Читать книгу Баланс игры. Контрразведывательный роман. Книга 1. Русский морок - Владимир Бурбелюк - Страница 4
Часть первая
Февраль – апрель – август 1977 года
Глава 2. Париж. Франция. SDECE (Служба разведки) / Бюро президента Франции / Военно-промышленный концерн. Zenith Aviation / Сын французского уголовного авторитета / Постановка задачи
ОглавлениеМарт 1977 года. Париж. Франция. SDECE (Service de Documentation Exterieure et de Contre Espionage). Второй день после возвращения во Францию из тюрьмы в Северной Африке для Мишеля начался с вызова к директору SDECE – службы разведки, графу Александру де Мараншу (Alexandre de Marenches), он же Андре Деваврен, «полковник Пассе». Прозвище из-за крупной комплекции и раскованных манер граф де Маранш носил Porthos (Портос), правда, если внешне как-то сходилось, то по типу личности он, скорее, напоминал Арамиса.
Утром, прибыв в свой особый отдел «Централь», или «Бассейн», как называли свою штаб-квартиру сотрудники SDECE, Мишель увидел вдалеке, в самом конце длинного коридора, начальника особого департамента, который махнул рукой Мишелю.
– Здравствуйте, Мишель! Что такое с вами? Лицо потеряли? – спросил он, когда Мишель подошел.
– Вчера в спортзале потерял, при падении. Восстанавливаюсь после африканской тюрьмы. Как попал туда случайно, так случайно и выскочил!
– Не совсем верная формулировка! Попали случайно, это уже не вызывает сомнений, а вот выдернул вас оттуда директор. Поднял на ноги Бюро президента и МИД! – отчетливо, словно вдалбливая, проговорил начальник департамента, а затем продолжил уже другим тоном: – Сколько вам говорилось, что надо было больше атлетизмом заниматься, а не терять время на интеллектуализм. Результат на вашем лице. Давайте поторопимся, нас ждет директор! – И он повел его на этаж выше, еще раз цепко оглядев.
В кабинете директора находился руководитель аналитической службы SDECE, который сидел не за общим столом, а в отдалении в мягком кресле у низкого столика и сосредоточенно рылся в своих бумагах.
Директор службы разведки молча кивнул Мишелю и жестом пригласил присесть, с минуту помолчав, он повернул голову в сторону главного аналитика:
– Наш уважаемый господин Поль Деффер коротко доложит ситуацию, которая сложилась тут у нас на сегодня, собственно, это и послужило вашему досрочному возвращению.
Главный аналитик встал, прихватив пачку бумаг, подсел к ним, откашлялся и сказал:
– Господин граф, скорее не ситуация, а сложилась комбинация, весьма неустойчивая, которая может создать ситуацию. – Главный аналитик вальяжно уточнился, пристально, как показалось Мишелю, посмотрел на него и продолжил: – «Советская Империя» завершила разработку супер оружия: гиперзвуковых крылатых ракет. Мы же находимся только в процессе создания аналогичного продукта.
Мишель недоуменно посмотрел на директора, потом на своего руководителя, не понимая, для чего эта вступительная часть. Руководитель департамента, коротко глянув на директора, сбивчиво, невнятно, как принято у интеллектуалов, перебил главного аналитика:
– В Бюро президента, в Генеральном секретариате национальной обороны и Межминистерском комитете по разведке Франции[59] совместно с DRM[60] было принято решение о получении полной информации по этому оружию, которое особенно удовлетворяет нашу систему национальной обороны. – Он обернулся к Директору за подтверждением.
– Да, Мишель, мы с большим трудом вытащили тебя из тюрьмы, и я хочу это задание поручить тебе. – Директор не испытывал большого воодушевления, произнося эти слова. Решение Бюро президента о получении полной информации об этом оружии с первого же момента действовало на него угнетающе, и все, что он начинал делать в этом направлении, делалось им как бы по принуждению. Почему возникло это внутреннее противодействие, он, анализируя себя, только догадывался, однако отчетливо чувствовал какую-то фальшивость некоторых позиций, на которых начала строиться вся операция.
Он понимал, на каких шатких, непроверенных данных базировались эти запросы из Бурбонского дворца[61], депутатской комиссии по обороне и оборонной технике. Подтвержденные фактами цепочки привели его к первому источнику из Социалистической партии, по непроверенным данным от Шарля Эрню, затем в конспиративное отделение закрытой организации «Великая ложа»[62] и, к его великому удивлению, в партию «Национальный Фронт» к референту создателя партии Жан-Мари Ле Пена.
Вот эти три источника, которые явно не прослеживались в запросах депутатов к президенту Франции и послужили с подачи министра обороны Ивона Буржа, фитилем к бочке с порохом.
Граф не то чтобы сомневался, нет, он абсолютно не верил этим данным, всей этой, бог знает, откуда вдруг неожиданно появившейся информации, которая и заставила Совет при президенте Франции, Бюро президента, принять твердое решение о получении полных и всеобъемлющих данных по этому русскому оружию.
– Я хочу сразу же сказать вам, – отвлекшись от своих мыслей, продолжил граф, – шансов выполнить задание мало.
Мишель, слушая директора, чувствовал неуверенность и скрытое раздражение во всем, что тот говорил.
– Мы просмотрели несколько кандидатур, которые могли бы провести эту операцию, но руководитель особого департамента, к мнению которого я присоединяюсь, решил, что лучше всего поручить это дело тебе.
Руководитель департамента приподнял руку в знак того, что хочет добавить.
– Нам пришлось сильно надавить на африканцев, чтобы достать вас из тюрьмы. Наше расследование закончено, и вашей вины нет, здесь был грубый просчет офицера связи. Там ваше дело закрыто, и никаких преследований не будет.
– Это все я понимаю! – Мишель посмотрел на руководителя департамента, потом на директора: – Мне непонятно только, почему такая неуверенность в успехе операции? Вы как-то сразу на земле ломаете мне крылья!
Граф усмехнулся, кивнул и уже совсем другим тоном заявил:
– Понимаете, Мишель, я своим чутьем старого подпольщика (Директор, как ветеран Сопротивления в годы Второй мировой войны, иногда позволял себе вспомнить свои высокие заслуги перед страной.) – слышу чужие призвуки. Опасности вроде бы даже и не ожидается, но вот как-то так получилось, что у меня сложилось такое мнение. И это не ломание крыльев, а реализм нынешней ситуации и только мои постоянные некоторые сомнения.
– Понимаю вас, господин директор!
– А если понимаете, то вам с супругой три месяца на подготовку, восстановить свой русский ленинградский язык, а потом в путь. В «Советскую Империю»! (По настоянию графа в SDECE только так и не иначе называли СССР.)
– Наша резидентура в Москве раньше постоянно получала общую информацию об этой разработке, однако, – в разговор снова вступил главный аналитик, – в связи с переброской задания в другой город мы не имеем на сегодня никаких сведений. – Аналитик слегка подмигнул Мишелю: – Знаем только, что трудности пока в обеспечении расчетной базы для общего программного обеспечения. Нет ни у нас, ни у «Советской Империи» сверхмощных диалоговых счетно-решающих устройств, таких, которые производит Северная Америка. Наши африканские источники сообщают о замысловатой сделке агентуры КГБ в ЮАР по при обретению от американской фирмы DEC сверхмощных компьютеров Star, которые как раз для этой цели и предполагают использовать. Мы не смогли закупить их для себя, американцы строго контролируют этих монстров, а «Советская Империя» приобрела! – И он сделал гримасу плачущего Арлекина.
– Не вполне понятно, каким образом они смогли это сделать, обойдя Агентство по контролю над экспортом вооружения. Там же эмбарго? Особенно суровое для этих приборов? – спросил начальник департамента.
– Это все гениальный, вездесущий герр Мюллер, за ним идет охота многих спецслужб, в том числе и Интерпола, но он активен и неуловим. Мы тоже имеем дело с такими бизнесменами, задерживаем и судим, но их масштабы деятельности несопоставимы с герром Мюллером Рихардом, никто даже точно не может назвать, сколько у него фирм и разных фондов, а работает он на «Советскую Империю» через страны Восточного блока.
Директор «Централь», молча слушавший аналитика и вопросы присутствующих, вдруг встрепенулся, легко, для тучного тела, поднялся из-за стола, прошелся по кабинету и сказал, грузно присев на край общего стола.
