Читать книгу Волшебная флейта - Владимир Фёдорович Власов - Страница 5

Вчера, когда я вышел из дома, то сразу же направился в школу. Уроки в школе уже закончились, но детишки ещё галдели на школьном дворе и в вестибюле. Некоторые старшеклассники ещё не забыли меня с тех пор, когда я им преподавал историю, и здоровались со мной. Я поднялся на второй этаж и постучал в кабинет физики. Василий Антонович, впустив меня к себе, удивлённо воскликнул:

– Это кто же тебя так разукрасил?

– А что? Заметно? – спросил я.

– Ещё как, – ответил он. – Кто-то очень хорошо поработал кулаками над твоей физиономией.

– Ты же знаешь, – заметил я ему, что я – слепой, и не могу видеть своего отражения в зеркале. Неужели моё лицо так опухло? Впрочем, вчера я впервые увидел своё лицо в зеркале и очень удивился, что так постарел.

– Так кто эта сволочь, которая тебя избила? – с возмущением спросил Василий Антонович. – Ты знаешь, кто это сделал?

– Да, – ответил я. – Один мафиози. Местный городской авторитет. Отпечатал свой кулак на моей физиономии в ресторане.

– А что тебя понесло в ресторан? Он, что же, не видел, что ты слепой?

– Нет, не видел. А в ресторан меня потащил мой ночной гость.

– Так за что он тебя избил?

– По недоразумению.

– Ты, наверное, подвернулся ему под руку в драке? – сделал предположение Василий Антонович.

– Так оно и сучилось, – поспешно согласиться я.

– Значит, опять появлялся твой эзотерический покровитель? – спросил учитель, усаживая меня на стул.

Я вкратце рассказал ему, что приключилось со мной этой ночью, утаив некоторые факты и подробности. Естественно, что я и словом не обмолвился о моём любовном похождении. После моего рассказа Василий Антонович некоторое время ходил по своему кабинету в задумчивости, роняя такие реплики как «забавно», «невероятно», «удивительно». Затем, сев напротив меня и вытянул ноги так, что я услышал хруст в чашечках его колен, он молвил:

– Ты рассказываешь мне занятную историю. О таких чудесах не прочитаешь ни в каких книгах: ни в художественных, ни в научных. После занятий с учениками у меня и так голова идёт кругом от разных их вопросов. И вот что я заметил. Удивительно то, что чем младше ребёнок, тем интереснее вопросы он мне задаёт. Их восприятие мира, как я понял, ещё не задурманено нашей учёностью, и они видят мир совсем по-другому, не так, как видим его мы, взрослые. Не знаю, может быть, в глубине их сознания сохранились ещё воспоминания о прежних жизнях, о странствии их душ в небесном эфире. Ты даже не представляешь, сколько в их маленьких головках таится фантазии. Многие учителя их за это наказывают, пытаются навязать свою научную систему знаний, которая никак не может ужиться с их буйной фантазией. Иногда мне приходит в голову мысль: а, может быть, нам совсем не надо учить их, а нужно прислушиваться к ним, и учиться у них. Часто мы сами, как слепые, проходим мимо очевидных истин и явлений, не замечая их. Наш ум зашорен нашей учёностью, и уже ничего не воспринимает из того, что не укладывается в систему наших знаний. В этом сокрыт весь парадокс нашей образованности.

Он опять встал, подошёл к окну и распахнул его. С улицы ворвались детские голоса, крики, шум игр и толкотни во дворе. Лаборатория сразу же наполнилась жизнью и движением.

– Вот видишь, какие они активные, – произнёс Василий Антонович, наблюдая за ними, – Для них открыт ещё мир. Они могут воспринимать всё. Это для нас он захлопнулся как мышеловка. Мы находимся в нашей клетке, в этих сетях, сотканных их нитей наших заблуждений, ничего не видя, ничего ни зная, ничего ни понимая, и не имея ни малейшего представления о том, что творится в мире. Ты просишь меня помочь разобраться в том, что с тобой происходит. Я могу тебе наговорить кучу всякой глупости, стараясь объяснить феномен, которому, признаюсь, не могу найти объяснение. Я понимаю, что тебе нужно разобраться в этих хитросплетениях тайны, разгадка которой не под силу человеческому разуму. И от этой непосильной задачи можно сойти с ума. Единственное, что я могу тебе посоветовать, это идти в поиске ответов по проторённому человечеством пути – в науке, религии, философии. Как видишь, представляя собой науку, я уже расписался в полном своём бессилии. Моих знаний не хватает, чтобы охватить разумом этот феномен. Попробуй найти учёных более изощрённых в науках, чем я. Затем попытай счастья у священнослужителей. Я думаю, что иногда нужно прислушиваться и к их мнению. И в конце своих поисков сойдись с философами, которые могут открыть тебе глаза на многие вещи. Вот всё, что я могу тебе посоветовать.

С этими словами Василий Антонович закрыл окно и бесцеремонно сообщил мне:

– Ну, а сейчас мне пора заниматься своими делами. Извини, но у меня не очень много времени. Жизнь коротка, а путь к истине долог. Я и так очень много времени трачу на своих оболтусов. Если я не буду бережно относиться к своему времени, то, вряд ли сделаю мировое открытие.

С этими словами он взял меня за руку и выставил за дверь как школяра.

Спустившись во двор, я сел на скамейку возле баскетбольной площадки. Осеннее солнце припекало всё ещё по-летнему. Мне было приятно слушать детей и ощущать себя в центре движения. Слушая их голоса, я старался представить, кому они могли принадлежать. На площадке играли как мальчики, так и девочки. Их возраста я определить не мог, но через некоторое время уже имел представление обо всех участниках игры. Двое мальчиков не играли, а, сидя недалеко от меня, вели беседу. Один из них говорил другому:

– Ты представляешь, что вчера учудил мой маленький братец? Когда я вечером целовался с Маринкой возле нашего подъезда, он забрался на подоконник и с пятого этажа стал поливать нас как из шланга. Вначале я подумал, что начался дождь. Посмотрел вверх, а он мне прямо в глаза. Я так разозлился, что готов был его убить.

– Зачем он это сделал?

– Я его потом тоже об этом спросил. И знаешь, что он мне ответил? Он мне говорит: «Тебе ещё рано таскаться по бабам». Это он мне говорит такое. Каков наглец, а ведь ему всего три года. Представляешь, что из него вырастет?

– У меня сестра такая же, – сочувственно молвил другой мальчик. – Иногда она выдаёт мне такие вещи, что глаза лезут на лоб. Недавно она сказала, что я стал совсем дураком и уже ничего не понимаю.

– В чём не понимаешь-то? – спросил его товарищ.

– А чёрт её знает, что она имела в виду. Наверное, считает, что я ничего не понимаю в жизни. Представляешь? А она ходит ещё в детский сад.

– И братишку я отвожу каждое утро в сад.

– Тоже мне умники! Так они, может быть, ходят в одну группу и знают друг друга.

– Всё может быть, – согласился с ним товарищ. – Только я своего не вожу в садик. По утрам у меня спортивная секция, а вечером его забирают родители.

В это время, судя по шуму, на площадке разгоралось нешуточное соперничество.

– Куда подаёшь мяч, – орала девочка. – Неужели ты не видишь, что там никого нет. Или ты пустоту принимаешь за меня?

– Руки нужно иметь, а не крюки, – орал ей в ответ мальчишеский голос. – Ты двигалась бы побыстрее, а то стоишь как колода. Из-за тебя мы сейчас матч продуем.

– А ты смотри, куда бросаешь. Не можешь сам попасть в кольцо, то отдай другому, но так, чтобы он поймал мяч. У тебя, наверно, с координацией проблемы.

– У тебя у самой с координацией проблемы. Ползаешь как сонная муха. На, лови.

Со всего маха я получил в лицо такой удар мячом, что слетел со скамейки.

– Ну, вот! – закричала девочка, опять промазал. Полодырый. А ещё считает себя снайпером стрельбы по тарелочкам. Мяч в руки дать не может. Куда уж тебе в тарелочку попасть!

– Да я сейчас тебя вместо тарелочки расшибу! – орал мальчуган.

Я, поднявшись с земли, подобрал свою тросточку и поспешил покинуть опасное поле битвы. Мяч прилетел мне прямо в глаз, веко и щека заболели ещё сильнее.

Перейдя дорогу, я удалился от школы и направился к набережной. Где-то недалеко в этом районе меня вчера сшибла скорая помощь. Подойдя к автомагистрали, за которой тянулась парковая зона и набережная, я поднял тросточку и двинулся вперёд, пересекая шоссейное полотно. Обычно в этом месте водители машин, видя слепых, притормаживали и уступали дорогу. На обочине висел знак, предохраняющий нас. Перебравшись на другую сторону, я направился к давно облюбованной скамейке в тени раскидистого дерева.

Подойдя к ней, я почувствовал, что там уже кто-то сидит.

– Есть кто-то здесь? – спросил я.

И услышал в ответ:

– Никого здесь нет. Садитесь.

– А вы кто? – удивился я.

И опять услышал в ответ:

– Никто.

– Но вы же разговариваете со мной? – заметил я.

– Это ничего не значит, – был ответ. – Святой дух тоже иногда разговаривает с людьми, но это не значит, что он существует.

