Читать книгу Амулет Золотого Льва. Книга вторая - Владимир Андреевич Жариков - Страница 9

Выйдя с перрона на привокзальную площадь, мы издалека увидели фигуру долговязого парня, держащего над головой листок бумаги, на котором крупным шрифтом было напечатано «В СКАЗКУ». Когда мы с Катей подошли ближе, оказалось, что это уже далеко не парень, а мужик. На вид ему немного за сорок, а молодила его подтянутая спортивная фигура и длинная густая шевелюра без намека на седину.

Около мужика уже тусовалось пять человек разного возраста и обоего пола с дорожными сумками и баулами. Все они дружно изучающе-оценивающим взглядом уставились на нас.

– Добрый день! – поздоровались мы.

– Герман, – представился мужик.

Он отвесил поклон Кате и протянул мне руку. Остальные собравшиеся тоже приветствовали нас, кивнув головами.

– Ну и чудненько. Не достает еще одного участника. Давайте так, – Герман посмотрел на часы, – ждем пятнадцать минут. Если не подойдет – то едем.

А если подойдет, не поедем? – захотелось мне сострить, но все-таки я решил юмор приберечь на потом.

Мы с Катей тоже принялись изучать наших попутчиков. Молодой мужчина со скучающей маской на лице. На вид ему немногим больше тридцати, на слегка рыхловатой фигуре сидел довольно дорогой прикид: вроде и ничего особенного – футболка, джинсы, кроссовки – но все явно не с китайского рынка. Эту самую его фигуру можно еще назвать «спортивной в прошлом», то есть к ней несколько лет назад потеряли интерес, и она поползла вширь. Видимо, обладатель фигуры владел небольшим бизнесом, который года два как попер в гору, поэтому то, что раньше требовалось завоевывать внешностью, теперь можно с легкостью завоевать кошельком.

Рядом с бизнесменом стояла гламурная дама неопределенного возраста – ей можно было бы дать от двадцати пяти до сорока – в огромных темных очках, в вышитой золотом черной блузке и в бежевых брюках. Косметика на лице была нанесена со вкусом, но губной помады, на мой взгляд, многовато. Конечно же, она источала запах дорогих духов. На ней находилось не меньше полкило золота в виде перстней, сережек, браслетов, часов, кулонов и всяких цепочек, причем на одной из них висел католический крестик, а на другой – православный.

Следующего члена нашего коллектива я окрестил Колобок. Кругленький, примерно лет сорока пяти мужичок, одетый в простые льняные брючки, сандалеты и рубашку с короткими рукавами. Он, казалось, сошел к нам с кинолент середины прошлого века. Этакий советский бухгалтер на отдыхе. Не хватало только носового платка с завязанными в узлы уголками, вместо тюбетейки прикрывающего лысоватую голову.

Чуть поодаль стояли две молодые девицы с оголенными животами – чтобы продемонстрировать пупковый пирсинг – в джинсовых «мимо» юбочках, которые в приличном обществе называют широкими поясами. Они слушали один плеер, вставив в ухо по наушнику, и синхронно делали челюстями жевательные движения, видимо, набив рты резинкой.

Девиц украдкой рассматривал бизнесмен. При этом он старательно делал вид, что любуется пожарной каланчой на другой стороне вокзальной площади. Колобок тоже искоса поглядывал на коленки девчонок и на колечки в их пупках.

Катька ткнула меня кулаком под ребро, взяла за редкую бороденку, которую я второй месяц пытался отрастить по ее же наставлению, и навела мой взор на пожарную каланчу.

– Нечего пялиться! – прошипела она мне в ухо.

– Да я и не пялюсь вовсе, – тоже шепотом ответил я. – Очень надо, можно подумать мне не на кого больше пялиться!

Я обнял Катьку за плечи.

– А то я не вижу!

– Клянусь бородой! Смотри лучше, какой трамвай интересный!

– Ты мне зубы не заговаривай. Ой! Да.

По площади двигалась раритетная модель, наверно копия той «Аннушки», которая когда-то в Москве переехала Берлиоза. Все повернули головы к транспортному средству прошлого и не заметили, как, пыхтя и отдуваясь, к нашей группе присоединился последний ее участник. Им оказался худощавый высокий очкарик лет двадцати пяти с растрепанной шевелюрой курчавых волос, в мятой футболке и рваных джинсах, но разодранных отнюдь не о гвоздь или колючую проволоку – такие продаются прямо в фирменных магазинах и совсем не «сэконд хэнд». На плече у него висела огромная бесформенная сумка.

– Прошу прощения! – тяжело дыша, выпалил парень. – Жесть, ваще! Походу, я перепутал выход с перрона.