– Вот что, это все, конечно, интересно, мы хорошо можем отслеживать ситуацию, делать аналитические прогнозы. Вот и сейчас я имею прогноз о том, что «Советская Империя» через год с небольшим начнет войну в Афганистане и введет туда свои войска. Наши аналитики никогда не ошибаются, и прогнозы их всегда совершаются с оценкой вероятности до 92 процентов, так ведь? – Он повернул голову к главному аналитику, тот пожал плечами, развел руками, подтверждая слова графа. – И сегодняшний анализ положения с этим оружием подчеркивает важность данного вопроса. «Советская Империя» хочет подписать Договор ОСВ-2. Переговоры идут тяжело, и если не будет у них этих крылатых ракет, они вынуждены будут принять невыгодные для них условия. Заставить Северную Америку сесть и подписать может только факт принятия на вооружение этих крылатых ракет. Нам это важно знать, не только исходя из союзнических обязательств, но и для безопасности нашей страны. Мы только союзники после выхода из НАТО, поэтому оборона нашей страны – наше дело, потому-то мы ведем разработку аналогичных ракет. Отсюда вытекает вывод: заинтересованность наша вдвойне по сравнению с другими проектами. – Он оглядел всех, потом добавил к сказанному: – Мы не в такой степени занимаемся «Советской Империей», как ею занимаются другие спецслужбы, нам хватает защиты и удержания позиций в наших провинциях, и только там мы сталкиваемся с КГБ и военной разведкой. – Директор, до этого говоривший тихо и почти невнятно, вдруг отчетливо произнес последнюю фразу, от которой все вздрогнули: – Это особый случай! Операция должна быть проведена при любых обстоятельствах. Президент ждет от нас действий и полноты информации.
Графу вспомнилось заседание Бюро президента Франции совместно с Советом по обороне на прошлой неделе, когда, заслушав уполномоченного по делам разведки, все повернулись в его сторону.
Александр де Маранш, изобразив на лице испуг, встал со своего кресла приглашенного на закрытое совещание, у дальней стены зала, вышел к столу заседаний, демонстративно громко топая, и обратился ко всем:
– Вот вы тут заслушали выжимку из разных оперативных и доверительных источников, собранных, откуда принес ветер! – Он обвел всех тяжелым взглядом, воздел руки к потолку. – Ну, вот, скажите мне, люди, почему вы так легко принимаете то, что вам суют в морду. Вы знаете, что легко приходит, еще легче уходит! Это грозный намек, всего лишь намек! Не более того!
– Что вы хотите сказать этим, граф? – прервал его уполномоченный.
– Нам, как борзым на охоте, дали понюхать наживку, и мы тут же встали в позу! – Директор принял стойку, соответствующую сказанному примеру, поднял руки к груди и опустил книзу кисти рук, задышав громко и часто, по-собачьи. – Вот такие мы сейчас, после этого сообщения!
– Ну, и что вы хотите сказать этой пантомимой? – спросил председатель Совета, уже теряя терпение.
Граф выпрямился, щелкнул каблуками, вытянулся во фронт и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Они создали этот блеф, а мы будем пахать пустое поле! Приказ президента Франции будет выполнен неукоснительно и в самые сжатые сроки! Мы бросим лучших агентов в бескрайние просторы «Советской Империи», и они полягут там, выполняя свои задачи! Это все, что я хотел сказать и показать вам!
После этих слов он повернулся и вышел из зала. Позже он получил фельдъегерем протоколы заседания и на отдельном листке бумаги предписания для SDECE о подготовке и проведении операции по установке и получении необходимой информации по сверхдальним крылатым ракетам.
Он хмыкнул себе под нос, прочитав до конца эти сухие и бесстрастные строчки государственного языка, отложил в сторону и вызвал к себе начальника особого департамента.
– Что скажешь, друг сердечный, на этот приказ? – угрюмо и зло спросил он его.
– Нам нужно вытаскивать Мишеля! – точно и определенно заявил начальник департамента, прикидывая про себя, как отреагирует граф на это.
– Значит, будем вытаскивать! Лучшего кандидата я не вижу!
Таким образом, сложилась напряженная атмосфера в «Централь», когда Мишель, вызволенный из африканской тюрьмы, сидел перед директором.
Начальник особого департамента открыл застежку своего дипломата, достал несколько листков бумаги и газету, быстро просмотрел и протянул Мишелю.
– Вот, Мишель, здесь газета оттуда, и вот статья об ученом, который разрабатывает интеллект этих ракет, с фотографиями. Аналитики в департаменте профессора хорошо потрудились над ними. Смогли достать нашего главного разработчика аналогичного оружия из филиала Zenith Aviation на Лазурном Берегу Фернан Хассманн и показать эту газету, который смог увидеть на фото те самые формулы и алгоритмы, с которыми сами работают. Если бы не его острый взгляд, мы бы пропустили эту важную информацию. Он был шокирован, даже потрясен, когда прочитал статью и увидел фотографии.
Мишель внимательно просмотрел три фотографии на газетной полосе, прочитал перевод статьи и отдал директору.
– Вот ваша легенда, теперь вы – Люк Моно, едете, как филолог из «Практической школы высших исследований» Сорбонны, аспирант IV секции исторических и филологических наук. Ваша тема «Поэзия декабристов и поэзия Франции: передовая линия прогресса человечества». Название темы немного подработаем. Вам три месяца на вживание в легенду и работу со специалистами, а с аналитиком начинаете прямо сейчас, после нашего совещания. Тема декабристов выбрана не случайно. В Краевом центре, где сейчас полным ходом идет альтернативная разработка летающих монстров, много материала по декабристам. В местном университете всего одна научная работа по этой тематике. Была представлена к защите в 1957 году, а сама диссертантка уже давно на пенсии, поэтому у вас все хорошо по защите легенды, никого рядом нет по вашей теме, меньше шансов сделать дыру в прикрытии. Если вдруг что-то и произойдет, у вас в справке о физическом состоянии стоит диагноз о нестабильном психоневрологическом состоянии как следствие травмы головного мозга в результате спортивных состязаний.
Теперь о шансах. Их бы полностью не было, не появись у нас агент, там, в этом Краевом центре. Наших людей в этом городе не было, пока не появился этот художник. Это и есть тот самый наш новый агент. Канадцы обещали подумать, передать нам своего «спящего» агента, но это дело будущего и больших торгов. Пока будете работать с этим художником, Николаем Немецким.
– Он что, немец? – спросил Мишель.
– Нет, это его фамилия.
Директор «Централь» удивительно легко при его комплекции соскочил со стола, подошел к Мишелю, который привстал с места.
– Этот человек сам пришел к нам в Москве. В Культурный центр при посольстве Франции. Это интересное место по установке и сбору материала. На этих культурных мероприятиях полно агентуры КГБ, однако бывают и интересные моменты, вот как с этим Николаем Немецким. Более подробно все это проработаете со специалистами здесь и конкретным контактером с этим новым агентом там, в Москве. Вы едете со своей супругой, она тоже аспирантка. Марта Моно. Тема у вас общая. Ну, вот и все. Дальше сами, времени на подготовку мало. В августе вам выезжать в «Советскую Империю», там, в Крае, начинается учебно-педагогический год. Все могут выйти и продолжать работать, а вы, Мишель, задержитесь! – директор подождал, пока закроется дверь за выходящими, изучающее посмотрел на Мишеля:
– Еще вот что, только вам сообщаю! Там, в университете на третьем курсе, обучается студент по государственной программе от Сенегала, некто Тони Сиссе. Это мы сделали ему эту госпрограмму обучения, но это наш человек. Это бывший солдат нашего специального подразделения, парашютист шокового батальона, получивший серьезное ранение, которого мы вывели в резерв. Вот тебе кодовая фраза на полный контакт с ним. Но учти, это силовик, он африканец и к нему обращаться только в случае угрозы. У него там мало ресурсов к применению в работе, но кое-что он сделать сможет.
– Моя линия поведения с ним? Развивать отношения по приезде или игнорировать? – Мишель, услышав эту конфиденциальную информацию, даже слегка повеселел: ну, хоть не одни там будут!
– Никакая! Ты о нем вспомнишь, только если возникнут непреодолимые сложности! До этого момента для тебя он один из многих студентов наших заморских провинций, получающих образование в «Советской Империи». Все, иди!
Граф посмотрел вслед Мишелю, увидел, как тот слегка подтягивает при ходьбе ногу, раненную при его задержании в Африке, вздохнул и, резко повернув свое тучное тело, пошел в комнату отдыха, где лежали особо секретные материалы, поступившие с утра.
Апрель 1977 года. Париж. Франция. SDECE. Начальник особого департамента SDECE в здании «Централь» заглянул в комнату спецподготовки, увидел Мишеля и кивком головы предложил выйти. Они спустились на этаж ниже, в малый конференц-зал, где уже находились главный аналитик и только что прилетевший сотрудник резидентуры в Москве. Он вяло махнул рукой, приветствуя вошедших, зевнул и встал из кресла за столом.
– Привет, коллеги! Извините, ночной рейс, и сегодня же отправляюсь назад. Сейчас я введу вас в начальный период работы по Николаю Немецкому. Оперативный псевдоним «гость».
Он снова сел, небрежно выдернул из портфеля папку.