– Значит, вы не существуете, – пытался уточнить я, садясь на скамейку.

– Вот именно, – подтвердил он. – Для того, чтобы существовать или наличествовать в этой стране нужны документы, удостоверяющие личность, прописка и жильё, постоянное место работы, номера страхового пенсионного удостоверения, налоговые сертификаты. Всего этого у меня нет. Поэтому я просто не существую в этой стране.

– Понимаю вас, – сочувственно кивнул я головой. – Вы – бездомный.

– Совершенно верно, – ответил он мне. – По ночам я сплю на этих скамейках, а когда начинаются холода, то ищу укрытия на чердаках или в колодцах. Питаюсь, чем придётся. Одним словом, живу как божья птичка.

– Сочувствую вам, – сказал я и опять непроизвольно кивнул головой.

– Вы мне сочувствуете? – удивился нищий. – Это я должен вам сочувствовать, что я и делаю, и жалею вас от всего сердца. Представляю, каково вам не видеть солнца, не наблюдать закаты и рассветы. А сколько симпатичных женщин по вечерам прогуливается по этому бульвару. Не видеть красоту этой жизни – большое несчастье.

– Вы правы, – расстроено произнёс я. – Но когда-то я видел этот мир и до сих пор помню его красоту. По правде говоря, я и живу воспоминаниями об этой красоте. Она и помогает мне переносить моё несчастье. Да ещё музыка и философия придают мне силы для жизни. Круг моих знакомых не велик, но все они очень добрые и порядочные люди. Относятся ко мне со вниманием. К тому же я получаю пособие в обществе слепых и имею квартиру. Так что не могу жаловаться на свою жизнь.

– Я слышал, – сказал нищий, – что в Японии есть такое искусство – ловить цикад и сверчков и сажать их в полые тыквы, где они проводят всю свою жизнь, не видя света. Время от времени крышки этих тыкв открывают, чтобы бросить им корм. Беднее насекомые даже не знают, что за пределами стенок существует другой мир. И, тем не менее, они стрекочут и, может быть даже, чему-то радуются. Не знаю, жалуются ли они на свою жизнь, но ничего в ней изменить не могут.

– Неужели этим цикадам не приходит в голову мысль вырваться наружу и освободится от своего плена? – удивился я. – Ведь не всё время они остаются закупоренными. Когда открывают крышку тыквы, чтобы их покормить, они могут прошмыгнуть наружу и – знай наших.

– А вам не приходит в голову мысль вырваться наружу и освободиться от своей слепоты? – с сарказмом спросил меня бездомный.

– Я уже на пути к этому, – ответил я.

– Как это? – удивился тот.

– Ладно, – сказал я, – вы человек посторонний. Вам можно рассказать. Мы с вами – как два корабля в море. Встретились и разошлись. Быть может, уже никогда не увидимся.

И я ему вкратце рассказал о моем напарнике, который приходил ко мне ночью. Нищий выслушал мой рассказ внимательно, не перебивая, затем, подумав, сказал:

– Надо же, что происходит в мире. Сколько хожу по белому свету, и каждый раз слышу какую-нибудь новую историю. Мне кажется, что всё это происходит от нашего одиночества. Человек ищет нечто себе подобное, и не может найти, потому что все мы такие разные. Вот и случается раздвоение, когда человек в себе находит своего друга. Кажется, в медицине это явление называется дуализмом – раздвоением личности. Я часто встречаю чудиков, которые сами с собой разговаривают. Признаюсь, что и я грешен этим, только у меня другой заскок.

– Какой же? – с интересом спросил я.

– И я имею своего друга. Только он – колобок.

– Какой колобок? – не понял я.

– Самый настоящий, о котором говорится в детской сказке: «Он от дедушки ушёл, и от бабушки ушёл…». А вот ко мне он прибился.

– И как? – спросил я его недоверчиво. – Он тоже появляется у вас неожиданно, и как бы из ниоткуда?

– Зачем же, из ниоткуда, – недовольно воскликнул нищий, – он всегда со мной.

– Как с вами? – удивился я. – Колобок из сказки всегда с вами?

– А как же! Я ношу его в кармане и могу вам показать. Только осторожно, он может укусить. Он не любит, когда его берут в руки чужие.

– И что? У него есть рот? – не поверил я.

– А как бы он со мной разговаривал? – ответил вопросом на вопрос собеседник.

Я не знал, что подумать.

– Так вы хотите его потрогать? – спросил он меня.

– Хотелось бы, если это не опасно, – выразил я своё желание.

Нищий положил на мою ладонь что-то холодное и очень гладкое, напоминающее стеклянный шарик. Я его ощупал, но не нашёл ни единой царапины.

– А где же рот? – спросил я.

– Он у него закрыт, – ответил тот.

– А почему он ничего не говорит?

– Он стесняется. Вы – новый человек, он к вам ещё не привык. Знаете, есть такой анекдот: «Солдат пришёл в бордель и попросил дать ему какую-нибудь девку на ночь. Хозяйка спрашивает его: «А у вас есть деньги, чтобы оплатить её услуги?» Солдат вывернул свои карманы и высыпал ей всю мелочь, которую имел. Хозяйка посчитала и говорит ему: «Этого мало». Солдат стал упрашивать её подобрать ему за эту цену из того, что имеется. Хозяйка подумала, согласилась и ушла. Затем возвращается, держа в руках колобок, и говорит ему: «За такую цену мы можем предложить вам только это». Солдат взял колобок в руки и удивлённо спросил: «Что вы мне такое принесли. Как же я с этим чудом буду иметь секс. Это что же такое?! Какая-то хрень!» И вдруг колобок открывает ротик и писклявым голосом говорит: «Какой вы грубый и неотёсанный? Только что познакомились со мной и уже так похабно ругаетесь». Солдат оживился и воскликнул: «Что? Что? Что ты там такое говоришь? Ну-ка, ещё поговори со мной. Где у тебя там ротик?»

Я не понял анекдота, но вдруг почувствовал, что шарик на моей ладони задёргался, как это бывает с сотовым телефоном, и вдруг разразился звонким смехом.

– Вот так всегда бывает, – пояснил мне нищий, – когда я рассказываю ему этот анекдот, он начинает хохотать.

От неожиданности я выронил колобок. Колобок стукнулся о землю и заплакал. Нищий рассердился и накричал на меня:

– Что же вы делаете?! Роняете моего друга наземь. А если бы вашу голову, кто-нибудь с высоты человеческого роста бросил на землю, вам бы, наверное, это не очень понравилось?

– Извините, – виновато произнёс я. – Это у меня получилось от неожиданности. Вы же не предупредили меня, что он может засмеяться.

Нищий стал причитать над колобком, успокаивая его, потом, вероятно, убрал его в карман.

– Когда я открыл его способность, – помолчав, молвил он, – то тоже думал, что схожу с ума. Долгое время никому не мог рассказать об этом удивительном явлении. Но, в конце концов, всё же проговорился одному своему товарищу по несчастью. И тот посоветовал мне обратиться к чернокожему африканскому колдуну, который живёт в районе рынка. Зовут его Франсуа Ле Пётит. Он сам из экваториальной Африки, то ли из Мали, то ли из Гвинеи. Да вы, наверное, его видели. Ах, да, извините, вы же слепой, я совсем забыл. Но его видели многие жители города. Он и сейчас работает на местном телевидении диктором по прогнозу погоды. Говорит так плохо по-русски, что зрители едва понимают его, отвратительное произношение, но у главного редактора телевидения эта придурь – брать дикторами негров – вошла в традицию. Кстати, и зовут его совсем не Франсуа, а Леон, это предыдущего чернокожего звали Франсуа, но тот уволился, а этого взяли вместо него, но оставили то же самое имя, потому что, как посчитал редактор, зрители к нему привыкли. Так вот, этот колдун, стал сам составлять прогноз погоды, да так точно, что его предсказания всегда сбываются. Редакция телевещания перестала уже обращаться в метеостанцию за сводками прогнозов погоды, которые чаще всего не совпадают с действительностью. Все горожане, чтобы узнать точно, будет дождь или снег, слушают только его. Поговаривают даже, что ему можно даже заказывать погоду.

– Как это заказывать? – удивился я.

– В том-то и дело, что он своим колдовством может вызывать дожди, снегопады, град, засуху или наводнения. Так вот, я решил к нему попасть на приём и попросить его разобраться с моим колобком. Собрал милостыней нужную сумму денег и пришёл к нему. Так он меня и спрашивает: «А что тебя беспокоит?» Я ему говорю, что, мол, так оно и так, колобок разговаривает и набивается ко мне в друзья. А он мне отвечает: «Эка невидаль! У меня на родине половина жителей деревни имеют свои говорящие камни. Если он тебе не нужен, то выброси его. А если нужен, то говори с ним сколько хочешь». После его слов у меня как камень с души свалился. Вот бы и вы сходили к нему, посоветовались, если вас что-то беспокоит. Его на рынке все знает, любой покажут вам его дом. Только когда будете с ним разговаривать, не зовите его Франсуа. Он очень обижается.

– А как мне его называть? – спросил я.

– Зовите его Лев Францевич. И фамилию он себе сменил и называется сейчас Маленьким, так переводится с французского его настоящая фамилия. Он уже давно считает себя русским. Вы когда-нибудь выдели чернокожего русского? Так вот, увидите.

