Читать книгу Откровение Бога. Том II. Царство небесное - Владимир Гриневицкий - Страница 3

«Ламборджини-Элементо» – слева. Справа от меня – «Порше-Каррера». Я крепко сжимаю руль «Доджа-Челленджера». Я знаю, что с этой машиной мне вряд ли повезёт вытянуть эту гонку, но по обеим сторонам горячей дороги толпа, выкрикивающая наши имена, хочет, чтобы мы спалили покрышки ещё на старте, дав им понюхать запах жжёной резины. Толпа хочет, чтобы мы сорвались в горизонт из белого облака едкого дыма и разорвали друг друга на этой трассе. Неоновые кольца по радиусу колёс «элементо» бьют по глазам даже в этот яркий, знойный день в раскалённой пустыне недалеко от Эль-Джахра. Я замечаю взгляды людей, и эти взгляды тяжелее тысячи тонн в этот момент. Светофор горит красным. Девушки в солнцезащитных очках машут своим парням, которые сидят за рулём по обе стороны от меня. Моих болельщиков здесь нет. Я приехал сюда, потому что мой старый друг Джозеф из Эль-Кувейта, владелец кафе, дал мне шанс погасить мой долг перед другими, такими же, как и он, теми, кто давал мне тачки, чтобы я гонял и выигрывал для них проценты. Но я не выигрывал. Последние гонки закончились провалом. На мне будто проклятье: то мотор перегрелся, то столкнут с трассы, то ещё какое-либо дерьмо. Так было не всегда. Было время, когда меня называли Кристофер-Ветерок. Я был лидером на любом заезде. Спонсоры давали мне тачки, я выигрывал, отстёгивал проценты, затем ещё выигрывал, тратил выигрыш на прожигание своей жизни. Это было прекрасное время. Вокруг меня всегда кружили девушки, тёрлись об меня и сиденья моих машин своими задницами. Мне нравилось это. Нравилось жить одним днём и не о чём не задумываться. Я сливал тысячи долларов за вечер и был уверен, что завтра будут ещё деньги. Педаль в пол, свистящий ветер и рёв зверского мотора, затем финиш, кипа денег и шлепок по жопе какой-нибудь суке – день прожит не зря. По вечерам я чувствовал упругость кожаных диванов в приват-комнатах клуба и сладость духов девушки, прыгающей на мне. Но победы закончились. Закончились деньги. С ними исчезли девушки. Белая полоса закончилась, началось полное дерьмо, и началось это с того, что моему родному младшему брату Колину дали пожизненное. Он не виновен. Я думаю так не потому, что он мой родной брат. Он просто сел в тачку, в которой помимо него находились двое ублюдков, которые везли 15 килограммов героина на сбыт. Один успел свалить. Второй свалил всё на Колина. Оправдываться в суде было бессмысленно, я слил все деньги на адвоката, но полиция взяла Колина прямо в той тачке, а значит, он был пойман с поличным. Колину грозила смертная казнь за такое количество наркоты, но ему повезло в том, что за пару дней до этого вышел закон, заменяющий лишение жизни на лишение свободы длиною в остаток жизни. Адвокат сделал всё, что смог. Колин сел. Навсегда. Это был переломный момент в моей жизни. Я потерял сон, уверенность, огонь в сердце и дух победителя. С тех пор я переезжаю от одного спонсора к другому, уговариваю, мне дают тачку, я проигрываю, влезаю в долги, получаю в морду, сваливаю, ищу спонсора, проигрываю, влезаю в долги, получаю в морду. И вот я здесь. Кувейт. Знойная трасса воняет плавленым асфальтом. Толпа кричит, но я не слышу своего имени. Я давно его не слышал из уст болельщиков. Как и сейчас я не ловлю на себе восторженных взглядов. Ребята и девушки смотрят на моих соперников, а не на меня. В толпе я мельком замечаю смуглого человека в белоснежной рубашке и чёрном галстуке, который с задних рядов спокойно смотрит мне в глаза сквозь солнцезащитные очки. Сквозь лобовое стекло я вижу рябь на горизонте дороги. Раздражающий рёв «элементо» режет слух. Яркий, лимонный цвет «карреры» режет глаза. Я сжимаю руль «челленджера» крепче. Шансы есть, и, может быть, именно эта гонка вытянет меня с самого дна? Думал ли я так в предыдущую гонку? Я не помню. Светофор горит оранжевым. Я прогреваю покрышки, давя на газ. Выбиваю из-под задних колёс клубы белого, густого дыма. Толпа замечает это и обращает на меня внимание. Крики усиливаются. Моё сердце стучит сильнее. Конкуренты в соседних машинах смотрят на меня. Я смотрю на светофор. Зачем я продолжаю гонять, даже когда я на самом дне и мой брат в тюрьме до конца дней? Просто в этой жизни я ничего не умею кроме того, что давить на педаль и крутить руль. Я – Кристофер Ветерок. Я живу этой дорогой. Зелёный свет светофора загорается для меня как второе солнце, и все три тачки взрываются рёвом. Меня вжимает в кресло и пульс останавливается. В первые секунды я вырываюсь вперёд, оставляя конкурентов позади. Следующая передача. «Челленджер» хочет ещё. Он говорит, что это не предел. Он говорит, что это был хороший старт, но нужно не терять бдительность. Вижу ублюдков в зеркале заднего вида. Они разгоняются медленнее, но скоро они догонят меня.