– Вербовка нами проведена на месте, вам остается только в процессе полевых работ вместе с ним закрепить и довести ее до конца. Вот тут его психологический портрет, вот письмо для связи, которое мы опустим в почтовый ящик в день вашего приезда, ну а там, в Краевом центре, уже определено место встречи. Это «Вещевой рынок» за городом, похожий на наш «блошиный». Агент будет стоять при входе справа с картиной «Лебеди в пруду». Вот тут условленные с ним фразы, которые вы произнесете. Это увлечение советским современным изобразительным искусством «андеграунд» будет прикрытием для ваших отношений. На первой встрече договоритесь о встрече в городе, там уже выкупите у него картину, оплатите франками и получите расписки. Обязательно сфотографируйте эти действия.
– Подробнее, пожалуйста, что он за человек в рамках психологического портрета? – Марта приготовилась выслушать, но человек из резидентуры махнул рукой, жестом определяя, что говорить почти нечего.
– Это все наши контакты там? – деловито задал вопрос Люк.
– Вам придется рассчитывать только на «гостя». Но ничего, у него обширные связи по линии спекуляции, или, как они называют, «фарцовка». У них там очень дорого покупать у спекулянтов вещи из-за границы, поэтому только обеспеченные люди имеют возможность приобретать, и они, эти обеспеченные люди, имеют свой, особый статус в стране. Это будет для вас шанс, мы надеемся, за что-то или кого-то обязательно зацепитесь! – оперативник из резидентуры весело подмигнул им. – Ну а вы со своей стороны обеспечите его всеми необходимыми вещами, как они говорят, «шмотками», там, для контактов. Привезете их с собой!
Люк задумался, переглядываясь с Мартой, потом осторожно спросил:
– А что вам известно о нашей цели?
– Как ваш куратор в Москве, я знаю цель вашей работы в поле. Это очень трудная задача, потому что их предприятие, где продукт, или, как они называют, «изделие», дорабатывается, строго секретное, и нам получить сведения об этом «КБхимпром» не удалось. Известно из нашего серьезного источника в Париже, что руководство в Москве обеспокоилось утечкой информации на предприятии в Подмосковье, где это изделие начали разрабатывать. Это их ведущие промышленные объекты. Поэтому они срочно свернули на нем все работы и передали их в тот самый «КБхимпром» в провинции, надеясь там завершить всю оставшуюся работу без утечки.
– Какие сведения по этой «утечке» под Москвой? – спросила Марта.
– У нас нет подробных сведений, нет их в дружественных структурах, хотя они могут и лукавить, оставляя «про запас» эту информацию. Большая часть наших материалов, скажем даже, основное, получена в Париже. Вы прочитаете вот здесь.
Человек из резидентуры встал и протянул им пластиковую папку с бумагами.
– Вот полный набор разной информации, от географии до финансов. Изучайте и вникайте. Я сегодня улетаю в Москву, поэтому, если возникнут вопросы, постарайтесь до моего отлета связаться со мной.
На следующий день Люк и Марта получили большую пачку бумаг, написанных от руки трудночитаемым почерком. Это была их научная работа для получения докторской степени в Сорбонне, которая являлась их пропуском в Краевой центр, в их местный университет.
Через три месяца напряженной подготовки они уже были в Москве и сразу же столкнулись с непредвиденными трудностями. У Марты начались «месячные», а во всех аптеках, куда заходили, понятия не имели о гигиенических тампонах «Тампакс». Это было первое печальное знакомство с условиями жизни. Купить вату также не удавалось, это был дефицит, стратегическое сырье, как объяснила одна из продавщиц, правда, она продала им пачку, как она сказала, «из-под прилавка», поэтому и цена была немыслимая.
Инструктаж в резидентуре длился до вечера, почти до отхода поезда, и уже утром они смотрели на пустынные просторы, проплывавшие в окне. Начался отсчет времени «полевой» работы агентов SDECE в тревожной глубине СССР.
Апрель-май 1977 года. Париж. Франция. Военно-промышленный концерн. Финансовый директор концерна Zenith Aviation осторожно нажал кнопку справа от дверей кабинета президента, когда зажглась табличка «Входите», открыл первую дверь в тамбуре и нажал на вторую, внутрь, протиснулся, отметив, что открылась она всего на четверть.
Эта дверь имела странную особенность: когда шеф был не в духе, ее можно было открыть только на четверть, все догадывались, что на создание этой управляемой двери потрудились конструкторы и механики департамента безопасности, но делали вид, что это естественное положение вещей.
Информатор финансового директора из Кабинета правительства вечером экстренно сообщил о секретном заседании у премьер-министра, где поступило предложение прекратить разработку на их концерне проекта гиперзвуковых крылатых ракет. Должность «источника», простого делопроизводителя канцелярии, позволяла получать только общее представление о положении вещей. Необходимо было искать ответы на причины предполагаемых шагов со стороны правительства и принимать ответные меры по спасению уже почти готовой к серийному выпуску СКР. В новом корпусе предприятия уже монтировались сборочные линии, а из филиала в горах на Лазурном Берегу начали поступать первые блоки «интеллекта» ракеты.
Вот с этим тревожным сообщением ранним утром он приближался к столу президента, который выглядел озабоченным, если не сказать встревоженным.
– Это все, что удалось вам узнать? – спросил президент, на удивление, как-то мало заинтересованно, достал портсигар, закурил сигарету и прошел к большому, во всю стену, окну, из которого открывался вид на западную часть Парижа.
Президент любил рассматривать город, это занятие успокаивало его. Вот и сейчас, выслушав тревожное сообщение, он смотрел на крыши Парижа, думая о том, что теперь пора включать тревожную кнопку. Сообщение финансового директора как подтверждение более полной информации, полученной им несколько часов назад и в которой до этого момента сомневался, теперь позволяло ему делать то, что было совершенно недопустимо раньше. До начала рассмотрения вопроса о прекращении финансирования СКР.
– Что можете предложить, хотя бы как частичный выход из финансового тупика, в котором можем оказаться? Если они примут решение отрезать нас от получения государственных фондов?
Президент тоскливо слушал сбивчивые предложения, посматривая на крыши Парижа, потом резко повернулся:
– Скучные и малоэффективные! Да, знаю, что вы не обладаете возможностями, которые необходимы в данной ситуации, но я вижу ваше стремление, и конечно же ваши предложения ничтожны для разрешения проблемы с фондами. К счастью, они там пока только решают вопрос о закрытии нашего проекта. – Президент показал пальцем в потолок, явно ссылаясь на Кабинет правительства. – Я тоже получаю сигналы и даже знаю причины. Общий мировой кризис не так сильно влияет, как то, что они решили, основываясь на мало проверенных фактах, что у Советов существует подобный продукт, следовательно, приоритет упущен. Как сказал один из советников, мы догонять никого не будем и, если не успели, будем закрывать дорогостоящие проекты.
Президент сел за стол, внимательно посмотрел на своего финансиста и продолжил:
– Единственная возможность, которая сможет повернуть все в нашу пользу, это получить полную и достоверную информацию об этом аналогичном проекте, который разрабатывается Советами.
– Но как? – заволновался финансовый директор, предчувствуя большие траты.
– Как это всегда происходит. Купить! – коротко бросил президент.
Финансовый директор, когда вопрос начинал выстраиваться ближе к фондам, всегда испытывал состояние окруженной врагами крепости, защита сундуков с золотом была его приоритетной задачей.
– А где, у кого и сколько это будет стоить? – вопросы он задавал в той последовательности, как они нарастали в его голове.
– У нас нет своей разведки, значит, надо обратиться к профессиональным структурам.
– Надо знать к кому! – вырвалось у финансового директора.
– Меня знают все! – вяло сказал президент, которому уже наскучил этот разговор. – Вы хорошо знаете, с какими трудностями мы столкнулись, разрабатывая наш продукт, сколько ресурсов было потрачено на преодоление их, и мы уже почти у цели. Все это вы хорошо знаете. Да-да, каким-то образом надо добыть такие сведения. В случае если это будет блефом, мы продолжим получать правительственные фонды на продолжение нашего проекта, а если это уже реальный продукт, то мы сможем достаточно быстро после анализа полученной информации запустить в производство, следовательно, получить дополнительные средства. Я благодарю вас за это сообщение, которое вы получили заблаговременно, дальнейшие действия будут разворачиваться не в вашей сфере, это теперь забота нашей службы безопасности. Я проинформирую вас, когда решение будет принято.
Финансовый директор осторожно прикрыл за собой дверь кабинета, вздохнул с нескрываемым облегчением и ушел к себе.
Президент хорошо понимал, что возникла ситуация, которую меньше всего хотел получить. Прекращение финансирования со стороны правительства приведет к приостановке других проектов. Средства, выделяемые на крылатые ракеты, превышали все остальные поступавшие фонды, и частично приходилось использовать их на развитие других проектов. Президент хорошо знал производственно-финансовую кухню, он понимал, что от последующего выпуска в серию любого изделия прибыль пойдет живительной рекой и с лихвой компенсирует любые финансовые потери, но в данном случае решение правительства о приостановке выделения фондов могло повлечь за собой непредсказуемые результаты, вплоть до банкротства. Надо было срочно принимать меры.
