Читать книгу Власть и мы - Владимир Алексеевич Колганов - Страница 2

Что же должен знать тот, кто претендует на престол или уже правит государством, если хочет избежать проблем, чреватых скверными последствиями? На этот вопрос попытался дать ответ Николо Макиавелли в своём трактате «Государь», сочинённом шесть веков назад. Наряду с изложением идей, благодаря которым Макиавелли заслужил ярлык злодея, в его труде есть немало интересных мыслей, многие из которых актуальны по сей день. Вот самый простой пример:

«У государя, унаследовавшего власть, меньше причин и меньше необходимости притеснять подданных, почему они и платят ему большей любовью, и если он не обнаруживает чрезмерных пороков, вызывающих ненависть, то закономерно пользуется благорасположением граждан».

Следуя этому совету, некоторые государи предпочитают назначать себе преемников – прежде всего, потому что им не безразлична судьба страны, к тому же было бы неразумно полагаться на волю случая, ведь в результате свободных, честных выборов главой государства может стать человек, который захочет всё переустроить в согласии с собственными представлениями. Конечно, в назначении преемника присутствует и забота о личном благе, о своей семье после выхода в отставку, однако мечты не всегда сбываются – сев на престол, новый глава государства со временем забывает о своих обещаниях либо приходит к выводу, что их выполнение пойдёт во вред народу. Тем не менее, преемственность правления можно счесть благом для страны, но только в том случае, если преемник этой должности достоин – тут следует учитывать и характер, и интеллектуальный уровень, и опыт управления, хотя на первом месте, безусловно, любовь с своей стране и своему народу.

Что же может случиться, если не удастся соблюсти принцип преемственности власти и в результате на престол взойдёт «случайный человек?

«Трудно удержать власть новому государю … прежде всего вследствие той же естественной причины, какая вызывает перевороты во всех новых государствах. А именно: люди, веря, что новый правитель окажется лучше, охотно восстают против старого, но вскоре они на опыте убеждаются, что обманулись, ибо новый правитель всегда оказывается хуже старого. Что опять-таки естественно и закономерно, так как завоеватель притесняет новых подданных, налагает на них разного рода повинности и обременяет их постоями войска, как это неизбежно бывает при завоевании. И таким образом наживает врагов в тех, кого притеснил, и теряет дружбу тех, кто способствовал завоеванию, ибо не может вознаградить их в той степени, в какой они ожидали, но не может и применить к ним крутые меры, будучи им обязан – ведь без их помощи он не мог бы войти в страну, как бы ни было сильно его войско».

Если применить эти слова Макиавелли к нынешним временам, то под завоеванием следует понимать всеобщие выборы, а под войском – людей, которых новый правитель назначит на ключевые государственные посты. Притеснения и повинности – это даже нет смысла пояснять: к примеру, если к власти придут «левые», неизбежно произойдёт повышение налогов, будет введён запрет на использование интернета, а там и до «сухого закона» совсем недалеко. Приход «правых» ничем не лучше – снижение налогов и дальнейшее углубление пропасти между бедными и богатыми вполне может привести даже к бунту. Понятно, что такие крайности народу ни к чему, ну а поиски золотой середины могут изрядно затянуться – одни, другие выборы, но где гарантия, что будет нужный результат хотя бы в отдалённой перспективе? Так что без преемственности в той или иной форме никак не обойтись.

Есть и ещё один аргумент в пользу достойного преемника:

«Завоеванные и унаследованные владения могут принадлежать либо к одной стране и иметь один язык, либо к разным странам и иметь разные языки. В первом случае удержать завоеванное нетрудно, в особенности если новые подданные и раньше не знали свободы. Чтобы упрочить над ними власть, достаточно искоренить род прежнего государя, ибо при общности обычаев и сохранении старых порядков ни от чего другого не может произойти беспокойства. … В подобных случаях завоевателю следует принять лишь две меры предосторожности: во-первых, проследить за тем, чтобы род прежнего государя был искоренен, во-вторых, сохранить прежние законы и подати – тогда завоеванные земли в кратчайшее время сольются в одно целое с исконным государством завоевателя.

Если под искоренением рода понимать снятие людей, близких к прежнему правителю, со всех государственных постов, это то самое, что мы наблюдаем в любой стране после очередных выборов, в результате которых приходит к власти новая партия или новый клан. И тут компетентность людей, претендующих на высшие посты в государстве уже не играет решающей роли – тут ценятся лишь преданность и послушание. В случае же назначения преемника «искоренение рода» не потребуется, а значит не увеличится количество недовольных властью за счёт уволенных чиновников и сохранится надежда на сохранение прежнего курса экономического развития страны.

Уж если речь зашла о «завоевании» власти в такой многонациональной стране, как Россия, имеет смысл привести ещё один совет Макиавелли:

«Но если завоеванная страна отличается от унаследованной по языку, обычаям и порядкам, то тут удержать власть поистине трудно, тут требуется и большая удача, и большое искусство. И одно из самых верных и прямых средств для этого – переселиться туда на жительство. Такая мера упрочит и обезопасит завоевание».