Я поблагодарил его и стал прощаться. Когда я встал со скамейки, бездомный обратился ко мне с просьбой:

– Мне неудобно вас просить, но не одолжите мне рублей пять, а то я ничего не ел со вчерашнего дня.

Я порылся в кармане и нашёл ему пятирублёвую монету.

Он поблагодарил меня и пообещал, что купленный им пирожок обязательно разделит со своим другом. Я отравился на рынок в поисках колдуна.

Сев на трамвай, я доехал до рынка и у первого прохожего спросил, как мне найти Франсуа.

– Негра? Предсказателя погоды? – уточнил он.

– А что? В городе есть ещё кто-то с таким именем, – удивился я.

– Вы правы, – засмеялся мужчина. – С таким именем у нас больше никого нет.

Он объяснил мне, что я должен идти прямо до перекрёстка, свернуть налево в первую улицу и отсчитать четвёртый дом по левой стороне. Я точно исполнил его указания и, ещё раз уточнив у другого прохожего правильность конечной цели моего пути, взошёл на крыльцо и постучал в дверь. Сзади я услышал голос проходящей мимо женщины.

– Вы не стучите, а дёрните за верёвочку слева.

По-видимому, это место было известно всему городу. Я нащупал верёвочку и потянул. Внутри дома раздался звонок колокольчика. Дверь мне открыла женщина и спросила:

– Он вам назначил время?

– Нет, – ответил я растерявшись. – Я пришёл впервые, и у меня очень срочное дело.

– Подождите, – сказала она, – я спрошу примет ли он вас.

Некоторое время я стоял на крыльце один. Затем дверь отворилась, и женщина впустила меня, сказав:

– Вам придётся подождать.

Проведя по холодному коридору, где гулко звучали наши шаги, она ввела меня в душную комнату и усадила на стул. Я понял, что в комнате сидело ещё несколько человек. Они негромко переговаривались. Мужчина, обладающий басом, говорил:

– Насколько я знаю, магией может овладеть любой человек, но для этого нужно знать систему. В любом стоящем деле ничего не делается без системы. Все таланты происходят из системы. Вы думаете, гениями рождаются? Дудки. Система делает гениев. Возьмите хотя бы систему Станиславского или Немировича-Данченко. Без этих имён в нашей стране не было бы знаменитых артистов. Любого человека можно сделать артистом, если его пропустить через эту систему.

– Но всё же, какие-то задатки для этого у человека должны быть, – возразил ему другой мужской голос – необычного тембра баритон.

– Совсем не обязательно, – не согласился с ним бас. – Из любой посредственности благодаря системе можно сделать великолепного артиста. Просто, для этого нужно затратить больше времени и сил.

– Но из барана или козла вы же не сможете сделать тигра или собаку.

– При помощи искусства – это возможно, – утверждал бас. – Искусство и есть магия. Из дурака можно сделать мудреца при помощи той же системы. А вы говорите…

– Ну, знаете ли. Я с вами не согласен, – перебил его баритон, – если человек дурак, то это навсегда. Глупость неизлечима.

– Всё зависит от внутреннего состояния человека и обстоятельств, в которые попадает он, – вмешался в спор третий голос, который по своему звучанию больше походил на тенор. – Признайтесь, все мы попадали в дурацкие обстоятельства. А кто из нас не делал глупостей? Я не знаю ни одного человека, который не почувствовал себя хотя бы раз в своей жизни круглым дураком. Вот и я пришёл сюда, и не знаю, зачем я здесь нахожусь. Наверное, для того, чтобы меня в очередной раз одурачили.

– Уж такова человеческая натура, – заметил бас, – любой человек не может прожить без того, чтобы кого-нибудь не надуть, или чтобы его не надули. Мы сами иногда хотим быть одураченными. Желаем во что-то поверить, или что-нибудь испытать. Внутри человека заложена тяга к самообману. На этом и построен весь театр. Мы, артисты, перевоплощаемся через актерское искусство в разных героев, создаём атмосферу прошлых эпох, одним словом, через наше искусство, как сказал бы Беранже, «навеваем человечеству сон золотой». И человек начинает верить во всё это, он желает попасть в ту эпоху, почувствовать себя героем, пережить вместе с нашими героями те же чувства и ту же страсть, которая обуревала ими. За эту иллюзию он даже платит деньги. А если мы посмотрим на нашу жизнь с этой точки зрения, то всё, с чем мы соприкасаемся, и есть иллюзия: религия, государство, семья. Мы живём в этом мире зачарованными, и ни за что на свете не хотим расстаться с нашими иллюзиями. И здесь я нахожусь тоже, чтобы получить очередную порцию иллюзий. Мне, наверное, не нужно вам представляться, хотя, если кто не знает, назову себя. Я – Моностатусов, тот самый знаменитый артист, о котором вы уже слышали, а заодно и главный режиссёр нашего городского театра. Вы знаете, как сложно управлять театральным коллективом, где все актрисы нацелены всегда на одного человека, у которого могут получить желанную роль. Вы понимаете, о чём я говорю. Но я уже физически не могу быть для всех хорош. Чтобы всех их удовлетворить, нужно быть каким-то половым сверхгигантом. И пришёл я сюда с единственной целью – получить эту силу. Говорят, что Франсуа обладает магией наделения мужчин сверх потенции. Кстати, вы не массажист?

Его вопрос повис в воздухе, и я догадался, что он обращается ко мне.

– Вы спрашиваете меня? – уточнил я.

– Да, вас, – ответил бас. – Извините, что не знаю, как привлечь ваше внимание.

Я подумал, и вдруг мне пришла в голову мысль – заработать, хотя я никогда не имел ничего общего с массажем.

– Да, – ответил я. – Я массажирую.

– Замечательно, – воскликнул знаменитый артист и режиссёр, – может быть, вы будете так любезны, включить меня в список своих клиентов? Дело в том, что после спектаклей, где мне приходится играть главные роли, у нас всегда собираются капустники, на которых мы расслабляемся, поэтому мне нужно быстро снимать свою усталость и приобретать соответствующую форму, чтобы быть на высоте, и не опозориться перед женщинами. Ну, вы, надеюсь, меня понимаете, о чём я говорю. Поэтому после спектакля мне просто необходим соответствующий массаж. Можете вы его делать? Я вам буду хорошо платить.

– Согласен, – просто ответил я.

– Вот и прекрасно, – воскликнул он. – Я знаю, что все слепые делают прекрасный массаж. Это у них в крови. Такое открытие я сделал ещё в Японии на гастролях. Там все слепые – прекрасные массажисты, им нет равных, они знают великолепно анатомию, и все являются мастерами своей профессии, умеют привести человека в такое состояние, о котором он может только мечтать. Поэтому давайте не будем откладывать нашу договорённость в долгий ящик, и, надеюсь, что завтра вечером после спектакля вы придёте ко мне в мою уборную в театре. Договорились?

Я дал ему своё согласие.

В это время послышалось, как открылась дверь, и через приёмную кто-то продефилировал. И тут же женщина пригласила к колдуну артиста. В приёмной мы остались втроём.

– Вы и в самом деле обладаете способностями приводить человека в состояние, о котором он может только мечтать? – спросил тенор, вероятно, обращаясь ко мне.

В его голосе я почувствовал нотку иронии.

– Ну, что вы такое говорите, – развёл я руками. – Я же вам не маг. Признаюсь, я даже и не массажист.

– Но вы же только что согласились на эту работу у артиста.

– Согласиться-то согласился, – ответил я, – но не знаю, что выйдет из всего этого. Попробовать, конечно, можно, а вдруг получится – заработаю деньги. Сами понимаете, пособие по инвалидности маленькое. Ну, а если прогонит, то я ничего от этого не потеряю.

Тенор и баритон рассмеялись.

– А мне нравится ваша жизненная позиция, – сказал баритон. – Не понятно только, почему вы здесь. С вашей здоровой жизненной философией, мне кажется, у вас не может быть проблем такого характера, чтобы обращаться к колдуну. Вот мы – другое дело. Мы изначально все больные не только физически, но и духовно, потому что не знаем, куда нам двигаться. Мы с товарищем – философы, вот и пришли к колдуну, чтобы исследовать его феномен. Потому что всё необъяснимое нас притягивает к себе.

– Вы философы? – радостно воскликнул я. – А я как раз мечтал познакомиться с философами, чтобы понять некоторые особенности явлений необъяснимого характера.

Вы полагаете, что мы дадим вам эти объяснения? – засмеялся тенор.

– Во всяком случае, вы можете мне оказать большую помощь, – сказал я, – потому что, насколько я знаю, ни у кого из мужчин не развита так интуиция, как у философов. Ещё английский египтолог и исследователь сокровищ гробницы фараона Тутанхамона Артур Уайлдер говаривал, что все жизненные проблемы заключены в человеке. И магия или, вернее, мудрость, как он её называл, составляет не что иное, как развитое знание сил внутреннего существа человека, которые являются божественными эманациями, потому что интуиция есть восприятие их начал, а посвящение – их введение в это сознание. Философы, маги и мудрецы начинают с инстинкта, а кончают всезнанием.

