Читать книгу Омега в наследство - Влада Багрянцева - Страница 2

Род Аппель был известен своей верностью, честью, добропорядочностью вот уже в течение нескольких столетий. Разве только ранее омег не допускали на службу секретарями и домоправителями, а если в роду оставался работоспособным только омега, ему приходилось тщательно подбирать супруга, который бы согласился взять его фамилию и с гордостью продолжил дело нескольких поколений. Была у них в семействе пара случаев, когда честь рода пятнали, но от таких членов семьи быстро отрекались, вымарывая из семейного древа, и не упоминали о них, как о родне, никогда, не преминув рассказать потом детям об отступниках страшные сказки, в которых отщепенцы заканчивали жизнь в грязи и умирали в сточной канаве.

Аппели не каждому богачу присягали на верность, но уж если брались служить, делали это с достоинством и доблестью, утраченной позабытыми ныне рыцарями крестовых походов.Род Спенсеров был значительно моложе Аппелей, но куда влиятельнее и богаче, и удостоился чести иметь при себе одного из них – в чем-чем, а в людях древний род секретарей разбирался довольно неплохо, из поколения в поколение преподавая эту довольно сложную науку.

Валери скорбел вот уже вторую неделю. Не по роду деятельности, а по зову души. Он с детства знал, что ему придется служить в доме Спенсеров секретарем, и когда пять лет назад отец по состоянию здоровья отправился на покой, он принял эту должность из рук в руки с честью, и ни дня об этом не жалел. Глава семейства был достойным работодателем, в чем младший Аппель убеждался не единожды.Ричард, его наниматель и даже чуточку больше, скончался практически у него на руках. Их отношения были более теплыми и доверительными, чем у Спенсера с его старшим сыном, Гленом. Будучи в курсе всех проблем и событий, Валери по поручению хозяина отслеживал судьбу его младшего сына от второго брака, Майкла, но не предполагал, что жизнь повернется таким боком, что все нажитое мистером Спенсером внезапно перейдет в руки этого юного австралийского аборигена.

То, что здоровье Ричарда было не идеальным, знали все, но никто не ожидал, что смерть настигнет вполне еще бодрого и делового альфу так скоро. Шестьдесят девять лет ему никто бы не дал – он выглядел гораздо моложе своего возраста. Поэтому, когда Валери держал за руку работодателя, лежащего на больничной кровати после сердечного приступа, куда не явились его проведать ни Глен, ни третий, нынешний супруг Кертис, он похлопывал того легонько по ладони, успокаивая:

– Мистер Спенсер, вы выберетесь, вы здоровы как бык! Держитесь!

Но Ричард улыбался уголком рта и старался говорить четко, хоть ему это плохо удавалось:

– Присмотри за Майклом. Я недодал ему внимания и любви. Мне больше некому его доверить. Он хороший мальчик… Дай ему шанс. Мне не так жалко денег, как то, что эти акулы набросятся на Майкла, а он так похож характером на своего папу! Доверчивый и добрый…

Конечно, Валери кивал головой, подтверждая, что обязательно присмотрит. Но не думал об этом, не веря, что Ричард сдастся и покинет этот мир так глупо – какой-то там сердечный приступ не мог свалить такого мощного и целеустремленного альфу. Но, как оказалось, мог.

Хлопоты с похоронами, поминками, трауром, нотариусом, бумагами, деловыми партнерами и хозяйственными распоряжениями, отняли у него много сил и здоровья, а уж распоясавшийся после смерти отца Глен и совершенно не страдающий от вдовства Кертис, так и вообще вставляли палки в колеса, требуя от Валери невозможного.

Поэтому, когда пресловутый Майкл Спенсер прилетел в Нью-Йорк, Валери был удивлен, как сильно младший сын был похож на отца и как разительно при этом он отличался от Ричарда и Глена. Господи, от него, казалось, даже пахло австралийским навозом!

