Читать книгу Горькое молоко – 3. Сайга для деда. В погоне за кардиналом - Владимир Алексеевич Козлов, Владимир Владимирович Галевко, В. Б. Гисин - Страница 7

***

В эту ночь Вовка спал безмятежно одетым на полу, уткнувшись лицом в колючий палас. Рано проснувшись, когда все спали, он зашёл в ванную и через кран начал жадно пить большими глотками холодную воду.

– Ты вчера и мать и меня поразил, – раздался позади его голос Полины.

Она стояла в дверях в ночной рубашке и укоризненно смотрела на него:

– В таком виде, тебя ещё мне не приходилось видеть, – начала она промывать мозги Вовке. – Накушался так, что сил не было раздеться. – Где ты так набрался?

– На свадьбе у одного знакомого, – оторвался Вовка от крана и сел на край ванны.

– Интересно, на чьей свадьбе и почему ты один ходишь на такие мероприятия?

– Это не запланированная свадьба и ненастоящая, я бы сказал стихийно произошла, на романтической волне. А женили мы вчера Гошу, – мужика, что вчера заходил ко мне лысый такой в костюме.

Вовка вытер полотенцем выступивший пот со лба, посмотрел на Полину и сказал:

– Не бойся, из гостей там были я и Марек, если не веришь, можешь позвонить ему.

– Вы десять раз уже успели, с ним договорится, – бросила ему Полина. – Зачем я ему буду звонить?

Она надела халат, висевший на двери ванной, и ушла в кухню, затем сразу вернулась и сказала:

– Неужели, с этой образиной, ещё находятся дуры связать свою судьбу.

– Его красота не во внешности, а в утробе и надворном хозяйстве, – отмахнулся от неё Вовка и вновь припал губами к крану.

– Не хлещи холодную воду, почки посадишь! Иди выпей чаю зелёного, – предложила она, – и посмотри на свои глаза. Они у тебя, как у мёртвого окуня.

– Это говорит о том, что пришло время пить пиво, – посмотрел он на себя в зеркало.

– На работу тебе завтра идти, лучше дома выхаживайся, и денег у нас лишних на пиво нет, – заявила она.

– Эту позицию Марек сейчас мигом закроет, – сказал он Полине, – у меня тоже денег нет. Сигареты даже купить не на что.

Он разделся, ополоснулся под душем, затем спустился к Саньке на второй этаж. Тот уже был на ногах и встретил его с пивом в руках.

– Я думал, ты ещё спишь, не стал тебя будить. Время семь часов, – сказал он, – я в пять проснулся. Сбегал в ночной магазин, Балтики троечки набрал. Бери в холодильнике пей. Я тебя сейчас удивлю одной новостью.

Колчак прошёл в кухню, вытащил из холодильника пиво.

– Это то, что нужно мне в данный момент, – удовлетворённо сказал он, открывая зажигалкой бутылку с холодным пивом.

– Я знал это и набрал его под завязку. Ладно, пошли в комнату, – позвал Марек Колчака.

– Ты чего орёшь? – спросил его Вовка, – своих всех разбудишь.

– У тебя память после вчерашнего отбило. Я же вчера тебе говорил, компьютер ко мне давай выгрузим. У меня родители в гости к сестре уехали в посёлок Белкин, в гости.

– Какой компьютер? – удивился Вовка.

– Ну, ты даёшь, – засмеялся Марек, – выпей пиво до конца, и сейчас сразу вспомнишь.

– Они прошли в зал, где Колчак увидал на полу компьютер.

– Этот? – спросил он.

– Не видишь, это мой старичок. А тот в комнате стоит, в работе сейчас задействован. Тот компьютер дорогой. Санька открыл дверь спальни, где был включен компьютер.

– Этот компьютер стоит тысяч шестьдесят, а информация в нём для прессы и ФСБ бесценна. И мне кажется, что с этим компьютером мы с тобой опять вляпались в большую кучу органических удобрений.

Я всю информацию перекатал на всякий случай на дискеты. Как я понял, Плясун занимается не только брачными услугами, но и ведёт всю бухгалтерию Трубы. Кстати, как он тебе вчера показался? – спросил Сашка, – я вчера не стал у тебя спрашивать при таксисте.

