Читать книгу Керосиновый фонарь - Владимир Алексеев - Страница 47

Побег Ребекк сперва на Нюрин век

пришёлся – это помнится из детства.

Потом был год – случился Нюрнберг:

трудилась, было неколи вглядеться.

Лопатила, косила и мела

что можно было – скромно, по сусекам.

У «радива» недвижно, как скала,

Политбюро внимала и Генсекам.

Те обещали скорый коммунизм,

догнать, и перегнать, и обеспечить.

А муж, что был, глядел куда-то вниз,

по стопочке с друзьями портил печень.

Случилась Перестройка, как весна —

всю и́збу и участок подтопила.

И пенсия, как новая война,

пила ей кровь и отнимала силы.

Ходила с председателем в собес —

в райцентр довезли молоковозом,

да там сидел начальник – сущий бес,

хоть был он моложавым и тверёзым.

Начислили – хоть вой теперь, хоть плачь.

Такую не дают для долгожительств.

Какой-то хлыщ, лощёный, как палач,

смеялся: «Денег нет, но вы держитесь!»

Держалась – хоть за стенку, а жила,

на долгий век природа ей вложила

исток неистощимого тепла

и крепкие, почти мужичьи, жилы.

И на детей ей жаловаться грех,

и внуки заезжают, не обидят.

«О чём жалеть? Живу не хуже всех,

Пока хожу, глаза маленько видят…»

Всё по её масштабам «вери гуд!» —

тепло избы, на плитке скудный ужин.

И никуда Ребекки не бегут,

но Нюрнберг, похоже, снова нужен.