Удивительно, что он умудрился не перепутать город. Это типичный представитель той породы людей, этаких гениев, которые за шесть секунд, без единой ошибки, способны нащелкать клавишами сложнейший скрипт какой-нибудь программы, но при этом вместо взбитых сливок съесть на завтрак пену для бритья и не заметить разницы.

Герман повел нас на автостоянку и остановился возле синей пассажирской «Газели», вроде маршрутки, но девятиместной, с салоном «люкс». Гламурная дама сразу скривила рот, буркнув что-то типа «отечественный автопром» и «безобразие». Ну конечно, ее должны были встречать на «Роллс-ройсе». Наш провожатый пискнул сигнализацией и сел за руль. Рядом с ним на переднее сиденье забрался бизнесмен. Девчонки со своим плеером забились в уголок сзади, в другом уголке устроился очкарик. Он тут же достал из сумки ноутбук и защелкал клавишами. Между ними втиснулся Колобок, он вытащил из кармана сложенную в несколько раз газету и принялся решать кроссворд. Мы с Катькой заняли двухместное сиденье, гламурной даме, которая все еще продолжала что-то ворчать, досталось отдельное кресло.

Протолкавшись через городские пробки, машина выбралась на загородное шоссе. Отложив кроссворд, Колобок пытался нарушить молчание, царившее в салоне, каким-нибудь светским разговором на злободневные общественно-политические темы. Не встретив поддержки, он стал читать вслух занимательные заметки из газеты.

– Вот, слушайте: «Очередное открытие совершил доктор медицины профессор Рвачкин. Он открыл… новый филиал своего коммерческого медицинского центра». Ха-ха! Прикольно, да? А вот еще: «Удивительную находку сделал археолог Кузькин. В недрах… ящика письменного стола он обнаружил двадцать долларов, заначенные еще в прошлом году». Ха-ха-ха! Рекламное объявление: «ПРОДАЕТСЯ ЗЕМЛЯ! Каждому сотому покупателю Луна в подарок!»

Но публика юмор не воспринимала. Мы с Катькой для приличия поулыбались и хмыкнули. Гламурная дама сердито смотрела в окно, девчонки слушали плеер, очкарик стучал по клавишам, бизнесмен комментировал действия других участников дорожного движения, обзывая козлами водителей нагло подрезающих нас иномарок. Хотя я уверен, что он сам за рулем ведет себя точно так же по-козлиному.

Через некоторое время Герман свернул на проселок, а потом и вовсе в лес на разбитую и ухабистую колею грунтовой дороги. Кузов «Газели» раскачивался на рессорах, словно карета ее королевского величества Изабеллы Кастильской.

– Это возмутительно! – не выдержали нервы у гламурной дамы. – Безобразие! Шеф, мы скоро приедем? Меня укачивает!

– Потерпите немного, – ответил Герман, – осталось проехать еще пару километров. Если вам плохо, можете выйти и прогуляться пешочком. Прямо по дороге, здесь не заблудитесь.

– Ну уж нет! Это безобразие, не могли нормальную дорогу сделать! И за что я только деньги платила!

Минут через пять дорога уперлась в высокий частокол из бревен, в котором имелись тесовые ворота, украшенные по бокам деревянными фигурами воинов в шлемах и с копьями. Перетяжка, закрепленная между копьями, гласила, что это турбаза «Алтайские Зори». Не выключая мотора, Герман выскочил из машины, распахнул ворота, потом загнал «Газель» вовнутрь и объявил:

– Приехали!

Мы выгрузились на широкий просторный двор, на котором имелось множество различных сооружений: волейбольно-баскетбольная площадка, грибок с детской песочницей, открытая беседка с доминошным столом, какой-то помост типа трибуны с флагштоком и несколько строений различного назначения. Одно из них с двумя дверцами и маленькими окошками сердечком не вызывало сомнений в своем назначении. Наверняка тот факт, что удобства в данной обители во дворе, повергнет в шок нашу гламурную спутницу.

Главное строение, бревенчатое, ничем не обшитое и почерневшее от времени, имело два крыла и два этажа – такими еще в тридцатые годы прошлого века строили жилые дома. В окне первого этажа приоткрылась и быстро задернулась занавеска. Через минуту на крыльце показалась долговязая тощая девица в синем платье и белом кружевном переднике. Круглыми очками в металлической оправе и собранными в тугой пучок волосами она напоминала строгую школьную учительницу.