Выпив пиво до конца, Вовка пошёл к холодильнику ещё за одной. Память к нему вернулась. Перед ним ярко встала картина погрузки компьютера, и он вспомнил, что все карманы у него забиты фотопортретами потенциальных женихов и невест.

– Ты спрашиваешь, как Труба мне показался, – отглотнул он из новой бутылки пива. – Думаю, он списочный клиент, и работает, на какого ни будь большого чиновника или мента. К блатным он никакого отношения не имеет, хотя не исключаю, что информацию о блатных может, какую – то иметь. Не больше. Если он вчера у меня спросил, как поживает Жора. Это говорит о том, что общаку он внимания не уделяет, если не знает, как себя чувствует Жора Хлястик. Предполагаю, его кто – то назначил из важных персон контролировать такой большой и богатый завод. К таким методам прибегают сейчас многие хозяева крупных предприятий, чтобы воров не подпускать к своему пирогу на пушечный выстрел. Раньше я о Трубе не слышал, чтобы он в городе проявлял свою шустрость. Вывод напрашивается один. Ему кто – то специально раздул авторитет, сделав его неофициальным наместником завода. Надо будет справки через своих блатных, в Нижнем Новгороде навести и о Трубе и о заводе. И этот мутный Владыка меня тоже заинтересовал, – авторитета мне тоже нашёл. Я ни слышал никогда о таком. Когда он всплыл на поверхность? Надо будет брата Сергея ещё вызвонить. Он точно знает все расклады. Только он сейчас наверное в Польше.

– Похоже, ты прав в своих догадках, – согласился с другом Санька. – Ты раньше и о Плясуне ничего не знал. Он работал хореографом во дворце имени «Горького» и был самым активным участником художественной самодеятельности. А потом вдруг открыл, свою частную фирму назвав её «СЕРЕНАДА» и как я думаю, что идейным вдохновителем в брачных сделках был твой «лучший друг Ланин».

– Не может быть? – удивился Колчак.

– Может, и даже очень, – вот на этой дискете вся бухгалтерия с начала двадцать первого века, по сегодняшний день. Возможно, Ланин не знал, что Плясун в тайне вёл её.

Сашка вставил дискету в дисковод, где выскочили все бухгалтерские учёты брачного агентства Серенада.

– Ты мне Саня толково объясни, – попросил его Вовка, – а то я в этих компьютерах и бухгалтерии ничего не соображаю.

– Ты просто не хочешь соображать. Тут всё просто. Вот смотри, здесь все выкладки для отчёта в налоговую инспекцию, где фигурирует фамилия Морозов – это Плясун, дальше идут Павлов, Курицын и Возов. Этих людей я не знаю. Все они являются агентами по браку. Заработки у них одинаковые стоят в графах. Не находишь странным, что у них в штате нет ни одной женщины для такой утончённой сферы деятельности?

– В общем – то, да, – подозрительно?

– А вот следующая страница, – пальцем тыкал в монитор Марек, – это чёрная бухгалтерия. Здесь пять человек в штате, где первым в списке стоит Ланин. Заработки у него самые высокие в компании. У Плясуна на двадцать процентов меньше. Другие три человека, вероятно, трудятся у них громилами. Плясун раскручивает динамо, как с Гошей и они имеют свои проценты от награбленного имущества. Это ещё не всё. Вот магазин Секонд – Хенд, где Морозов числится там бухгалтером. Хозяйка магазина Павлова Елизавета Никитична. Два продавца. А уже известный нам Павлов там товаровед. Понятен расклад?

– Кажется, я въехал в эту систему, – сказал Колчак.

– Смотрим чёрную бухгалтерию магазина, – продолжал Марек, – в графе самый первый стоит Ланин, затем Морозов. Павловы замыкают список, но продавцов здесь нет.

– Думаю, они, награбленное имущество, сбывают, через свой магазин. Удобно ни к кому обращаться не надо. А золотишко сейчас везде принимают.

– Но меня удивляет, почему они с Гошей так грязно сработали, могли ему память если уж не навечно, но надолго отключить.

