Читать книгу Избранное - Владимир Бурлачков - Страница 16

Он сразу понял, что она не такая, как все. И даже не из-за красивой одежды и необычных, дорогих игрушек. Она казалась совсем взрослой – спокойной, немногословной и уверенной. Не прыгала, не хлопала в ладоши в порывах нечаянной радости и не обращала внимания на глупости. У нее был удивительный взгляд. Она смотрела не снисходительно, но ласково и горделиво. Невозможно было ее обидеть – толкнуть или дернуть за косу.

Большой двухэтажный дом с застекленными верандами – один из самых красивых в поселке – купил ее дед. Про деда говорили, что он композитор. По воскресеньям у их непроницаемого забора стояли две-три машины, слышались голоса, музыка и легкий дымок вперемежку с запахом жареного мяса. Забор был таким высоким, что заглянуть за него было невозможно даже с велосипеда, и все, что происходило за ним, оставалось неведомым. В будни девочка открывала калитку и выходила на улицу. С ней все быстро перезнакомились, и только его что-то удерживало подойти и заговорить. Он пролетал мимо на велосипеде, вызывая злые окрики ее деда, играл вместе с ней на улице, но так ни разу и не заговорил. А когда однажды она позвала всех к себе на веранду, он заорал, что ни за что не пойдет и остался один.

Скоро он понял, что его нарочитость всем заметна. Он так испугался, что перестал приходить к ее дому.

Они столкнулись в толпе возле кинотеатра и переходили улицу совсем рядом.

«Ой, тише!», – сказала она, боясь, что он побежит перед встречной машиной, и взяла его за руку. Он почувствовал мягкое прикосновение маленькой пухлой ладони и обернулся.

Он посмотрел ей прямо в глаза и не смог оторваться. И что вдруг так заколдовало? Отчего потерял дар речи? Стоял и смотрел в ее глаза – ясные, несравненные, дивные. Они были добродушными, милыми, чуть удивленными; они смотрели на него очень внимательно. Реснички глаз чуть моргнули и он пришел в себя. Отвернулся, отпустил ее руку и бросился через улицу.

Про любовь нельзя было рассказать ни единому человеку. Он понял это сразу. И еще он понял, что любовь должна погибнуть. Они из разных миров: он – из того, что простирался вокруг, – со старыми домишками, в одном из которых он жил, с грязной улицей, с криками и бранью; она – из чистого и странного, в котором он никогда не был и который мог быть для него только враждебным.

В конце августа девочка уехала в Москву. Оставалось ждать осенних каникул. По вечерам он забирался на крышу сарая, прятался под ветки старой яблони и сидел, глядя в темноту и думая о том, что все в жизни получилось так нескладно и нет надежды на то, чтобы будущее хоть что-то исправило. Даже в самых своих далеких мечтаниях он не видел себя рядом с ней. Для него она оставалась недосягаемой.

К десятому классу его любовь стала проходить. Но стоило увидеть ее – охватывала такая растерянность, что даже голос менялся. Он старался, чтобы она ничего не заметила, равнодушно здоровался и проходит мимо.

После школы она с первой попытки поступила в консерваторию и на втором курсе вышла замуж за оперного певца.

С годами певец прославился и стал непременным атрибутом концертов, которые показывали по телевизору по большим праздникам.

На одном из таких концертов телекамера пробежала по зрительному залу и на мгновения остановилась на ней. Она была очень красивой. Оператор помедлил и она повернула голову. Взгляд у нее был таким же доброжелательным и горделивым.

Через несколько лет на Декабрьских вечерах в Пушкинском музее он увидел в программке фамилию ее мужа и подумал, что она может быть в зале.

В антракте он увидел ее рядом с двумя щеголеватыми седовласыми мужчинами. Он ждал, пока хотя бы один из них отойдет в сторону. Он знал, что скажет ей о поселке, о стареньком кинотеатре, о лодках на пруду и еще о чем-то таком, что составляло их детство. У него не было никаких сомнений, что она его поймет.

Она слушала своих собеседников, иногда что-то отвечала и улыбалась. Чуть повернула голову и посмотрела на него. Глаза у нее были глубокими и милыми, и он обрадовался тому, что они остались такими, какими он их помнил.

«И сколько времени прожито, и кое-что в жизни достигнуто, – думал он. – И сейчас, конечно, могу подойти и рассказать о себе. Она, скорее всего, вспомнит».

Он направился в ее сторону и прошел мимо. Ему не надо было мучиться над вопросом, почему он так поступил. Он давно знал, что для него она навсегда останется недосягаемой.