Читать книгу Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга одиннадцатая - Владимир Борисович Броудо - Страница 5

Штаб корпуса находился в центре города. Мой кабинет оказался достаточно большим, с высоченными потолками и выходил окнами на часовню Александра Невского (улица Андропова).

Должность я принимал у полковника Власова – того самого у которого принимал должность и в полку. Власов уходил на пенсию и все мысли его уже были вне проблем корпуса, а тем более не в русле качественной передачи должности.

Минут тридцать он отвечал на мои вопросы. Затем ему это надоело. Он сказал, что я вникну сам, и ему незачем мне морочить голову. Указал на множество бумажек, разбросанных на столе, на которых были какие-то записи. Назвав их «лапырками», сказал, что всё самое проблематичное в службе он записывал на них.

Посоветовал: если возникнут у меня вопросы – поискать в этих «лапырках» нужный ответ. Затем сказал офицерам (двух подчиненных отделов) «до свидания» и больше я его никогда не видел.

Встретили меня на новом месте очень настороженно. Это я понимал: офицеры отделов зенитно-ракетных войск корпуса – это бывшие «проверяющие», которые определяли уровень моей подготовки и качество службы. В основном это порядочные офицеры, болеющие за дело службы. Однако, как и во всех служебных иерархиях была пара надменных людей с высокомерным отношением к окружающим. Всё бы ничего, но как-то запоминается, когда тебе указывают как надо «служить Родине», те кто-сами-то не очень… Да, ладно. Я должен был иметь это в виду и сбросить предвзятость, понимая, что они враз стали подчинёнными.

Все офицеры вели себя по-разному. Кто-то сразу понял своё место, кто-то мялся, не зная, как себя вести дальше, кто-то выглядел смущённым.

Самое интересное, что «пара надменных» решила выступить в роли моих советников!

Воистину горбатого только могила исправит.

Служба в корпусе отличалась существенно от предыдущих мест. Она была сложна и более ответственна. И ещё важная особенность – очень частые командировки по шести областям – так были размещены части и на два полигона, где они выполняли боевые стрельбы.

Работать приходилось очень много: изучать особенности боевого управления, боевые задачи, боевые возможности, специально-техническое обеспечение боевых действий корпуса.

Сложностью новой должности являлось то, что основной обязанностью (кроме боевого управления войсками ЗРВ) было поддержание зенитно-ракетных войск в боеготовом состоянии.

Моя должность в полном звучании называлась «заместитель начальника ЗРВ – начальник службы ракетного вооружения».

Должность со штатной категорией «полковник».

До получения этого звания мне оставалось два с половиной года, так как временной интервал между подполковником и полковником составлял пять лет. Этот срок выдерживался жестко, а досрочно получить воинское звание можно было только за героические поступки.

Служебные задачи в новой должности, а, следовательно, и проблемы выросли пропорционально количеству подчиненных полков – в десять раз.

Полками ЗРВ третьего корпуса ПВО были части, дислоцированные в шести административных областях, расположенных территориально с большим разбросом. Возле городов или в самих городах: Вологда, Рыбинск, Череповец, Кострома, Переславль-Залесский, Котлас, Верхневольск, Кимры, Уйта и мой родной в Ярославле. Чтобы владеть положением дел в частях и оказывать им помощь, приходилось часто выезжать в них. А самая большая доля всего времени от командировок приходилась на полигоны с частями ЗРВ.

Полки стреляли раз в два года, то есть пять раз в год по 15—20 суток я жил на полигонах.

Вот и весь подсчёт: суммарно-ежегодная длительность командировок доходила до 250 – 280 дней.

В семейном фотоальбоме сохранился перечень городов, в которых я побывал в этот период жизни. Это список состоит из сорока одного города посещённого мной в 1986 году. В 1987 году я выезжал в тридцать семь населённых пунктов, но это количество не совсем точно – ведь в некоторых местах за год побывал не один раз!

Прибывая на новое место, я при первой же возможности, устраивал себе экскурсии по городу или посёлку. Сейчас от всех этих «экскурсий» остались жалкие отрывки воспоминаний, а все вокзалы слились в один средней величины и одинаково покрашенный.

