Читать книгу Чужой Завет. Эссе. Часть вторая - Владимир Буров - Страница 4

20.10.18

Радио Свобода – Культ личности. Блаженные изгнанные правды ради. Александр Галич.

Хорошо Велихову: он рассказывает только о хорошем. Ну, почти. Хотя, мэй би, только:

– Часто.

– – – – – – – – – – – —

20.10.18

Галкин и Меньшова

Много разных звезд показывается, орут прилично, – но!

К Алле Пугачевой никто даже не приближается.

Есть какая-то зацепка за талант у Наташи Королевой, – но Пугачева для нас, как Карузо, даже больше:

– Люди изумлялись реальности ее существования, – не говоря уже о пении.

Люди на глазах менялись, когда она пела.

И Галкин, сволочь, это тоже заметил, и:

– Взял себе, – что с него спрашивать.

Как-то давно показывали ее в детстве, лет 12—14 – обычная деревенская телка! Козам хвосты заносить, и надо же в такой длинноносой рыжухе – такая выразительная душа! Заодно с гландами величиной с полумесяцы.

– – – – – – – – – – – —

21.10.18

Высоцкая – Едим Дома

Что нужно человеку, чтобы быть?

Нужно ли обязательно быть счастливым?

Счастлива ли вот та милая белая собака, которая бегает – нет, не по саду-огороду, по площади, усыпанной осенними листьями? Думаю, она показывается, как доказательство счастья.

Разнообразный обед и даже завтрак, собака, жена – что еще надо человеку, чтобы забыться и заснуть?

Только отсутствие веры в происходящее, что, мы, рюрики, зачем-то еще пасемся здесь, на Земле.

Какая была Русь до порабощения ими, такая же, или, как Америка, с желанием жить своим умом только наполовину?

Не видно гонки за бессмертием, или Кончаловский и Она думаюn:

– Бессмертие потому и неуловимо, что:

– Стоит на месте?

Вот сейчас Шварценеггер играет роль в фильме Правдивая Ложь в переводе Гаврилова, где жена нарочно его обманывает, чтобы он хоть когда-нибудь пригласил ее в ресторан, – и:

– Можно думать, что такой же в общем-то дурак, как и Джим Кэрри, – но!

Но в том-то и дело, что Шварценеггер играет ПРАВДУ.

Ужасную, а не смешную правду, что и написано в Библии:

– Человеку СВОЙСТВЕННО ошибаться.

Иво очень легко обмануть. Но вот, зачем – толком всё равно непонятно, ибо:

– Господи, – как он страдает-т!

Что опять неправильно сосчитал карты.

– – – – – – – – – – —

Говорят, что вам:

– Хорошо иметь машину без коробки автомат! – И знаете почему?

– Любишь кататься?

– Есс!

– Люби и саночки возить.

В притче, которая существует в Евангелии исповедуется обратное:

– Приперся с поля, как работник – так и работай, прислуживай за столом, когда хозяин будет отдыхать.

Можно думать, что это непосильная – почти на краю – нагрузка для хомо, и так-то изнывающего от недостатка счастья. – Но!

Именно за это обслуживание вне очереди и дается человеку коробка-автомат, – что значит:

– Человек согласился-попросил, чтобы бог всегда был рядом, даже вот уже за столом, когда он только приперся с яботы усталый и промокший до нитки, – иначе, мил херц, некому будет включить ни противотуманные фары на вашей тачке, ни уж тем более, поддержать вас в покупке машины:

– Достойной Такого умного человека, как вы, на вид – можно подумать:

– Работающего больше, чем бог, который только был на пашне, а тут уже первый за столом, а вы и тут ему:

– Не беспокойся, мил херц, я готовить умею-ю.

Ибо и:

– Коробки-автомат не у всех стоят.

Потому и говорится:

– Ноша моя легка, как трехкомнатная квартира у Михаила Булгакова по сравнению с Владимиром Высоцким:

– На 38-мь комнаток всего одна уборная, – и, разумеется, без автоматического иё спуска, как наблюдал Однажды в Америке Роберт Де Ниро, сидя сам в этом туалете, когда она пришла, еще не зная даже про положенное ей за это красивое пирожное с ягодкой наверху.

И стоит только с нее начать, с этой ягодки, как уже ясно:

– До чего же вкусно, что и эту Мелодраму недолго потерять, и еще более того, найти, когда не только похоронный ящик заказан, но всё, что было нахграблено непосильным трудом:

– Пропало же ж безвозмездно.