– Не знаю, возможно, им кто – то помешал. Нам надо в любом случае ждать, когда приедет этот Плясун и трясти его до тех пор, пока не узнаем, кто бил Гошу и грабил его. Отступать некуда. Хочешь ты этого или не хочешь, но показывать им свою слабость ты не должен. Ты сам вчера заикнулся об этом. Они унизили твоего друга. Значит, ты не должен это дело на тормозах оставлять. А Плясун надолго не может уехать. Если у него такая важная работа, он скоро засветится.

– С чего ты так решил? – спросил Колчак.

– Вот у меня вторая дискета, – Санька достал с полки дискету, – тут уже цифры и фамилии будут намного серьёзней. Здесь вся деятельность дочерних предприятий одного солидного завода, которых у него четыре. Сбыт автомобильного и витражного стекла, зеркал, и хрустальной посуды. Баня тоже относится к дочернему предприятию. Генеральный директор этих предприятий Валерий Трубников, то есть Труба, а главный бухгалтер Морозов. Тут так – же есть чёрная бухгалтерия и очень интересная. Ребята, которые получили по двадцать и пятнадцать лет за убийство прежнего директора, до сих пор получают зарплату. Здесь у них есть графа ОВЗ. Думаю, что это особо важное задание. Мокруха и прочие рискованные дела. Узнай, как у этого Владыки фамилия. Может и он здесь завязан большими цифрами. Здесь в этой дискете для меня много непонятного и разбираться надо хорошему специалисту. Но всё это для нас может обернуться большой головной болью. Так, что нам в городе надо напомнить о себе и очень звонко, чтобы нас побаивались. Иначе за такие сведения, нас не только съедят, но и кости до муки перетрут на щёковой дробилке и развеют по ветру.

– Я это понял. Ты сделай несколько экземпляров, таких дискет. Я один комплект, спрячу у Деда. Один у себя оставлю, и один у тебя будет. Теперь отключай компьютер, и поставь его в прихожей, как только Плясун приедет он обязательно у сестры узнает, кто компьютер у него забрал. И думаю, с Трубой мне придётся увидеться ещё раз в ближайшее время. Плясун шум через ментовку подымать не будет, ему это не выгодно. Потому что в компьютере, срок не малый заряжен для других всех мукарей.

А мы шумиху устроим от себя в их краях обязательно. Повод у нас есть. Я на всякий случай заручусь поддержкой знакомых урок, кто сидел со мной. Но прежде переговорю с братом. У него немало связей в блатном мире.

Сашка отключил компьютер и отнёс его в прихожую, поставив свой на старое место.

– Правильно ты говоришь насчёт брата. Мы ещё молодые. А их поколение посолидней, выглядит. Нам без них тяжело будет справиться, не зная, кто за их спинами стоит.

Давай водочки лучше выпьем, с ней мозг лучше работает, – предложил Санька.

– А есть?

– У меня всегда есть, ты, что не знаешь.

– А чего молчал, я бы пиво тогда не пил.

– Ты – же по утрам не пьёшь водку.

– После вчерашней свадьбы, я бы на время не стал смотреть, тем более, сегодня выходной.

– Да лихо мы Гошу вчера женили! – засмеялся Марек, – я бы сам не отказался с ней покувыркаться. Ты видал, как она нежно меня по щёчке трепала. Сексуальная стерва! – облизнулся Марек.

В это время у Вовки зазвонил мобильный телефон.

– Слушаю Полина, – увидал он высветившийся на экране её номер.

– Тебя тут вчерашний новобрачный разыскивает, что ему сказать?

– Скажи ему, чтобы к Саньке спускался я у него сижу, пиво пью.

Вовка отключил телефон и положил его на стол:

– Гоша приехал с утра пораньше, наверноё, за компьютером пожаловал, – сказал Вовка, – иди, открывай ему дверь.

…Гоша вошёл напуганный с дикими глазами и сходу не разуваясь, выставил на стол бутылку коньяку, палку колбасы и банку сардин в масле.

– Привёт сватья. Жрать, умираю, хочу.

– Гоша, а чего у тебя рожа такая помятая, будто по ней локомотив пронёсся, как по Байкало – Амурской магистрали несколько раз. И почему молодая жена тебя без завтрака выпустила на улицу? – спросил Вовка.