Стрелка спидометра касается ста восьмидесяти.

Передача.

190.

«Каррера» догоняет меня. Его жёлтый цвет, как отвлекающий манёвр, кидается в глаза, отвлекает меня. «Элементо» идёт на обгон слева. Я включаю следующую передачу. Кнопка закиси азота на руле, под большим пальцем. Если не обогнать «элементо» сейчас, то потом мощности на это не хватит. Она показывает сейчас силу, а набрать скорость позже ей просто не хватит времени. Я жму кнопку закиси, и «челленджер» с рыком вырывается вперёд на полметра. «Каррера» жёлтым пятном маячит в правом боковом зеркале. Руль начинает дрожать, по звуку из-под капота я понимаю, что что-то не так. До финиша ещё четверть мили. Стрелка спидометра переваливает за двести десять, и с глухим, громким взрывом капот «челленджера» взлетает в воздух, белый дым закрывает мне весь обзор. Педаль тормоза. Ненавистный свист покрышек и унизительный шум пролетающих мимо конкурентов. «Додж» не успевает затормозить, его шатает из стороны в сторону, и в конце концов, подняв целое облако желтой придорожной пыли, я останавливаюсь на обочине.

Гонка окончена.

Я проиграл, не доехав до финиша. Поднявшаяся пыль медленно обволакивает машину, скрывая меня от позора. Я утыкаюсь лбом в руль. Стараюсь сохранять спокойствие. Бью изо всех сил кулаком по рулю. Потом по панели. С оскалом топчу ногами педаль.

– Сука-а-а-а! Сука! Сука! Сука! Дрянь! Что?! Что не так, сука?!

Я слишком близко от толпы зрителей, чтобы они не заметили моего провала. Я слишком далеко от толпы зрителей, чтобы они слышали мои крики. Открываю дверь, но ремень безопасности не даёт мне вылезти. Шипя себе под нос оскорбления в адрес синего «доджа», я выхожу из машины и хлопаю дверью. Пыль бьёт мне в нос. Я чихаю, и это бесит меня ещё сильнее. Со всей силы бью по колесу, и сильная боль пронзает ногу. В салоне раскрываются подушки безопасности. Я облокачиваюсь левой рукой о крыло и тут же обжигаю руку. Перед «доджа» раскалён, как котёл дьявола. Хватаюсь другой рукой за больную ногу, и в этот момент капот с грохотом приземляется на асфальт рядом со мной, от испуга я отскакиваю. Потеряв равновесие, я падаю на пыльную обочину у переднего бампера. Дерьмо. Это дерьмо продолжается. Оно никогда не закончится. Провал за провалом. Поражение за поражением. Опять и опять. Я снова проиграл, и я снова упал лицом в грязь.

– Хватит, – шепчу я, прикрыв ладонью глаза.

Додж перегорел. Конкуренты, наверное, уже веселятся на финише. А я здесь. Дышу придорожной пылью. Всё. Хватит. Моё время прошло. Пора это признать. Я перегорел, как этот «додж». Моя удача промчалась мимо в очередной раз и ушла вдаль, как «Ламборджини-Элементо». На этом всё. Это была последняя попытка. Осталось только стерпеть ещё один удар от Джозефа и ступать с миром. Я присаживаюсь, склонив голову. Пора возвращаться на старт. Пешком. Выдержать насмешки девок и парней, найти Джозефа, постараться всё объяснить и не получить от него в челюсть. Потом слиться обратно в Штаты, к матери. Она ждёт меня. Ждёт нас обоих. И Колина тоже. Даже после приговора её сыну она продолжает ждать. Пора возвращаться домой, с меня хватит. Приеду обратно и начну всё заново. Я встаю на ноги, слегка отряхиваю чёрные джинсы. Прихрамывая, я медленно ковыляю обратно. Отсюда слегка слышны крики толпы и девчачий визг. Чтобы стараться не думать о провале, я вспоминаю, как мама, после того как Колина посадили, просила меня покрасить веранду. Я вроде пообещал, а потом забыл. Или не забыл, а просто не стал этого делать. Потом я уехал и оставил маму хлопотать одну. Я всегда был ветреным парнем. Никогда не сидел на месте. Колин был не таким. Он был умнее. Он хорошо учился в школе, затем в колледже. Он не такой, как я, более спокойный, сдержанный, вежливый с девушками. Маленький засранец всегда был немного позади меня, я обгонял его почти во всём: в гонках на велосипедах в детстве, в количестве девушек, в количестве друзей, в моральном взрослении. Единственное, в чём я не обогнал его – это в любви к матери. Он всегда помогал ей больше, чем я, в то время как меня приходилось на это уговаривать. Бедняга Колин. Братишка. Как всё изменилось, если бы ты знал, если бы видел. Истеричный, пьяный, девчачий визг девушек становится ближе. Еще буквально пару часов – и всё, моя гонка окончена навсегда.