Поэтому нельзя оглядываться, кто уже за столом сидит, а кто – как я – опять-двадцать пять:

– Прислуживает, – но, разумеется, не как здесь после 16-ти часов в поле, и 14-ти на ферме, – наоборот, ибо я всегда их от большого волнения путаю.

Одним словом:

– Не только нет автоматизации труда, но и не предвидится, т.к. даже в план, – и то:

– Не ставят.

И даже один парень – К. Маркс – открыл почему:

– Не только нет, но и, главное, не та прибавочная его стоимость.

Чем не та?

А вот именно тем, милый друг, что ее нельзя приватизировать в пользу государства, – она всегда, как и тачка, двигающаяся на коробке-автомат:

– Всегда Своя.

– – – – – – – – – – – – —

Как ни покажут по телевизору корректоршу – так все они просто:

– Тетки с рынка, продающие семечки.

Спрашивается:

– Когда провели им такое крыло-обрезание: при рождении еще, при воспитательных проце-дурах в школе, и далее, – или всё-таки эта:

– Махи-Нация делается еще более загодя, – что к нам посылают откуда-то дур и дурак-офф, – а спрашивается, зачем, господи:

– Я так и не могу до сих пор понять.

– – – – – – – – – – – – —

В романе Ганнибал у ворот – 4 – Агент под прикрытием написано на 44-й странице про запись на Диске у Роберта Де Ниро.

Выходит – это тоже самое, что и ответ Апостола Павла, когда ему сообщили:

– Не надо ходить в другой город – там тебя ждут, чтобы убить, – и он ответил:

– Я хочу умереть за Господа, – и пошел. – Ибо:

– Это и была цель – его Галилея.

И читал он лекции только:

– На Пути к Ней.

Поэтому удивление, всех: и нас, и тех, кто советовал Апостолу Павлу не ходить в Тот смертельный последний поход в город, – которого нет, означает:

– Мы всё-таки видим ту невидимую невооруженным глазом черту в пространстве и времени, которая их отделяет, – как:

– Путь в Эммаус – есть сама:

– Цель.

– – – – – – – – – – – —

Радио Свобода – Итоги недели

Слава Тарощина говорит:

– Бумер будет похлеще Голливуда.

Но! Совершенно очевидно, что это две совершенно разные противоположности, – а:

– Рашен комментатор-ши, – так, как и было всегда – ни бэ, ни мэ, ни кука-реку в делах местной производственности.

А Голливуд для них – Пещера Соломона с Царицей Савской:

– То ли была, то ли только недавно приснилась.

Почему они не идут на завод табельщицами, а даже ползком лезут туда, куда их даже Макар в качестве коз не гонял – всё-таки не ясно.

– – – – – – – – – – – —

Радио Свобода – Игорь Померанцев – Блатная песня

Синявский говорит:

– Странно, за что любить эти песни, где говорится о каких-то мразях, – но!

– Кто же тогда хорошие? – газетные советские репортеры и т.д., – ибо:

– А кто ее-то, если больше никто ничего вообще и даже в частности не писал.

Поэтому и получается, А. Т. – Синявский не оговорился в этом объяснении, а очевидно, что сам из другой породы, из них, из:

– Стукачей, засланных на Запад в качестве опальных людей, очень уж возлюбивших свободу.

Какая может быть свобода с такой беспробудной тупостью. Смех, не более.

Русским не оставили ничего другого, кроме блатной песни, за автора которых принимали и Высоцкого.

Сейчас исполняется песня про Окурочек, и смело кем-то из известных закулисных литераторов присвоенная себе, – но, как говорится:

– Прием известный – мистификация, как разрешенный прием в искусстве, – то в данном случае, он никак не вписывается в творчество этого автора.

Через чур наглый для такой жалостливой песни.

– – – – – – – – – – – —

По Иллюзиону идет фильм с Sweet and Lowdown с Шоном Пенном – Высокий и Ниже Нижнего, или: Сладкий и Супер-горький. Ужасает абсолютное непонимание людей – переводчиков – проходящего перед ними мира. И только по одной причине:

– Не включают себя в этот мимо-летный мир, – думают, что находятся во время перевода в Зазеркалье.

Но, пожалуй, еще более удивительно, что в 90-х появился VHS перевод, – как:

– Чудо.