– Погодите я, что не человек, жрать хочу, – осмотрев стол и увидав там открывалку, вонзил её в банку сардин. – Вы всё в холодильнике сожрали. А мне после любой пьянки обязательно нужно поесть.

Гоша извлёк из кармана брюк волосяной пучок и положил его около батона с колбасой.

– Вот, что от молодой жены осталось, – сказал он, – затем снял с себя пиджак и бросил его на пол.

– Дайте мне вначале выпить, а то меня с души сейчас будет рвать, – возмущенно говорил он.

Ему налили пол стакана водки, и он залпом выпил её, опрокинув следом в рот банку сардин. Пропустив за считанные секунды через свой пищевод всю сардину, отломил большой кусок колбасы.

– Ты чего Гоша кусок смоляной пакли выложил на стол, – с тревогой спросил Колчак.

– Это не пакля, а шиньон моей «жены».

– Выражайся яснее, что ты украл его у неё?

Гоша закрутился на стуле, – где туалет? – зажал он рот рукой.

Марек быстро подвёл его к унитазу и включил дверь. Потом подошёл к столу, взял шиньон в руки, затем поднёс его к носу и понюхал:

– Действительно не пакля, а натуральный волос, – сделал заключение Марек.

– Он же сказал, что это шиньон жены, – напомнил ему Вовка.

Тогда Марек положил его себе на голову и сел на стул.

– Больно жидкий он для головы, – заметил Марек.

Гоша, услышав разговоры двух друзей, крикнул им из туалета.

– Это шиньон от женского полового органа.

Марек моментально с брезгливостью скинул его со своей головы, а Колчак зашёлся от смеха, держась за живот.

– Сразу не мог предупредить, – недовольно крикнул Марек, – я уже чуть на язык его не попробовал.

– Не успел я, – ответил Гоша.

Когда он очистил свой желудок, налил себе ещё в стакан водки и повторил попытку излечения:

– Не знаю, когда я теперь отойду от такой свадьбы, – он опрокинул водку в рот, поднеся кулак к носу, затем ударил себя им по голове несколько раз.

– Гоша, прекрати интриговать, рассказывай? – почувствовал нелады в истории со свадьбой и Марек.

У Гоши глаза налились кровью и, приложив правую руку к сердцу, он начал излагать историю брачной ночи:

– Сердце раскурочено у меня, не подлежит капитальному ремонту, – истошно взвыл он и, обведя звериным взглядом двух друзей продолжил: – Не было ни какой Маши. Я утром в пять тридцать проснулся, а у меня рука лежит вот на этом шиньоне. Я сразу обнаружил, что больно выпуклая у неё манюня, ну и со злости дёрнул. Тут моя Маша и вскрикнула от боли. Шиньон скотчем был приклеен, к гениталиям моей Маши.

– Гермафродитом оказалась? – построил свою догадку Марек.

– Хуже, чем ты произнёс это слово, – взглянул на ребят Гоша, – Мишей Плясуном моя женщина оказалась.

Колчак опять зашёлся от смеха, а Марек с недоверием смотрел на Гошу, открыв рот.

Вовка показывал пальцем на Саньку и отрывисто ему говорил, глотая воздух ртом.

– Поезжай, кувыркайся, кровать свободная. Тебе – же понравилось, как она тебя по щеке ласкала.

Марек сорвался с кухни и побежал в ванную рыгать. Возвратился он с влажными глазами и накинутым полотенцем через плечо. Вовка никак не мог успокоиться. Он ушёл с кухни и завалился на диван. Немного отойдя от смеха, он возвратился на кухню. Посмотрев на мрачного Гошу, его опять обуял приступ смеха. Гоша сидел, насупившись, и молча, жевал колбасу.

Марек скрутил пробку с бутылки. Заполнив в стакан коньяк он протянул его никак не успокоившемуся Вовке.

– На выпей, может хохотун чик у тебя пройдёт. Смешно тебе, а у человека горе, – сердце разбилось, жену потерял, – уже с юмором сказал Марек.

Вовка опустошил стакан и поставил его на стол:

– Гоша, по секрету скажи, а супружеский долг ты исполнил в первую брачную ночь? – не унимался Колчак.