– Удивительно, но, как я вижу, приёмная колдуна оказывается тем местом, где люди сходятся по интересам! – восхищённо воскликнул тенор. – Сюда нам всем стоило прийти хотя бы затем, чтобы встретиться друг с другом. Воистину, сегодняшний день удачный. Может быть, мы все трое заключим братство, о котором писал ещё Плутарх, когда упоминал о тех людях, принадлежащих к «Братству», кому хорошо знакомы мистические символы, кто хорошо сведущ в учениях, полученных от предков, и в священных таинствах Диониса.

– Извините, – перебил я его, – но я не принадлежу ни к когорте метафизиков, ни к тайному обществу мистиков. И вряд ли мои знания способны соприкасаться с высшими истинами, исходящими из тайн мироздания.

– Мы тоже не претендуем на высшие титулы тех, кому принадлежит власть в высших астральных сферах потому, что они всё знают, – сказал баритон. – Просто, мы хотим понять некоторые принципы естественных законов, которые граничат с теми понятиями, которые называются чудом. Мы знаем, что чудес на свете не бывает, всё объяснимо, нужны лишь знания, которых нам всем недостаёт. Я думаю, что вы, тоже, как и мы, пришли сюда за знаниями. Не так ли?

– Совершенно верно, – согласился я.

– Вот видите, – обрадовался баритон, – рыбак рыбака видит издалека. – Мы хотим открыть для себя тот вечных закон природы, о котором когда-то раньше знали наши предки, но который был ими утерян вместе со всеми их науками и знаниями. Насколько мы понимаем, природа триедина, как и сущность человеческая. Впрочем, человек является точной копией природы, более того, он – частичка природы. А поэтому он обладает той же видимой объективной сущностью. И также заключает в себе некий невидимый стержень, который является его истинной субстанцией и сообщает энергию в его внешнюю сферу бытия, являясь точной копией той видимости и тех жизненных принципов, которыми он обладает. И над всем этим царствует третья субстанция – дух, источник всех сил, вечный и неразрушимый.

– Вот оно что! – воскликнул я, поражённый его словами при воспоминании о моём двойнике. – Дух, вездесущий и всезнающий, способный проникать в тайны и совершать чудеса.

– Вот именно, – радостно согласился баритон, видя, что я его понимаю. – И если вы посредством своего физического тела, дающего жизнь вашему астральному телу, иными словами, вашей душе, которая является вашим истинным естеством, сможете слиться с вашим бессмертным духом, витающим над вами и озаряющим вам путь, то вы превратитесь в бессмертную сущность.

– А если я уже слился с этим бессмертным духом, – задал я ему вопрос, – что тогда?

– Ну, тогда вам здесь не место, – ответил за баритона тенор. – Тогда вам нужно занять своё достойное место среди богов.

В это время открылась дверь, и из неё вышел артист и главный режиссёр оперного театра Моностатусов. Пройдя мимо нас, он на ходу обронил сухо в мою сторону:

– Жду вас завтра вечером в моей гримёрной.

Не с кем не прощаясь, он вышел из приёмной. По манере его поведения я понял, что он чем-то расстроен.

Ко мне подошла женщина и сказала:

– Маэстро вас приглашает к себе.

– Меня? – удивился я. – Но эти господа пришли раньше меня. Сейчас их очередь.

– Маэстро просил привести вас, – сказала она и, взяв меня за руку, повела в кабинет к колдуну.

Я очутился в кресле. Здесь было прохладно, вокруг стояла гробовая тишина, пахло жасмином и корицей. Вдруг я услышал шелест и шипение, похожее на движение змеи. От неожиданности я вздрогнул и услышал рядом ласковый голос, говорящий с сильным французским акцентом:

– Мать твою, тебе нужно было прийти ко мне раньше?

– Почему мать мою? – удивился я. – И почему раньше?

– Мать твою – это с французского – Parblieux! В нашей деревне так ругаются! А прийти тебе нужно былё раньше, потому что твоей душой уже овлядель дюкх, и я ничего не могу поделять. Я не смогу с ним совлядать, потому что онь сильнее меня. Хочешь, я тебе погадаю.

– А сколько это будут стоить?

– Этот визит тебе ничего не стоит. Покажи мне левую лядёнь.

Я протянул ему руку и ощутил прикосновение его холодной как лёд ладони. Мне стало неприятно, как будто я подал руку покойнику. Я всегда думал, что у негров горячая кожа, недаром тысячелетиями они обжигали её солнцем на материке, через который проходит экватор.

Негр долго держал мою руку в своей. Наконец, я, теряя терпение, спросил его:

– Ну, что? Какая моя судьба?

– Через девять месяцев ты переродишься, – сказал он. – Но ещё при жизни познаешь небо.

– Как это? – удивился я.

– Станешь нёвым челёвеком.

– Лучше или хуже? – спросил я.

– Люче, – ответил он.

– Но это же хорошо, – сказал я.

– Не знаю, – сказал он.

– У меня появится зрение?

– Да, – молвил он. – Можешь идти.

В недоумении я вышел в приёмную. Как только я вышел, философы вдвоём ввалились в кабинет колдуна. Я сел на стул, не зная, радоваться мне сообщению колдуна, или огорчаться. Я подумал, что же нашло на меня в кабинете, какое-то затмения, я совсем забыл расспросить его о том, зачем к нему приходил. От него я ничего не узнал о духе, который посещает меня. Добрый он или злой. Можно ли ему довериться, или нужно опасаться его. То, что этот дух сильный, я и сам знал без колдуна.

Открылась дверь, и рядом со мной скрипнул стул.

– Франсуа просил меня подождать в приёмной, – сказал тенор. – Он решил поговорить с нами по-отдельности. А что он сказал вам?

– Сказал, что через девять месяцев я прозрею.

– Чудеса, – удивился тенор. – Значит, у вас появилась надежда увидеть наш мир как бы новыми глазами.

– Похоже на это, – согласился я. – Но не знаю, насколько его пророчеству можно верить. Врачи говорят, что моя слепота неизлечима.

– Наши врачи ничего не знают, – сказал тот. – Коновалы законченные. Но знания – это великая сила. Хотя я не верю во все эти колдовства, но допускаю, что люди, якобы обладающие так называемой магией, имеют некоторые знания о всемогуществе духа, и могут при помощи его власти одерживать победу над силами природы. Их магия – это просто искусство применения этих знаний на практике. Так что я не удивлюсь, если вы прозреете благодаря силе этого духа, вошедшего в ваше тело. Всё их колдовство – это мудрость, которой мы пока ещё не овладели.

– Но как такие люди могут предсказывать будущее? – удивился я.

– Это тоже пока является загадкой для нас, – сказал тенор. – Но в мире нет ничего необъяснимого, просто нужно затратить некоторые мыслительные усилия, чтобы во всём разобраться. У меня есть одна теория по этому поводу, но пока я не знаю, насколько она верна. Я считаю, что наша Вселенная пульсирует, подобно гигантскому сердцу. Она то разжимается, то сжимается. И все её движения повторяются с определённой периодичностью и с точностью часового механизма. Так, что, зная, что было раньше, можно предположить с точностью до точки и запятой, к чему всё вернётся. Весь мир крутиться по одному и тому же сценарию, как заезженная пластинка. И нам кажется, что мы чего-то ещё не пережили, но всё уже было, просто мы всё это забыли. И наше рождение и наша смерть, есть только возвращение к нашей прошлой жизни, где всё должно повториться. Люди, сохранившие каким-то способом свою эмбриональную память, способны предсказывать будущее, а вернее, прошлое, потому что будущее и есть прошлое. И наше постоянное поступательное движение в будущее есть не что иное, как возвращение в наше прошлое. Мы крутимся все по одному и тому же кругу, но только в обратном направлении. А когда пружина Вселенной сожмётся до своего предела, то раскрутка начнётся в другую сторону, обратную противоположной, но всё время по одному и тому же проторённому пути. Так что всё уже пережито нами тысячу раз. Знаете, как маятник в часовом механизме. Туда-сюда, туда-сюда – и всё на одном месте. Так что со временем может наступить такая скукотища от однообразия, что в пору на стенку лезть, и для того, чтобы этого не произошло природой и предусмотрено забывание. Но, вероятно, забывают не все…

В это время открылась дверь, и из кабинета вышел баритон.

– Ну, что? Что он тебе сказал? – спросил тенор.

– А-а, нёс всякую ахинею. Потом расскажу. Сейчас он приглашает тебя.

Тенор удалился за дверь. Его место занял баритон.

– О чём вы здесь болтали? – спросил он меня непринуждённо.

– О способности угадывать будущее, – сказал я. – Колдун сказал, что я, прозрею через девять месяцев и посмотрю на мир новыми глазами. Интересно, кто же мне подарит новые глаза? Врачи сказали, что мой случай безнадёжный.

– Но вы не учитываете, что в нашем теле сокрыты такие силы, которые могут творить подлинные чудеса, – заметил баритон. – Главное, чтобы раскрыть эти силы.

– Но я всё равно не представляю, как можно заглянуть в будущее, – ответил я. – Разве может существовать такой механизм?