Удивительно, что советские переводчики считают себя не участвующими в события кино. Ибо:

– Кто же его смотрит?

– Но разве кино от этого меняется? – Ответ:

– По крайней мере начинает существовать.

Удивительное противоречие. Видимое находится настолько близко, что его называют несущественным.

Переводчик считает себя именно Сладеньким, но должен быть:

– Согнутым в три погибели.

По крайней мере, в две: часть в фильме, как герой, часть, как зритель в кино.

По сути дела, переводчики – чтецы перевода – приходят на работу, и:

– И ни хрена не делают.

Это в принципе их дело, но выдавать воздух за сладости и даже за говно уже:

– Все очень, очень бэд.

– – – – – – – – – – – – – —

23.10.18

Радио Свобода – Поверх барьеров с Иваном Толстым. Алфавит инакомыслия – Сергей Ковалев

Всё, что говорится – липа. Ковалев, очевидно, да, правозащитник, но:

– Только официальный.

Чего стоят только одни его слова:

– И коммунисты и беспартийные, как взятые к руководству в действие у Ле на всю оставшуюся жизнь.

Тогда, как партийные – это совсем другие люди – ибо речь идет не об отдельном человеке, как, например, могла идти о Гайдаре, а о массе их – депутатов и простых орденоносцев.

Человек носит не только на руках – на груди орден, как ордер бывает иногда в фантастических фильмах про большие ужасы, – что он, мама мия:

– Уже из-менился-я!

Ибо дураками рождаются только некоторые.

Следовательно, каким ни есть от рождения дурак – он всё равно должен пройти, как минимум:

– Некоторые фильтр-ры-ы!

Почему после этого он и начинает махать лапай и дергать губами и носом в сторону, в неестественном для него – носа или уголка рта – направлении.

Необязательно – как бывает иногда показывают в американских боевиках – надо убить ребенка прямо на ходу из машины, чтобы доказать свою приверженность именно НЕ:

– Человеческим идеалам, – а так как родился всё-таки почти человеком, то и надо показать, что можешь от, от этих человеческих замашек избавляться.

И первая из таких способность – это вранье, оголтелое вранье, как только форма чтения лекции, и лучше всего лекции, о праве хомика на свободу.

Оно, конечно, их и не могло быть, правозащитников на виду, как и было отпарировано Юрием Кублановским про Метрополь, что все они вообще-то и даже в полной их частности:

– Стукачки, – что, да, конечно, так как:

– Тогда нельзя было иначе не только писать, но и вообще говорить ничего, кроме:

– Моно я када пайду за хлебом куплю и побольше кильки соленой, – и так это важно продолжить:

– Например, полкило. – Всё, ибо остальное уже антисоветская пропаганда.

Многие этого, правда, не знали, думали, так и надо, говорить поменьше попусту, как Никита Сергеевич Хрущев и Леонид Ильич Брежнев, которые только для этого и веселят народ ведрами сороковыми, снятых с себя до последней нитки ботинок, ведер красной, а иногда и черной игры, про которую хорошо сказал в Белом Солнце Пустыни Луспекаев, что, мол:

– Она, как и ты, мне и дома надоела, – пойду воевать за Красную Армию, ибо ждать, когда призовут в солдаты, чтобы пойти восстанием на Тухачевского или еще какого генерал с газами и не только в жопе, но и на вооружении, – уже не могу.

– Почему, мил херц?

– Боюсь от счастья зарезать хоть одного из тех павлинов, который очень, очень, очень, – а:

– Все равно же люблю-ю проклятых.

– Больше жены, Василь Иваныч?

– Да уж естественно, ибо помню, была Анка, но и то с одним ишаком сбежала.

– Со мной, Василь Иваныч.

– Ты не Петька.

– Да?

– Да, ибо я его убил намедни, и не один раз, – как и:

– Товарищ Ковалев – никогда не видел демократию даже в глаза, не говоря уже том, чтобы убить ее на корню будущего 91-го года.

Все эти Метрополи и Метрополи имели одну общую цель:

– Будешь хорошо себя вести – и ты будешь это есть, – а в другом метрополе:

– Тоже, но пошлем тя в Америку, их агитировать за наш агитпроп.

Можно резюмировать так:

– Василь Иваныч – Сергей Ковалев агитирует за Советскую Власть, что она – в принципе – хорошая, только надо сами-то вам ишакам тозе:

– Соблюдать законы.