Гоша молча доедал колбасу и находился в прострации:

– Не помню ничего, но накостылял я ему сегодня прилично, будет знать, как соблазнять мужчин с нормальной половой ориентацией.

Он порылся у себя в карманах, и выложил на стол пять золотых колец и перстней, какие были надеты вчера на пальцах «невесты».

– Ещё я забрал у него, свои брачные три тысячи, что вносил за знакомство. Я ему сегодня такое выдал, что он месяц будет сидеть под кроватью, не выходя на улицу. Я ему бреханул, что я в законе и всю его шатью – братью похороню. Короче думаю, выглядел неплохо я в тот миг. Выдал ему весь свой блатной жаргон, которого он в жизнь не слыхивал. А грабили и мутузили меня, те трое, которые сидели с Кроном парни. Я записал их кликухи на пачке сигарет.

Он достал из кармана пиджака сигареты и прочитал, – Павлин, Пернатый и Воз.

– Павлов, Возов и Курицын, – расшифровал Марек клички.

– Откуда знаешь? – спросил Гоша.

– Ты пока развлекался со своей молодой жёнушкой, мы без дела не сидели, – сказал Колчак.

– Теперь будете всегда надо мной смеяться по этому поводу? – вопросительно посмотрел Гоша на ребят.

– Гоша заразительный смех это здоровье и молодым присуще так смеяться. Ты не обижайся, но я такой человек, что эту историю никогда не забуду. А напоминать тебе о ней не буду. Я думаю, ты немного оклемаешься после брачной ночи и сам будешь с улыбкой вспоминать свою незадачливую свадьбу, – объяснил ему Колчак.

– Я уже несколько лет над одним эпизодом улыбаюсь, как ты меня, чуть к Прасковье Ивановне не отправил.

– Что ещё одна свадьба? – спросил Марек.

– Почти, – буркнул Гоша, – Прасковьей Ивановной называют в камерах парашу. Я был не прав тогда и не знал, что Колчак самбист. Он мне приёмчик показал один, что я с нар улетел к параше. Я многим рассказывал эту поучительную историю, чтобы не грубили незнакомым людям. А женится мне, наверное, заказано. Я вам сейчас один случай расскажу, какой произошёл со мной осенью, только вы не смейтесь. Я в книжном магазине познакомился с одной блондинкой бальзаковского возраста. Звали её Галина. Она там уборщицей работала. У неё богатая причёска была, волосы свисают аж, на глаза. Я ей предложил прокатиться ко мне домой в гости после работы. Она с радостью согласилась и пошла, отпрашиваться с работы. Я её дождался и с шиком повёз на такси, потратив последние деньги. А домой привёз, смотрю, она постоянно волосы свои поправляет, но значения не придал. Мамаше моей она тоже понравилась. Она выставила самогонку, припрятанную для такого случая, и стол нам богатый приготовила. Свинины нажарила с картошкой. Солений разных наложила, разве, что икры не было и жульена. Смотрю, моя Галя самогонку хлещет, не отставая от меня, а закуску метёт, быстрее, чем бегал в своё время чернокожий бегун Льюис. Вы такого, наверное, не знаете, молодые ещё.

– Знаем мы весь мировой Олимп Гоша, – сказал Колчак, – мы же к спорту никогда равнодушными не были.

– Слушайте дальше тогда, – продолжил Гоша. – Умяла моя Галюня всю закуску, и завалились мы с ней спать в семь вечера. Ко мне, как раз сосед Толя заходил с бутылкой в это время. А мамаша не пустила его, – сказала ему, что я женюсь. Под утро моя зазноба проснулась, смотрю в темноте шлёп, шлёп по полу и по кастрюлям давай лазить. Вижу силуэт вроде её, а голова нет. Я рукой по подушке, где она спала, провёл и выловил парик. Думаю обычное дело, многие женщины парики носят в наше время, и бросил его назад. Спрашиваю её. – Галя ты чего ищешь? А она мне говорит, капусты солёной хочу или огурцов. Я встал, включил свет. В первую очередь бросил взгляд на подушку, смотрю, что – то поблескивает около парика. Подошёл, взял в руки, а это глаз стеклянный. Думаю, допилась баба, и очи свои растеряла. Говорю ей, – Галя ты шнифт не теряла? А она мне отвечает: – Шрифт не теряла, а вот глаз у меня выкатился куда – то. Смотри не наступи на него!