– Может, – убеждённо заявил тот. – В будущем всё предопределено, потому что всё, происходящее сейчас, в будущем уже свершилось. И есть такие медиумы, которые способны слышать отголоски будущего. Существует два типа людей: чувствительные и активные натуры. Активные, творческие натуры управляют чувствительными людьми. Тон будущему задают активные натуры. Они управляют собой и всеми ниже их стоящими силами. А результат их действия проецируется на будущее. Помимо этого, творческая натура обладает иногда даже для него самого скрытым определённым тайным знанием, которое ему просто необходимо для его успешного действия. Поэтому все явления, которые когда-либо происходили в мире, или какие ещё только произойдут, передаются ему в качестве его внутренней подсказки, носителем которых является его душа. Так что его душа – не tabula rasa, где можно написать всё, что угодно, а некая грифельная доска, где рукой Господа пишутся тайные знаки, которые он способен прочитать. Это дар можно назвать духовным зрением, способным ему помочь узнать, что было или что случится в будущем. Мне кажется, что африканские народы, которые мы считаем остановившиеся в своем культурном и техническом развитии, на самом деле намного превосходят нас, европейцев как духовно, так и физически. Психика африканцев, несомненно, отличается от психики азиатов, которые больше погружены в контемплативную плоскость философии. У африканских народов очень широк диапазон психических феноменов приобщения к колдовским знаниям. Если азиаты мыслят, то африканцы чувствуют. А в каждом негре живёт астральный негр, бессознательно и непроизвольно ведущий его по лабиринтам изотерических сфер оккультизма и медиумизма. Если азиаты погружены в свои размышления, то африканцы галлюцинизируют, и часто вызывают видения в чувствах своих свидетелей. Они способны сделать свою астральную форму видимой и насытить воображение человека многообразным содержанием. Их галлюцинации бывают настолько совершенны и убедительны, что человек, переживший их, принимает их за реальность, и будет спорить с вами, что это не сон, хотя вся эта картина отпечаталась в его собственном уме, только благодаря воле колдуна.

– Нечто подобное вам удалось пережить сейчас? – с интересом спросил я его.

– Нет, что вы? – молвил он мне. – Мы, европейцы, принадлежим к породе, неподдающейся внушению. Нас, к сожалению, невозможно чем-то загипнотизировать, потому что мы уже ни во что не верим.

Подумав некоторое время, он подобрал более точное выражение:

– Мы – разуверившаяся раса. И нам сложно поверить в чудеса. Потому что мы всему находим объяснение. Кроме своего физического тела мы ничего не ощущаем. И вся наше культура последнее время выстроена на том, чтобы ублажать своё тело. Так постепенно мы забываем о душе, превращаясь в живые трупы. А когда мы сходим в могилу, то ничего не уносим с собой кроме нашей глупости и лени. О каком перерождении может быть речь? Нет. Всё европейцы – раса мертвецов. Поэтому, наверное, мы так с такой скоростью последнее время вымираем на земле. Мы даже не прошли по тому пути, который нам указали древние греки. Вы, наверное, не станете со мной спорить?

Я не успел ему ответить. Дверь открылась, и появился тенор.

– То же самое? – спросил его баритон.

– Муть заболотная, – согласился с ним тенор, – напустил всякого тумана, и никакой ясности. Так и я умею.

– Может быть, нам втроём устроиться где-нибудь в кафе и спокойно поговорить, – сделал предложение баритон.

– Я не против, – отозвался тенор.

Я тоже не возражал.

– Но мы ещё не представились вам, – сказал баритон.

И тут же представился:

– Давайте мы представимся нашими профессиональными именами, меня зовут Папагено, так как я непревзойдённый исполнитель арии птицелова из оперы «Волшебная флейта», а моего друга зовут Тамино, он лучший исполнитель роли принца. Несмотря на то, что мы работаем артистами, относим себя к когорте философов, так сказать, проводников человеческой мысли. Так что мы стараемся совмещать в себе талант и ум, хотя это часто бывает очень трудно. Рады с вами познакомиться.

– И я рад познакомиться. Как интересно! – воскликнул я. – А ведь когда-то я тоже учился игре на флейте, и моя флейта звучала как волшебная, потому что в то время я был влюблён в одну очаровательную красавицу, которую называл про себя Паминой, но, к сожалению, она была замужем. Я у неё брал тогда уроки игры на флейте. Так что музыку я обожаю, «Волшебная флейта» – самая любимая моя опера. А скажите, какую роль исполняет ваш главный режиссёр театра?

Почему я так сказал, я даже не знаю. Никакой игре на флейте я не учился, и никакой Памины у меня не было и в помине. Просто, я любил одну девушку в молодости и вообразил себе в мечтах, что неплохо было бы  брать у неё уроки игры на флейте, и таким образом с ней познакомиться. Уж такой я фантазёр. Но, забегая вперёд, должен признаться, что эти мечты сильно повлияли на мою жизнь.

Услышав мой вопрос, оба артиста рассмеялись.

– Моностатусов исполняет роль мавра Моностатоса, который добивался Памины, – сказал Тамино.

– Но мне казалось, что эту партию должен исполнять тенор, а у вашего главного режиссёра, как я понимаю, бас.

Философы-артисты опять рассмеялись.

– Суха мой, друг, теория везде, а древо жизни пышно зеленеет, – смеясь, воскликнул Папагено, – вы же, наверное, читали Гёте. Скажу больше, что по нашей версии оперы, Памина достаётся не Тамино, а мавру Моностатосу.

– Как это?! – обалдело воскликнул я -, а как же Моцарт? Он, наверное, от этого уже в гробу перевернулся.

– Это уж, несомненно, – согласился Тамино. – Но что поделаешь, такое у нас время, сейчас все главные режиссёры имеют своё прочтение классиков, и само выражаются, как им хочется.

– Так, может быть, этот ваш Моностатос служит не мудрецу Зарастро, а злой феи Царицы ночи?

– Так оно и есть, – рассмеялись артисты.

А Папагено добавил:

– Я восхищаюсь вашей проницательностью.

Мне очень захотелось увидеть новую оперу в изложении Моностатуса.

Мы все были приятно поражены счастливой случайности, которая свела нас вместе, любителей оперы в этой приёмной африканского колдуна.

Выйдя из дома колдуна, мы направились в ближайшее кафе. Волею судьбы кафе называлось «У порога». Разместившись за столиком, мы попросили официанта принести нам горячего чая с лимоном и по пирожному «Эклер». Кроме нас в кафе находилась влюбленная парочка, тихо щебетавшая в углу, и, как выяснилось позже, у окна сидел человек, погружённый в свои мысли. Он-то и привлёк своим отрешённым видом внимание Папагено.

– Видите этого человека, – сказал он, обращаясь к нам, вероятно, забыв, что я был не в состоянии что-либо видеть, – вот он сидит на своём стуле, а душа его улетела далеко. Нам не известно, о чём он думает, и где сейчас находится. Сейчас он очень уязвим, как и все мы, интеллектуалы, уносящиеся своими мыслями неизвестно куда. Естественно, что мы не можем физически вместе со своей душой улететь в другие места. Наши тела всегда находятся в одних определённых местах. Я слышал много баек о перелётах людей на далёкие расстояния, но я ни в одну из них не верю. Путешествовать по миру может только астральный двойник человека, и когда он покидает тело, то в это тело может вселиться чуждая ему сущность.

– Последователи Сведенборга считают, – заметил Тамино, – что душа довольно часто покидает живое тело. Особенно это случается во время приступов страха, печали, отчаяния или необоримой страсти. Человек перестаёт быть самим собой. В него может вселиться насильник, злодей или трус, какая-нибудь «заячья душонка». Только человек с железной волей не допустит в свою душу вселения чуждой сущности. Более того, путем своей усовершенствованной воли он способен стимулировать движение природных сил живых существ до сверхъестественной степени, управлять и пользоваться духами стихий.

– Но он не может повелевать бессмертным духом кого бы то ни было, – возразил ему Папагено, – ибо такие духи являются отражением Божественной Сущности, над которой нет другой власти.

– В это я не очень верю, – молвил Тамино, – всё, связанное с человеческой психикой происходит от внушения или самовнушения. Так или иначе, главную роль в этом играет человеческое, а не божественное сознание.

– Вот в этом ты как раз ошибаешься, – воскликнул Папагено, – бессмертный дух человека способен открывать ему божественные истины. Здесь нужно различать провидение души и духа. Ясновидение, где проскакиваются проблески истины через завесу физической природы, в которое погружались древние пифии, вызвалось искусственным способом и было совсем не тем, чем является совершенное всезнающее духовное состояние астрального тела. Там острый ум просеивает как сквозь сито всю мишуру нашей чувствительной природы и видит только чистую разумную снизошедшую сверху истину. Такое состояние души древние индусы называли САМАДХИ, как высочайшее состояние духовности, доступное человеческому разуму, когда между личной сущностью и божественной субстанцией нет никаких посредников. Когда, по выражению Платона, душа поднимается над всем меньшим благом. Вот тогда перед нами открывается окно. И к нам поступает сверху нечто чистое и неизменное, простое и бесформенное, бесцветное и не имеющее никаких человеческих примесей, то, что можно сравнить с воздухом, так необходимым для нашего дыхания, но что не является воздухом, потому что оно светится и озаряет наш ум, наш Ноус, наполняя его истиной нашего Господа. И в этом окне порхают птички, этакие необычные мысли, которые мы должны вылавливать и выдавать за свои собственные. Ведь мысли, которые нам приходят в голову, они не наши, а выловленные нами из эфира. Мысли никогда не принадлежат никому, они просто, как маленькие птички, садятся на ветви нашего дерева, а потом улетают прочь.