Что и значит:

– Почему нет? Да потому, что и не надо, дорогие вы мои, хорошие-е.

Вот Хлестаков, когда говорил правду – врал так же с душой – чтобы уж всего себя отдать этому делу анатомии человеческой натуры, попавшей, как в капкан в такое обчество, что от него ни в чем не будет отказу:

– Хочешь лови слабоуловимых микробов – а можешь и людей обманывать – выбирай-й. – Или, что тоже самое:

– Иди, вон, полай, как Хлестаков – тебе и легче станет от перегрузки в энтом полете не без страха и упрека, а наоборот:

– Именно с ним и полетишь, сынок.

Следовательно, если вам страшно, да еще поджопники иногда дают – значит ракетоносители в норме:

– Летим в тар-тара-ры.

Что и значит: куда бы так смыться, чтобы уж исчезнуть совсем.

Ковалев же решил постоять на краю хоть таким способом:

– Буду врать, как можно дольше – авось, так и останусь один на земле, как – этот, как его?

– Скупой рыцарь?

– Да, нет, этот, без ноги.

– А! вьется по ветру веселый Роджер – люди Флинта песенку поют:

– Едем мы, друзья, в дальние края, станем новоселами и ты, и я!

– Опять?! Нет, тогда я лучше со всеми в вместе в преисподнюю.

p.s. – Партия, так сказать, связала комсомольский комитет его же круговой порукой.

– – – – – – – – – – – —

24.10.18

Чудо – это Радио Свобода.

Такое же чудо, как Галичу, – но:

– На Луне, ибо Россия от правды находится не ближе.

– – – – – – – – – – – —

Далее из блокнота.

– – – – – – – – – – – —

Из-за предисловий Ивана Толстого к началу каждого часа, что он:

– Рад, очень рад, что его цитируют, почти как саму Радиу Свободу, – придется бросить иё слушать.

Думаю, так и случиться, несмотря на то, что будет жаль некоторых передач: Михаила Соколова, Леонида Велехова, Кара-Мурзы, Андрея Гаврилова, Игоря Померанцева, может еще каких-то. Сами Новости, Итоги Недели.

– – – – – – – – – – – —

Радио Свобода – Александр Генис, – говорит:

– Сегодня у нас в студии Соломон Волков.

Нет, конечно, я еще не имею в виду, что разве он не умер в позапрошлом веке, а его всё помнят, но:

– Скока можно?!

Имеется в виду никогда не бывать на передаче, а всё равно передразнивать людей своим:

– Чито-канием?!

– – – – – – – – – – —

2510.18

Радио Свобода – На этой неделе 20 лет назад

Борис Парамонов говорит про Ахматову, – и:

– Говорит с первого взгляда белиберду про Чехова, что он:

– Считает себя бездельником, а эта работа – писать книги, и другие картины маслом и нет, а только нотами – тяжкий труд.

Очень слабое высказывание, на уровне школьного урока труда, и то не дотянет. Может, есть в нем какой-то смысл – пока не знаю.

Чехов делит, как это сделано в природе и обществе:

– Котлеты мне, а мухам, – только остатки, ибо они тоже сладки, и вполне дадут и мухам возможность поваляться кверху пухом.

Ибо то, что Жан Поль Сезанн или Ван Гог работали, как каторжные было для ним тем, чем поездка Хлестакова на деревню к:

– Девушке, – ибо знал: одна-две из них всё равно попадутся на моё приданое:

– Вот как раз: врать, как сивый мерин, – но, как и Сезанн с Ван Гогом, в гостях именно, однако у:

– Бога.

Как и сказано в Библии:

– Придя с поля беги прямо к столу – обед готовить хозяину, – ибо это и есть то вдохновение, то присутствие Медиума, когда:

– Хорошая мысля приходит опосля.

И уж никак труд тяжкий Ахматовой не превысит труд колхозника, который предложил ему на радостях артист Михаил Ульянов, что его собрались выбрать председателем:

– Поле – не перепутать только: по 16, а на ферме по четырнадцать часов в сутки, – вот – именно, что наоборот, так как и там и здесь:

– Пахать надо до потери пульса, и что самое приятное, опять за бесплатно.

Каторжные труд На Дому, следовательно, таким не считал даже Хемингуэй, писавший, да, каждый день, но всё-таки только по 300 слов, – а это не больше, чем переводить слова На Совхозе на хгектары. Не напашешься.