Начальник департамента безопасности концерна с минуту помолчал, усваивая ситуацию, потом начал говорить:
– Пьер, вы хорошо знаете, из какой структуры я пришел к вам. Теперь, насколько понимаю, мне необходимо поднять все свои связи, чтобы получить отрицательный или положительный ответ на вопрос о том, чем Советы обладают реально в настоящий момент. Я думаю, что над этим активно работают там, откуда я пришел, и если этот вопрос прозвучал в Бюро президента, значит, они тоже не обладают достаточной информацией об этом в плане обороны страны. Долго думать здесь не надо, сейчас я подниму старые контакты, и мы уже будем иметь определенную информацию, так что сможем определить наши дальнейшие шаги. Позвольте мне немедленно решать все эти вопросы.
– Решайте и определитесь с суммой, которая вам потребуется.
Начальник департамента безопасности достал блокнот, написал там несколько цифр и показал президенту.
– Я могу рассчитывать на эту сумму для получения сведений, естественно, пока предварительных?
– Подойдите сейчас к финансовому директору, он проведет все по смете. Только не заостряйте его внимание на этом вопросе, вы же знаете, какой он трепетный, особенно когда дело касается наличных.
Через несколько дней в дверях кабинета появился начальник безопасности, однако по его виду было трудно судить, как решился вопрос.
– Господин президент, есть человек, который может оказать помощь в решения нашего вопроса. Это, конечно, не сам граф, но его правая рука. Профессор, аналитик, возглавляет самый информированный департамент в «Бассейне».
– Что такое бассейн? – удивленно переспросил президент.
– Так уж прозвали наше здание, построенное на месте бассейна. Есть еще одно, более официальное название – «Централь». Профессор там является главным аналитиком и полностью владеет материалом.
– Я так понимаю, что профессор сможет предоставить нам полную картину, не нарушая должностные инструкции «Бассейна»? – Президент задал вопрос и сам же ответил: – Ладно, надеюсь, что хоть обрисует нам, чего ждать и на что надеяться. Вы уже связывались с ним?
– Нет, но мне только что звонил один из моих старых друзей, который может говорить с ним почти напрямую, и сказал, что нас ждут. Вот телефон профессора.
– Так звоните! – Президент встал и прошел к окну, постоял, вслушиваясь в короткие фразы разговора по телефону.
– Ну, что там? – обернулся от окна президент.
Начальник департамента безопасности как-то странно посмотрел на него, потер подбородок и напряженно сказал:
– Он будет внимательно изучать свои возможности.
Президент, глядя на него, переспросил:
– Так что там такое?
– Так, ничего существенного для нашего вопроса. Он вспомнил меня по службе и сказал то, что не давало мне покоя вот уже почти пять лет. Одно провалившееся дело, в результате которого я и подал в отставку. Он назвал мне имя человека, виновного в этом провале. Для меня это было довольно неожиданно!
Президент понимающе кивнул:
– Идите, договаривайтесь о встрече немедленно.
– Профессор сказал, что знает мотивы, которые привели нас к нему, и пока нет предмета для переговоров.
– Что-что? – переспросил президент, отослав жестом руки референта, который уже вошел, вопросительно глядя на него.
– Да, именно так! Он хочет посмотреть весь объем информации, чтобы правильно и надежно построить дело, которое интересует нас.
– Ну, это уж слишком! Вы что, сказали этому, своему знакомому, о моем желании получить у русских?
Начальник безопасности гордо вздернул голову и сквозь зубы сказал:
– Господин президент, не забывайте, откуда я пришел к вам и где служил почти двадцать лет. Такое недопустимо!
– Так откуда он знает?
– Он просто знает! Это все! На то он и профессор! Нам остается только ждать! – многозначительно сказал начальник безопасности и спросил: – У меня осталась сумма от представительских расходов. Мне сдать ее финансовому директору?
– Ничего подобного! – Президент поднял руку, как бы приглашая внимательно отнестись к тому, что скажет. – После встречи с вашим профессором и получения его предложений я надеюсь получить от вас полную проверку всех его возможностей. Вот здесь вы и потратите эти деньги!
Прошел почти месяц, пока в середине мая совершенно неожиданно в кабинет почти вбежал начальник безопасности и, поглядывая на сидящего у стола президента, помощника, сказал:
– Ну, вот, дождались! Профессор приглашает нас на встречу. Временные рамки не ограничены. Он просит прихватить с собой комплект всей документации по нашему продукту, чтобы оценить объемы.
Президент концерна, уже почти потерявший надежду на решение задачи начальником безопасности, сделал две осторожные попытки решить самостоятельно. В первом случае его старинный приятель, дивизионный генерал General de division, занимающий ответственный пост в министерстве обороны Франции и место постоянного представителя в «Ядерном клубе», не спрашивая причины, свел на одном из приемов в офицерском клубе с руководителем управления военной разведки Direction du renseignement militaire, DRM. Выслушав его полную намеков и недосказанности просьбу, представитель военной спецслужбы медленно, словно осмысливая и как бы не до конца поверив во все сказанное, поставил бокал и мелкими шажками бросился к двери из кабинета для переговоров. На следующий день его старый приятель позвонил и враждебным тоном сказал, что прерывает личные отношения с ним, и, только учитывая их давнишние отношения, ему с трудом удалось замять скандал, который начинал поднимать в министерстве шпион из военного ведомства, приняв президента концерна за провокатора, если не хуже.
Второй заход президент концерна, обозленный поведением, как он выражался, идиотов из военной конюшни для ослов, сделал, встречаясь со своими частными заказчиками из Израиля.
Проведя итоговые стрельбы выборной партии готовой продукции и подписав документы о подготовке продукта в небольшую серию, президент концерна, уже внутренне подготовленный ко всяким неожиданностям, осторожно спросил у заместителя делегации, который на его взгляд более всего походил на представителя спецслужб, что у него есть вопрос, выходящий за рамки данного протокола. Увидев, как у того дернулся кончик длинного иудейского носа, понял, что попал в самую точку.
– Могу я получить конфиденциальные сведения об одном продукте, который готовится в производство? – задал он, по его мнению, сдержанный вопрос.
Собеседник, действительно работающий в АМААН[63], обескураженный тем, что президент концерна обратился по адресу, не понимая, откуда тот получил наводку на себя, на плохом французском ответил:
– Не могу помочь, я военный специалист в очень узкой области!
Президент концерна, теперь уже нисколько не сомневающийся, что попал именно на того человека, который был ему нужен, быстро спросил:
– Вы уезжаете только через три дня. Могу ли я пригласить вас поужинать сегодня со мной?
Собеседник, у которого эта командировка была последней в его службе «Сайерет Маткаль»[64] и на столе лежал подписанный приказ о переводе в «Шабак»[65], вдруг подумал, что, если он не разовьет контакт, отвергнет этот плывущий прямо в руки почти подарок, потом будет кусать локти. И он согласился, не окончательно, а с оговоркой – возможно!
– Да, я понимаю, что вам надо получить санкцию! Делайте свое дело и в случае одобрения вот мой телефон.
Вечером тот появился и первым делом спросил:
– Как поняли, что я из спецслужбы?
– Милый мой, я уже тридцать лет общаюсь с военными, спецслужбами и прочими шпионами. У меня глаз стал острым по персонажам. Сразу определяю, кто есть кто!
– Вам бы в DST[66]служить!
– Ну, уж нет, дорогой мой, приглядывать за гражданами – это нужно иметь подобающую структуру ума и организма.
Собеседник внимательно посмотрел на президента, собираясь спросить, что имеет в виду этот француз. Ему было важно знать это, через пять дней он приступал к работе в организации, подобной французской DST.
– Вижу, вам интересно. Пояснить не смогу и не хочу. Пусть это будет мое. А у меня к вам дело.
– Имеете тот же интерес?
– Да, интересует русское изделие. У меня создается подобное оружие, вот я и подумал, а почему бы не заказать получение информации о нем.
– Ну, а ваша SDECE или армейская DRM , официально не дает вам информации?
– Нет, не дает. СССР не входит в зону внимания у спецслужб в моей стране, а негры или арабы, к сожалению, ничего подобного не производят. Наша служба быстрее даст информацию о Северной Америке, где, кстати, тоже не производят аналогичный продукт. Вот поэтому обращаюсь с частным предложением к вам. Разведка у евреев, как мне постоянно твердят, самая результативная.
Президент концерна понял, что оговорился одним словом, допустил досадный огрех, и его собеседник потемнел лицом.