– Ты рассуждаешь как птицелов, – рассмеялся Тамино, – ты говоришь о том состоянии, которое Плотин и Аполлоний называли «Единением с Божеством? Но такое соединение с Богом бывает не часто. Сам Плотин признался Порфирию, что за всю его шестидесятилетнюю жизнь ему удалось испытать это чувство только шесть раз. Но все эти измышления могут быть из области фантазии. Если у человека есть ум, то фантазии даются как бесплатное приложение к нему. Все эти боги, высшие символы и невысказанные истины – это плод человеческого разгорячённого ума.

– Я удивляюсь, – воскликнул Папагено, – как можно быть таким законченным материалистом до кончиков волос и не верить в прописные истины. По мнению Аммония Саккаса, как он называл самого себя, «обученного Богом», как раз проникновению на небо мешает тесная связь человека с обществом и окружающей средой, запечатлённая в его памяти. А Олимпиадор напрямую связывал невозможность предсказать будущее человеком с его фантазией. Как говорит Платон в «Федре», приписывая эти слова Олимпиадору, фантазия является препятствием нашим интеллектуальным концепциям: а поэтому, когда мы взволнованы вдохновляющим влиянием Божества, если фантазия вмешивается, энергия энтузиазма перестаёт действовать, ибо энтузиазм и экстаз противоположны друг другу. Если бы спросили, способна ли душа проявлять энергию без фантазии, мы ответим, что восприятие ею универсалий доказывает, что она способна. Она обладает восприятиями и поэтому независима от фантазии, в то же самое время, однако, фантазия сопутствует ей в её энергии, точно также как шторм преследует того, кто пустился в морское плавание. Это – слова Олимпиадора. Ведь мы, отбросив нашу фантазию, можем настраивать наш ум на разные частоты космического эфира и получать сообщения из глубин мироздания.

– Это всё предположения, – отмахнулся Тамино.

– Как?! – воскликнул, приходя в возбуждение, Папагено. – Ты отрицаешь общепризнанные факты исторических доказательств человеческих способностей постигать будущее? Ведь были же места на земле, где люди напрямую общались с Богом и получали от него лично истину – правдивые сообщение. Это происходило среди медных колонн Соломоного храма, и под звон колокольчиков и гранат Аарона, а также под гармоничный перезвон капитолийского Юпитера императора Августа. А откуда брали свои пророчества, руководимые иерофантами жрицы северной Германии, когда среди рёва бурных вод вглядываясь в водовороты быстрого течения реки? А древние пеласги, никогда не мывшие ноги, спавшие на земле и питавшиеся одними желудями? Как они могли предсказывать будущее, слушая шелест листвы додонских дубов? А Иосифу, сыну Якова, хватало одной лишь серебряной гадательной чаши с начищенным блестящим дном, чтобы впадать в транс и получать божественное откровение. Всё это и есть ловля тех небесных птичек, которые залетают в нашу голову. Неужели ты всё это считаешь глупым вымыслом безответственных историков?

– Ничего я не считаю, – сердито ответил ему Тамино, – только сейчас мы вышли с тобой от колдуна, и оба решили, что он наговорил нам всякой чепухи. Кстати, что он сказал тебе о твоём будущем?

Папагено оживился, рассмеявшись.

– Он мне сказал, что я, как оперный артист, переживу катастрофу, расстанусь с женой, стану нищим и улечу на розовом облачке в страну грёз. А что он нагадал тебе?

– Он предсказал гибель моей невесты Памины от рук мавра Моностатуса, моё ума лишение и заточение психушку, – ответил тот и тоже рассмеялся.

– Только нашему общему другу он сделал добрые предсказания, пообещав ему вернуть зрение, и увидеть небо и мир новыми глазами, – придя в благодушное состояние, заключил Папагено.

– Может быть, во время этого сообщения перед колдуном, и в самом деле, раскрылось небесное окно, и он узрел истину.

В это время у окна, там, где сидел задумчивый клиент, раздался грохот падающего стула, звон разбитого стекла, глухой удар и испуганный возглас официанта:

– Что он делает?

Я застыл на месте в немом ожидании. В кафе всё задвигалось, раздался истерический женский крик из угла, где сидела влюблённая пара, топот ног по дощатому полу.

– Что произошло? – наконец, потеряв терпение, с дрожью в голосе спросил я.

– А-а, – сказал стоящий рядом со мной Папагено, – тот задумчивый чудак выбросился из окна. Сейчас он лежит на улице в луже своей крови. Благо, что мы сидим на первом этаже, а то бы он непременно разбился насмерть о мостовую. С ним ничего серьёзного не случилось. Осколками стекла порезаны руки и ноги, а голова застряла в форточке. Он вывалился на улицу вместе с рамой. Форточка была открытой. Может быть, он вообразил себя птичкой и решил выпорхнуть из кафе. Я сразу же заметил, что человек явно не в себе. Тамино оказывает ему первую медицинскую помощь и пытается вытащить его голову из форточки.

Через некоторое время прибыла скорая помощь и увезла бедного пострадавшего, вообразившего себя птицей. Мы так и не дождались нашего чая и пирожным «Эклер». Хозяин кофе подошёл к нам и, извинившись, сообщил, что кафе закрывается на ремонт по известной нам причине, но после ремонта он будет всегда рад нас принять и обслужить по высшему разряду. Так неудачно закончился наш поход в кафе «У порога».

Расставшись с философами, я отправился домой. Мы договорились через день встретиться у меня дома, где я собирался их угостить чаем, и где нам никто не мог помешать поговорить на разные отвлечённые темы. Мы решили, что моя квартира для этого будет самым идеальным местом, так как у Папагено имелась жена Папагена, а Тамино снимал комнату у хозяев коммунальной квартиры, поэтому ему было неудобно устраивать там пирушку с друзьями.

Доехав на трамвае до ближайшей к моему дому остановки, я оставшуюся часть пути преодолел пешком без особых приключений. Поднявшись на пятый этаж в свою квартиру, я в изнеможении упал на кровать и включил радиоприёмник, стоявший на ночном столике. К моему удивлению приёмник был настроен на волну радиостанции STN.

Два бесёнка передавали последние известия, комментируя их своими замечаниями:

«– Этой ночью был ограблен городской банк двумя неизвестными грабителями, – задорно вещал бесёнок с высоким диапазоном голоса. – Но ограбление было совершено так ловко, что воры не оставили никаких следов. Деньги были вынесены на крышу банка и переправлены с помощью верёвочных приспособлений в чердачное окно близлежащего дома.

– Дело бы не получило такой огласки, – комментировал сообщение другой бесёнок с низким диапазоном голоса, – если бы этот банк не принадлежал самому мэру города, где он держал весь городской бюджет.

– Так что плакали денежки наших налогоплательщиков.

– Ты думаешь, их не найдут?

– Исключено. Наш мэр не дурак, чтобы красть у себя самого деньги, чтобы потом кто-то их нашёл.

– Ты полагаешь, что мэр сам организовал это ограбление.

– Это и ежу понятно. Ах, извините, я хотел сказать, маленькому ребёнку.

– Ну, тогда мне не понятно, почему вся городская милиция приведена в состояние боевой готовности. Почему они прочесывают весь город, проверяя весь местный криминал. Из-за этих зачисток уже начинается война между авторитетами уголовного мира. Они обвиняют друг друга в этом ограблении. Может быть, это сделали заезжие гастролёры?

– Исключено, потому что банк был ограблен с таким знанием дела и профессионализмом, что чувствуется длительная подготовка и помощь персонала самого банка. Всё сработано чисто. А где бывает сработано чисто, там всегда есть элемент некой таинственности, невидимый след, ведущей к столпам, стоящим у истоков этого дела. Как говорят в народе, сами себя грабят, сами же себя пытаются потом поймать, и всегда безрезультатно. Излюбленный приём всех политиков».

Сразу же после этих слов полилась какофония звуков, и я тут же выключил приёмник. Решив попить чаю, я вышел на кухню и обнаружил там красавчика, который суетился вокруг заварника. С появлением Красавчика ко мне опять вернулось внутреннее зрения.

– Извини, – сказал он мне как своему старому знакомому, – извини, что ввалился к тебе без приглашения. Но я пришёл, чтобы напомнить, что у тебя сегодня свидание с девушкой, с медсестрой.

– Ни на какое свидание я идти не собираюсь, – заявил я ему категорично, – с меня хватит вчерашних приключений.

Лучи вечернего солнца проникали на кухню и играли рассеянными бликами на стекле кухонного шкафчика, окрашивая кафельную плитку у раковины в розовые цвета. Окно было раскрыто, и с улицы неслась мелодия вальса, передаваемая по радио. Несмотря на вечерний час, было жарко. Окна многих квартир были распахнуты настежь.

– Ты не можешь не пойти на это свидание, – сказал Красавчик, – потому что ты сам назначил его.

– Что-то я такого не помню.

– Ты это сделал в полусознательном состоянии.

– Это ложь, – возмутился я, – она сама сказала мне в университетской клинике, что собирается встретиться с тобой. И инициатором этой встречи являешься ты. Почему ты мне врёшь?

