Читать книгу Убить Александра - Владимир Александрович Андриенко - Страница 3

«Меня поставил бог над русскою землею, -

Сказал нам Русский царь. –

Во имя божие склонитесь предо мною,

Мой трон – его алтарь».

Лавров П. Л. «Русскому народу».

***

Начальник Первой экспедиции Собственной Его Императорского Величества канцелярии генерал-лейтенант Сергей Муравьев ждал особого агента. У адъютанта был приказ пропускать его в кабинет без доклада. Муравьев ставил этого человека выше десятка своих лучших сотрудников, ибо сам завербовал его полгода назад…

***

Муравьев был еще молод годами, но успел сделать блестящую карьеру. Ему не было полных 35 лет, а он уже награжден многими орденами, имеет высокое звание генерал-адъютанта императора и пользуется доверием монарха. Достиг своего положения Сергей Алексеевич не благодаря происхождению, а благодаря природному уму и «служебному рвению», как было сказано в его аттестации.

Муравьев любил риск и совсем не походил на угодливого чиновника, продвигавшегося по служебной лестнице низкопоклонством. Он был смел и предприимчив, при случае мог отстоять свое мнение, начальства не боялся.

Потому они, жандармский генерал и арестант-народник, сразу понравились друг другу. Тогда террорист сидел напротив него в этом самом кабинете и не выказывал никакого страха перед высокопоставленным жандармом.

Муравьева удивила эта манера поведения задержанного. Он к такому не привык. Революционеры либо вели себя вызывающе, демонстрируя презрение к жандармскому синему мундиру, либо боялись «исключительных методов дознания».

– Вы знаете, зачем вас доставили ко мне? – спросил начальник Первой экспедиции.

– Я знаю, почему меня арестовали, ваше превосходительство.

– Вы полагаете, что вам нечего опасаться? – спросил генерал. – Вы арестованы по делу об убийстве шефа корпуса жандармов генерала Мезенцова.

– Думаю, что вы имеете достаточно доказательств моей вины в подготовке убийства Мезенцова.

– Вы признаете это?

– Да.

– И вы готовы признать себя виновным?

– Мезенцов убит нами не как шеф корпуса жандармов7. Убийство даже такого человека мера слишком жестокая. Но генерал-адъютант Мезенцов убит нами как преступник, который не имел права на жизнь.

– Но разве он был так плох? Я знал его лично и не могу сказать, что Мезенцов был человеком жестоким.

– Лучше бы он был жестоким. Все началось с того, что Мезенцов приказал выпороть арестованного студента. Тот, видите ли, недостаточно хорошо поклонился при встрече с его превосходительством. И он унизил достоинство этого человека. Я понимаю, что ваш генерал привык унижать нижних чинов вашего ведомства, которым значение слова «достоинство» не известно.

– Это смелое заявление. Вы отдаете себе отчет о последствиях? – спросил Муравьев.

– Вполне, – ответил арестованный.

– Вы знаете, что вас ждет?

– Суд. Я имел много возможностей бежать из Петербурга, ваше превосходительство. Но не стал этого делать. Странно, что вы арестовали меня так поздно.

– Что вы имеете в виду?

– Меня поразила некомпетентность ваших жандармов. Исполнитель приговора, непосредственный убийца Мезенцова, Кравчинский8 сумел сбежать с места преступления и затем из России. И вот вы, наконец, смогли задержать меня, одного из тех, кто готовил это акт.

– И получается, что именно вы, сударь, и станете отвечать за преступление вашего товарища, который так ловко сумел сбежать. Мезенцов особа в Российской империи не последняя. Государь желает правосудия.

– Вы хотите меня напугать, ваше превосходительство?

– А вас напугать нельзя?

– Почему же? Напугать можно кого угодно. Только нужно знать слабое место человека. Вы моего не знаете. Меня нельзя напугать тюрьмой и даже виселицей. Меня нельзя купить, как и вашу подругу детства, госпожу Перовскую.

Муравьев оживился:

– Вы знаете Софью Львовну?

– И довольно хорошо. Я также как и она в свое время оставил родительский дом. Хотя в силу возраста я сделал это раньше. Не каждого можно купить деньгами, ваше превосходительство. Это ваши жандармы меряют все количеством денег. Ваши нижние чины сплошь продажные мерзавцы.

Муравьеву стал интересен этот человек.

– А ваши товарищи? Те с кем вы связаны в борьбе? Они сплошь хорошие и благородные люди?

– Нет. Разные.

– И среди них есть мерзавцы?

– Идеалисты. А это не многим лучше, чем ваши мерзавцы.

– Значит вы сами не идеалист? – спросил Муравьев.

– Уже нет. Хотя и ранее я сомневался в том, что мои товарищи смогут поднять русского мужика на революцию.

– Но вы были участником «хождения в народ».

– Был. Стоило попробовать, и я попробовал. Затем я вернулся в Петербург и присоединился к тем, кто стал исповедовать террор.