В царской России и в СССР следовали этому принципу, и в результате много русских переехало на жительство в страны Прибалтики и Средней Азии. Но вот ведь что случилось – слабые правители по злому умыслу или по недомыслию не воспользовались этим преимуществом и не воспрепятствовали отделению от России этих стран. Ну и кому от этого стало лучше? Во всяком случае, не русским людям в этих государствах. Одна из причин распада Советского Союза состоит в том, что его правитель напрочь утратил свой авторитет среди местных руководителей – иными словами, властная вертикаль существовала только на словах, а тут ещё в прессе появились призывы к подлинной демократизации в стране. Вот и Макиавелли подчёркивает важную роль правителя в достижении единства власти и народа:

«Там, где государь правит посредством слуг, он обладает большей властью, так как по всей стране подданные знают лишь одного властелина; если же повинуются его слугам, то лишь как чиновникам и должностным лицам, не питая к ним никакой особой привязанности».

Почему же у Горбачёва, выдвиженца и в какой-то степени преемника Юрия Андропова, толком ничего не получилось, если иметь в виду коренные преобразования в стране в интересах всего народа? Вероятная причина в том, что не удосужился прочитать вот эти строки из трактата флорентийского философа:

«Люди обычно идут путями, проложенными другими, и действуют, подражая какому-либо образцу, но так как невозможно ни неуклонно следовать этими путями, ни сравняться в доблести с теми, кого мы избираем за образец, то человеку разумному надлежит избирать пути, проложенные величайшими людьми, и подражать наидостойнейшим, чтобы если не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духа».

Кому же мог подражать Горбачёв? Вряд ли Андропову, поскольку тот недолго руководил страной. Тогда, например, Дэн Сяопину. Однако тактику, которая легла в основу «новой экономической политики» Китая, он применил не так, как поступил бы разумный человек, руководитель коммунистической партии Советского Союза. Вместо того, чтобы либерализовать экономику, поначалу не затрагивая политическую власть, он, что называется, выпустил вожжи из рук, так что последствиям не стоит удивляться. Ельцин на первых порах обладал значительным авторитетом, однако не был самостоятельным политиком – это тот самый случай, когда «хвост» в лице его соратников «вертел собакой». Вот и получилось так, что многое было сделано не столько для улучшения жизни подданных, а для того, чтобы по возможности скопировать политическое и экономическое устройство западных стран. Вряд ли в этом случае можно говорить о «подражании достойнейшим».

Горбачёв стал генсеком по решению Политбюро, да и народ не возражал, воодушевлённый обещаниями «ускорения» и «перестройки». А вот Ельцин получил власть, по существу, из рук ГКЧП – опрометчивые действия организаторов переворота и нерешительность Горбачёва не оставили иного выбора народу – люди возвели на престол Ельцина, потому что других вариантов просто не было. С Путиным получилось несколько иначе – до 1996 года мало кому известный чиновник петербургской мэрии был приглашён на должность заместителя делами президента, через год он становится заместителем главы Администрации президента, ещё через год – директором ФСБ, ещё через год – председателем правительства, а всего через четыре месяца после этого – счастливцем, которому уготован пост президента, поскольку Ельцин назначил Путина своим преемником. Вряд ли в мировой истории можно найти пример, когда вполне легитимным путём, а не с помощью госпереворота, человек за относительно короткое время достигал таких высот. Тут самое время снова обратиться к трактату «Государь»:

«Тем, кто становится государем милостью судьбы, а не благодаря доблести, легко приобрести власть, но удержать её трудно. Как бы перелетев весь путь к цели, они сталкиваются с множеством трудностей впоследствии. Я говорю о тех гражданах, которым власть досталась за деньги или была пожалована в знак милости. … В этих случаях государи всецело зависят от воли и фортуны тех, кому обязаны властью, то есть от двух сил крайне непостоянных и неприхотливых; удержаться же у власти они не могут и не умеют. Не умеют оттого, что человеку без особых дарований и доблести, прожившему всю жизнь в скромном звании, негде научиться повелевать; не могут оттого, что не имеют союзников и надежной опоры».

В случае с Путиным сошлись и доблесть, и дарования, и милость судьбы. Если первые два качества уже не вызывают ни у кого сомнений, то с милостью судьбы не всё так просто. Подробнее об этом рассказано в главе «Крёстный отец президента» из книги «Загадочная Русь: от Рюрика до Путина». Здесь только стоит пояснить, что в 1999 году Путин устраивал всех, кто мог бы тем или иным способом повлиять на избрание его преемником – и мировую финансово-промышленную элиту, и госдепартамент США, и сторонников либеральных перемен в стране. Все были уверены, что им можно управлять так же, как и Ельциным, что Путин вынужден будет идти по тому же пути либерализации в политике и экономике, ну а опыт работы в КГБ и ФСБ поможет ему утихомирить особо недовольных среди обедневших жителей страны. К счастью, «стратеги» просчитались.