Даже на трах-туре.

Каторжность Ахматовой может идти только от одного:

– Сама хочет всё сделать, без:

– Бога.

Имеет в виду, что с:

– Богом и дурак может быть гением.

Нет, вот очевидно, что Лев Толстой не хочет дать этого победного венка Шекспиру, утверждая именно:

– Всё украл у бога, а сам только:

– Заимствовал второсортные обогатители из макулатуры.

Но в этом и смыл, почему поверили Хлестакову:

– Украл у других всё, что ими было нажито непосильным трудом.

Есть большая разница между действительно каторжным трудом крестьян по 14 часов в поле и по 16-ть на ферме, где всё обрыдло от бессмысленности и беготней каждое утро Ван Гога с мольбертом, подгоняющим его легкими шлепками по жопе.

И Сезанна, решившего догнать не только Америку, как все, но остальных современных ему живописцев по количеству краски ими истраченной на паровозы то днем, то ночью, то вечером, в при тумане и так далее, – простым способом:

– Класть эту краску на холст не кистью, но и не лопатой конечно, и не ведрами, как додумался, кажется, Ренуар, а чинно и благородно мастерком, которым студенты утрамбовывают колхозные коровники, чтобы тоже:

– Не только кушать во время уже учебы, но купить голубой шерстяной спортивный костюм или импортный свитер, хотя и ходить потом в нем одном оставшиеся курса три.

Даже не знаю, что придумать в оправдание Ахматовой, кроме, как естественное:

– Дура!

Почему никто и не знает о ней ничего, кроме имени, Бродский даже думал, что она умерла:

– Теперь уже в позапрошлом веке.

Стихи не в одну строку пишутся. Чего – значит – она не знала.

Ахматова совсем не знала, что люди не умеют сами писать, а служат только второй панелью этого дела, как и напомнил Алан Тьюринг:

– Отец мой Там юбит, а я только иво говно вожу. – Ибо:

– Объяснение в любви немецкого радиста своей любимой радистке в прямом эфире его подслушивания – то есть дерьмо, что значит:

– Ошибка, – надо было начинать с пяти произвольных букв.

Всегда.

Пишет Медиум, а мы только принимаем его сигналы, как:

– И может быть на мой закат прощальный

Блеснет любовь улыбкой печальной-й. – Что и значит:

– Да, расстаюсь с тобой, – но:

– Не навсегда же ж, сукин ты сын, всю жизнь принимавший мои сигналы и выдававший их за свои.

Не ожидал от Ахматовой такой напудренности.

– – – – – – – – – – —

Открытие Гулага не в том, что он был, а в том, что о нем стало можно говорить с подачи Н. С. Хрущева.

– – – – – – – – – – – —

26.10.18

Удивительно, но даже снятся развалины города, хотя они есть и сейчас в реальности: в магазин, на рынок невозможно зайти:

– Или скажут то, чего не может быть, или продадут не тот товар.

Например, вчера, знал, что колбасный магазин на неподалеку разрушен и туда нельзя ходить – зашел, спросил филе, имея в виду куриное, которое везде порченное настолько, что кошки отказываются есть, хотя буквально протухлостью не пахнет:

– Взвешивает свиное, – если наоборот, говорит:

– Надо говорить, – так почему и не спросила?

Скандал, жалоба, заодно на то, что не так уж давно обсчитали на 600 рублей, взяв их с меня два раза.

На рынке всегда говорили:

– Выбирайте товар, давали пакет, пару дней назад уже наоборот:

– Берите все яблоки подряд, выбирать не надо, – а:

– Товар стоит не у продавца, а со стороны покупателя, именно для того, чтобы он сам выбирал, как в магазине самообслуживания.

И этот цирк творится постепенно нарастая давно. Про телефоны вчера сказали, что:

– Они все с флеш-картой, а до этого, месяц назад в этом же магазине объясняли:

– Как раз наоборот.

Невидимое прямо и очевидно запустение началось уже давно, сейчас доходит до сдвига по фазе. Позавчера продавец предлагал разнообразные с виду чехлы для планшета, в том числе и с возможностью чтения текса в книжной ориентации – вчера, когда хотел поменять на книжную, оказалось:

– Она никогда такой не была, так как является только видимостью, и планшет не держит.