– И что в итоге?

– Я разочаровался в терроре. Хотя многие из наших находят его единственной возможностью для решения проблем в России. И у вас еще будет множество проблем с террористами.

Муравьев понял, что этот молодой человек весьма походит на него самого. Он жаждет деятельности и борьбы. Его манят опасности и приключения. Родись он в иное время – мог бы принести стране много пользы. Жаль, что такие вот люди находят себя только в революционной борьбе.

– А что вас заставило изменить мнение? – спросил генерал.

– О терроре?

– Да.

– Я понял, как он опасен. Террор это маховик, который можно раскачать, но нельзя остановить. Он кончится в такой стране как Россия только после того как «сожрет» полстраны.

– Вы хотите сказать, что готовы отказаться от террора?

– Я готов бороться против него, ваше превосходительство.

– Даже так, сударь? Вы хотите сотрудничать с жандармами?

– С теми, кто меня арестовал? Никогда. Эти люди только приблизят революцию, если ей суждено состояться. Они и есть ваша главная проблема, генерал. Такие люди заставляют ненавидеть жандармов. Вот вы знаете об организации «Народная расправа» не так ли?

– Знаю. Она нами разгромлена.

– Руководитель «Народной расправы» Нечаев в своем «Катехизисе революционера» разделил врагов революции на три группы. Явные враги, дворяне и чиновники, которые презирают народ и ненавидят революцию. Умеренные, те, что хотят незначительных перемен. И либералы, желающие реформами убрать угрозу революции. Так вот Нечаев предлагал уничтожать врагов. И первыми он уничтожил бы именно либералов. А яростных врагов он оставил бы жить. До времени, конечно! Он говорил о пользе продажных чиновников, о пользе жестоких деспотов, ибо они вызывают ненависть народа и приближают революцию. Большинство ваших жандармов именно такие.

– Значит, вы не хотите работать?

– Рядом с вами я готов бороться с террором.

– Рядом со мной? Вы амбициозны.

– Я пользуюсь доверием среди участников организации. Я знаю многих из тех, кто уже ступил на путь террора и еще ступит на него.

– И я должен вам поверить?

– Это ваш выбор верить мне или нет, ваше превосходительство…

***

Он вошёл в кабинет генерала. На этот раз агент выглядел совсем иначе. Муравьева удивляла эта его способность изменяться. Он менял не только костюмы, но с ними превращался в совсем другого человека.

Ныне это был светский лев и гуляка. Он не просто умел швырять деньги, но делал это с истинно аристократическим шиком.

– Заставляете себя ждать, сударь.

– Обстоятельства, ваше превосходительство.

– Прошу вас садиться. Новости?

– Да. Ныне многие из тех, кто ходил в народ вернулись в столицу.

– Какие же это новости?

– Новости есть. Я не стал бы вас беспокоить просто так. Ранее наши народники пребывали в растерянности. Особенно после процесса 193-х. Они собрались на квартирах и говорили о тактике и методах. Я даже думал, что дело далее споров у них не пойдет. Но все меняется.

– И что изменилось?

– У них прошло время болтовни, сударь.

– Вот как? Но многие из революционеров действовали и ранее. Можно перечислить ряд террористических актов, о которых вы нас не предупредили.

– Но которые все равно сорвались, генерал. Я ведь не могу знать всего. Партия «Народная воля»9 еще только оформляется.

– Они уже вполне оформились, по моему мнению, сударь.

– Дело не в этом, ваше превосходительство. Все зависит о людей, что стоят во главе организации. Большинство студентов, жаждущих борьбы, плохо понимают, что нужно делать. Что они могут? Собираться и ругать власть. Читать запрещённые книги и мечтать о свержении царя. Но если этим людям дать хорошего руководителя, то они станут опасными.

– И они есть? Эти руководители?

– Да. И самое главное, что они выбрали цель.

– Цель?

– Именно.

– И кого на этот раз? Нового начальника Третьего отделения генерала Дрентельна?

– Царя, – ответил агент.

– Что? – Муравьев вскочил со своего кресла.

– Я не оговорился. Они решили готовить покушение на государя императора. И это покушение будет совсем иным, чем попытки Каракозова и Соловьева10. Этих идеалистов-одиночек.

– Когда?

– Это вопрос не быстрый, ваше превосходительство. Скоро такие дела не делаются. Пока они лишь решили наметить главную цель.

– Что им даст убийство царя? В чем выгода этого акта?

– Разжечь революцию в Российской империи. Они считают, что убийство царя всколыхнёт Россию и начнутся преобразования!

– Вы присутствовали на этом заседании?

– Нет. Так близко мне подходить опасно. Но мне рассказал про заседание мой хороший друг Николай Гройзман.

– Гройзман?

– Сын еврейского богатого торговца. «Ходил в народ» в Саратовской губернии. Жил среди крестьян-старообрядцев. У него были грандиозные цели.

– Грандиозные?

