Читать книгу Жизнь и судьба Семёна Дежнева - Владимир Бахмутов - Страница 8

Теперь, наверное, самое время рассказать о двух молодых ученых, появившихся в это время на сцене советской исторической науки, – Михаиле Белове и Борисе Полевом. Они, можно сказать, были ровесниками, – один 16‑го года рождения, другой – 1918‑го, к 1948 году им не было еще и по тридцати.

Борис Полевой родился в 1918 году в Чите в семье интеллигентов – петроградцев, перебравшихся вСибирьво времяГражданской войны. В 1924–1927 гг. он жил с родителями воВладивостоке. Отец Бориса, – известный российский геолог Петр Игнатьевич Полевой, возглавлявший Дальневосточный геологический комитет, был дружен с В. К. Арсеньевым, – автором знаменитой книги о Дерсу Узала. В 1926–1927 гг. В. К. Арсеньев с семьей жил в маленьком деревянном доме, где у него не было достаточно хороших условий для научной работы. Когда Полевые собрались вернуться в Ленинград, Петр Игнатьевич хлопотал перед Владивостокским горисполкомом, чтобы его квартира была передана Арсеньеву. Здесь Арсеньев и прожил свои последние два года.

В 1928 семья П. И. Полевого вернулась вЛенинград. В 1930 году по сфабрикованному обвинению в шпионаже и вредительстве П. И. Полевой был репрессирован, что не могло не оказать влияния на дельнейшую судьбу Бориса. Тем не менее, он поступил на исторический факультет ЛГУ, накануне войны закончил учебу и был зачислен в аспирантуру. Но началась война.

Иная биография была у Михаила Белова. Он родился в деревне Старое Село Осташковского уезда Тверской губернии на берегу озера Селигер, – в самом сердце Центральной России. В 1930‑е годы работал на Морском заводе в Кронштадте. В 1941 году окончил исторический факультет Ленинградского университета. Михаил, должно быть неплохо знал Бориса, – ведь они были близки по возрасту, учились на одном факультете и в одно время.

Оба они воевали. Михаил сражался в рядах добровольцев Народного ополчения на Ленинградском фронте, Борис – на Северном Кавказе. Белов после окончания войны вернулся в Ленинградский университет, где в 1947 году окончил аспирантуру и в том же году, защитив диссертацию, получил степень кандидата исторических наук. Это был образцовый патриот – ученый советской школы с рабоче – крестьянскими корнями, не зараженный «вирусом космополитизма».

В 1947 году в тридцатилетнем возрасте он уже был заведующим отделом в Арктическом и Антарктическом научно – исследовательском институте. В 1948 году издательством Главсевморпути была опубликована его первая крупная работа, – книга «Семён Дежнёв».

Борис Полевой после войны недолгое время проживал в Свердловске, где преподавал на историческом факультете Уральского госуниверситета. В 1946 году вернулся в Ленинград, был восстановлен в аспирантуре и стал преподавать в Ленинградском государственном университете. Но в 1949 в ходе развернувшейся кампании по борьбе с «космополитизмом» был уволен с работы и вынужден был искать её в других регионах страны.

Что послужило причиной его увольнения и длительной задержки с защитой диссертации не вполне ясно, но есть основания считать, что она состояла в его упорном критическом отношении к провозглашенному официальной наукой первенству Семена Дежнева в открытии Беренгова пролива. Во всяком случае, именно за это его резко критиковал М. И. Белов в третьем издании своей книги о Дежневе, опубликованной в 1973 году.

«Б. П. Полевой, – писал он, стремится к пересмотру точки зрения своих предшественников, в особенности Л. С. Берга, пытаясь сформулировать свой особый подход к документам Дежнева…

О плавании Дежнева в проливе в статьях Б. П. Полевого нет ни строчки…, в весьма пространных статьях Б. П. Полевого не нашлось места для критики Дж. Барни, П. А. Словцова, Фр. Голдера, решительно не признававших за Дежневым права на открытие пролива, считавших, что ему не удалось обогнуть на судах Чукотский полуостров, и поэтому он перешел его по суше где – нибудь в районе залива Креста.

