Читать книгу Моя ойкумена. Заметки. Дневники. Лирическая хроника - Владимир Берязев - Страница 39

В одном из комментариев собрат-поэт из Забайкалья Юрий Зафесов обращается ко мне с вопросом-обвинением: «Почему вы ту Систему, которая нас породила, и в которой далеко не все были мерзавцами (включая моих мать, деда и отца) в которой, якобы, глухое послушное большинство тянулись только к пайке и рабству – почему вы, уже отдалившись от той эпохи, и зерна от плевел отделяя-отличая, думаете, что то Предательство, уничтожевшее страну, дало нам новые надежды?!»

Отвечаю, поскольку уже думал над этим:

«Нельзя оглядываться, когда за спиной бездна, когда душа твоя пересекает границу, а прошлое позади тебя рушится в ад, с неба льётся огонь и сера, и целая долина, где прежде высились белокаменные Содом, Гоморра и Кадеш, исчезает с лица земли.

Прежняя родина исчезает, почти исчезла.

Да, это старая-престарая история племянника Авраама, тихого алкоголика Лота, это уже не ветхая басня, она стремительно наполнилась смыслами, аллюзиями, кровью…

Давным-давно или совсем недавно делил стада и земли патриарх Авраам и его племянник Лот. Авраам первый предложил Лоту право выбора себе местности для жительства: «Не вся ли земля перед тобою, сказал он, – отделись же от меня. Если ты налево, то я направо, а если ты направо, то я налево». Лот принял это предложение и выбрал всю окрестность иорданскую, которая вся до Сигора орошалась водою, как сад Господень, как земля Египетская. «И разделились они друг от друга, – говорит Священное Писание, – и Лот раскинул свои шатры до Содома».

Из дальнейшей истории видно, что Лот жил вовсе не обособленно, общался с жителями Содома, «которые были злы и весьма грешны перед Господом».

О ситуации России конца XX века можно сказать примерно тоже самое – в каждом из нас грехи, злость и жестокость прежних времен язычества и неверия, а с другой стороны – каждому из нас втайне поведано, что он может и должен, спасая себя и своих близких, до восхода солнца покинуть ту духовную область, в которой прожил всю жизнь, но на месте которой завтра возникнет Мертвое море.

И вот глава 19 книги «Бытие», и всего 26 стихов, повествующих о катаклизме, и рушатся проклятые города, и чудесно спасается единственный праведник.

Что это?

Новая редакция истории о Потопе? Слишком простое и слишком рассудочное объяснение. Время параллельно. Событие не происходит раз и навсегда, событие имеет несколько проекций. Древесные кольца, окаменевшая спираль миллионолетнего аммонита, галактическая структура циклона, витки, витки, витки… Время повторяемо, а слайд события время оное и всеединое, подобно сильному лучу, проецирует сразу на несколько по-разному наклоненных экранов.

Содом обречен.

А попытка насилия над Ангелами – глубина обреченности. Эта попытка имеет проекцию в стремлении большевиков обесчестить, унизить и растоптать дом Господень, т. е. Церковь. Увы, не только рухнувший Храм Христа Спасителя и улыбающийся с документальных кадров Лазарь Коганович с рукой на адском рубильнике, не только десятки тысяч священников, уничтоженных, сосланных, доведенных до отчаяния… Это сонмы разрушенных и разграбленных храмов, причем разрушенных и разграбленных не руками инородцев, а, в большинстве случаев, руками самого народа-Богоносца, руками крестьян.

Как известно, попытка надругательства над Церковью обернулась для искавших ее духовной слепотой: «И тогда Ангелы простерли руки свои и ввели Лота к себе в дом и дверь заперли.

А людей бывших при входе в дом, поразили слепотою, от малого до большого, так, что они измучились, искав входа.»

Не так ли мы и в Стране Советов и в новой России блуждаем в поисках входа или выхода, но все тщетно. И блуждания эти стали особенно болезненны, хаотичны и беспомощны именно в последнее десятилетие.

Это потому что старое время кончается, а начала нового еще не видать.

Пограничное состояние.

Нейтральная полоса.

То, что было, уже больше никогда не будет, а то, что будет не дано знать никому.

Она оглянулась…

Она посмотрела на родной дом.

И превратилась в спекшийся сгусток соли, вулканического пепла и серы.

Жаль того, что осталось позади.

Невыразимо жаль воспоминаний, жаль чудесных полей, домашнего уюта, жаль прежнего счастья, которое, возможно, и счастьем-то было лишь в воспоминаниях.

Но, увы, ничего не вернуть.

Все осталось за стеной огня.

Последние надежды были рассеяны залпами танковых орудий и пьяными оргиями.

Спасай свою душу, не оглядывайся назад, и нигде не останавливайся в местности сей…

Не оглядывайся на коммунизм.

Его не будет.

Не оглядывайся на Запад.

Он был проклят еще прежде

Не оглядывайся на монархию.

Она расстреляна в Ипатьевском доме.

Не оглядывайся на историю.

Это всего лишь руины, наполненные черепками.

Не оглядывайся на литературу и искусство.

Это лабиринты, полные призраков.

Не останавливай взгляд на демократии.

Оставь мертвым хоронить своих мертвецов.

Прочь от всего этого.

Дальше.

Там впереди должна быть дорога.

Княгиня Ольга не обращалась назад, принимая крещение в Святой Софии императорского Царьграда. А сын ее Святослав оглянулся и был уничтожен по просьбе своих же соотечественников на голодном промозглом днепровском острове всего в 100 верстах от Киева. И внук Ольги Владимир Равноапостольный решился не оглядываться. И стала Русь крещенной.

И Алексанр Невский, приемный сын завоевателя Батыя, не глядел назад, на Великокняжеский престол, а видел впереди огромную державу, обращенную на Восток.

И так на протяжении тысячи лет и до сего дня». («Сумасбродные мысли о выборе веры»)