Из толпы выходит Джозеф – толстый смуглый мужик с черной щетиной, лет тридцати пяти, в белой рубашке с пальмами. Он уверенно направляется прямо ко мне, его щёки трясутся от быстрых шагов. Сейчас начнётся.

– В чём дело?!

– Я перегорел.

– Перегорел? В смысле?

– Движок перегрелся… Я… Я не знаю… – Я прохожу мимо него, он догоняет меня.

– Не знаешь? Ты сам собирал эту тачку! Я вложился в гонки, чтобы ты поднял деньги! Ты говорил! Ты говорил, что ты часто побеждаешь!

– Так было раньше. Прости. – Я отряхиваю ладони от пыли и стараюсь не смотреть ему в глаза. Публика продолжает веселиться, играет музыка, Джозеф кричит громче.

– Раньше? Что значит – раньше?! Ты… Ты сел за руль не уверенным в том, что победишь?

– Так получилось. – Я пытаюсь сказать как есть, отговорки тут не помогут. Я и не хочу отговариваться, я просто хочу, чтобы этот день закончился.

– Что значит… Ты знаешь, сколько я вложил в эту тачку?!

– Мне жаль.

Он не выдерживает и бьёт меня кулаком куда-то в область уха, затем всем телом наваливается на меня, обхватив за шею, и мы оба падаем на асфальт. Толпа расходится в стороны, Джозеф наваливается сверху, и прежде чем двое парней стаскивают его с меня, он успевает хорошенько приложиться мне по зубам.

– Сука! Ещё раз я тебя увижу… – его голос затихает где-то в толпе, смешивается с музыкой и хохотом. Ребята со стаканами пива в руках смотрят на меня, я всё ещё на земле. Чувствую солоноватый вкус крови на языке. Вот и всё. Пора сваливать. Я встаю на ноги и, прикрывая рот ладонью, двигаюсь свозь бушующую толпу. Зрители продолжают веселиться, девушки хохочут, размахивают лифчиками, парни пьют пиво. Для меня на сегодня праздник закончен. Он закончился несколько месяцев назад с арестом моего брата.

Я иду в сторону города по обочине дороги, покинув этот карнавал. Губы болят от удара, я то и дело сплёвываю кровь. Жара создаёт прозрачную рябь на горизонте дороги. Солнце печёт голову до такой степени, что можно жарить яичницу. Слева от меня – поворот на заправку. До города ещё далековато, и эта мысль заставляет меня сунуть руку в карман и проверить наличие мелочи. Я решаюсь купить бутылку минералки в автомате около входа в заправку.

Автомат медленно съедает банкноту, и я выбираю нужную бутылку. Ничего не происходит. Я жму квадратную кнопку ещё раз. Автомат, кажется, умер. Или уснул. Ему плевать, что он обманул меня. Я хлопаю ладонью по металлической стенке, но ему плевать. У меня нет больше сил злиться на неудачи в моей жизни, поэтому я просто разворачиваюсь в противоположную сторону и продолжаю идти. Замечаю большую резиновую покрышку недалеко от заправки и решаю передохнуть. Подошвы кроссовок горят от раскалённого песка. Я присаживаюсь на покрышку и отряхиваю джинсы. Какой дальнейший план? У меня есть ещё немного сбережений, сегодня же куплю билет до Штатов, завтра буду там. Вернусь к матери. Помогу ей поднять дом. Поднимусь сам. И начну всё заново. Наверное, моё время прошло, может, вся причина в том, что время идёт, всё меняется, и старые дела и увлечения уходят в прошлое? Может, мне суждено было быть лучшим только определённый срок? Это уже не важно, всё стало как стало. Раз так сложилось и ничего исправить не получается, то остаётся плыть по течению. В таких случаях течение всегда приносит нас в родительский дом.