… Сухопутный вариант похода Дежнева, хотя прямо о нем не говорится, напрашивается при чтении статей Б. П. Полевого, поскольку он утверждает, что 20 сентября 1648 года Дежнев находился не в Беринговом проливе, … а «уже у южной оконечности Чукотского полуострова в районе залива Креста»

Рассмотрение статей Б. П. Полевого, – делает заключение М. Белов, убеждает в том, что его неоднократные выступления в печати являются продолжением начатого еще в XVIII веке спора о значении похода Дежнева в географии и мореплавании, причем высказанная им точка зрения скорее сближается с теми, кто не был на стороне Дежнева и не признавал его права на открытие пролива.

Между тем у Бориса Полевого были веские основания придерживаться такой позиции, – рассказы его отца Петра Игнатьевича.

В 1908 году после окончания Петербургского горного института Геологический комитет послал его на Дальний Восток для разведки полезных ископаемых. Во Владивосток семья Полевых прибыла в конце июня 1912 года, а осенью Пётр Игнатьевич с экспедицией отправился на север – в Анадырский залив. В экспедиции приняли участие военный топограф капитан Н. Июдин и студент Горного института В. Игнатьев.

Зимовала экспедиция в одном из сёл долины Анадыря. Ранней весной 1913 года на собачьих упряжках по разным маршрутам начали изучение района. Прошли почти 4300 км маршрутов, впервые осуществили съемку Анадыря (1150 км), проследили крупные притоки реки – Белая, Танюрер, Майн, и р. Великую. Петр Игнатьевич с помощью переводчика расспрашивал местных жителей об истории края. Вот тогда – то он и услышал от них старинные предания о переходе русских людей к Анадырю с побережья Студёного моря.

Вернувшись во Владивосток, Пётр Игнатьевич не один раз рассказывал об этом и в семье, и в кругу своих друзей, среди которых был известный писатель, автор книги «Дерсу Узала» Владимир Клавдиевич Арсеньев.

В 1924 году Пётр Игнатьевич стал директором Дальневосточного отделения Геологического комитета. В 1928 году семья Полевых на пароходе через Аляску прибыла в США, откуда вернулась в Ленинград, совершив, таким образом, кругосветное путешествие.

Маховик репрессий прокатился и по семье Полевых. В 1930 г. П. И. Полевого арестовали по «делу Академии наук» и отправили в Ухтпечлаг, где он был назначен начальником геологических работ и в период 1932–1933 г. вел разведку угольных месторождений в районе Инты. В мае 1937 г., когда заканчивался срок заключения, последовало новое обвинение – в сознательном занижении запасов минерального сырья и П. И. Полевой был вновь арестован. Согласно официальному заключению, он скончался 20 марта 1938 г. в одиночной камере от паралича сердца.

Мог ли Борис Петрович предать память отца, забыть о его рассказах об Анадыре.

* * *

Б. П. Полевому дорого обошлось его упорство, занятая им позиция. Несмотря на плодотворную исследовательскую работу, кандидатскую диссертацию он смог защитить лишь в 1970 году, да и то по теме, никак не связанной с походом Дежнева, – «Сахалин в истории России». М. И. Белов к тому времени уже был профессором и в течение 12 лет – доктором исторических наук.

При всей непримиримости соперников в споре о походе Дежневе, оба они стали всемирно известными учеными, Полевой, – одним из крупнейших исследователей истории Дальнего Востока, Белов – общепризнанным лидером в изучении истории освоения Арктики.

Михаил Иванович Белов всю свою жизнь отдал работе в Институте Арктики и Антарктики. Это был человек безусловно талантливый, деятельный, с удивительной работоспособностью. Он вторым из ученых – историков был удостоен премии имени Дежнева. Опубликовал более 250 научных работ. Казалось бы не так уж и много. Зато, какие это были работы. Среди них четырехтомная энциклопедического содержания монография «История открытия и освоения Северного морского пути» (1956–1969), монографии «Путь через Ледовитый океан» (1963), «Русские арктические экспедиции XVII–XX вв.» (1964), двухтомник «Мангазея» (1969) и «Раскопки «златокипящей» Мангазеи» (1970), «По следам полярных экспедиций» (1977).