Выходит, что сумасшествие телевизора – тире:

– Объективное.

Выходит, что предполагается не война, а конец света.

– – – – – – – – – – – —

РС – На этой неделе 20 лет назад. – Повтор передачи Бориса Парамонова об Ахматовой.

Б. П. :

– Книгу Наймана об Ахматовой мы будем цитировать сегодня еще не раз, – что значит наезд на слушателей, как на под-ответ-свенных производственников ПТУ Б. П. опять:

– Совершил.

– Нельзя судить художника по законам не им созданным. – Но!

Эти законы созданы Не Им – что значит, не человеком, а это значит, что причина ошибочности суждений Ахматовой в том, что она Этого, оказывается:

– Так или еще – не придумала.

Литература – любовница, а медицина жена – значит по Борису Парамонову, что Чехов не очень ценил в себе художника, – но:

– Как раз наоборот, Чехов в медицине отбывал повинность, а литературе был связан с богом, чего и не понимала Ахматова.

– Враждебность Ахматовой к Чехову была устойчива, – говорится.

Лебеда и Вечер.

Б. П. говорит:

– Вызывает ассоциации, – но это блеф истины.

Ибо нужны не ассоциации, а уже то, что есть в своём кладе.

Сделанность вещей Зощенко, – говорит Б. П.

Опять это липа, деление на автоматизм и сознательную литературу. Всё это приемы не литературы, а союза иё сочинителей. Которые, м.б. и были, но союз был совсем другой, далеко не писательский.

Зощенко ставит вопрос не о мещанстве, а о самой культуре:

– Нужна ли она вообще, – говорит Борис Парамонов, со слов Бенедикта Сарнова. – Но!

И то, и другое – липа.

Высмеиванием кого-то или кого-либо Зощенко не занимался, а уж тем более, не прикасался к вопросу:

– А нуна ли куль-личность нам, э-э, вообще и даже в частности?

Никто почти не знает, о чем думают местные консерватисты. Как на заседании совета фабрики рыбных консервов:

– Кого сегодня нанять на должность составителя маринадофф, – ибо старый до того оборзел, что и надоел, как старый пень, – тем более в литературе вообще:

– И даже никогда о ней не слышал.

Пожалуй, решительно прав Б. Парамонов, что Ахматову:

– Выдумала электрификация.

Но Бродский что-то нашел в ней.

Ахматова – канатная плясунья – продолжает танцевать перед пустой ложей. – Б. П.

Скорее, наоборот, это люди пытаются сплясать перед ней, чтобы понять:

– Была – не была? – или в ее могиле никого нет.

Даже не НЕ была, а:

– Ни.

– – – – – – – – – – – —

Я их могу похвалить, – а хкто ты, медведь? так он же нумерованный, как мишень в тире для идиотских шуточек. А:

– Иван Толстой, – тем не менее:

– Наслаждаецца, – а чему, радуется или, наоборот, плачет – никто же ж всё равно – не то, что не верит:

– Не понимает даже.

– – – – – – – – – – – —

26.10.18

Радио Свобода – Дмитрий Волчек – Культурный дневник

Д. Волчек говорит, что Владимир Сорокин много чё предвидит, – но:

– Пока, кроме Радио Свобода – Дм. Волчек и Ал. Генис – больше никто этого предвидения не видел.

Ибо: через чур абстрактно, – как говорится:

– Так-то не только я могу. – Ибо:

– Чё предсказывать-то, если уже давно предсказано, что ничего нового не только днем с огнем, но и даже ночью:

– Под Луной уже всё сказано. – Ибо:

– Я вас люблю – чего еще вам надо, господа и дамы, какого еще предвидения.

А. Генис говорил, что не копает:

– Так глубоко, – но!

– Раскопки надо вести ближе к себе, что значит: вам уже всё и так сказано, только соизвольте открыть сундук, как Пушкин со старыми журналами.

Следовательно, движение по поверхности, и даже Радио – это только заведомая:

– Дэза.

К сожалению, рассказ Сорокина, как около него остановился:

– Чисто Джип, – тоже полная липа, ибо:

– Да мало ли кого я останавливал, чтобы сказать ему доброе слово:

– Ну, куда ты прешься, скотина, если здесь не только нет броду, но и никогда не было.

Но так мягко, ибо только что позвонила жена и сказала, что согласна взять с меня при разводе меньше, чем обычно.