– Вряд ли смогу вам оказать содействие. Лично я перехожу через несколько дней в территориальное подразделение, и зоной моего внимания будет внутренняя безопасность моей страны евреев! – Он многозначительно посмотрел в глаза президенту концерна. – Ничем помочь не могу!
Начальник безопасности концерна сорвался с места, едва положив трубку телефона, после разговора с профессором.
– Наш профессор только что звонил мне и сказал, что готов встретиться! – сообщил он с порога кабинета президента.
– Он по-прежнему хочет видеть всю основную документацию? – первым делом задал щекотливый вопрос президент и, увидев, что тот безнадежно развел руками и кивнул, достал свой блокнот для записей и набросал несколько фраз. – В таком случае вот вам письменный приказ на получение документации по нашему проекту баллистических крылатых ракет.
Оставшись один, он почувствовал, как нарастает внутреннее напряжение. Себе признаться можно было, как он нервно ожидал этого момента. Посмотрел на пальцы рук, они слегка подрагивали, особенно левая рука, затем почувствовал тяжесть в области сердца, неожиданно заболела голова. Он присел в кресло, закрыл глаза и немного посидел так, потом, почувствовав, как стало полегче, вышел в приемную, где ожидал начальник безопасности с портфелями, один был прикован наручником к руке.
– Я готов, господин президент, вот подобрал необходимые документы, которые вы заказали. Можем ехать.
– Подумайте, пока мы еще здесь, кого необходимо взять с собой, чтобы полностью осветить весь проект.
– Думаю, что кроме Огюста никто не сможет лучше охватить тему целиком. Я могу пригласить его?
Президент кивнул, тот поднял трубку, набрал номер телефона и сказал:
– Огюст? Спускайтесь в гараж, мы выезжаем с президентом на встречу. Да, касательно крылатых бестий. Прихватите там у себя, если сочтете нужным для эффекта.
Спустившись вниз, в подземный гараж, они сели в машину, которая уже стояла перед выходом. Через некоторое время из дверей вылетел Огюст и сел на переднее сиденье. Увидев два баула, которые лежали на приставном сиденье, ухмыльнулся и спросил:
– Господин президент, доброе утро, или какое оно на самом деле? Эвакуируемся все или только мы с архивом?
Президент концерна горько вздохнул и сказал, глядя куда-то мимо своего главного проектанта:
– Огюст, здравствуй, какое будет утро, мы еще посмотрим, впереди день – это тоже величина, особенно если нас хотят тихо придушить. Кабинет министров будет решать вопрос о прекращении проекта по крылатым ракетам, и мы должны предотвратить такой ход развития. Сейчас мы едем к главному аналитику SDECE, везем все материалы, наши и добытые в ходе работ. Вы, Огюст, должны будете в красках передать всю значимость этого проекта. От этого человека зависит многое для нас. Нас всех беспокоят русские, которые закончили со своим проектом СКР! Так, во всяком случае, прозвучало в информации.
Информатор финансового директора, так же как источник президента по этому вопросу, не мог знать, что в докладе на объединенном совете обороны служба разведок сообщила, что СССР уже практически разработал, провел испытания, но не готов к серийному выпуску крылатых ракет дальнего действия. Из шестнадцати пусков только четыре прошли благополучно. Это обстоятельство послужило причиной передачи заказа на другое предприятие, которое должно довести продукт до производственного уровня.
Премьер-министр, выслушав доклад, написал короткую записку и передал своему секретарю, тот прочитал ее, открыл портфель, долго искал там, наконец нашел нужные документы и передал их премьер-министру. Тот пробежал взглядом по документу и, подняв руку, спросил у докладчика, который остановился и выжидательно осматривался:
– Благодарю вас, генерал, сообщение интересное, особенно сейчас, когда Северная Америка и Советы никак не могут даже приступить к переговорам по ОСВ-2. Мы все понимаем, если будут созданы и готовы к использованию межконтинентальные крылатые ракеты, то договор будет подписан в самое ближайшее время на условиях русских, но и тогда, даже в этом случае, наши ракеты будут особенно полезны для национальной обороны. Деньги для этой разработки уже потрачены не зря, и деньги немалые. Прошу вас высказаться, чтобы принять решение по данному вопросу.
В результате, когда после долгих горячих споров между министрами обороны и финансов, казалось бы, так и не было найдено компромиссное решение, в тему внезапно врезался представитель заморских провинций, чьи испытательные полигоны, за аренду которых шли немалые бюджетные средства, располагались там. Представитель веско, не менее горячо, чем военные, уверенно настаивал на продолжении развития проекта. В итоге единодушно приняли постановление: получить полную и достоверную информацию для принятия окончательного решения, работу над проектом пока не приостанавливать. Поручение по этой линии от имени президента Франции было спущено директору SDECE.
Дом профессора стоял в густой чаще из лип, окружавших этот небольшой старинный аристократический район Парижа. Он принял их в большой гостиной, предложил напитки, но президент махнул рукой – некогда! Профессор Поль Деффер подождал немного, сделав паузу, хитровато улыбнулся и сказал, не сводя глаз с президента концерна.
– Итак, господа, мне понятно ваше стремительное появление здесь, у меня, я знаю мотивы визита, поэтому сразу же перейдем к делу. Перед заседанием Бюро президента Франции месяц назад я срочно подготовил по приказу графа меморандум о состоянии дел по крылатым ракетам в СССР. Мне это было поручено, и мы напряженно работали, собирая воедино весь материал, нам слегка помогли коллеги из других стран, в результате мы имеем то, что имеем, а именно: недостаточно полную и правдивую информацию о готовности русских запустить в серию этот продукт. Об этом я жирно написал в своем меморандуме и, по моим сведениям, этот момент, прозвучал на заседании Бюро, только в весьма своеобразной формулировке. Почему такое случилось, я не знаю, хотя и догадываюсь, что куратор графа в правительстве старается выдать многое за чистую монету, даже сырые, недостаточно подтвержденные и проверенные аналитические выводы. Так что моей вины здесь нет, я сам разочарован тем, каким образом наше аналитическое заключение было доложено этому высокому собранию и тем самым поставило нашу страну в случае прекращения разработки в уязвимое положение. – Профессор обвел всех взглядом и застыл, ожидая вопросов.
– Спасибо, профессор. Ваша позиция позволяет нам сразу перейти к главному вопросу, минуя презентацию нашего продукта, хотя мы подготовились основательно к этому. – Президент концерна показал на баулы, стоящие рядом. – Мы даже оторвали от дел нашего проектанта, чтобы более полно представить весь спектр возможностей наших крылатых ракет.
– Да ладно вам! Тоже мне, оторвали от дел, да я рад оторваться! – Огюст сдержанно улыбнулся аналитику.
– Тогда перейдем к делу, профессор, я буду говорить, что мы хотим, а вы скорректируете свой ответ по тем возможностям, которыми располагаете. Итак, мы не можем допустить сворачивания нашей разработки по многим причинам, не буду их называть. Мы хотим убедиться, что русские изготовили что-то подобное нашей ракете, и, если есть возможность познакомиться с этим поближе, мы готовы финансировать затраты по этой проблеме. – Президент концерна произнес последнее слово и остановился, пристально глядя на аналитика.
Тот сидел, как бы готовясь к прыжку, потом действительно встал, прошелся по комнате, остановился перед своими посетителями и уверенно сказал:
– Удивительное совпадение! Словно по волшебству, русские переместили разработку и производство своего продукта, или, как они называют, «изделия», в Краевой центр. В Москве и Подмосковье, где первоначально шла вся работа, вроде как «потекло», и они, застраховавшись, перевели всю разработку в Край, тем самым, не ведая, упростили задачу, о которой вы говорили только что! Ну, может быть, в какой-то степени! – добавил профессор с нажимом.
Все ждали, не совсем понимая профессора, а тот выдвинул из бюро ящик с картотекой и рылся там, перебирая, пока не вытащил плотный лист картона.
– Ну вот, мой хороший знакомый из правительства, пост занимает не очень великий, всего лишь исполняющий обязанности начальника департамента патентов и лицензирования. Однако есть важная деталь: он уже более семи лет женат на русской, а младшая сестра его жены как раз сейчас проживает в Краевом центре и, что самое важное, работает на том самом предприятии, куда передали разработку этих ракет.
– Профессор, я полностью доверяюсь вам, – начал было президент, но передумал и просто сказал: – Сколько надо предложить за эту работу?
– Предложите миллион долларов или даже три, там у русских любят эту валюту, тем самым, заплатив миллион, вы сэкономите восемь-девять сотен миллионов, естественно, при благоприятном развитии событий.
– Подготовьте встречу с этим вашим человеком. – Президент концерна с некоторым облегчением вздохнул, хотя в душе у него образовалась такая тоска, как всегда, перед большими тратами.