Дважды (в 1955 и 1973 году) была переиздана его книга о Семене Дежневе. Одновременно было опубликовано в СМИ множество статей и очерков по тем или иным полярным сюжетам. В конце жизни в соавторстве с известными археологами Олегом Овсянниковым и Вадимом Старковым он написал книги «Мангазейский морской ход» (1980), и «Материальная культура русских полярных мореходов и землепроходцев XVI–XVII вв.»(1981). Умер Михаил Иванович в 1981 году на 65 году жизни.

Борис Петрович Полевой долгие годы работал ведущим научным сотрудником в Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, возглавляя отделение истории географических знаний РГО. За эти годы превратил его в одно из наиболее популярных и посещаемых отделений Географического общества.

Видимо, как говориться на Руси, – «укатали Сивку крутые горки», – в своей докторской диссертации Борис Петрович писал: «Широкой известностью в Сибири XIX века пользовались труды П. А. Словцова и В. К. Андриевича. К сожалению, эти работы являются поверхностными компиляциями с довольно грубыми ошибками. Достаточно вспомнить странную попытку П. А. Словцова взять под сомнение историческое плавание С. Дежнева и бросить тень на ценные труды Г. Ф. Миллера по истории Сибири». Было ли это отступлением от своей позиции, или только лишь дипломатическим приемом, защитившим его от новых нападок, – об этом судить читателю. Докторскую диссертацию Б. П. Полевой защитил лишь в 1985 году, уже после смерти своего оппонента.

Как бы там ни было, научная деятельность Б. П. Полевого была признана и в нашей стране, и за рубежом. Перу ученого принадлежат более 400 научных работ, в том числе 8 монографийи более 20 работ, изданных за границей. Его труды переведены и изданы в Польше, Канаде, Англии, Германии, США. Научные заслуги исследователя в 1992 году были отмечены премией им. С. Дежнева, а в 1997 г. он стал еще и лауреатом премии им. С. П. Крашенинникова.

Уже на склоне лет, основываясь на результатах своих многолетних исследований, в одной из своих статей Полевой писал: «… пока тоталитарная система продолжала существовать

в нашей стране, полностью освободиться от ложных стереотипов относительно Хабарова было крайне трудно. И только недавно, наконец, появилась реальная возможность восстановить в полном виде историческую правду о Я. П. Хабарове. Однако и теперь все – таки отдельные ложные стереотипы о действиях Хабарова на Амуре еще продолжают жить в сознании некоторых историков… Поэтому очевидно: нам необходимо как можно скорее освободиться от последствий весьма странного культа Хабарова, мешающего нам восстановить историческую правду об амурских походах Хабарова …». Можно сказать, что это было завещание Б. П. Полевого историкам. Нужно ли говорить, что эти слова относились не только к культу Хабарова.

Борис Петрович в последних своих книгах и статьях дипломатично не выссказывал сомнений в том, что Семен Дежнев первым прошел через пролив, соединяющий Ледовитый и Тихий океан. Но на склоне лет, уже будучи доктором исторических наук, в заключительной части своей монографии «Новое об открытии Камчатки», изданной в 1997 году, писал:

«До сих пор некоторые дилетанты с немалым апломбом, игнорируя результаты современных серьезных историков, продолжают утверждать, что первым из русских землепроходцев в верховьях реки Камчатки будто бы попал участник плавания С. И. Дежнева 1648 г. торговый человек Федот Алексеев Попов. … среди историков возникли два лагеря: одни – верили в это предположение, другие – в нем сомневались. В трудные годы пресловутой кампании «борьбы с космополитизмом» вера в легенду о пребывании торгового человека Федота Алексеева Попова в верховьях реки Камчатки достигла своего пика. …

… большее значение приобрело обнаруженное в якутских документах сообщение о плавании на двух кочах казачьего десятника Ивана Рубца «вверх реки Камчатки» поздней осенью 1662 г. … плавание началось из Якутска в июле 1661 г. и после зимовки на Яне продолжалось по маршруту: устье Колымы – Анадырская моржовая корга – река Камчатка, – явно в обход Чукотского полуострова».

Отказался ли старый ученый от критической оценки похода Дежнева – судить читателю. Умер Борис Петрович в 2002 году в возрасте 84 лет.