Читать книгу Праведный грех - Владимир Георгиевич Ушаков - Страница 9

– Липа! Настоящая! Живая! – я обламываю ветку и продавливаю палочкой пробки в бутылки. – Здесь от магазина всего-то ничего. А ведь шумели, что не дойдём. Дошли! Ну что, здесь хряпнем или дальше в лес потопаем?

– Давай тут. Из леса ещё назад надо будет выбираться. Чем дальше в лес, тем больше здеся выпить хочется! – откликнулся Федосеич по прозвищу Папа Карло за любовь к древесине и внешнее сходство с киянкой.

Глядя на лежащие вокруг гниющие стволы деревьев, он горестно вздохнул и задумчиво добавил:

– Я ведь когда был директором мебельного магазина, тоже много дров наломал. Теперь вот здесь приходится отсиживаться.

– А я, мужики, как-то в дубовую рощу попал. Беловежскую или в другую какую, не помню. Красотища! Должен вам сказать, что дуб – это тоже вещь! – зажмурив и закатив от восторга глаза, сказал Игорёк, невзрачный старичок лет 40, и забулькал портвейном. – Много было дубов. Сначала штук 10, потом – 20, затем – 40. И всё больше и больше!

– Сам ты дуб стоеросовый, а вы все остальные – пеньки. Это всё проза, а на такой природе поэтически выражаться тянет. Я вам, лапотники, сейчас стихи почитаю, а вы проникнитесь духом. Слушайте. Экспромт. Все деревья хороши, наберёмся ж от души! – с пафосом продекламировал уже солидно осоловевший Федосеич.

– Ёлка, ёлка, повернись! Ёлка стройная, зажгись! – запрыгал вдруг, хлопая в ладоши, вокруг ёлки Игорёк, а потом достал зажигалку и стал пытаться поджечь ёлку.

Я отнял у него зажигалку.

– Какая, жопа, это тебе ёлка? Опупел, что ли, с литра-то? Липа это! А липа – это далеко не ёлка. Это совсем наоборот. Если у ёлки всегда иголки, то у липы – цветочки. И то лишь летом, – загоготал Филя, укладываясь в густую траву, подложив под голову лапотник для комфорта.

– Да, каждому фрукту свой овощ, – философски заметил Федосеич, тоже планомерно вырубаясь.

– Вставайте! В своих койках будете отлёживаться. Скоро обед. Нас могут врачи хватиться! Пошли в больницу быстренько! Побежали! Обнимемся, друзья, чтобы не грохнуться.

Я поставил точку в конце своего рассказа и сказал соседу по палате:

– Никак не ожидал, что в нашей палате №6 так легко пишутся мемуары о друзьях, приключениях, о былом, о птичках и о липе, которая расцветает летом.

– И меня обещали выписать, – отозвался, позёвывая от снотворного, сосед. – Сразу, как только подпишу им бумагу, что я не император.