– Это Лера, – представил ее Герман. – Сейчас она покажет вам апартаменты. Располагайтесь. В четырнадцать ноль-ноль – обед. Потом у вас свободное время, к вашим услугам бильярд, карты, домино, шашки-шахматы, футбол-волейбол, кому что нравится. В холле есть телевизор с большим экраном, DVD-плеер, там же – библиотека. Короче, развлекайтесь. В восемь – ужин. Но перед ужином, в половине восьмого, попрошу всех собраться: я проведу инструктаж по поводу завтрашнего дня.

– Позвольте, – возмутилась наша гламурная спутница. – И это всё? Это безобразие! А где обещанная изба на куриных ногах? Ковры-скороходы, сапоги-самолеты? Гусли, эти… самоцветы, то есть самоплясы?

– Не волнуйтесь, все это будет. Завтра. В сказку мы отправляемся завтра. Нас ожидает ответственный этап перемещения, обо всем вы узнаете на инструктаже. Здесь у нас перевалочная база, только на одну ночь. Так что, располагайтесь, всем приятного отдыха.

– Одноместных номеров у нас немного, – пояснила Лера, ведя нас по лестнице на второй этаж.

– Это безобразие! – тут же подала голос гламурная дама. – Вы что, хотите поселить меня с кем-нибудь еще?!

– Нас можно поселить вместе, – прощебетали девицы.

– Нас тоже, – добавила Катька.

К спартанским условиям нам не привыкать. Я уже настроился на полутораспальную, с продавленной панцирной сеткой, железную кровать, сырое белье неопределенного цвета и одинокую лампочку без абажура, которая включается вворачиванием ее в патрон. Каково же было мое изумление, когда «строгая учительница» распахнула перед нами дверь номера, и мы увидели два туалетных столика с зеркалами, два уютных кресла, журнальный столик, красивую люстру, телефонный аппарат, холодильник, небольшой телевизор и неописуемых размеров, почти в полкомнаты, супружеское ложе под балдахином. Мои предположения по поводу удобств во дворе тоже оказались не обоснованы – в номере имелся санузел с душевой кабинкой и унитазом. Жаль, что все это на одну ночь, будет ли такая сказка в завтрашней сказке, еще неизвестно. Но, как я уже говорил, для нас с Катькой главное – впечатления, а удобства на втором плане.

Правда, этого нельзя было сказать об одной из наших спутниц – за стеной уже раздавались ее гневные возгласы, среди которых явно различалось только «безобразие!», а «строгая учительница», по всей видимости, в одночасье превратилась в нерадивую ученицу.

Душ после дороги оказался очень кстати. Покончив с водными процедурами, мы спустились вниз, где в холле уже собралась практически вся наша компания. Девицы с оголенными пупками сидели в одном кресле – обе были достаточно худосочны и узкобедры, поэтому без труда помещались в нем – и, совершая синхронные жевательные движения, были прикованы взорами к огромной плазменной панели, которая показывала какой-то ужастик. В их ушах по-прежнему торчало по наушнику от плеера, чем они напоминали не то сиамских близнецов, не то графинь Вишен из сказки «Чиполлино». Интересно, спят они тоже в этих наушниках? Тычок под ребро Катькиного кулака – сигнал, чтоб я не пялился – прервал мои размышления.

Бизнесмен с программистом резались на бильярде, Колобок просматривал книги из библиотеки, томов там было достаточно много и, как я успел заметить, на любой вкус – от любовных романов до философских трактатов и энциклопедий. Мы с Катькой присели на диван. Она мимоходом уже успела выудить со стеллажа какую-то книгу и погрузилась в чтение. Я заскучал, смотреть телевизор было неинтересно, ужастики меня совершенно не пугают, чего нельзя было сказать о девицах – при появлении на экране очередного монстра они хватали друг дружку за руки, их лица вытягивались, а глаза округлялись и наполнялись ужасом.

– Так! – строго шепнула мне на ухо Катька. – Если не прекратишь пялиться, мы немедленно едем домой!

– Да не пялюсь я вовсе.

– А то я не вижу!

Она могла одновременно читать книгу, смотреть телевизор, разговаривать по телефону и наблюдать за мной. К счастью, наша семейная сцена была прервана. Из динамика местной радиотрансляции донесся голос «строгой учительницы», приглашавший нас к обеду. Я взял пульт и выключил дивидишник. Девицы промычали что-то типа «ы-ы-ы». Колобок с шумом захлопнул пыльный фолиант. Бизнесмен с программистом нехотя прервали игру, и всей гурьбой мы двинулись в столовую. Там нас уже ждал Герман, он жестом пригласил рассаживаться за стол. Последней на трапезу явилась гламурная дама.

