Читать книгу По следу малахитовой внучки - Владимир Апарин - Страница 2

Сказать, что я был в шоке, ничего не сказать… Я был раздавлен! Прошлое явно возвращалось и мне поплохело. Ватной рукой я нашарил пуфик и присел на него.

– Деда, а почему тётя врач говорила не то, что думала? – дёргала за рукав моя маленькая золотинка.

– А? Что? – кое-как очнулся я.

– Красивая тётя врач говорила: «Не бойся, маленькая девочка, это не больно», а сама думала: «Кошмар! Откуда такая гадость у ребенка?!»

– Почему ты так думаешь? – ужаснулся я, представляя, что всё забытое и благополучно пережитое началось заново.

– Ничего не началось, – успокоила черноволосое и чернобровое чудо своего дела, заглядывая в глаза. – Ничего не началось. Просто я всегда слышу, что говорят, не открывая рта.

– И давно?

– Нет, меня тётя Таня научила.

– Какая тётя Таня?

– Они со Славой к нам в песочницу приходят играть и тётя Таня меня научила.

– Не видел я никого с тобой в песочнице.

– Они приходят в гости, когда я с бабой Лидой остаюсь или с дедом Вовой.

Баба Лида и деда Вова – это мои родители. Они сейчас живут в Плоском. Есть такой дачный посёлок у нас под Красноярском. И когда я занят на работе, они появляются в городе и остаются с моей внучкой.

– Ты не путаешь, чудо моё?

– Нет, баба Лида сказала, не говори деду Мише.

– Почему?

– Ты будешь ругаться.

– Ну когда я на тебя ругался? – прижал я христовенькое дитя к себе, – ну когда?

– Не знаю, – высвободившееся дитя начало кривляться перед зеркалом, – а вот дяди, которые к нам идут, будут ругаться.

Я услышал, как кто-то подходит к двери квартиры и вздрогнул от звонка.

– Кто там?

– Алтарин Михаил Владимирович. Мы из 49—34.

Да, это был мой личный номер, когда я работал в «конторе».

Я естественно открыл дверь перед бывшими коллегами. Их было трое и одного я знал лично. Это майор Кислов Валентин Иванович – невысокий, крепкий мужчина, лет сорока двух. У него я консультировался насчёт драгоценностей. И он прошел в дверь первым.

– Михаил Владимирович, вы меня узнали?

– Ну конечно, – я пожал ему руку.

– А это мои коллеги: капитан Суменцов и капитан Рябов.

– Проходите в комнату, – вдруг вставила своё слово Иринка, – но только оденьте тапочки.

Она деловито пошагала в зал.

Гости мои переглянулись.

– Не надо разуваться, – вывел я их из этого состояния, – проходите так, пожалуйста.

Иринка уже сидела в своём кукольном углу и не обращала на нас внимания.

Когда все расселись, майор, взглянув на занятую своими делами Иринку, посмотрел на меня.

– Не обращайте внимания, она не помешает, – успокоил я.

– Михаил Владимирович, вот эти вот два офицера, они не совсем такого профиля, как я. Они из разведки, из ГеУ.

Эти две буквы он произнёс отчётливо.

– Так вот, их интересы пересеклись в нашем городе. А ещё точнее, в кабинете участкового терапевта вашей детской поликлиники. А ещё точнее, – он посмотрел на часы, – один час сорок три минуты назад они зафиксировали звонок по их профилю.

– Разведка и детская поликлиника?

– Увы… Это не наше изобретение, но очень серьёзный штатовский агент сидит у нас в Красноярске в детской поликлинике. И после вашего посещения выходит на связь.

– Дичь какая-то…

– Вот именно: дичь. – Подал голос один из капитанов. – агент законспирированный, полностью проверенный нами, вплоть до хронометража по минутам. Я лично его веду уже пять лет. Это мой первый агент, лейтенантский. И вдруг она выходит в активную связь.

– И что она сказала?

– Ничего, она передала алгоритм. Знак означает или «да» или «нет».

– Ну а я то при чём?

– Этот агент уже месяц общается с вашей внучкой, здесь во дворе.

– Так это Людмила Рафиковна?

– Нет, ваша участковая медсестра.

Я отчётливо вспомнил эту женщину в кабинете у врача. Она даже перестала записывать в карточку и подошла посмотреть ножку моей внучки. Я оглянулся на Иринку, та спокойно положила игрушку и подошла ко мне, опершись на коленку, посмотрела мне в глаза.

– Деда, ты теперь будешь меня ругать.

– Тётя Таня – медсестра, ты её сегодня у врача видела?

– Да, и она мне сказала, чтобы я тебе не говорила.

– Вы это слышали? – подал голос другой капитан.

– Ну как он мог слышать? – тётя Таня сказала прямо сюда, – и внучка показала пальчиком себе в лоб.

– Иринка, а что она ещё сказала? – спросил я.

– Ещё она сказала, наконец-то, я не ошиблась.

– Вы что-нибудь понимаете? – обратился ко мне майор Кислов.

– Я не знаю могу ли я говорить, – вздохнул я от мысли, что надо кому-то всё рассказать всё, что со мной произошло. А ещё и от того, что понял: это не сон и всё действительно вернулось. Всё!

– Деда, ты старый пёс? – спросила моя золотинка.

– Откуда ты взяла?

– А почему дядя думает, что ты старый пёс?

Я взглянул на гостей. Покраснел только капитан Суменцов.

– В чём дело, Игорь?! – воскликнул майор и через секунду уставился на меня.

– Да, мотнул головой я, – да!

– Теперь понятно! Ничего себе феномен! – воскликнул он, склоняясь к девочке и намереваясь коснуться её головы рукой. Но внучке уже всё надоело и она, увернувшись, умчалась в коридор к зеркалу.

– Надо объясниться, – повернулся он ко мне.

– Надо. Только отвезу Иринку к родителям, – и, видя, как начало вытягиваться лицо капитана Суменцова, добавил, – к моим родителям.

– В Плоское?

– Да, – я уже не удивился их осведомлённости. «Фирма» веников не вяжет.

– Ну что же… – встал Валентин Иванович, – поезжайте. Буду ждать вас у себя. Олег Петрович, вы проводите, – обратился он к капитану Рябову.

– Что же это необходимо? – спросил я.

– Мы не знаем, что означает передача тёти Тани. Для надёжности надо вас теперь охранять.

– Иринка, – обратился он к внуче, занятой своими делами у трельяжа, – ты не знаешь, где сейчас тётя Таня? Что она тебе ещё говорила?

– Вы её спросите. Она сама сюда идёт, произнес ребенок не отрываясь от игрушек.

Мы онемели. И в тот же миг раздался дверной звонок.

– Так, Олег, в ванную! Ты – в зал и на балкон, – обратился он к Суменцову, – я буду на кухне. А вы постарайтесь пригласить её в зал.

Я открыл дверь. Передо мной стояла действительно медсестра из поликлиники и мило улыбалась. Блондинка с роскошными волосами, в ветровке и джинсах. Камушек серёжек блеснул, отразив люстру прихожей. И что-то знакомое в улыбке… Глаза! Их трудно было не узнать!

– Ты?! – воскликнул я и… куда то провалился. Очнулся от жуткой головной боли и в горизонтальном положении. Шестиглазая лампа неприятно резала глаза. За торчавшим животом выглядывали белые валенки из гипса. А к руке присоединена система капельниц и вливала в меня что-то сапфирное…