– Ну ладно, ладно, – замахал руками красавчик. – Признаюсь. Я назначил ей встречу. Просто она мне приглянулась, но без тебя я не могу к ней пойти.

– Это почему же? – удивился я.

– По ряду причин, – ответил он. – Но главное – мне нужно твоё тело, чтобы иметь с ней физическую близость. Раз уж так получилось, что мы оба принимали участие в этой афере, так давай вместе доведём это дело до конца.

– До какого ещё конца? – возмутился я.

– До логического, – улыбнулся он. – Обещаю тебе, не пожалеешь. Девочка – что надо! Получишь свою долю наслаждения.

– О чём ты говоришь?! – воскликнул я.

– Ну, ты же понимаешь, – подмигнул он мне. – Угостим её чаю, и насладимся интеллектуальной беседой. Девушка – студентка, и пока занятия ещё в университете не начались, она подрабатывает медсестрой в этой клинике. Сам понимаешь, с умной студенточкой поговорить одно удовольствие. А может быть, ещё что-нибудь и обломится нам. К тому же мне её вести некуда. А у тебя под боком твоя квартира.

– Ты собираешься пригласить её ко мне? – опять возмутился я.

– А куда мне прикажешь её вести? – удивился красавчик.

– Мне-то какое дело!? Мне этого совсем не надо.

– Жаль, что ты не рассмотрел её получше. У неё красивые голубые глаза и длинные ноги. Я думаю, что она очень сексуальная в постели.

– Ты собираешься её уложить в мою постель?! – спросил я, задохнувшись от возмущения его наглостью.

– Зачем же мы тогда приглашаем её в гости? – выразил он всем своим видом благодушное удивление. – Девушки и созданы для того, чтобы мужчины их укладывали в постель.

– Никого я не собираюсь укладывать в свою постель, – опять заявил я ему категорично. К тому же моя собака на дух не переносит женщин.

– А ты запри её в другой комнате.

– Ничего я не собираюсь делать.

– Ну, ладно, ладно, успокойся, – опять замахал он руками, – никого мы не будем укладывать в твою постель. Если она сама не захочет прилечь, мы её насильно затаскивать в постель не собираемся. Давай просто пригласим её на чай. Если она откажется, то мы расстанемся. Если нам не понравится с ней беседа, то мы её просто выпроводим. Так что никто никого принуждать ни к чему не будет. Согласен?

Я пожал плечами. Этот жест он принял за знак моего согласия.

– Вот и прекрасно! – воскликнул он. – Нам нужно поторопиться, и прийти раньше. Не хорошо заставлять девушку ждать.

После этих слов мне ничего не оставалось делать, как отправиться с Красавчиком на свидание. Когда мы спускались по лестнице и, перейдя автомагистраль, шли по аллеям бульвара, Красавчик, чтобы подбодрить меня, разразился своим очередным разглагольствованием:

– В мире вся сокровенная философия и народная религия построены на соитии мужчины и женщины.

– Я уже об этом где-то слышал, – заметил я ему.

– Вот именно, – сказал он и продолжил, – мужчина стремиться к женщине, а женщина – к мужчине, чтобы успеть запечатлеет себя в вечности, дать через это соитие свой росток в будущее. Но «все соединения тленны», – как сказал умирающий Гаутама, когда под деревом сам готовился войти в Нирвану. – «Дух есть единственное элементарное, изначальное единство, и каждый из его лучей бессмертен, бесконечен, неразрушим. Остерегайся иллюзий материи». Поэтому держись всегда за меня и не позволяй красоте женщины очаровать тебя. Без женщины нельзя прожить на свете, но, соединяясь с ней, всегда думай о своём разъединении. Человек, попадающий под чары женщины, умной или красивой, пропащий человек. Только расставшись с женщиной, он способен вновь обрести свой дух. А я – твой дух. Поэтому постарайся не забыть обо мне, когда ты сойдёшься с ней ближе.

– Это почему же? – удивился я, не понимая, к чему он клонит.

– Как только ты обо мне забудешь, то станешь ей не интересен.

Мимо нас проходили влюблённые пары и девушки неписанной красоты. Бульвар в городе считался местом любовных встреч, свиданий и знакомств. Он олицетворял собой все прелести сансары. Девушки и парни слетались сюда как мотыльки на огонь.

– Но кроме практического наставления, позволь мне дать тебе ещё и теоретический совет. Часто человек ищет что-либо недостающее ему во вне, – продолжал мой спутник, – и пытается нырнуть в самые сокровенные части природы, как говорил аравийский алхимик Абипилы. Но он никогда ничего не найдёт вне себя, если этого нет внутри его самого. Если он не знает превосходства своего собственного дома, то зачем ему искать превосходства других вещей?

– К чему это ты мне всё это говоришь? – спросил я его.

– Не ищи сокровищ в других, а постарайся обнаружить их в себе, – сказал он. – Я это говорю тебе, ибо знаю, что тебя ждёт большое испытание, через которое ты должен пройти, встретившись с этой девушкой. Потому что ты в неё влюбишься, и будешь искать в ней отгадки на многие тайны. Но запомни, что в тебе самом заложены разгадки всех тайн мироздания. Познай самого себя. В тебе самом скрыто сокровище сокровищ. Через эту женщину ты можешь оставить лишь копию своего физического оригинала в этом мире, твои же мысли никто кроме тебя самого не воссоздаст, ибо мысли – это очень тонкая материя, свойственная одному лишь индивидууму, который создаёт свою особую нишу в высшей духовной сфере.

– А я только что слышал от одного человека, что все мысли, которые залетают к нам голову, нам не принадлежат, а как божьи птички, садятся на наши ветки, а потом улетают, – возразил я ему.

И так можно сказать, – согласился он.

И вдруг я увидел её, идущей по аллее нам на встречу.

– О, младая дева! Ты одержима богом! – воскликнул при виде её Красавчик, – это или Пан, или Геката, или почтенные Корибанты, или Кибела, что возбуждает тебя!

Девушка и в самом деле выглядела красавицей, короткое платье, едва прикрывающее её бёдра, обнажали её стройные длинные ноги. В её чистых голубых глазах отражалось синее небо и весь прекрасный мир, наполненный любовной негой и страстью.

– «Кто ты, прекрасное существо?» – продолжал говорить Красавчик в то время, когда она медленно приближалась к нам, – так обычно восклицает душа, стоящая у врат рая, и слышит в ответ: «Я – твои добрые и чистые мысли, твои деяния и твой благой закон, твой ангел и твой бог». Так соединись же с ней. Через неё ты познаешь бога и приобщишься к вечности. Через неё ты оставишь частичку своей сущности в этом мире, которая будет жить сама по себе уже независимо от тебя и продолжать своё присутствие в этом мире. Возьми её. Это – твоё счастье, оно само идет тебе в руки.

От его слов я пришёл в неистовое возбуждение. Девушка подошла к нам и удивлённо спросила:

– Так вас двое?! Я не ожидала вас увидеть вдвоём.

– А почему бы нам ни заняться любовью втроём?

– Вы шутите, – сказала она, – или принимаете меня не за ту, кто я есть.

– Ну что вы, – воскликнул Красавчик, – конечно же, это сказано шутки ради. Просто у моего приятеля здесь рядом квартира, куда он нас и приглашает на чай. Вы принимаете наше приглашение?

– С удовольствием, – ответила она.

И мы все втроём направились ко мне домой.

– У вас восстановилось зрение? – спросила девушка, обращаясь ко мне, когда мы поднимались по лестнице.

– Временно, – ответил я ей.

– Как это временно? – удивилась она, улыбнувшись. – Может быть, вы прибегаете к своей мнимой слепоте по необходимости?

– Как это? – уже удивился я.

– Ну, не знаю, – рассмеялась она, – может быть, вы изображаете слепого нищего и зарабатываете на жизнь подаянием.

Я мог обидеться, но почему-то разговор с ней приводил меня только в благодушное настроения, может быть, потому, что её слова были высказаны доброжелательно-игривым тоном.

Я открыл дверь и первым делом запер тебя в другую комнату, а затем впустил их в квартиру. Мы прошли в единственную мою спальню, где царил страшный беспорядок, и постель была ещё разобрана.

– Сразу видна холостяцкая квартира, – рассмеялась девушка. – Да, не чувствуется здесь заботливой женской руки. Если вы не возражаете, я бы могла прибрать немного эту комнату.

– Совсем не нужно этого делать! – воскликнул Красавчик. – Тем более заправлять эту постель.

– Почему? – удивилась девушка.