Обеденный стол был уставлен приборами в древнерусском стиле – деревянные ложки под Хохлому, деревянные плошки-ендовы, посреди стола возвышалась огромная братина, заменяющая супницу, из которой шел аппетитнейший аромат борща. Появилась Лера, уже не в виде строгой учительницы, а в стиле русской красавицы – в цветастом сарафане и кокошнике, в ярком переднике, с заплетенной косой. Она взяла черпак и принялась разливать борщ.

– Позвольте, позвольте, – возмутилась гламурная особа. – А где меню? Это безобразие! Может, я не хочу этого есть, может, закажу чего-нибудь другого!

– У нас не ресторан, мадам, – пояснил Герман. – Кухня для всех одна. Если не нравится, не ешьте.

– А буфет у вас есть?

– Буфета нет, но могу предложить сухой паек: сухари, консервы, концентраты…

– Это безобразие! Надо пожаловаться вашему руководству. И не называйте меня «мадам»! Я прошу обращаться ко мне «госпожа Шнайдер».

Однако сказано было чересчур высокопарно. Девицы прыснули. Впервые на их лицах появилось подобие улыбки. Колобок чуть не подавился куском хлеба. Хотя лично я ничего тут смешного не видел. Ну Шнайдер, так Шнайдер, фамилие такой.

– Хорошо, госпожа Шнайдер, – невозмутимо произнес Герман. – Кстати, там, на вокзале, не все представились, а познакомиться надо бы. Давайте еще раз по очереди. Я – Герман, ваш инструктор, по совместительству директор этой турфирмы. Вы?

Он повернулся к сидевшему слева от него Колобку.

– Колобков Игорь Геннадиевич…

О-па! В самую точку попал!

…инженер-технолог «Жэ Бэ Спецстройсервис».

Следующей была Катька.

– Екатерина Горячева, микробиолог.

Потом я.

– Иван Горячев, наймит компрадорской буржуазии.

– Чего-чего? – раздалось недоумение.

– Менеджер российско-американской компании «Хьюго».

– Так бы сразу и говорил, – заметил вальяжно откинувшийся на спинку стула бизнесмен.

Следующим представился тощий очкарик.

– Макс Мокус, программист, фрилансер.

– Фри чего, простите?– попросил уточнить Колобков.

– Типа сам по себе, нахожу заказчиков в свободном полете.

– Безработный, значит.

– Почему это? Работы – ваще завал. Жесть, от клиентов отбиваться не успеваю.

Слева от Мокуса сидели девицы.

– Вика.

– Ника. Мы студентки.

– Я уже представлялась, – раздраженно произнесла сидевшая рядом с девицами гламурная дама.

– Да, госпожа Шнайдер, конечно, – согласился Герман. – Мы и не просим повторять. Род занятий тоже можете не называть, если не хотите.

– Отчего ж, назову. Меня обеспечивает муж.

– Понятно.

«Это безобразие!» – чуть не вырвалось у меня.

Последним представился бизнесмен.

– Михайлин Константин, владелец сети фитнес-клубов.

В дальнейшем обед проходил практически в молчании. На второе подали тушеное мясо с овощами в глиняных горшочках, а потом – ну куда же без него – компот. Отобедав, все вернулись к прерванным занятиям. Мокус с Константином к своему бильярду, девицы – досматривать ужастик, Колобков продолжал рыться в книжных шкафах, госпожа Шнайдер уединилась в своей комнате. Я пытался предложить какое-нибудь более веселое развлечение, типа поиграть в волейбол, но не нашел поддержки.

Мы с Катькой бесцельно слонялись по двору. Пара щенят возилась на травке, поодаль бродило несколько кур. Огромный рыжий кот возлежал на сооружении типа трибуны и грелся на солнышке. Лениво приоткрыв один глаз, он наблюдал за наглыми воробьями, выклевывавшими что-то прямо возле его носа из щелей между досками. Герман возился с «Газелью» – менял тормозные колодки. Увидев нас, он оторвался от своего занятия.

– Скучаете?

– Скажите, – спросил я, – а правилами распорядка не запрещается покидать территорию базы? Типа там по грибки – по ягодки?

– Да не вопрос, пожалуйста. Не заблудитесь только. Кстати, вон там, – он показал гаечным ключом в сторону, противоположную от ворот, – у нас есть поле для гольфа. Играете?

– Вообще-то да. Но ни разу не пробовали, – честно признался я.

– Попробуйте, Лера даст вам клюшки и мячи. Эй! Эй! Что вам там надо?!

Это он крикнул фигуре в плаще с капюшоном, пытавшейся открыть дверь с окошком-сердечком «веселого домика».

– Это безобразие! – фигурой оказалась гламурная дама, то есть госпожа Шнайдер. – У меня в номере не работает бачок. Так еще и здесь заперто!