Как грится:

– Мил херц, тут и заикаться не надо. – Имеется в виду, чтобы:

– И все тоже вообразили правду.

За столом сидит машина, сказал Сорокин, но не добавил зря, что это всё-таки, Энигма Алана Тьюринга. Ибо:

– А что если писать может только машина, – ась?

Думать? Тем более.

Далее, спрашивают про Сосюру:

– Зачем надо приставлять человека из НКВД к человеку лояльному к советской власти? – и ответ вопросом:

– А к кому еще его надо приставлять, если про того, кто противостоит и так – из его собственных слов – всё известно.

Теперь говорят о пророчестве Галича, что оно было, но:

– Как-то меньше, чем у Войновича.

Но!

В таком варианте:

– Как у Войновича, пророчество будущего – это и есть правда о настоящем.

Как в кино о сочбое Чонкине.

– – – – – – – – – – – —

Иван Толстой и Андрей Гаврилов – передача РС за 2015 год о Бродском

И. Толстой опять повторяет эту присказку, которую повторили в мировой литературе только трое: он, Иван Толстой, его старшая сестра, которую он сейчас упомянул по этому поводу и главный по стихам в Литературной Газете, которая всегда поражала своей пустотой, Берестов, заявил тоже самое Владимиру Войновичу, когда он приперся туда:

– Это только проза в стихах, а не наоборот, стихи в стихах.

Здесь, правда, Иван Толстой со своими родственницами пошел немного дальше, молвив русским почти языком:

– Мэй би.

Что и значит, если это не псевдо-детская и не советская система стихосложения по птэро:

– Дактилям, – кусающим людэй – значит, даже утро и то:

– Нэ так красит своим через чур ранним светом стэны дрэвнево Крем-Содиума.

– – – – – – – – – – – —

Радио Свобода на этой неделе 20 лет назад – Ленин в Октябре и Ленин в 18-м году – ведет передачу Сергей Юрьенен

Чухрай – режиссер – говорит:

– Решили сделать очень хорошо: противопоставить ЭсТэ Ле, но не настоящего, а нашего, хорошего!

Вот это и есть кино и немсы пропаганды: Ле Возданный – это и есть тот Ле, который стоит на очень высоком постаменте в фильме про террориста Карлоса – на человека похож мало. Именно Ле пропаганды! Таких людей с первого взгляда нельзя увидеть – если только нечасто, ибо отпечаток прохождения фильтрофф некоторые несут на себе, как знамя.

Сомневаюсь, что существует возможность высоких строк про палачей, как тут говорится, делал даже Мандельштам. Или это будет вообще о другом, или не видят в воспевании унижения людей, а это уже не высокие строки, а парнуха. Не-по-лу-чи-т-ся. Формально положительные слова, как хороший, добрый, умный – ничего не значат, и даже могут восприниматься человеком, как:

– Минус.

Более того! Плюс, который требуется для власти, для ее же восхваления, и плюсом быть не должен! Это всегда не возвышение Человека, а наоборот:

– Атака на него, – будь он кто-угодно.

Хотя формально – по содержанию – это будет восхваление, но и не выйдет. Вот сейчас хвалебные слова о Ле в кино – есть не более, чем издевательство даже над здравым логическим смыслом. Например, Ле говорит Кой-Кого:

– Ну, кто из нас оказался прав в споре, что надо громить всех кулаков – видите, как они меня, – ибо находится в больнице после выстрелов по нему.

Но, очевидно, стреляли по Ле свои же партийные конкуренты, ибо цель положительного по формальным признакам портрета:

– Фундаментальная ложь.

Ибо и сражается ложь с правдой.

Вот сейчас после этой началась передача:

– О вечных проблемах российской жизни! – это, что, не издевательство, далеко не подноготной Археологии?!

Да еще с добавлением, чтобы все и по блевали тут же:

– Вечные проблемы этой самой жисти рассказал нам Венедикт Ерофеев, – и с таким тяжким вздохом это сделал автор Архе-Ологии, что можно подумать, сам только то по блевал, попробовав прямо перед передачей коктейль:

– Самим собой же и изготовленный – из какого только керосина. – Но:

– Списать картину с Подсолнухов Ван Гога, ведущий даже Радио Свобода – не сможет. – А:

– Гутарить, что у него как-то нечаянно это получилось – несмотря на то, что с тяжелым вздохом.

