Читать книгу По дороге к Храму - Владимир Дурягин - Страница 11

Ещё одно лето пролетело звонкой Жар-птицей. Уже осталась позади первая неделя золотой осени, когда Антонина получила от Григория последнее письмо, как он сам об этом сообщил: «… это мое послание из вооружённых сил, является последним, так что ответ отписывать не следует – всё равно не успеет дойти. О приезде сообщу дополнительно телеграммой. Вы, уж там потерпите, дорогие мои девчонки, ещё немного, ещё чуть-чуть… крепко целую. Любящий вас муж и отец, Григорий».

Прочитав письмо, Антонина в хорошем настроении, одела дочурку и вышла из дому.

– Папа наш скоро приедет… – разговаривала она с шестимесячной Алёнкой, выглядывающей из капюшона на окружающий мир. – Папа игрушку Алёнке привезёт…

Антонина неторопливо миновала по знакомой с детства тропинке, перелесок и вышла к берегу Сужи. С реки тянуло прохладой. Она дала Алёнке пустышку и на взгорке под соснами, увидела неимоверно высокого роста солдата, в застиранной до белизны гимнастёрке. Солдат стоял к ним спиной, глядя на речной простор. За тем он поднял руки к верху и потянулся, подравнявшись с верхушками сосен.

– Гриша? – растерянно произнесла Антонина, чувствуя, как бешено и тревожно забилось сердце. Кругом стояла кладбищенская тишина. Военный, словно её услышал и повернулся вполоборота, так, что была видна только одна щека с медленно скатывающейся по ней рубиновой слезой…

– Гриша!.. – прошептала она, заливаясь внезапно накатившимися слезами. Она не сразу поняла, что такого роста людей вообще не бывает, и это ей попросту показалось, но к чему?! Промокнув слёзы концом платка, Антонина увидела пустой берег. Ветер снова с шумом налетал на сосны, и слышались всплески воды. Прижимая к груди тоже почему-то расстроившуюся Алёнку, она, со страхом оглядываясь на сосны, где только что потягивался военный… Антонина быстрым шагом направилась в посёлок. Недоброе предчувствие сжимало травмированную грудь. На краю перелеска она остановилась и, чмокнув плачущую дочурку в носик, прижалась спиной к молодой пожелтевшей березке. Дышалось трудно. Одной рукой поймала в кармане таблетки, с которыми теперь не расставалась и, приняв лекарство, медленно присела под деревцем.

– Сейчас маленькая, сейчас дочушка, пойдём…

К вечеру погода ухудшилась. Сердитый северо-западный ветер гудел в проводах, скрипел калиткой палисадника, стучался в окно уже оголившимися ветками черемухи, еще больше усугубляя поселившееся в сердце Антонины недоброе предчувствие.

Во всю готовящегося к «дембелю» Григория, неожиданно вызвал к себе начфин.

– Ну, как настроение? Обдумал наше предложение? – сходу спросил начальник, дружески тиская руку Григория.

– Какое, товарищ подполковник? – не понял тот.

– Насчет продолжения службы в нашем отделе…

– А-а, вы об этом. – Григорий, улыбнувшись, посмотрел на командира. – Я думал… Только у меня дома жена, доча… ждут… и работа тоже есть.

– Ну, уж, эту работу с той не сравнишь, согласись. С зарплатой теперь вроде всё отладили, всё во время…

– Давайте я домой съезжу, с женой посоветуюсь, а там видно будет.

– И, комнату, скажи ей, сразу выделим… со всеми удобствами.

Григорий снова улыбнулся.

– Разрешите идти?

– Погоди. Я тебя по другому вопросу вызывал. Приказ Министра обороны уже был, так что это прозвучит, как просьба. – Осторожно, вполголоса продолжил подполковник. – Короче: предлагаю что-то вроде дембельской работы. И, потом, сразу домой!

Григорий смотрел на начальника серьёзно и вопросительно.

– Тут такая штуковина получилась. Как бы тебе это объяснить? В общем, мы с комполка, продали геологам списанный вездеход, а они рассчитались наличкой. Так, вот эти деньги надо бы срочно в банк отвезти. Не дай Бог, какая проверка – загремим! А, у тебя опыт есть. Сделаешь?

– Каким транспортом?

– Так на «вертушке», туда и обратно.

– Если на вертушке, тогда согласен.

– Вот, и, договорились. Дам тебе бойца из разведчиков, для охраны, но и сам вооружись, сумма не маленькая. Утром, после завтрака, и отправляйтесь. Ну, спасибо, выручил! – Подполковник ещё раз потискал пятерню казначея.

– Не за что, товарищ подполковник. Разрешите идти?

– Иди, отдыхай.

К утру следующего дня погода совсем испортилась. Порывистый ветер с мокрым снегом, не позволял вертолёту вылететь с базы.

После завтрака, Григорий, как и подобает, прибыл в финчасть, на место службы. Он только успел поздороваться с сослуживцами, как тут же вошёл начальник.

– Готов? – спросил он Григория, даже на него не взглянув.

– Я, готов, но погода-то нелётная…

– В виду сложившихся не в нашу пользу обстоятельств, придётся на катере. Буксир порожняком пойдет, как раз туда.

