Читать книгу От Сталина до Горбачева. Откровения генерала КГБ СССР. Интервью-сенсация - Марина Викторовна Воронцова, Владимир Евгеньевич Солодихин, Владимир Евгеньевич Шабасон - Страница 3

– Вы хорошо знали Сталина?

– Я помню его еще с раннего детства. Мне тогда было три или четыре года. Он запомнился мне очень красивым юношей, гиперактивным, эдаким непоседой. Он все время о чем-то спорил, что-то кричал, часто доводил себя буквально до истерики. По характеру и поведению он был совершенно не похож на того Сталина, который правил потом в Кремле и почти не повышал голоса.

– У вас хорошая память. Помните, с кем встречались в три года!

– Мой отец и дед были тихими людьми. Поэтому Сталин врезался в мою детскую память! Он меня тогда очень сильно пугал своим поведением! В дом, где царила тишина и спокойствие, влетал какой-то сумасшедший человек и начиналась свистопляска. Конечно, я был потрясен!

– Вас он тоже запомнил, если помог устроиться в органы?

– Все произошло случайно. Как-то в восемнадцатом году я просматривал «Правду» и увидел там фотографию советского правительства. На ней я сразу узнал Сталина (так я его хорошо запомнил). Я набрался смелости, пошел в Кремль и попал к нему на прием. Сталину нужны были свои люди в органах, и он помог мне с трудоустройством.

– Вы и дальше продолжали общаться?

– Мы дружили. Хотя наши отношения были скорее, как отца с сыном. Без преувеличения могу сказать, что я был, пожалуй, самым близким к нему человеком. Есть некоторые тайны его жизни, которые знаю теперь только я.

– Поделитесь?

– Мало кто знает, что Сталин всю жизнь писал стихи, сказки для детей, любил петь, обожал дружеские застолья. Среди сотен песен, которые он знал наизусть: «Сулико», «Семь сорок» и «Поручик Голицын». До сих пор помню, как он с надрывом пел: «Раздайте патроны, поручик Голицын! Корнет Оболенский, налейте вина!». Ворошилов при этом всегда подливал нам вина (такая у нас была традиция). Поэтому мы со Сталиным звали его между собой корнетом Оболенским.

– Извините, Александр Николаевич, но я читала, что песню «Поручик Голицын» написал шансонье Звездинский в семидесятые годы двадцатого века. Сталин никак не мог знать ее.

– Выходит, что я маленько перепутал. Неважно. Я просто хотел сказать, что Сталин очень любил песни.

– Вам нравился Сталин, как человек?

– Очень.

– Что вас в нем привлекало?

– Он был очень верным в дружбе человеком. Если ты был ему настоящим другом, то мог положиться на него во всем. Очень тяжело он переживал измены друзей. Не было для него ненавистней человека, который предал дружбу.

– Много у него было друзей?

– Вначале, да. Например, я, Орджоникидзе, Каменев, Бухарин, корнет Оболенский. Хотя корнета Оболенского Сталин считал глупым человеком и дружил с ним меньше, чем с другими. Кстати, сейчас многие считают, что лучшим другом Сталина был Молотов. Это не имеет ничего общего с действительностью! Сталин Молотова не любил. Часто называл его «каменной задницей» за бюрократизм. Другое дело, что Молотов очень любил Сталина. В конце жизни вождя из всего его ближнего круга, только Молотов и я продолжали любить его (хотя я уже меньше). Все остальные в тайне ненавидели, боясь, что он их расстреляет. Признаться, я тоже стал немного побаиваться. Поэтому решил не вмешиваться, когда его убивали.

– Убивали?!

– Да. Бывший друг Берия. Сталина вообще часто предавали близкие люди. Такая, видимо, карма. Началось все с Каменева на 14 съезде партии!

– Извините, я плохо ориентируюсь в съездах коммунистической партии. Когда был этот съезд, и что на нем произошло?

– В 1925 году. Зиновьев и Каменев (на тот момент лучшие друзья Сталина) неожиданно коварно выступили против него. К своему заговору они подбили всю ленинградскую парторганизацию (ей руководил Зиновьев) и вдову Ленина, Надежду Крупскую. Тогда Сталину с большим трудом удалось отбить атаку. С тех пор он стал относиться к выбору друзей гораздо осторожней, да и с нами (старыми друзьями) прежней душевной близости уже не было. Мне кажется, что-то надорвалось у него внутри. В душе появилась рана, и с каждой новой изменой она становилась все больше!