– Потому что эта постель может нам пригодиться. Зачем её постоянно заправлять, чтобы потом разбирать. Женщины всегда делают много ненужной работы. Они стремятся везде наводить свой эфемерный порядок, тогда как самое естественное и совершенное состояние вещей – первозданный хаос. Сохранению естественного порядка мы могли бы поучиться у древних, которые старались не нарушать равновесие первозданного хаоса, органически вписываться в этот хаос, и гармонично сочетать свой внутренний настрой с мировым порядком, которым и является хаос. Невозможно переделать этот мир, не приспособившись к нему. Впрочем, любая переделка, если она не гармонирует с общим состоянием или устройством всемирного порядка, обречена на разрушение и неудачу. Вы не задумывались над тем, почему любая научная концепция общепринятых взглядов человечества на многие вещи груба и иллюзорна? Не потому ли, что она всегда опирается на разрушительные принципы анализа и неудачные попытки овладения элементарными истинами. Человечество никогда не видело общей картины мира в целом, поэтому всегда скатывалось в то или иное заблуждение. Человеческий разум всегда проявлял ужасающую неспособность проникнуть во внешний мир, да что там говорить, люди не способны заглянуть даже в силы своего человеческого духа, они не знают тех пределов, до которых действует дух, как далеко он простирается, и чему он служит основой. Современная наука превращает будущее в пустоту и лишает человека надежды. Современные религии общества являются скорее разрушительными, нежели благоприятными для общей духовности и нравственности. Вместо постижения божественных истин, они заботятся только о своём самоутверждении и приобретения влияния в этом мире. И вместо того, чтобы приносить людям добро и пользу, ввергают их в смертельные грехи, насаждают свой злой дух, и выдают его за божью Истину.

Я пошёл на кухню приготавливать чай с мыслью, что Красавчик и в самом деле является виртуозом-соблазнителем и способен заговорить девушку так, что она, сама этого не желая, окажется в постели. Когда я приготовил чай и с подносом, уставленным вазочками варенья и печенья, вошёл в комнату, то к своему изумлению увидел обнажённую девушку, лежащую в моей постели. Рядом с ней лежал Красавчик и ласкал её грудь.

– Присоединяйся к нам, – просто предложил он мне, – и мы продолжим наше духовное общение.

Не знаю, как я оказался в одной постели с Красавчиком и девушкой, которая мне не только нравилась, но по которой я уже сходил с ума от любви. Она лежала между нами, и мы её обнимали и насыщались ею по очереди. Я сам, того не помня, был введён в искушение этим красавчиком – моим неотразимым духом, который всегда ото всех добивался того, чего хотел, который управлял моими чувствами и желаниями. Но я никак не мог понять, добрый этот дух ли злой.

Позднее, анализируя свои поступки, я часто спрашивал себя: кто он? И почему я был так к нему привязан? Почему он довлел над моей волей и принуждал меня к тому или иному действию? И я не мог понять, был ли он богом или сатаной. Потому что и Бог в своё время, становясь пламенным гением, делался искусителем: ожесточил сердце фараона, вложил злого духа в Савла, засылал лживых посланцев к пророкам и соблазнял Давида на грех. Я лишь смутно догадывался, что он наделён божественными атрибутами, и обладает множеством универсалий, которые приближают его к высшим небесным сферам. Мне было совсем не понятно, зачем он ведёт меня тропами испытаний к какой-то известной только ему цели. И только позднее я понял, что мой дух пытается таким образом вывести из состояния томления заключённой в темницу жалкой плоти мою человеческую душу для общения с небесными божественными сферами. Всё эти действия и события он устраивал специально с одной лишь целью введения меня в иное духовное состояние, чтобы приподнять меня над обыденной действительностью. Где я влачил своё жалкое существование, и осветить мой путь светом божественной Истины, пропустив его через тройную призму человеческой натуры, и в преломленных лучах спектра высветлить все грани человеческой души, чтобы я лучше понял главные отличия и оттенки человеческих заблуждений и признаков ущербности. И делал он это для того, чтобы я обрёл новое духовное совершенство в постижении тайны, которую мне предстояло разгадать.

Однако мне предстояла сложная работа. И это я осознал в ту самую ночь, когда очутился в одной постели с девушкой, которую полюбил. Я понял, что для постижения единой вечной истины мне было необходимо слиться с моим духом, стать частью его и получить правильное восприятие объективной модели мира, а именно, сделать открытие, что единственный реальный мир есть мир субъективный. Позднее я мог насыщать себя древней мудростью сколько угодно, получать вдохновение от мировых религий, но истинную веру и цель своего служения я должен был узреть в воплощении божественного милосердия в этом мире, что мне помогло в последствие объединиться в служении милосердию с высшими представителями небесных сфер – богами.

Марина, так звали эту девушку, ушла из моей квартиры под утро. Она даже не спросила о том Красавчике, вместе с которым мы улеглись в одну постель. Ещё больше поразил меня тот факт, что она полностью идентифицировала меня с ним.

– Ты был великолепен, – сказала она мне утром, – а твой ум позволяет мне думать, что в нашем мире не перевелись ещё настоящие философы.

Для меня её оценка явилась высшей похвалой. Однако, вспомнив о моей ущербности, я сказал:

– Но я же слепой.

– Какое это имеет значение, – ответила она, – вчера ты наговорил мне столько вещей, которые я не слышала ни от одного мужчины. Ты самый красивый и обаятельный мужчина на свете. А твой ум способен разорвать тьму любой Ночи и превратить её в ясный День, потому что ты смотришь на все вещи не ослеплённым взором и видишь всю правду жизни. Я влюбилась в тебя, и если я тебе нужна, то я буду предана тебе душой и телом.

Я лежал в кровати и думал: «Какие вещи я мог ей наговорить этой ночью?» И ничего не мог вспомнить. «Да, – подумал я, – Красавчик поработал с ней на славу».

Ну, как тебе мой рассказ?

***

После того, как он всё это мне рассказал, то включил радио и опять попал на радиостанцию STN. Двое бесенком передавали последние известия:

«– Сегодня утром между враждующими группировками бандитов города произошла перестрелка, превратившаяся в кровавую бойню. В результате её погибло тринадцать человек. Все являются членами мафиозных организаций. Были убиты оба главаря враждующих банд», – подобно заправскому репортёру вещал бесёнок тоненьким голоском.

«– Пули свистели как в стрелковом тире на учениях целого взвода нашей доблестной милиции», – вторил ему бесёнок низким хулиганским голосом, – «однако наши храбрые защитники общественного порядка предпочли отсидеться в своём околотке и прибыли на место преступления лишь после того, как последний раненный испустил дух».

«– Разборка, вероятно, произошла на почве выяснения причастности к ограблению банка. Так что мэр, присвоив денежки налогоплательщиков, умудрился враз покончить с криминалом в городе. Ай, да умница! Одним выстрелом убил сразу двух зайцев, и сам не остался в накладе».

Услышав эту новость, мой хозяин пришёл в неописуемое волнение. Схватив свою тросточку, он стал ходить по комнате, натыкаясь на мебель, и проговорил, как бы про себя, но вслух:

– Думаю, что девушка, которую я встретил позавчера в ресторане, должна радоваться. Она наконец-то освободилась от своего жениха-бандита.

Он так волновался, что переключив приёмник на «Радио-Культура», и стал слушать отрывок из оперы «Волшебная флейта» Моцарта.

Это его, вероятно, немного успокоило, но он всё равно продолжал говорить вслух, думая о чём-то своём. Такая уж у него привычка, к которой я со временем тоже привык.

– Ну, надо же, – говорил он, – не было ни одной девушки и вдруг сразу появилось две. Вот как распорядилась судьба! И всё это произошло в течение этих двух дней. Та девушка из ресторана, несомненно, красивее Марины, но мне показалось, что жизнь сделала её циничнее и грубее, может быть, потому, что она соприкоснулась с преступным миром. Но с другой стороны её образ в моём воображении ассоциируется с жертвой, захваченной насильниками. И, как у любого мужчины, в моей душе возникло щемящее чувство безнадёжности от сознания моего бессилия и неспособности помочь той, которая уже стала моей женщиной. Я не мог защитить её. У меня отняли её. Вероятно, поэтому меня влечёт к ней сильнее, чем к Марине.

Он прошёлся по комнате, и чуть не отдавил мне лапу. Я еле увернулся от его тросточки.

– Да, – продолжал он, – Марина, происходит из благополучной семьи, училась в университете. Я думаю, что она превосходит ту несчастную девушку в интеллекте и образованности. С ней мне было интересно общаться этой ночью. Однако, сравнивая их, я не могу разобраться в своих чувствах, понять, кто же из них по-настоящему ближе мне и желаннее, кому больше принадлежит моё сердце. У Марины я был уже не первым мужчиной, та же незнакомка принадлежала только мне одному. Как бы там не было, но, наверное, так случается с каждым. В силу ответственности или из-за чувства собственности у каждого мужчины рождаются особые чувства к девственнице, которую он сделал женщиной. Но вот что интересно. Мне одновременно хочется видеть Марину и ту девушку, имени которой я даже не знаю. Моё чувство симпатии раздвоилось, и душа не может сделать выбор и найти своё место между двумя разными полюсами. Как ты думаешь, что мне делать?

Это он обратился ко мне, как к своему молчаливому собеседнику. Он такое часто проделывал. Задаст мне вопрос, а потом сам же на него отвечает. И в этот раз было так же.

– Да-да, понимаю. Ты говоришь, что Марина пообещала прийти ко мне ночевать через день, так как этим вечером должна была выйти в смену на ночное дежурство.

Я ему никогда такого не говорил. Некоторое время мой хозяин ходил по комнате погружённый в свои мысли, затем оделся, взял свою тросточку и вышел из дома. Я опять остался один. Интересно знать, что он мне расскажет, когда вернётся домой? Признаюсь, что я очень сомневаюсь в достоверности всех его историй.