– Он хотел реформировать старообрядчество в новую революционную религию. Но план его не удался. Его выдали властям, и Гройзман был арестован.

– Но ныне он на свободе?

– Его отец положил большие деньги, дабы выкупить сына, и дело против Гройзмана было прекращено, и он не был на суде 193-х. В его пропаганде не усмотрели политического мотива. Сейчас он в Петербурге. Желает продолжать борьбу.

– А вы сами?

– Я действую из наших общих интересов, ваше превосходительство. Вы руководите Первой экспедицией, в задачу которой входит наблюдение за революционными кружками.

– Надзирать стоит и за деятельностью отдельных революционеров. Наша цель охранение устоев империи!

– Вот я и доложил вам о начале покушения на эти самые устои.

– Имена тех, кто готовит заговор против императора? Вы ведь знаете имена?

– Знаю, кое-кого.

– Можете назвать имена?

– Самый опасный Михайлов Александр Дмитриевич.

– Михайлов? – Муравьев уже слышал эту фамилию. – Ах вот это кто! Вспомнил. В 1875 году некий Михайлов был исключен из Технологического института за участие в студенческих стачках.

– Это он. В 1877 году «ходил в народ». Но арестован не был. Хотя в хождении разочаровался.

– Но, насколько я помню, в народе он не был среди тех, кто призывал к революции. Он подобно Софье Перовской учил крестьянских детишек. Болтал с мужиками о социальной справедливости, но доказать мужику необходимость преобразований не смог. Русский мужик если чего не понимает, считает враждебным для себя. И ныне Михайлов стоит во главе организации террористов?

– Нет. Я не назвал бы его главой организации. Но он пользуется среди народников большим уважением.

– Но он не лидер?

– Пока нет. Но может им стать.

– Что вы хотите сказать?

– Михайлов опасен, генерал. Он умен и причинит вам много неприятностей.

– Вы предлагаете его арестовать? Я вас, верно, понял, сударь?

– Нет. Арест вам ничего не даст. Сейчас на Михайлова ничего нет.

– Тогда что вы предлагаете?

– Убрать его тихо.

– Убрать? Что это значит, сударь? – удивился Муравьев.

– Убрать его тихо. Так, чтобы его товарищи не догадались что ваше ведомство к этому причастно.

– Вы предлагаете совершить преступление?

– Я предлагаю его предотвратить. Я указала вам на потенциально опасного человека.

– Но пока он ничего не сделал, сударь! Этак далеко можно зайти!

– Одним из методов борьбы должна стать профилактика преступлений, генерал. А Михайлов умен и предприимчив. Ему бы в вашем ведомстве служить.

– Я готов установить за ним наблюдение. Его корреспонденцию будут перлюстрировать, но не могу же я убивать людей!

– Рано или поздно вы захотите это сделать. После того как он совершит то, что задумал. Но содеянного тем не исправите.

Генерал прервал агента:

– Хватит, сударь! Я не стану действовать методами тех, с кем борюсь. Лучше скажите кто еще? Кто кроме Михайлова?

Агент ответил:

– Софья Перовская.

Муравьев поморщился, словно от зубной боли. Софья была его другом детства. В далекие годы, когда отец Муравьева служил губернатором в Пскове, отец Перовской был там вице-губернатором. Семьи были очень дружны. И генерал не терял надежды, что эта красивая и умная молодая женщина образумится.

– Я вас понимаю, ваше превосходительство. Вам это слышать неприятно. Вы, как и родители Перовской надеетесь, что она образумится и выйдет замуж. Родит детей и забудет о своем революционном прошлом. Но это не так. Я хорошо смог узнать госпожу Перовскую. Она никогда не выйдет замуж.

– С чего вы взяли? – спросил Муравьев.

– В ней нет ничего женского, сударь. Конечно, она красива. Этого у неё не отнять. Но она не мать. И не видит себя матерью.

– Все меняются.

– Но не Софья Перовская. Впрочем, я не стану навязывать вам мнения, генерал. Ваше дело принимать решения. Я достаю информацию.

– Вам стоит внедриться в их организацию так глубоко, как это возможно. Мне нужны достоверные сведения. Вы можете подкупать слуг и дворников. Деньги для этого у вас будут. Пусть они станут вашими информаторами. Вы можете подкупать нетвердых в своих заблуждениях молодых революционеров. Но мне будет нужна информация.

– Работать с деньгами? Но это примитивно, ваше превосходительство.

– Зато надежно. Деньги всегда остаются деньгами.

– В Исполнительный Комитет организации «Народная воля» допускают не всех.

– Вам стоит попробовать в него войти.

– Для этого мне нужно прикрытие. Нечто такое, что заставит их мне верить.

– Но разве они вам не верят? Вы организатор убийства шефа жандармов.

– Один из них. Только один из тех, кто организовал убийство главного жандарма…

***

Так и началась эта история. Так я начал работать над срывом покушения на царя.