы во дворе имелись средства для тушения пожара, – покачал я головой, укоризненно глядя на губернатора. Хорошо ли будет одним прекрасным днем узнать, что флот не поддерживает Юг. А уж то, что Линкольн с удовольствием установит блокаду… Или вы верите в его бесконечное благородство?

В благородство Линкольна Пикенс верить точно не собирался. Одно имя свежеизбранного президента служило для губернатора источником нехилого раздражения. Хотя он и скрывал эмоции под маской опытного дипломата, но пару раз всё же не удержал лицо. Как-никак дома находился, да и я не тот человек, чтобы совсем уж сильно стараться удерживать подобающую физиономию.

– Я проверю, что говорят на флоте. Если вы правы, то тогда… Тогда будем решать.

– Решать – да. Но сейчас можно скупить в северных штатах то, что Югу в любом случае понадобится. Только не тем, кого свяжут с Южной Каролиной или с вами лично. Это будет и полезно для новообразующейся страны, и выгодно для тех, кто поймет перспективность ситуации.

– Выгодно? – навострил уши Пикенс. – Уточните, в чём заключается эта выгода.

Доводов хотите? Что ж, их есть у меня… много. Так что ближайшие минут двадцать пришлось при помощи Вильяма подробненько так поговорить о тех товарах и о сырье для производства оных, которые по-любому будут необходимы, даже если война не началась бы.

Странно все это. Ведь не дурак губернатор. Скорее наоборот. Тогда почему этот разговор вообще свернул на очевидное? Инерция мышления, консерватизм? А ведь пожалуй, так оно и есть. Ну да ладно. Что мог, то я сделал. Попробовал достучаться до конкретной личности, на которую удалось не просто выйти, но еще и установить какие-никакие отношения. Плюс к тому у Пикенса на мою персону явно прослеживаются вполне определённые планы. Я даже догадываюсь, какие именно.

И на закуску…

– Сами понимаете, мистер Пикенс, я вскоре отправляюсь обратно в Джорджию. Если точнее, то в Бейнбридж, где находятся как унаследованная от отца плантация, так и строящаяся оружейная фабрика. Нужно дать очередные указания управляющему, озаботиться еще некоторыми делами, но… Все это вторично. Сейчас у меня сотня бойцов, в скором времени прибудут еще. Но их сначала надо должным образом обучить. Процесс обучения уже поставлен, хотя я и стараюсь его усовершенствовать, – тут немного приукрашено, потому как инструкторов только-только наняли. Да и не все так гладко, как хотелось бы. – Однако сейчас мои бойцы не обладают никаким официальным статусом.

– Звание?

– Оно самое. Мне и моим помощникам. Одного из них вы сейчас видите, – Степлтон поднимается, вытягивается в струнку, словно настоящий выпускник Вест-Пойнта, а затем вновь присаживается. – Двое других сейчас обучают пополнение.

Губернатор изображает глубокую задумчивость. Именно изображает, уж я-то понимаю, что мое предложение выгодно и ему. Почему? Да просто оно делает меня ему обязанным. Что же до правомочности, то он может сделать это как чисто с формальной точки зрения, так и по духу ситуации. Назвать меня юнцом и выскочкой? Это могут. Зато никчемностью, купившей звание или получившей за не связанные с воинским искусством заслуги – это уж, извините, теперь нереально. Не после того, что случилось в Чарльстоне.

– Полковником вам не стать, мистер Станич. Меня просто не поймут, – в глазах губернатора словно бесенята пляшут. – Ведь у вас более сотни, но менее двух сотен солдат? Тогда поздравляю вас со званием капитана. Документы о присвоении получите сегодня же. Мистера Степлтона назначим первым лейтенантом, а двух других ваших помощников – вторыми.

– Благодарю вас, губернатор, – теперь уже встали мы оба. – Значит, рота…

– Рота, – подтвердил Пикенс. – Обмундирование у вас однотипное, это уже хорошо. Знаки различия… Пока можете использовать старые, новые еще не существуют. И не забудьте о названии роты и знамени.

– Несомненно.

– Тогда… Капитан Станич, первый лейтенант Степлтон, приглашаю вас на чашечку кофе, вино и сигары. Моя прелестная жена составит нам компанию. Вы ведь уже познакомились?

– И даже успели немного поговорить. Она обещала рассказать о жизни двора Санкт-Петербурга…

– Ей есть о чём рассказать. Как и мне. Пройдёмте.

Вот и закончена официальная часть. Началась неофициальная, которая может оказаться не менее информативной и лишь немногим менее важной, чем первая. Хоть о делах как таковых разговоров не будет, но вот прощупывание намерений, составление более подробного впечатления – это по полной программе. Семья дипломатов, как ни крути. Со всеми присущими им особенностями. Ничего, я уж постараюсь. И за Вильямом прослежу, чтобы этот впечатлённый красотой и стилем жены губернатора что-нибудь внезапно не ляпнул. Умный у меня друг, но удар кувалдой амура по голове всякое творит с человеком…