Читать книгу Правда или действие - Влада Багрянцева - Страница 3

Нет. Точно нет.

– …и представляете, мы думали, что это британская, а оказалось шотландская!

Историю про то, как Кате подарили кошечку, Костя слушает двадцать минут подряд и не испытывает ничего, кроме желания поскорее распрощаться и с флегматичным животным, и с его не флегматичной, к сожалению, хозяйкой. Когда прием подходит к концу, Катя пакует кошку в розовую переноску и без лишних телодвижений сообщает, что она на машине.

– Я бы вас могла подвезти, – кокетливо хлопая нарощенными ресничками, поясняет она, видимо, для совсем тупых, как Костя.

– Спасибо, мне еще работать, – говорит тот, и, пока Катя не перешла в более активные предварительные ласки, выпроваживает ее за дверь.

Сто процентов нет – никаких баров или чего иного с Катей. Даже разовый перепихон не стоит того, чтобы терпеть чей-то незатыкающийся бубнеж. Тем более, он вроде и привык жить без потрахушек, как говорит Женька, эндорфинами его обеспечивают редкие вылазки в караоке со старыми товарищами, которые пропали из его жизни одновременно с тем, как женились, кола с коньяком каждое последнее воскресенье месяца и дрочка по утрам в душе. Искать человека, в которого можно было бы подрочить, было слишком лень, но Костю это и не огорчало, как раньше, когда он еще думал, что обязан создать семью и произвести потомство. Если захочет – женится и в пятьдесят, не проблема, но захочет ли? Учитывая, что продолжает смотреть на парней как на вариант досуга. Отношения? Нет. Отношений с другим мужчиной, совместный быт, он не представляет вообще – как и человека, с которым бы хотел делить колу с коньяком, караоке, свои проблемы и свою кровать. Наверное, он слишком эгоист, чтобы делиться своим налаженным бытом, где отдыхает душой и телом, с кем-то еще – он действительно любит растыканные по всей квартире ароматические палочки, стопки дебильно-полосатых, как карамельки «Рачки», полотенец в ванной, застеленную пледом с барашками кровать, коврик «Давай до свидания» у двери, новогоднюю гирлянду вместо ночника в спальне и множество других мелочей, из чего состоит его домашнее существование, поэтому мысль, что в доме будет хозяйничать кто-то другой, его нервирует. Женщина бы точно повыкидывала половину из имеющегося, а мужик бы все похерил, потому что не все мужики ценят вещи, из которых складывается уют. Ну палки и палки, ну воняют прикольно, ну гирлянда, ну полотенца, какое из них для жопы?

Закрыв кабинет и выйдя из здания на парковку, Костя подходит к уже ожидающему его такси – слишком сегодня был долгий и насыщенный день, лучше доехать. Открывает дверцу и собирается сесть, как слышит знакомый хрипловатый голос:

– Может, все-таки, на переднее, Константин Артемыч?

Меньше всего он при таких обстоятельствах ожидает увидеть Марка, но это в самом деле он, сидит, улыбается во все тридцать два, в растянутой толстовке с выстиранным рисунком на груди, растрепанный – светлые вьющиеся волосы в беспорядке, будто он только что из кровати. Домашний, прямо как когда остается ночевать у них с Женькой.

– Удивил, – хмыкает Костя, садясь рядом. – Давно работаешь?

– Не поверите, первый день. Решил, что на стипендию, мамкины подачки и разовые подработки жить пиздец стрем, – произносит Марк и на половине слова прикрывает рот ладонью, заразительно зевнув. – Прикольно, что мы с вами в первый же день пересеклись.

– Учитывая, что я такси вызываю пару раз в год – очень. Ну что, гони, шеф.

Пока Марк, не затыкаясь ни на минуту, рассказывает о своем трехчасовом опыте работы в такси и ебанутых пьяных бабах, Костя смотрит на его руки в закатанных рукавах толстовки, цвет которой он давно определил как цвет носа, какой бывает у светло-рыжих, нежно-морковного окраса, гладкошерстных котов. Еще не оранжевый, но уже не розовый и не коричневый. Нежно-морковных котов Костя любит видеть у себя на приеме, потому что они обычно очень ласкучи, мурчливы и липнут к рукам как кусок упаковочной пленки. И толстовку эту на Марке тоже любит – она его делает похожим на такого кота, к цвету волос и прозрачно-зеленых глаз очень подходит (глубоко в душе Костя немного художник, ему нравятся акварельные тона). Наверное, пора ему заводить семью и детей, все же – потому что раз он начинает испытывать чувство необъяснимой нежности к человеку только потому, что тот похож на кота и его хочется погладить, это диагноз. Погруженный в свои мысли, Костя не замечает, что они уже несколько минут как стоят на светофоре и Марк смотрит на него с незнакомым выражением.

– Извини, завис чего-то, – говорит Костя, тоже зевая. – Коленку обрабатывал, как я сказал? Не загноилось?

– Нет, все нормально, – слишком быстро отвечает тот, и в Косте снова включается доктор, хоть и собачий:

– Пластырь менял?

– Да чо его менять, тот еще нормальный, я с ним даже в душ ходил.

– Сейчас поднимемся к нам и я посмотрю, – Костя знает, как выглядят даже маленькие ранки, которым не дали просохнуть и они остались мокрыми под несвежим пластырем, поэтому на возмущения Марка, что тому надо работать, он не обращает внимания и говорит, что от десяти минут ничего не изменится.

На кухне, усевшись на табуретку напротив, он с некоторым садизмом отрывает присохший пластырь с острого колена, которое обрабатывает и заклеивает новым. Марк в это время сидит почти не дыша, лишь в самом начале сорвавшись на тихое «бля».

– Еще раз сходишь в душ вместе с ним, и я тебя отстегаю ремнем, – произносит Костя серьезно и твердым голосом, как обычно говорит с очень тугими хозяевами животных.

– А я не против, может, – тоже серьезно, глядя в глаза, заявляет Марк, но его губы тут же растягиваются в улыбке: – У меня как раз между лопаток чешется, а я достать не могу, почешете?

Костя снисходительно шкрябает пальцами прямо поверх его толстовки, подталкивая к двери и засовывая в его карман упаковку пластырей:

– Чтоб каждый день менял!