Читать книгу Страна детей - Владимир Фёдорович Власов - Страница 3

Я хочу рассказать об одном дне, который чуть не стоил мне жизни.

Так уж получилось, что я засиделся до трех часов ночи, правя и переписывая материал, который должен был отдать редактору утром. Я выпил уже шесть чашек кофе, и когда материал был закончен, отпечатан на машинке, и я поставил свою подпись, то сна у меня не было ни в одном глазу. Я вышел на балкон и с завистью посмотрел на темные окна домов, где мирно спали жители города. Из-за экономии уличный свет гасили после двух часов ночи, поэтому улицы были погружены в полумрак, только нарождающийся серп месяца подслеповато светил из-за туч, матово отражаясь в лужах только что прошедшего дождика. Было так тихо, что казалось: сам город погрузился в вечный сон – ни шелеста листьев, ни пения птиц.

Вдруг мое внимание привлекло странное движение, как будто легкий ветерок протянул по асфальту брошенную газету. Вначале я подумал, что это кошка. Перегнувшись через перила, я старался рассмотреть в ночной тени источник шума и увидел двух странных субъектов, которые о чем-то тихо и быстро перешептывались. Вероятно, их шёпот я и принял за шуршание газеты. Мне не очень понравилась эта сцена и их заговорщицкий вид. Еще бы, в три часа ночи так могут шептаться только злоумышленники. Я кашлянул в кулак, чтобы показать им, что сонные жители города не дремлют. Их шёпот прекратился, и они, как по команде, обратили свои взоры в мою сторону. Я продолжал смотреть на них, они – на меня. Так протекла, наверное, минута. Затем они, не проронив ни слова, исчезли. Я, закрыв балкон, вернулся в комнату.

Но не прошло и пяти минут, как в прихожей раздался звонок. Это меня насторожило. Я подошел к двери и спросил:

– Кто там еще? – Это мы, – раздался за дверью робкий голос.

– Кто это вы?

– Японские военнопленные.

Я обалдело почесал затылок. Человек, говоривший по ту сторону двери, произносил слова с явным акцентом. К тому же я вспомнил, что мой брат говорил накануне о приезде в город членов общества бывших военнопленных «Ангара-кай». Я осторожно приоткрыл дверь, не снимая цепочки, и выглянул на лестничную площадку. Это и в самом деле были японцы, но выглядели они как-то странно, я бы сказал, не очень современно. Все трое были одеты в форму Квантунской императорской армии времен второй мировой войны. Впрочем, в ту минуту я не очень задумывался над их одеждой: мало ли кто как сходит с ума. Ну, решили они соблюсти традиции, приехали в наш город, нацепив мундиры былой славы. Меня больше занимало другое: что им понадобилось от меня в столь поздний час.

– Можно войти? – спросил самый пожилой из них, имевший какие-то нашивки на воротничке, вероятно, знаки отличия.

– Да, конечно, входите, пожалуйста, – я снял цепочку с двери и пропустил поздних посетителей в прихожую, а затем провел их в комнату.

– Располагайтесь, кофе не хотите?

Поздние гости вежливо отказались. Да и кто пьет кофе в четвертом часу ночи.

Старший из них сел в кресло, двое других – рядом на стулья, я примостился на крутящемся табурете возле стола с пишущей машинкой. Некоторое время в нерешительности они сохраняли молчание. Я тоже не произносил ни слова, рассматривая их странные одеяния, которым недоставало только самурайского меча. Наконец, старший из них, поборов смущение, обратился ко мне:

– Разрешите представиться, унтер-офицер Мацуяма Хироси, – он встал и низко поклонился.

Я тоже соскочил с табурета. И, о, дурацкое положение, мне тоже ничего не оставалось другого, как войти в позу японского приветствия. То же самое проделали и два других японца, назвав свои имена и звания:

– Мори Таро, фельдфебель.

– Фукуда Синдзи, рядовой второй статьи.

Мы снова уселись на наши места, и, чтобы не сделать паузы, я первый спросил их:

– Что привело столь важных гостей ко мне в столь поздний час?

– Во-первых, извините за поздний час, – наклонив в мою сторону голову, сказал унтер-офицер, – мы бы никогда не решились нарушить ваш покой, если бы не важное сообщение, которое мы собираемся сделать. Но прежде всего примите слова нашей глубокой благодарности за ваши публикации в японской прессе о панихидах, которые устраиваются на кладбищах вашей области. Благодаря вашим статьям многие родственники в Японии получили известия о своих умерших в плену отцах и братьях, а многие из них и возможность принять участие в панихидах.

– А-а, не стоит благодарности, это – моя работа, – отмахнулся я со скромным видом, но в душе мне очень польстили слова японца, оценившего так высоко мою деятельность. – Что же вы имеете мне сообщить?

– Мы пришли к вам, чтобы предупредить вас об опасности, – сказал унтер-офицер и, замявшись, обратил взгляд на своих товарищей.

Те кивнули ему головами.

– Как бы вам объяснить проще,– опять начал он. – Одна из враждующих с вами школ замышляет против вас и членов клуба «Кэнрокуэн» акцию по уничтожению клуба.

«О-о! – мелькнуло у меня в голове. – Вот как работает японская разведка, даже о том, что творится у нас в городе, знают».

– Поэтому вам следует принять меры предосторожности, – продолжал унтер-офицер. – Особенно в этом деле не следует доверять женщине.

– Понимаю, – кивнул я головой, хотя из его слов ни черта не понял, какой женщине не следует доверять.

– Предупредите об опасности всех членов клуба, будьте сегодня особенно бдительны, среди членов вашего клуба есть лазутчики из враждующей школы.

– Но откуда такие сведения? – не удержавшись, спросил я.

Этот вопрос явно смутил моих гостей. Они переглянулись, и унтер-офицер, поборов смущение, наконец, ответил:

– Поймите нас правильно, это доподлинные сведения нашей армейской разведки. Мы бы не хотели вмешиваться в ваши дела, но мы не можем не помогать вам, членам клуба, так много сделавшим для укрепления дружбы между нашими странами.

Я понимающе кивнул головой и подумал: «Ого-о! Их армейская разведка в курсе даже таких дел, о которых мы и ухом не слыхивали и духом не ведали. Однако-о!»

– Лично от вас сегодня зависит судьба вашего клуба, – продолжал унтер-офицер. – Именно вы сегодня должны быть вдвойне бдительны, чтобы не подвести вашего брата.

– Вы хорошо знаете моего брата? – спросил я и тут же, хлопнув себя по голове, вспомнил: «Ах, да, ведь еще вчера брат говорил мне об этих бывших военнопленных».

Я тут же задал другой вопрос:

– Но почему я?

Японец пожал плечами, не найдя, что ответить. Но тут в разговор вступил фельдфебель:

– Потому что вы иногда бываете небрежны и допускаете промахи, к тому же вы увлекаетесь и теряете голову.

От неожиданности я развел руками.

– Даже это известно вашей армейской разведке?

– Видите ли, – решив смягчить слова своего товарища, заметил унтер-офицер, – нам, оставшимся в прошлом, хорошо видно будущее, потому что у нас нет настоящего.

Я не очень хорошо понял смысл этих слов, поэтому пропустил их мимо ушей. В это мгновение мне пришла в голову мысль: «А почему бы не взять у них интервью. Но не сейчас, не ночью, разумеется, а днем». Я вспомнил, что на вечер у нас в клубе была назначена встреча с членами общества «Ангара-кай», поэтому после встречи я мог бы побеседовать с ними и написать хороший материал. Я тут же предложил им встретиться в девять часов вечера этого дня возле кафе «Снежинка».

Они нерешительно переглянулись и оставались некоторое время в замешательстве. Я уже было подумал, что их не устраивает время, но, к сожалению, другого времени я им назначить не мог, так как в полдень я должен был обедать с самым именитым писателем Иноуэ Ясуси в ресторане гостиницы «Интурист». Но тут унтер-офицер вдруг неожиданно согласился, и мои ночные посетители встали с мест и попросили разрешения откланяться. Мы опять все четверо вошли в позу глубокого японского поклона. Затем я проводил их в прихожую, закрыл за ними дверь и посмотрел на часы. Стрелки показывали Час Зайца.