Хотя это никак не должно было сказаться на его отношении к наследнику имущества мистера Спенсера, но почему-то, видя Майкла первый раз лицом к лицу, он ощутил неприязнь. И только его обещания мистеру Спенсеру присмотреть за сыном, заставляло улыбаться, стоя с водителем, держащим табличку, в зале аэропорта. О да, Майкл был симпатичным молодым альфой. Но на вкус Валери – слишком смазливым. Такие мальчишки обычно ничего не умеют по жизни, кроме одного, что удается им несомненно и без усилий – профукать деньги. Он понимал, строго разглядывая своего нового хозяина, что строит слишком поспешные выводы. Однако одно то, что двадцатидвухлетний юнец унаследует дело всей жизни Ричарда Спенсера и промотает – по желанию или незнанию, что без разницы, – весь огромный капитал, который его отец неимоверными усилиями создавал и приумножал, и который в конечном счете убил его, не позволяло относиться к возникшему на горизонте мальчишке заведомо иначе, чем к транжире и обормоту. Без нужных знаний, амбиций и огромной силы воли, на все про все ему будет достаточно полугода, чтобы развалить империю долларового миллиардера Спенсера. Валери понадеялся, что этого уже не увидит. Три обещанных месяца он отработает, а дальше мальчишка будет справляться сам. Плотину руками не заткнешь.

Валери это знание не просто удручало, а делало больным. Он знал, видел, принимал участие в работе Ричарда, пусть опосредованно, но все же… И тут этот мальчишка, пришедший на все готовое, с дебильной улыбкой осматривающийся в здании аэропорта. Больше всего выводила из себя именно эта улыбка – абсолютно беззаботного, не привыкшего думать о завтрашнем дне вчерашнего школьника, которому бы сейчас тискать омег на пикнике и играть в бейсбол. Заниматься серфингом, нырянием с аквалангом, чем там еще они занимаются в Австралии? Загорают? Этот вон какой загорелый, ни один солярий не даст такого ровного золотистого оттенка на гладкой ровной коже. Наверное, поэтому белые зубы на лице казались еще белее, а голубые глаза ярче, и разрез такой типичный, миндалевидный – Валери такие глаза не любил. С червоточинкой.

По этикету полагалось обращаться к нему не иначе, как «Господин», он ведь был Спенсером, но Валери не мог пока заставить себя делать это. Какой он ему господин?

Майкл прибыл не один, вместе с багажом он забрал собаку, и глаза у существа, прыгнувшего в машину вперед хозяина, были еще голубее, чем у него. Действительно, лучше питомца было не подобрать – такая же жизнерадостная разгильдяйка, и пасть открывает так, словно тоже улыбается без перерыва. Два сапога – пара.

– Сейчас мы едем в нотариальную контору, затем в фамильное имение – особняк с бассейном, гаражом на десять мест – все они заняты автомобилями господина Ричарда, теперь… – Валери вздохнул как можно менее раздраженно, – …вашими автомобилями. Также в особняке есть зона отдыха на крыше, терраса и сад. Как долго вы планируете пробыть здесь, чтобы я успел ввести вас в курс дела и передать все необходимые знания? Вы также унаследовали бизнес отца по изготовлению солнечных панелей. Чтоб вы понимали, эти автономные системы электропитания обслуживаются его же фирмой. Как и ветровые генераторы – на этом он и сделал свой капитал.

– Я пока не знаю, сколько я тут задержусь, – ответил Майкл, усаживаясь на заднее сиденье ожидавшей их машины и с интересом изучая кожаный салон.Валери расположился у самой дверцы, которую захлопнул за ним водитель, сдвинул колени, ставя ступни рядом, носок к носку, и замечая, как взгляд Майкла тут же устремляется на туфли. Предвосхищая стандартные вопросы, которые ему задавали все новые знакомые альфы, Валери пояснил:

– Я ношу каблуки с пятнадцати лет. Потому что мне так удобно, и я чувствую себя вполне комфортно, если не задавать мне вопросов по этому поводу. Продолжим. После того, как вы вступите в право наследования и примете все бумаги от доверенного лица, мы с вами начнем знакомиться с фирмой, и по факту знакомства со всей структурой изнутри, вы решите, что вам делать дальше: продать свою долю – шестьдесят пять процентов – соучредителям, либо продолжать дело отца.

Собака, опустив голову на колени Майкла, смотрела на Валери как на новую игрушку, которая пока лежит в пакете вместе с покупками на кухне и которую нельзя трогать до тех пор, пока не выложат продукты. Майкл, погладив ее по морде, произнес:

– Это Лекси. Она любит все, что вкусно пахнет.

Валери захотелось остановить машину и выйти прямо посреди проезжей части – подколов еще и от этого он точно долго не потерпит.