Профессор коротко глянул в карточку, взял в руки телефон и набрал номер:
– Бернар, здравствуйте, это профессор… Ах, узнали, тогда вот что, сможете приехать сейчас ко мне? Очень срочное дело! То самое, о котором говорили вчера. Прихватите письма! – Он положил трубку, оглядел всех присутствующих, подмигнул президенту и сказал: – Бернар едет. Я не буду рассказывать вам об этом человеке, скажу только одно: за внешностью тюфяка скрывается хищный, хитрый зверь. Кроме того, у него прочные связи в определенных кругах, куда нам всем хода нет! – Профессор значительно оглядел всех. – Операцию следует проводить осторожно, он государственный служащий, и в случае провала могут быть осложнения международного уровня. Ваш концерн должен подготовить для него все необходимое, если мы сейчас договоримся, я подготовлю такой список и помогу разместить заказы. Ну, и теперь главный вопрос.
– Не беспокойтесь, профессор, на ваш счет деньги поступят немедленно после договоренности с вашим человеком и еще по завершении дела.
– Нет, это второй вопрос, спасибо, а вот первый будет посложнее: устав требует информировать руководство об этой операции. Я не знаю, как будет воспринята графом эта информация, а сказать или не сказать, это даже не обсуждается, но повернуть стрелки в нашу сторону возможно только в том случае, если я буду гарантировать моей службе получение на руки всего добытого материала.
– Профессор, передать им материалы – значит отдать американцам, Боинги, Дайнемики и Дженералы только и ждут такого момента. Я, выходит, буду платить за работу, а они просто так получат все в свои жадные руки. Я не могу пойти на такое безрассудное дело. Они не получат от меня ничего! – нервно ответил президент концерна.
– Хорошо, а теперь представьте себе, что моя служба получила эти материалы, используя свои ресурсы, и вам будет также отказано в изучении? – весело спросил профессор. Он был широким человеком и большим романтиком в душе, поэтому все эти дележи и счета его хоть и интересовали, но за живое не брали.
– Президент страны знает меня и не допустит такой узурпации со стороны вашей службы! – резко заявил президент концерна.
– А если президент после получения вами материалов скажет вам, что вы узурпируете и намеренно скрываете важную государственного масштаба информацию, как вы поступите в этом случае? – скучно поинтересовался профессор.
– А кто будет знать об этом, кроме меня и исполнителя?
– Утаивание такого уровня материалов – государственное преступление, и в случае получения сигнала об этом вы автоматически перемещаетесь из своего кабинета с хитрой дверью на каторгу. Как вам такое развитие событий?
Президент концерна мрачно замолчал, хорошо понимая все последствия, однако, давно решив для себя и надеясь на того же профессора, через какое-то время сказал:
– Я должен получить гарантии того, что все материалы будут оформлены как национальное достояние и не будут переданы третьим странам. Вот в этом варианте можно работать.
– Что ж, если это ваше окончательное решение, тогда будем действовать именно в таком ключе. Спасибо за ваше решение.
Прошло еще какое то время, пока за окнами не послышался шум автомобиля и визг тормозов.
– Ага, это Бернар! – ухмыльнулся профессор. – Он всегда так ездит, со стороны можно подумать, что едет автогонщик, а на самом деле едет малоподготовленный, испуганный автолюбитель, который видит перед собой только конечный пункт назначения, а все вокруг не имеет к его движению никакого отношения. Ему чертовски везет, другой уже давно бы сломал себе шею, а он только оставляет после себя разбитые чужие машины, словно заговоренный. Ну да ладно, вот он и сам. Прошу вас, господа, – кивнул на дверь в сад начальнику безопасности и Огюсту, – пройти в сад, пока мы конфиденциально не обсудим наедине с президентом!
В комнату вошел Бернар, невысокий, чуть полноватый мужчина средних лет, с коротко стриженной, как после тифа, головой. Он осторожно пожал руку президента концерна, присел на край дивана, рядом с профессором, и внимательно выслушал предложение. Немного помолчав, Бернар пожевал губами, надел небольшие круглые очки, достал из портфеля почтовый конверт и, глянув туда, сказал:
– Это практически невыполнимая задача, даже служба профессора не в состоянии решить эту проблему. В разработке продукта участвуют по моим грубым подсчетам не менее десяти – пятнадцати новых, еще не запатентованных разработок, право на них имеет только государство, силовое изъятие вызовет ответные меры, которые повлекут непредсказуемые последствия. Разработки являются государственной тайной и охраняются соответственным образом…
– Спасибо, Бернар, за ваши полновесные комментарии к этому вопросу, – перебил его профессор, ласково улыбаясь ему, – давайте ближе к практическому решению вопроса. У вас же есть возможности?
Бернар почесал кончик носа, снова потряс конвертом и листом бумаги из него, потом, слабо откашлявшись, сказал:
– Решить или попробовать решить?
– А что меняет, на ваш взгляд? – поинтересовался президент концерна.
– Пробовать можно сколько угодно, а решить – значит получить чертежи, схемы, описания, технологию, результаты испытаний и прочее. Попробовать – это всего лишь досконально изучить вопрос и сделать попытку. Решить – принести все в одном портфеле.
– Дорогой Бернар, вы хорошо умеете жонглировать смысловыми понятиями, это ваша профессия в департаменте. Мы говорим конкретно, здесь и сейчас. Сколько? – профессор поставил вопрос на реальные рельсы.
– Попробовать решить – 200 000 долларов мне в руки и безвозвратно, независимо от того, что будет. 3 000 000 – это решить! – скромно потупив глаза, уверенным голосом сказал Бернар.
– Что такое!? – нервно приподнялся со своего места президент концерна. – Три миллиона долларов, это же по курсу к доллару США сегодня, в 1977 году, четыре с половиной франка за один североамериканский доллар, четырнадцать миллионов франков или почти полтора миллиарда старыми! Эта такая цена?
– Да, это цена совершения государственного преступления частным лицом, полностью без государственной поддержки.
Президент концерна заходил по комнате профессора, стараясь успокоиться и взять себя в руки, возбужденно бормоча:
– Еще до вашего приезда шла речь о цене в один миллион долларов, сейчас назначается новая! Это почти неприемлемо для нас. Что за план у вас такой?
Президент концерна не знал, что сразу же, после разговора коллеги начальника безопасности концерна с профессором, тот привычным для себя образом пришел к выводу о цели предполагаемой встречи. Сделав выводы, он, как всегда, привыкший быть полностью уверенным и подготовленным в любом вопросе, не спеша обдумывал и вспоминал то, что промелькнуло у него в голове во время разговора. Вскоре память отмотала ему этот факт, он вспомнил о своем знакомом из департамента патентов правительства, с которым давно поддерживал хорошие отношения.
Из своей личной картотеки он выудил карточку «Бернар Элиот», где и прочитал полностью всю информацию о нем, которую записал после многих встреч и разговоров с ним. Поражаясь такому стечению ситуации, он дважды перечитал все записанное там, а память вновь помогла ему, открыв детали.
Теперь, получив в руки весь материал, он мог обдумать комбинацию, которая возникла в его воображении.
– Бернар! Здравствуй, мой друг! – сказал он, набрав телефонный номер. – Давно не виделись, а тут как раз интересное дело возникло. Мне помнится, что ты как-то рассказывал мне о сестре твоей жены, которая живет в России, а также о первом муже. Это меня сильно заинтересовало. Надо увидеться. Приготовь, если есть, какие-нибудь документы, письма, фотографии.
Бернар повесил телефонную трубку, достал из сейфа письма, полученные от сестры его жены, и поехал на встречу с профессором.
– Бернар! У меня висит человек, который хочет получить информацию. Вы меня знаете давно, однако, вероятно, не знаете род моей деятельности. Скорее всего, вы считаете меня академическим человеком. Не так ли? – встретил профессор Бернара на пороге своего дома, явно не собираясь приглашать его зайти.
– Я знаю, откуда вы! – невнятно сказал Элиот и, видя, что профессор так и стоит на пороге, опустил на землю свой портфель.
– Скажите, пожалуйста, какая осведомленность! – Профессор подхватил портфель Бернара и пошел в сторону беседки.
– Мы там будем говорить?
– Да, пока там. Все зависит от вариантного завершения нашей беседы. Ну, чтобы было понятнее. Не хочу предварительную часть выдвигать на всеобщее обозрение.
Бернар понял, что профессор опасается прослушки, и послушно сел напротив профессора в беседке. Вопрос профессора застиг его врасплох, потому что никогда не возникало у них подобной темы, а то, где служит он, Бернар получил, не напрягаясь, сразу же после второй встречи, заострив на нем внимание старого друга своего отца и наставника, который почти каждый день бывал у них дома. Наставник на следующий день после сообщения Бернара о том, что у него завязался контакт с непонятным человеком, поздним вечером появился у Элиот и, отозвав под предлогом Бернара в кабинет, безразличным тоном сообщил ему, что этот импозантный профессор вовсе не преподает, не занимается научной деятельностью, а возглавляет важный департамент в разведке. Наставник извиняющимся тоном также сообщил, что не имеет никаких сведений о причине его разработки таким большим человеком. Бернар принял это к сведению, а также нравоучительную речь наставника, чтобы тот постарался отойти от контактов с профессором, ну а если уж невозможно такое сделать, держаться крайне осторожно. Наставник, как и отец Элиота, который скончался девять лет назад, был криминальным советником наиболее могущественной группировки в Париже, оказывал консультативные услуги для не менее могущественной группировки из Марселя. Бернар, получивший высшее образование в Сорбонне, стажировался в Ленинградском университете и без посторонней помощи сделал карьеру в правительстве, стал главой департамента по патентам, был первым из этой группировки, кто выскочил из криминального круга.