И тут она повернулась ко мне лицом. Я понимаю, сам не красавец. Но если она на меня пьяного ужас навела своим видом, то дальше рассказывать я вам не буду. Я открыл ей трёх литровую банку огурцов, а сам залез под одеяло, но не уснул, ждал, когда она собираться на работу будет.

– Гоша, что из того, глаз у тётки искусственный оказался? – спросил Марек. – Может человек она хороший и как жена впору бы тебе пришла.

– Что она туфля впору подходить? – тяжело вздохнул Гоша. – Она баба с одним глазом, а ещё она не от земли, до потери глаза работала в регистратуре поликлиники. А кто в огороде будет работать? Я что ли? Нет уж извольте. Я после её ухода сжёг постельное бельё и затопил баню. Целый день парился. Вот так вышла у меня очередная попытка под жениться. А блондинку, оказывается, в городе все зовут Галька соколиный глаз.

– А огурцы она все съела? – спросил с подковыркой Колчак.

– Тебе бы только посмеяться, а надо мной рок неправильный висит и вредит всячески. Так мне Толя сказал. Он мужик грамотный, раньше историю преподавал в школе. В церковь говорит, сходи, свечку поставь и всё нормально будет. Я этих свечек столько уже переставил, что на эти деньги можно часовню было у нас на кладбище соорудить.

– Я думаю тебе лучше к косметологу сходить, – посоветовал Марек.

– Никуда не надо ходить, – ввязался в разговор Колчак, – мужчина должен быть похож на монстра. Переживать и страдать по этому поводу совсем не обязательно. Смотрись чаше в зеркало и говори себе, что ты красивый и обаятельный и лицо у тебя уникальное, хоть и похоже на тракторный трак. Больше улыбайся, нечего кисляк давить.

– Тебя, наверное, я Колчак послушаю, – прохрипел Гоша и дико засмеялся.

После коньяка, и воспоминания, о его вчерашней попытке женится, к нему возвратилось хорошее настроение:

– Забыл вам сказать, – вспомнил Гоша, – Плясун там сильно тужил, вы у него вещицу одну, кулькулятор, – кажется, называется, – забрали. Слёзно просил вернуть. Умолял меня, чтобы я привёз ему за пять тысяч.

– Не калькулятор, а компьютер, – поправил его Марек, – маловато он что – то даёт за него. Сам пускай его у нас попросит. А цену мы с ним обсудим.

– Гоша у тебя телефон его есть? – спросил Колчак.

– Нет, я с ним в Бакене, всегда встречался, а один раз у него на крыльце.

– На дискетах у нас всё есть и адреса домашние и сотовые телефоны, и даже их устав, – сказал Марек, – можем позвонить.

– Пока не надо, – остановил его Колчак, – пускай он первый к нам обратится. А вот, кто прессовал Гошу, адреса и телефоны надо выписать. С ними конкретно будем говорить. И сделать это надо сейчас. Я по телефону устрою им сейчас хмурое утро.

Марек пошёл к компьютеру и вернулся вскоре со всей информацией о троице Плясуна.

– Аллё, – набрал Колчак Павлину, – Павлин это ты?

– Я, – раздалось в ответ, – это кто со мной базарит?

– Чмырь болотный, с тобой не базарит, а разговаривает, Колчак. Ты прокозлина вонючая имел наглость снять с влиятельного авторитета дорогие вещи. Передай своим выродкам Возу и Пернатому, чтобы бабульки себе на похороны собирали. Мы сейчас подъедем, и вы все рядышком умрёте у своего порога.

В трубке раздалось тяжёлое дыхание, и связь прервалась.

Колчак вновь набрал этот – же номер, но абонент не отвечал.

– Пускай теперь волнуются и соображают, – сказал он, – посидим немного. У него мой телефон высветился. Я уверен, что в ближайшее время позывные с их стороны раздадутся.