Подчинённый мне отдел службы ракетного вооружения состоял из восьми офицеров со штатными категориями «инженер—подполковник».

Как я упоминал отдел службы ракетного вооружения был укомплектован достаточно грамотными и зрелыми людьми, прошедшими войска. Некоторые пришли на свои должности, как и я – из заместителей командиров полков по вооружению. Почти все офицеры были старше меня и все (кроме одного) были подполковниками.

Второй отдел – боевой подготовки тоже мне был подчинён как заместителю начальника ЗРВ. Им руководил полковник Мурашов (бывший мой начальник – начальник штаба бригады в Череповце).

В боевой подготовке войск я практически не участвовал и не встревал в управление этим отделом. Конечно не из-за того, что стеснялся своего бывшего начальника штаба – он был достаточно опытен, а у меня прямых обязанностей и так по горло. Совсем другое дело, когда оставался за начальника ЗРВ – не куда деться.

Начальник ЗРВ корпуса – полковник Сытник был хорошим начальником, не теряющим чувство юмора даже в сложных ситуациях.

Он много читал, но особенно любил финского писателя Мартти Ларни.

Борис Онуфриевич Сытник

В разговоре Борис Онуфриевич сыпал цитатами из его произведений: «Прекрасная свинарка или история, о которой умалчивают», «Четвёртый позвонок», «Хоровод нищих» и ещё каких-то, которые я не читал. Все эти книги – юмористическая проза и естественно для коренного одессита «хлеб насущный».

Точнее: «сыпал цитатами» не совсем то выражение – он всегда удачно их использовал в разговоре и общении с людьми. Ведь употреблять выученное где попало – это не для большого ума. А вот в самый необходимый момент выдать «на-гора» что знаешь – талант.

Некоторые из его выражений я помню:

– «Вы ведёте себя как слон в посудной лавке…»;

– «За слова платят только на телеграфе…»;

– «И женский бюстгальтер доставляет удовольствие, если он висит на спинке стула…».

Борис Онуфриевич был отлично подготовленным офицером и руководителем. Знал технику, её эксплуатацию и боевую работу на ней. В обычном общении речь Сытника содержала множество анекдотов и афоризмов, причём (что очень важно) делалось это, как я уже упоминал, вовремя и к месту. Он совершенно не боялся «юморнуть» над начальниками, причём не за их спиной, а при них. Это было крайне опасно, так как некоторые из них не имели чувства юмора. Тем не менее это сходило ему с рук. Мне запомнился один такой случай.

В Москве, в штабе округа Командующий собрал совещание руководящих должностных лиц зенитно-ракетных войск. Во время выступления заместителя Командующего (им к этому времени был генерал Бильчанский) Сытник пошутил так, что все присутствующие на совещании давились от смеха несколько минут.

Причина хохота заключалась в следующем: генерал Бильчанский в выступлении, желая подчеркнуть свое новое, генеральское положение раскатистым медленно-рычащим басом произнёс:

– «В своём служебном росте я достиг таких высот…» – и тут Сытник, подражая его голосу, громко, вставил:

– «Что даже родственников не замечаю!».

Любого другого Бильчанский бы стёр в порошок – он не любил юмор вообще, а в отношении себя – в частности. Может быть только потому, что он сдал должность начальника ЗРВ 3-го корпуса Сытнику и тот был его приемником, всё мирно закончилось. Но эту шутку лично я оцениваю, как «высший пилотаж», особенно в армейских условиях.

На сборах и совещаниях высокого уровня достаточно часто происходили непреднамеренные смешные ситуации, но только с теми офицерами кого вызывали на совещания, а не с теми, кто проводил их. О двух таких случаях, свидетелем которых был сам, расскажу.

Первый случай – армейская классика. Он произошел с Юрой Фединым, когда тот был заместитель командира бригады в Череповце.

(До сих проводя какие – либо застолья мы нет – нет да припомним этот случай и посмеёмся).

Это произошло на сборах в Москве. Командующий зенитно-ракетными округа войсками проводил совещание.