– Очень остроумно, Майкл, – холодно проговорил Валери, и тот сделал вид, будто не понимает, на что он обиделся – ну да, конечно.Сам-то он пахнет типично, по-альфьи – здоровым активным самцом, а вот Валери не повезло – в то время как другие омеги благоухали как цветы в оранжерее, он пах как только что купленная, девственно-чистая книга, чем-то похожим на типографскую краску. И это было совсем не романтично, не привлекательно и уж тем более не сексуально. Особенно вкупе с его ростом и внешней безэмоциональностью, которой он научился гордиться – для людей его профессии это был несомненный плюс, отнюдь не минус.

Все то время, что ехали по городу, Майкл пялился в окно, что-то негромко комментировал для собаки, и та поскуливала от восторга, вывалив язык, а затем и высунув морду в окно. Наверное, отметка на шкале собачьего счастья переползла за самую верхнюю при таком обилии незнакомых запахов и звуков.

– В кабинете нас уже ждут свидетели, при которых писалось завещание, а также члены семьи, которые также являются наследниками, – машина остановилась у бизнес-центра, и Валери вышел, прихватив дипломат, с которым обычно не расставался никогда вне дома. – Ваш старший брат Глен, сын Ричарда от первого брака, и третий муж Ричарда, Кертис Спенсер. Им достанется малая часть наследства, в общей сумме – менее десяти процентов.

– Судя по всему, покойный их не слишком-то и любил? – фыркнул Майкл, выходя следом и задирая голову, чтобы взглянуть на шпиль на крыше здания.

– В последние полгода отношения Ричарда с домочадцами нельзя назвать теплыми, – как всегда без акцента на нюансы ответил Валери. – Однако он оставил им право проживания в особняке до конца жизни. Вы в праве продавать все, кроме фамильного особняка, который можно только передать в наследство своим детям.

Контора располагалась на семидесятом этаже, и в лифте Валери смотрел на то, как мелькают цифры на панели, что почему-то теперь казалось ему грустным: вот так и с Ричардом – шестьдесят шесть, шестьдесят семь, шестьдесят восемь, шестьдесят девять – и все.

До юбилея не дотянул два месяца – Майкл ознакомился в самолете с информацией об отце. Нашел в сети. Дико все это было – и получение наследства и потеря отца, которого он никогда не знал, поэтому он был так ошарашен, что большее на что был способен – улыбался. Тупо улыбался.

Господин Спенсер был добрым. К тем, кто это ценил. Конечно, он совершил много ошибок в жизни, включая ту, что сейчас стояла рядом с Валери, но за все свои ошибки он отвечал и никогда не избегал ответственности за последствия. Валери, посвящавший все свое время ведению дел Ричарда, тех, где не требовалось прямое участие самого хозяина, прекрасно знал, что сын от Николь, второго брака, продлившегося всего полтора месяца, для хозяина был слабостью.

– Николь – единственный, кого я в этой жизни любил, – говорил Ричард, уже лежа в палате. – Таких, как он, больше нет. Поэтому сын от него – это подарок судьбы. Я же рассказывал, как мы познакомились?

– Он сбил вас на велосипеде, – улыбнулся Валери, зная эту историю от первого слова до последнего.

– Да. На велосипеде. Я тогда поехал отдыхать инкогнито, так сказать, без охраны, никому не сообщал куда – так меня все достало, хотелось пожить, как обычный человек. Махнул к рифам, к паукам и ядовитым змеям, к «большой воде». А там меня, в первый же день отдыха, сбил Николь – ветер унес мое полотенце, когда я шел на пляж, и прямо ему на голову, представляешь? Он и наехал прямо на меня, а я как увидел эти глаза, так и пропал. Ох и нагрешили мы в тот день!

– Ты такой маленький, – сказал вдруг Майкл с такими похожими на Ричарда нотками в голосе, что Валери резко вынырнул из своих воспоминаний. – Но тебе идет.

– Спасибо, Майкл, но мы с вами не так близко знакомы, чтобы позволять себе фамильярничать, – произнес Валери со снова подкатывающим раздражением. – Привыкайте соблюдать социальную дистанцию и субординацию – тут вам не ферма.

Майкл не перестал улыбаться, но теперь его улыбка стала скорее ядовитой, чем дружелюбной, и Валери понял, что ему удалось зацепить его, только радости от этого он не испытывал. Пока что не испытывал – Майкла предстояло терпеть еще три месяца, и у них все впереди. А потом Валери уедет из этого дома навсегда и наконец займется своей семьей. Он заслужил.