– На первом этаже возле холла есть туалет, – ответил Герман. – Я сейчас поднимусь, посмотрю ваш бачок. А это не сортир, здесь служебное помещение.

Об игре в гольф лично я имел чисто теоретические представления, в основном почерпнутые из кинофильмов и рассказов очевидцев. Мы взяли по мячу и по три клюшки, не зная конкретного их назначения, чисто интуитивно выбрали по одной маленькой, одной большой и, как водится, средней. Кажется, их называют айрон, вуд и патер, но не поручусь, что именно в такой последовательности. Большее количество клюшек набирать не стали, поскольку в роли кэдди выступать было некому, таскать все придется самим. Под поле был оборудован обширный луг на опушке леса – тут имелось все, что полагается – и стартовая зона «ти», и фервей, и коротко стриженый газон с лунками, обозначенными флажками. В зоне фервея находились все, предусмотренные правилами игры, препятствия – и тебе яма с песком, и заросли осоки, и огромная лужа – да не одна, – изображающая водоем. На этом мои познания в гольфе заканчивались, моя жена знала об этой игре не больше.

– Какой клюшкой делать первый удар? – спросила она.

– Наверное, самой длинной. Ведь надо как можно дальше вбросить мяч на фервей поближе к газончику с лунками. В идеальном случае попасть в лунку с первого удара.

– Давай, ты начинай, а я посмотрю.

– Как скажешь.

Я воткнул в землю подставочку для мяча, не знаю, как она называется, склонил голову набок – по-моему, все гольфисты так делают, прицеливаясь, – сделал несколько пробных взмахов и ударил по мячу. Взлетев по замысловатой траектории, противоречащей всем законам баллистики, мячик приземлился, а точнее приводнился в середине самой огромной лужи. Катька захохотала.

– Смейся-смейся, – огрызнулся я. – Посмотрим, куда у тебя улетит.

Она положила свой мяч на подставочку, размахнулась и со всей дури саданула клюшкой. Взвившись снарядом, вместо того, чтобы улететь в сторону фервея, мячик скрылся в совершенно другом направлении, то есть в лесу.

– Oh, bad foozle! It is necessary to search for a ball, – съехидничал я, припомнив где-то слышанную фразу. Надеюсь, что произнес ее правильно.

– Чего-чего?! А по-русски?

– Плохой удар. Придется искать мяч.

– Я пошла, – Катя направилась в сторону леса.

– Может, не стоит?

– Ну, уж нет!

Я двинулся следом за ней. Глупая затея, все равно, что иголку в стоге сена найти. Отрикошетив от дерева, сей предмет мог скрыться где угодно. Проще сбегать на турбазу за новым мячом. С полчаса мы осматривали каждый кустик, все это время сверху слышалось какое-то цоканье, будто бы кто-то хихидно ехикал, то есть ехидно хихикал. Наконец, подняв головы вверх, мы увидели на ветке сосны крупную рыжую белку, которая держала в передних лапках злополучный мяч.

– Эй, отдай! – обиженно крикнула Катька.

– Отдай, хуже будет! – я пригрозил зверьку клюшкой.

Но белка только озорно сверкнула глазками-бусинками и ловко перепрыгнула на ветку соседнего дерева, не выпуская из рук, в смысле из лап, свою добычу. Преследование продолжалось около часа. Зверек дразнил нас, прыгал с ветки на ветку, углубляясь все дальше в чащу. Все это начинало надоедать. Я поднял с земли кедровую шишку.

– Эй! Давай меняться! – и запустил шишкой в ехидного грызуна.

Белка машинально схватила брошенный в нее предмет и выпустила мяч.

– И чего ты раньше не додумался?! – Катька ловко подхватила падающий мячик. – И откуда теперь надо бить?

– Я думаю, с того места, где его поймала белка, – одна мысль, что придется выбивать отсюда, из чащи, приводила меня в ужас.

Продолжив игру, мы героически доставали мячи из луж, песка, зарослей лопухов и крапивы, но, наконец, гордые и счастливые закатили их в лунки. Считать удары мы просто устали, поэтому ставили перед собой упрощенную задачу – довести начатое до логического конца, заранее договорившись о ничьей.

Вернулись на базу мы грязные и усталые. В лучах закатного солнца опять увидели во дворе одинокую фигуру, рыскающую от сарая к сараю. Это что ли госпожа Шнайдер? Она так до сих пор и не нашла туалет? Мы сдали инвентарь Лере, и пошли отмываться. А когда отмылись, обнаружили, что время-то уже – без четверти восемь. Мы опоздали на инструктаж!