– Так это же долго това…

– Долго – отрежь, коротко – брось. – Улыбнулся подполковник. – Отступать некуда, лейтенант. Получай чумодан. – Начфин, раскрутив все колёсики на дверях сейфа, достал из него небольшой чемоданчик и шлёпнул его на стол перед Григорием. – Пересчитывать будешь?

– Буду. – Обиженно ответил Григорий.

– Правильно. Молодец! За что тебя и ценим. К тому времени и разведка подскочит.

Пришвартованный к деревянной пристани буксир, швыряло, словно пенопластовый поплавок. Выйдя из машины, трое военных, едва удерживали фуражки на головах, настолько сильным был ветер. Начфин, приставив ладони рупором ко рту, позвал капитана, хотя мог бы и не хлопотать – на них из рубки смотрели четыре глаза. На палубе появился, одетый в новый военный бушлат капитан, похожий на циркового медведя.

– Подтяни канат! – Донеслось до ушей военных.

– Ну, мужики… разберётесь. – Пожал руки откомандированных подполковник, и шустро юркнул в машину. Григорий на это даже улыбнулся, хотя настроение было паршивое.

Подтянув к причалу бултыхавшуюся на волнах посудину, Григорий с сопровождавшим его бойцом, по шатким сходням поднялись на палубу. Их определили в пропахшую соляркой, тускло освещенную каюту, с двумя узенькими лежанками и откидным столиком.

По тихой воде для этого катера, ходу до Котласа было часов десять, не больше. Только вот разгулявшийся ветер, нагонявший встречную волну, затормаживал движение почти вдвое. От непривычной болтанки Григория поташнивало, хотя как старший по званию, он не показывал вида и сглатывал обильно копившуюся слюну, отвлекая очередной приступ тошноты разговором с сопровождавшим его бойцом.

– Вас как звать, коллега? – попробовал Григорий шутливым тоном расположить к себе не по годам сурового младшего сержанта.

– Младший сержант Залесов. – Поднялся тот с места, лихо козырнув.

– Да… вольно, вольно. – Махнул на него со вздохом лейтенант. – У тебя имя есть?

– Так точно, Сергей…

– А, я Григорий. – Протянул он руку сопровождающему. – Вот, и, познакомились. Ты, Серега, чего такой хмурый?

– Будешь хмурым. Мне из-за вас отпуск отменили.

– Прямо, уж, из-за меня? Отпуск – не велика беда… Мне «дембель» отсрочили, и то не плачу.

– Как это – дембель?

– Да так. – Григорий посмотрел на забрызганный водой иллюминатор. – Срочник я.

Просто, с высшим образованием.

– А-а, понял… То-то я гляжу, лейтенант какой-то свойский. Больше на артиста похож, чем на военного.

– Я, казначеем в финчасти служу. Вернее дослуживаю. Вот это сдадим, – Григорий взглядом показал на чемоданчик под его лежанкой, – и кто куда! Ты в отпуск, а я к своим девчонкам…

– У вас, их много?

– Трое: мама, жена и дочка. Правда, мама в другом регионе живет, на юге. Летом мы все втроем к ним и нагрянем.

– А, у меня дом, совсем рядом. Часа за два недоходя до Котласа, посёлок на берегу стоит. Мимо поплывем, покажу.

– Да, что ты!? – удивлённо и радостно воскликнул Григорий.

– Видать судьба надо мной смеётся. Собирался в отпуск, а пришлось мимо дома…

– Ничего. – Мечтательно улыбнулся лейтенант. – Сделаем дело и гульнём смело.

– Не-а… Ротный мне его отменил. Я возмутился, когда он меня командировкой «наградил»… Так, ведь, до хрена же желающих! Почему именно меня? За пререкание со старшим по званию, мол…

– Ничего, отойдет твой ротный…

– Не-а. Не отойдет. У него сейчас дисциплина во главе угла. Он в Академию поступать хочет.

– Не повезло, конечно. Но, не печалься – это не смертельно. Вон ребятам в горячих точках…

– Да, ладно. – Как-то неожиданно перебил лейтенанта сержант. – Я, что, не понимаю?.. Все равно обидно, блин!

Они замолчали, слушая, как волны бьют в корпус судна, и Григорий представил себя на месте этого младшего сержанта из показательной разведроты. Ему стало жаль бойца, по воле судьбы лишившегося отпуска на родину. Он даже почувствовал перед ним какую-то долю своей вины потому что за службу ни разу не участвовал ни в кроссах, ни в марш-бросках ни в ученьях. Он снова посмотрел на пригорюнившегося сержанта.

– Да, не убивайся, ты! Смотреть тошно. …У вашего посёлка пристань есть?

– Да. Летом «Ракета» пристаёт.

– Слушай сюда. Я поговорю с капитаном, если причалит, отпущу тебя на побывку. Терять мне нечего. Я почти гражданский… Но ты меня догонишь в Котласе, чтобы в часть вместе вернуться. Так, когда примерно твой посёлок покажется на горизонте?

– Н-ну, если таким ходом, наверное, поздно вечером. А, может быть и ночью.

– Короче: дома побудешь, а завтра к вечеру, на речном вокзале, в комнате отдыха. Там спросишь…

– Товарищ лейтенант!..

– Ну, ладушки. И, чемодан с сухпайком с собой забирай, а то неловко как-то без гостинцев-то…