Хуже этой передачи на РС, кажется, никогда и не было. Уже совсем покатились по наклонной плоскости. И, ладно, вверх, где можно применить признак неравенства углов треугольника их соответствию, а просто:

– Сказать, чтобы только ничего не сказать, – как доказательство, что и всё-то в общем и в частности:

– Только пустые Слова.

Крот на Свободе. Разумеется, запущенный по каким-то внешним соображениям.

А нам всё больше хочется счастья, как в Голливуде, начал опять смотреть Самоволку с Андреем Гавриловым:

– И как вино – печаль минувших дней

В моей душе чем старе, тем сильней.

Печально, как быстро проходит время: Сергей Юрьенен уже давно не работает на Радио Свобода, а давно ли покупал ленту для пишущей машинки не тех миллиметров размера. Ходил в московский пивбар на Пушкинской. С телкой то ли ламбардини, то ли на деньги за своё последнее пальто из этого ламбардини.

– – – – – – – – – – – —

27.10.18

Вяземский – Умницы Умники

Жанр передачи выбран Вяземским для почти всех, как:

– Мечта на всю оставшуюся жизнь, побеждать, побеждать, побеждать в этой битве за образование и открытия.

А с другой стороны, меня узнает церковь, здороваются сердцами ее стены. Стоит только перекреститься три раза, даже проходя мимо, и не только я, но и сердца их:

– Нуждаются во мне. – Значит, мои открытия – Верные-е!

Хотя, может быть, они только помнят, как бабушка водила меня туда за ручку. Но не думаю, ибо я прихожу туда с моими открытиями всегда, ибо они и всегда при мне, и получают не только привет, но и ответ:

– Да, ты нам нужен.

Всегда узнаю Иисуса Христа, Апостола Петра и Апостола Павла. И даже им:

– Я нужен!

Можно подумать, что я принес что-то, чего у них сейчас нет.

Здесь придумали, что наука и литература с Библией и Евангелием не связаны – даже категорически, – как заявил Борис Парамонов – не говоря уже об остальных – про масонство, являющего именно связью между Евангелием, Шекспиром и Пушкиным.

Не знаю, чем занимается практическое масонство – если оно здесь где-нибудь есть – но его теория – это реальное устройство мира.

А то лепят горбатого:

– Кем он был – имеется в виду Германн из Пиковой Дамы – игрок или любовник? – как и спросил дедушка артиста Михаила Ефремова:

– Думают, игрок, – а:

– Отвечают – любовник.

Тогда как в этой книге прямо написано, что был он Розенкрейцером, бедным рыцарем Розы и Креста. Который искал в доме графини истину, и только хотел именно разъяснить, – кто подлинник:

– Сама графиня или всё-таки Лиза, как голова этой Башни – Замка, – но вышло:

– Сердце – Графиня умерла, а Лиза – как Разум, скрылась в толпе за спиной приличного, но бедного человека, чья характеристика полностью совпадает и описание дома небогатого сельского джентльмена:

– Мастера Розенкрейцера.

Здесь же по этому поводу ничего не говорят, но при нужде могут выдать альтернативу:

– Мы иво не знаем, так как это есть не что иное, как только Игры Разума.

Разум в Вере нельзя отрицать.

Говорится сейчас – после Вяземского, что большая часть интеллигенции отказалась от Иисуса Христа, от веры в угоду чужим взглядам. – Но!

– Кто именно имеется в виду, Кант, Гегель?

Но они-то как раз не только проповедовали правду, но и:

– Делали ее, – объясняя, что она, хотя и сложна, но очевидна.

Заменить Гегеля и Канта на безмыслие, как бессмыслие – является очевидной насмешкой над Разумом.

– – – – – – – – – – – —

Умер Караченцев – современный актер, – а:

– Как давно это было!

Почему так быстро уходят и уходят события? Получается, что только с возможностью еще повториться. В других вариантах, как в романе.

Ведущая всё время, или часто заспанная и равнодушная к происходящему, ибо так и:

– Не может поверить в реальность актерской игры.

Боится и боится соврать.

Да-а.

Действительно, трудно поверить, что врать:

– Можно.

Хотя, я повторю, что бог потому и выбрал Исава, а не Иакова, что Иаков – постеснялся обмануть отца. Что, видимо, означало:

– Не готов к самостоятельному правлению.

И вот сейчас актер Борис Щербаков уже настолько постарел, что тоже потерял способность к: