Читать книгу Волшебная флейта - Владимир Фёдорович Власов - Страница 3

Я – собака, просто собака, к тому же пёс, а не сука. Никто мне не давал имени, так уж случилось. Других собак окликают по именам, а мой хозяин звал меня просто «Собака». А я его – просто «Слепой» или «хозяин». Вот такая история. Как-то на прогулке я познакомился ещё с одной собакой, так её звали Диоген, она тоже была поводырём слепого по имени Гомер. Оба были придурками, и имена себе подобрали греческие, как будто не нашлось русских.

Так уж у нас повелось: как заведётся собака, так ей приставляют слепого, как заведётся слепой, ему дают собаку. Так и живут в паре всю жизнь. Слепые вообще без собаки пару шагов не сделают. Я не знаю, как другие собаки без слепых обходятся. А ведь есть такие. Эти слепые вообще чудаки. Оно и понятно, ничего не видят, так, хоть, фантазируют. Диоген мне порассказал такого, что глаза на лоб могут вылезти от удивления. Но я ему ни черта не поверил, не буду пересказывать его байки. Я – реалист, не верю в эти чудеса. С меня и моего хозяина хватает. Говорят, что все слепые с придурью. Слышал, что жила где-то в Болгарии ведьма слепая, так та предсказывала даже будущее. Плохо кончила, после смерти попы её обвинили в колдовстве и отлучили от церкви. В средние века её бы сожгли где-нибудь на площади при стечении множества народа. Вот было бы зрелище!

Хозяин Диогена тоже плохо кончил. Он по своей фантазии выбросился из окна. Это надо же такое представить, чтоб так забыться. Я иногда переживаю и за моего хозяина. Боюсь, что он может так же кончить. Признаюсь, что я жалею его, он всё же меня кормит, и потом частенько со мной разговаривает. Ему особенно-то и говорить не с кем. Правда, есть у него два приятеля, один длинный и худой, другой короткий и толстый, но они зрячие, и не мои хозяева. Так что я буду звать их в рассказах Длинный и Короткий. Странно, но у хозяина Диогена, тоже было два друга, правда и они плохо кончили. Это уж как поведётся в России. Где появится один, там непременно соберутся ещё два. Называется «святая троица». Поэтому часто соображают на троих. Но эти двое к хозяину заходят крайне редко, поэтому он больше общается со мной. Я, конечно, отвечать ему не могу, я же собака, но слушаю его внимательно. Это – Диоген хвастался мне, что научился говорить по-человечески, и даже общался с хозяином. Но я этого сам не слышал, и думаю, что он сочиняет. Но вот писать он не научился в отличие от меня. Ум короток. Книгу ему помог написать посредник. Кто? – он мне не говорил. Наплёл про какого-то бога. Одним словом, чушь собачья. А я пишу эту книгу сам. Вот эти самые строки написаны мной лично. Вообще, собаки очень сообразительны, люди только этого не понимают, считают их по разуму ниже себя. Дело в том, что когда сын слепого жил с нами, то имел компьютер и пользовался им. Потом он уехал, а компьютер остался никому не нужным. Стоял и пылился в углу на столе в его комнате. Слепой-то о компьютере и забыл, да и зачем ему он. У него есть свои книги и магнитофонные записи.

Вначале я научился его включать и выключать. Затем разобрался с клавишами. Здесь особых мозгов не надо, дави на них когтями, и буквы сами появляются на экране. Так что эти записанные рассказы – моя личная заслуга. Можно сказать, что я стою выше на голову, чем Диоген.

Когда хозяин просыпается в хорошем настроении, то начинает мне рассказывать то, что с ним якобы случилось. Может быть, это ему приснилось, но он выдаёт это за реальные события. Если же просыпается в дурном настроении, то не разговаривает со мной, а просто лупит меня палкой. Делает он это как бы случайно. Треснет меня по хребтине, и извиняется. Говорит: «Ой, прости, дружок! Ты как-то выпал сегодня из моего поля зрения». Ну что тут скажешь про его зрение?! Слепой и есть слепой. Лизнёшь ушибленное место и отходишь от него подальше. Не кусать же мне его. Когда я научился работать с компьютером, то и начал эти записи. Как-то, он попросил меня принести тапочки. Я ему принёс, но он вставать не торопился. Вообще-то он – лежебока, иногда целый день может проваляться в постели, даже забывает меня кормить, пока я сам не начинаю стаскивать его зубами с кровати. И на этот раз он начал свои лёжа-описания:

– Ну что дружок, всё дрыхнешь? Даже не представляешь, что сегодня со мной произошло.

Я попытаюсь излагать рассказы слепого в таком виде, в каком их воспринимаю, ведь мы, собаки, тоже видим сны, и у нас есть своё воображение.