В какой-то момент голос его повысился, и он возмущенно сказал:

– «Некоторые офицеры из руководства частей округа потеряли чувство реальности, меры и такта. Я бы даже сказал более того – начали хамить. Как иначе можно трактовать шифрограмму, присланную во время проводимых учений Командующему войсками из Череповецкой гвардейской бригады? Замкомбрига подполковник Федин доложив о состоянии вооружения и техники, сумел додуматься до полного идиотизма – шифровку Командующему войсками он подписал: ЦЕЛУЮ ФЕДИН»! Хорошо хоть не указал место поцелуя!». Все офицеры на совещании были ошарашены услышанным. Стояла полная тишина – было ясно: тут не до смеха. Мы недоумевали от услышанного – этого просто не могло быть!

В перерыве совещания все присутствующие бросились к Юре Федину за пояснениями такого «крутого» и чреватого тяжёлыми последствиями поцелуя. Смущённый Федин пояснил:

– «Вы чего думаете? Что я сошёл с ума или у меня заклинило? Разве я самоубийца посылать Командующему поцелуи?

Разве я мог предполагать, что так получится!

Сейчас расскажу, как было дело: шли учения. Всё происходило как обычно: в положенное графиком время я написал доклад о состоянии вооружения, дал шифровщику, тот зашифровал.

После этого я дал ему команду передать шифровку в округ.

Шифровщик мне задал глупый вопрос:

– «Товарищ подполковник! А надо ли телеграмму подписать? Если надо, то кем и как подписывать?».

Я возмутился: как будто в первый раз передаём такие шифровки! (Откуда мне было знать, что это молодой солдат и он только что пришёл из учебного отряда. Более того это была его первая шифрограмма).

Ну, и сказал:

– «Если не знаешь, как подписать – подпиши «Целую» и поставь мою фамилию.

Солдат так и сделал. А результатом этой перипетии стал мой злосчастный «поцелуй Командующего».

Второй интересный случай произошёл на сборах с главными инженерами округа ПВО по организации эксплуатации вооружения и подведении итогов за год в частях.

В последний день сборов, когда шло подведение итогов, первое место присудили Костромскому зенитно-ракетному полку. Проводящие сборы окружные начальники хвалили руководство полка, рекомендовали всем частям взять на вооружение опыт их работы.

После дифирамб костромичам и назидания остальным наступила кульминация подведения итогов – вручение переходящего приза.

Вручив, дали выступить с ответным словом «заверения в дальнейшем стремлении к совершенству и благодарности вышестоящему командованию» главному инженеру полка (заместителю по вооружению) подполковнику Малашонку. Он должен был рассказать о своём упорном труде, благодаря которому он смог завоевать первое место среди частей округа, то есть просто говоря поделится передовым опытом.

Малашонок вышел к трибуне и заикающимся от природы голосом начал делиться опытом:

– «В позапрошлом году я ра -работал, ра-работал как ло-лошадь, не жалея сил и личного в-времени, а м- меня ру-ругали и ру-ругали!

Были од – одни н-неприятности! Чего тут гово-рить ни ка-а-кой б-благодарности!

Прошлый г-год я ра-работал, ра-работал е-ещё б-больше: д-день и н-ночь. И что вы д-думаете? Опять н-никакого т-толку!

Пре-е-дпоследнее место да-дали!

А в эт-т-том г-году я д-думаю: д-да ну вас с ва – вашей службой! И в-весь г-год н-ничего не д-делал!

И вот р-результат: п-первое м-место з-занял!».

Самое удивительное что Малашонок это говорил не в шутку (она на таком уровне опасна), а бесхитростно и искренне, совершенно не думая о последствиях.

Говорят, что чем проще человек выражается, тем легче его понимают. Его поняли….

До самого увольнения из армии Малашонка костромской полк призовых мест больше не занимал.

Это курьёзы, которые происходили на совещаниях. А в целом это были очень серьёзные и нужные плановые мероприятия, которые давали многое. Это и обмен опытом, и знакомство с такими же, как и ты заместителями по вооружению, и анализ того что сделано и как сделано. Это постановка задач и планирование на будущее.

Однако самым главным и положительным в этих мероприятиях мы считали возможность отвлечься от текущих дел, сменить обстановку и пообщаться (не только в аудиториях, но и в ресторане).