– Так вы скажете мне, откуда у вас сверхсекретная информация обо мне? Хотя, я догадываюсь, в вашей, условно, организации можно сделать и не такое. Я верно излагаю? – Профессор Поль Деффер замолчал, приготовившись слушать.
– Да! – ответил Элиот.
– И это все? – профессор с лукавством посмотрел на Бернара: – Ладно, перейдем к делу. Как я уже сказал, один крупный промышленник нуждается в получении информации по одному техническому продукту. Точка интереса – Советский Союз, там производство.
– Ну, вы и скажете! – Бернар встряхнул головой, словно не веря во все, что было только что сказано.
– Подождите, подождите! Вы имеете доступ к этому продукту.
– Профессор, вы что! – Бернар не понимал, то ли профессор шутит, то ли он на его глазах сходит с ума.
– Значит, так, сестра вашей супруги где живет?
– В Краевом центре, в СССР.
– А где работает? Мне помнится, вы ведь мне говорили, и даже не так давно!
– Работает на каком-то закрытом военном промышленном предприятии. Точно не знаю, а знает Валентина! Это моя жена.
– Вот именно. Еще я помню наш разговор, когда у вас вырвалось, что эта родственница несчастна по семейным обстоятельствам. Имеет детей от одного, любимого человека, а вынуждена жить с другим, как я понимаю, не любимым. И то, что отец ее детей, серьезный криминальный человек, который не так давно вышел из тюрьмы?
– Не из тюрьмы, а из исправительной колонии строгого режима, что, конечно, возможно, хуже тюрьмы.
– Ну, это не существенно! – махнул рукой Пьер. – Важно другое, если этот криминальный человек сделает операцию, тяжелую, опасную, и добудет нужную информацию, и он, и вы сможете хорошо заработать. Речь идет о сумме от одного до трех миллионов долларов.
– А вы? Вы тоже хотите заработать? – Бернар зацепился пока за эти цифры, проворачивая в голове все о сестре жены.
– Нет, дорогой Бернар, мне не нужно ни сантима! Мне нужна только сама операция и та информация! Скажу больше, даже не для меня, а для той организации, где имею возможность, работая, приносить пользу Франции.
– Ах, вот даже как! – протянул Бернар, приготовившись выслушать пространную речь. – Тогда вот что. Я не вполне владею всеми вопросами.
– Пока ничего не пишите в письмах, не говорите по телефону, когда будете звонить! Полное молчание!
– Хорошо, профессор! Я предлагаю только, чтобы моя супруга написала сестре ответ на ее романтическое замечание по поводу того, что ее друг может достать Луну.
Профессор с интересом взглянул на Бернара, хищно улыбнулся и подмигнул:
– А что, это хороший вариант для косвенной подготовки! Так пусть и напишет, если ее друг хочет, чтобы они воссоединились, он действительно должен доставить Луну, как обещал! Как я понимаю, он настоящий мужчина!
Бернар кивнул головой, подтверждая, и вдруг спросил:
– Нет, все эти намеки не годятся для такого дела. Валентине надо собраться и съездить сейчас, чтобы внести полную ясность. Дело миллионное, а мы какими-то намеками работаем!
– Я и сам хотел предложить такое!
– Пусть съездит! – решительно заявил Бернар и встал. – Поеду, подготовлю супругу. Завтра я вам передам тексты писем. Валентина по профессии переводчица, так что сделает хороший и понятный перевод.
На следующий день профессор держал в руках переводы на хорошем французском, снабженные комментариями и разъяснениями. В письмах речь шла, как она писала, о его решении «забрать ее и детей в Ленинград, где занимает особое положение в криминальном мире». В другом письме она писала со свойственным ей юмором о «желании его достать хоть Луну с неба для нее». Эту фразу он выделил особо. В комментариях более подробно излагалась биография этой разделенной семейной пары, а разъяснения толковали некоторые специфические криминальные моменты жизни в СССР.
Валентина, как и обещала, съездила к сестре на две недели и привезла новые, интересные подробности, однако успешнее всего было то, что сестра решительно и уверенно схватила эту идею и обещала сделать так, чтобы воплотить ее в реальность.
Бернар и профессор теперь уже в гостиной вели все разговоры. Поль сказал, что можно свободно говорить, все доложено и зафиксировано там, где положено. Обсудив весь подготовленный материал, профессор и Бернар наметили день, когда пройдет встреча с президентом концерна.
В этот день он сидел в полной готовности, ожидая звонка профессора с приглашением приехать на заключение сделки. Бернар понимал, что профессора в меньшей степени интересуют деньги в отличие от него самого, который если не был каким-то там стяжателем, но замирающий холодок от большого куша заставлял его это невероятное по силе стремление переводить в холодный расчет. Вскоре прозвучал долгожданный звонок, и Бернар, бросив на ходу своей секретарше, что вернется к вечеру, помчался к профессору.
Теперь, вступив в деловые переговоры, он осторожно вел свой корабль к острову сокровищ, через рифы и скалы жадности экономического расчета президента концерна. Тот хоть и понимал все преимущества, получаемые в результате похищения готовых разработок, но ничего не мог с собой поделать при мысли о том, что платить надо, и платить надо очень много.
– Что вы имеете для положительного для меня выбора? – наконец тихо, сквозь зубы, проговорил президент концерна.
– Я имею человека там, который может взяться за решение в положительном ключе. Вот здесь, в письмах, содержится открытая информация, которая позволит вам сделать правильный вывод о моих возможностях, – с этими словами он протянул письма с переводами и комментариями. Тот резко вцепился в них, пока не прочитал все несколько раз, и не поднял глаза на Бернара.
– Ну и что это за «король преступного мира», или «достать Луну»? – раздраженно отбросил от себя на стол письма президент.
Профессор взял их и быстро пробежал по текстам. Положил их снова перед президентом и сказал:
– Вот это, вообще, больше того, что имеет вся структура SDECE на сегодня. Смею вас уверить, это дорогого стоит. Криминальный мир в СССР огромный, как там говорят, каждый второй сидел в тюрьме, а каждый первый готовится сесть. Это большая структура и занимать в ней особое положение, которое они называют не «король», а «вор в законе», это равносильно дружить с членом кабинета министров. Давайте будем работать по этому направлению. Скажи Бернар, у вас уже готовы визы в СССР?
– Да, разрешение есть, могу получать, ну а там уже можно брать билеты на поезд, вернее вагон, ходит только один прицепной вагон до Москвы, а там нас встретит сестра жены. Из-за ребенка мы поедем поездом, а не самолетом!
Профессор достал из папки сколотые листки бумаги, просмотрел их, потом откинулся на спинку кресла и так просидел минуту, потом потряс этими листками и сказал:
– Я так и думал. Этот город Края входит в число городов, запрещенных к свободному посещению иностранцами, исключения делаются только лицам, прибывшим на учебу, представителям фирмы по пусконаладочным работам и родственным связям первого круга. По сути дела это закрытый город с большим военно-промышленным комплексом. Теперь мы обговорим все детали вашего задания и способы связи.
Бернар и не предполагал, какую задачу ему повесят на шею. Он выслушал все до конца, не перебивая, помолчал и с трудом вымолвил:
– Это что-то невероятное. Это никогда не получится.
– Почему же такое невероятное. Да, сложное и опасное, да, на грани риска, но все в руках человека. Разными способами достигается такое невозможное. У вас же в руках готовый материал, только надо правильно слепить нужную фигуру. – Профессор, как ребенку, начал проговаривать ему эти слова.
– Согласен с вами, господин профессор, только я не повезу эти материалы в случае успешного решения. У меня жена и маленькая дочка. Нет, это исключено.
– Да вас никто и не просит везти их. Переброску сделаем мы из Москвы когда вы туда их доставите, а еще лучше, если найдется другой способ, вам на месте будет намного проще решить этот вопрос, – уверенно заявил профессор.
– Ваше дело только организовать и подготовить этого человека для проведения операции, потом вы быстро уезжаете из СССР, и будем полагаться на удачу, на благоприятное стечение обстоятельств, на везение, – сказал молчавший до сих пор президент концерна. – Здесь вы получите первую часть гонорара, а после благополучного завершения оставшуюся.
– Хорошо, по такому протоколу я буду работать. Первую часть надо бы перевести на мой счет до отъезда, а вторую оформить в виде безотзывного условного депозита. Вот вам мой счет в Люксембурге. – Бернар помолчал, словно не решаясь, потом все же сказал: – Эти деньги нужны для более детального разговора с некоторыми друзьями моего отца и моими. Надо будет выяснить и их возможности. Только не спрашивайте, кто эти люди. Ладно, вроде бы обо всем договорились. Через два месяца, в августе, мы будем уже в дороге на Восток, в Россию.
Поладив на этом, встречу закончили, президент концерна выехал в Париж, а профессор и Бернар остались вдвоем.
– Сейчас я тебе открываю дорогу к хорошему будущему и говорю, что это полезно как для нашей страны, так и для тебя лично, но еще более это полезно для разрядки военной напряженности в мире. Я тебе скажу под большим секретом: мой отдел заканчивает аналитическую записку, где мы делаем неопровержимые выводы о том, что в следующем году или чуть позже русские введут в Афганистан свои войска и там развернется театр военных действий. Мы это угадали, как угадали в 1973 году начало войны судного дня, или угадали девальвацию доллара. По сути, это будет второй Вьетнам для русских, они там завязнут так же, как американцы в своем Вьетнаме, только без шанса выползти оттуда.
– Боже мой, это что, правда? – заволновался Бернар, у него были некоторые вложения в экономику Афганистана, и теперь перед ним открывалось новое видение перспективы. – Да как же смогли сделать такие прогнозы?
– Мой отдел, моя команда еще никогда не делала ошибки в своих прогнозах, никогда! – Он помолчал, потом, словно решившись, сказал главное, о чем думал в продолжение всей встречи: – Я тебе подготовил один экземпляр этого документа со всеми реквизитами и архивным номером. Он будет подтверждением для твоего родственника того, что ты хоть и частное лицо, но имеешь позиции в стране и гонорар является реальностью, а не приманкой. Возможно, что у тебя могут появиться непредвиденные обстоятельства, и тогда этот экземпляр будет выступать как вариант для торга. Это нужно и важно иметь в рукаве такой козырь.
Бернар опешил от такого предложения, теперь дело поворачивалось опаснее, чем он предполагал.
– А это необходимо? – только и смог переспросить он.
– Да, у меня есть обязательства перед твоим отцом, которые намерен исполнять! – требовательно ответил профессор и, открыв портфель, достал из него пачку бумаг, запаянных в толстый, прозрачный целлофан, на первом листе было написано:
SDESE Secret la plus haute priorite.
«Previsions de developpement: URSS – Afghanistan»
1978–79 ans Analytique memorandum
Бернар посмотрел на эту пачку, взвесил на руке и уже хотел было положить в портфель, но профессор осторожно забрал ее из его рук.
– Не сейчас, дорогой Бернар! Накануне поездки я сам лично привезу этот труд и специальную технику для копирования.
– Да, верно! – согласился Бернар. – Еще несколько месяцев до поездки.
Бернар уехал, а профессор взял телефон, набрал номер директора SDESE и попросил о немедленной встрече.
Президент концерна и начальник безопасности, вернувшись, сели обсудить результат визита к профессору.
– Пьер, как удивительно события в жизни переплетаются и порой возвращаются к нам, но с другой стороны! – начальник безопасности спохватился, сказав эту фразу. – Прошу простить меня за словоблудие! Профессор предложил вам хороший вариант! Мне довелось, работая в контрразведке, расследовать преступление, совершенное крупным грабителем. На одном из предприятий высокоточной технологии в электронике был совершен грабеж строго охраняемых документов по одному продукту, составляющих государственную тайну, который разрабатывали по заданию министерства обороны. Мы его взяли, достаточно быстро распутав, но все материалы, национальное достояние, попали в КГБ. Этот грабитель был их тайным агентом. Это было давно, в шестидесятые годы, поэтому я могу слегка приоткрыть это дело.
– И что же дальше?
– Грабитель получил 12 лет каторги. Мы потеряли национальное первенство в этой отрасли, Советы не смогли воспользоваться нашими достижениями, а все, по полной, получили наши коллеги в Северной Америке.
Президент вопросительно посмотрел на него, пытаясь понять это его короткое резюме:
– Господин контрразведчик, я не понял всю эту вашу асинхронную последовательность!
– Да все просто! Мы обратились к коллегам в Северную Америку, в РУМО[67], военную разведку Пентагона, ибо эти похищенные материалы напрямую касались их разработок в этой области. Они, пожертвовав своим агентом, смогли физически изъять из ноу-хау (know how) важный этап в технологическом цикле производства в виде двенадцати страниц текста. Говорят, их агент, занимающий важный пост в центральном аппарате КГБ СССР, попросту съел эти страницы, когда его вызвали к руководству и выдали из «секретной части» папку с этими материалами. Они начали подозревать его, а через полгода взяли, ну а затем расстреляли! – Начальник безопасности грустно вздохнул и уверенно добавил: – История повторяется. Думаю, можно работать в этом направлении. Тем более если профессор предложил!
– Вот и я так думаю. Только бы не съели эти материалы до того, как принесут ко мне!
– Ха! Ха! – после театрального смеха начальник безопасности, сурово взглянув на своего президента, добавил: – Сейчас я выдвигаюсь в одно интересное место, там смогу получить больше информации по этому Элиоту. Бернар, вы говорите, его зовут Элиот – слишком известная фамилия в Париже в криминальных кругах. Надеюсь, что он действительно сын этого Элиота. Если так, тогда можете смело переводить деньги! Там держат слово и отвечают за него!
После этих слов начальника безопасности президент концерна принял для себя окончательное решение воспользоваться предложением профессора.
59
Высший координирующий разведывательный орган страны, который готовит предложения для Комитета обороны Франции относительно общей разведывательной политики правительства, определяет порядок и сроки проведения разведывательных мероприятий, запланированных Службой внешнего осведомления и контрразведки (СДЕСЕ). Он координирует деятельность других разведывательных и контрразведывательных служб страны. Межминистерский комитет по разведке создан в 1959 году. В состав Межминистерского комитета по разведке входят: государственный министр по делам заморских департаментов и территорий, государственный министр по вопросам научных исследований, атомной энергии и космического пространства, министр иностранных дел, министр внутренних дел, министр финансов и экономики, генеральный директор СДЕСЕ. Возглавляет Межминистерский комитет по разведке премьер-министр.
60
Управление военной разведки (фр. Direction du renseignement militaire, DRM) – спецслужба французского разведывательного сообщества, подведомственная министерству обороны, которая несет ответственность за сбор информации, анализ и координацию разведывательной деятельности всех видов вооруженных сил Франции.
61
Бурбонский дворец (Palais Bourbon) – место заседаний Национальной ассамблеи Франции в Париже, на левом берегу Сены, на набережной Орсе, прямо напротив церкви Мадлен и площади Согласия, с которой он соединен мостом Согласия.
62
Великая ложа Франции является федерацией масонских лож, работающих в одном уставе.
63
Структурное подразделение Генерального штаба Армии обороны Израиля, осуществляющее функции центрального органа управления военной разведкой в Армии обороны Израиля.
64
Спецподразделение Генерального штаба Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ), также известное как подразделение 262 или подразделение 269. Действует также за пределами Израиля.
65
Спецслужба Израиля, занимается контрразведывательной деятельностью и обеспечением внутренней безопасности. Подчинена премьер-министру.
66
DST – дирекция территориального надзора, направление зоны контроля в общем направлении национальной безопасности, исторически заряженная против шпионажа во Франции.
67
Разведывательное управление министерства обороны (англ. Defense Intelligence Agency; букв. Оборонное Разведывательное Агентство) является руководящим органом военной разведки Соединенных Штатов, ответственным за сбор агентурными и техническими средствами, анализ и предоставление первым лицам США секретной информации военно-политического характера, касающейся военных планов иностранных государств и армий, предоставление необходимой развединформации по требованиям всех видов ВС и родов войск США и оценки информации в других подразделениях МО США. Несмотря на то что РУМО является составной частью МО США, две трети из общего (16 500 чел.) числа сотрудников РУМО являются вольнонаемными гражданскими служащими, а оперативная деятельность не ограничивается районами ведения боевых действий – сотрудники РУМО действуют более чем в 140 странах мира. В своей разведывательной деятельности РУМО специализируется как на ведении оперативной агентурной разведки с позиций государственных и негосударственных организаций США за рубежом, так и на широкомасштабной радиотехнической и электронной разведке. При этом по законам и президентским указам США РУМО запрещено ведение оперативной и другой разведывательной деятельности на территории США. Указ о создании РУМО был подписан в 1961 году президентом США Д. Кеннеди с подачи министра обороны США Р. Макнамары. РУМО являлось основным ведомством разведки ВС США до окончания холодной войны.