– Кристофер Андерсен? – раздаётся чей-то голос недалеко от меня.

Я не поднимаю глаза, но слышу, как человек, произнёсший моё имя, идёт в мою сторону. Мне плевать, кто это. Здесь я больше никого не знаю и знать не хочу.

– Отвали, – отвечаю я.

Человек подходит ко мне и протягивает мне бутылку минералки. Как раз ту самую, которую зажал автомат. Я поднимаю глаза вверх и сквозь слепящие солнечные лучи вижу смуглого человека в белоснежной рубашке. Я беру бутылку у него из рук, но ничего не отвечаю. Откручиваю крышку, и бутылка с шипением брызгает во все стороны, обдав меня булькающими брызгами. Я прислоняюсь губами к горлышку и, опрокинув голову, пью воду, при этом сжимаю бутылку рукой, чтобы быстрее осушить её. Одним прищуренным глазом я смотрю на него. Этот мужик не уходит. Стоит рядом и просто смотрит на меня. Я отрываюсь от бутылки, с облегчением выдыхая.

– Надоело проигрывать? – спрашивает человек.

– Пошёл ты.

– Когда-то ты был лучшим.

– Повторяюсь – отвали.

– Я пришёл, чтобы…

– Мне плевать, зачем ты пришёл, убирайся! – Я начинаю грубить и снова налегаю на бутылку. Мужик в белой рубашке и брюках не уходит. Ему явно что-то нужно от меня. Но мне плевать. Он выдерживает паузу, затем делает еле слышный вдох.

– Послезавтра Колина освободят.

Я поднимаю на него взгляд. Человек с чёрной щетиной, со смуглым лицом, чуть старше меня. Я никогда не видел его раньше. Хотя нет, стоп, я видел его несколько минут назад, в толпе, на самом старте.

– Что?.. Кто ты такой?

– Меня зовут Адиль Миннияр, я глава корпорации ЮниКорп.

– Повтори… что ты сказал про моего брата? – Я ставлю бутылку на землю и медленно встаю с колеса, пристально всматриваясь ему в глаза.

– Послезавтра твой брат будет на свободе.

Я не знаю, что ответить ему. Он говорит о заключении моего брата, о том, что не стоит обсуждать со мной. От этого я иногда прихожу в ярость, ведь те, кто обычно обсуждает эту тему со мной, либо полицейские, которых я не переношу, либо моя мама, которая после «посадки» Колина отчасти винила в этом меня, мол, мой брат пошёл по моим стопам, и этот путь привёл его к пожизненному. Но этот человек… Он не похож на полицейского, он не ведёт допрос, не пытается узнать подробности того дела. Он лишь сообщает, что Колин вот-вот будет на свободе. И это не укладывается у меня в голове.

– Кто ты такой?.. – повторяюсь я, не найдя других слов.

– Я только что сказал тебе, – отвечает он с еле заметной улыбкой.

– Как… Как это возможно? – Я запинаюсь, у меня много вопросов, но мысли об этом крутятся у меня в голове, как в стиральной машинке. Я вылавливаю часть из них и пытаюсь произнести хоть что-то, ведь эта новость сбивает меня с ног.

– Давай присядем, – отвечает он и со вздохом садится на большое колесо, я остаюсь стоять как вкопанный, наблюдая за ним, и желаю уловить любое его слово, которое хоть как-то поможет мне понять всё это.

– Перейду сразу к делу, Кристофер, – начинает он. – У тебя множество вопросов, и я постараюсь объяснить всё и сразу. Через несколько дней у меня будет важное дело, ничего такого, что связано с бизнесом… э-м-м-м… Нечто большее, чем просто бизнес, – он произносит последнюю фразу с улыбкой, глядя на меня, – и мне нужен человек… для перевозки одного груза. Очень важного.

– Контрабанда? – перебиваю я.

– Нет… Никакой контрабанды, наркотиков или чего-то подобного. Ничего запрещённого. Это… нечто большее… – он снова слегка улыбается, и это настораживает меня.

– Что за груз?

– Увидишь, когда возьмёшься за дело. Скажу одно, Крис, на освобождение твоего брата я потратил огромные деньги, но всё это меркнет по сравнению с тем, какую услугу ты окажешь мне, если согласишься помочь. Откажешься – и Колин всю оставшуюся жизнь будет носить оранжевую робу.

– Почему я?

Он встаёт с колеса и подходит ко мне почти вплотную.

– Потому что ты мотивирован… – отвечает он почти шепотом. – Мне нужны именно такие люди. У меня огромные связи, я знаю о тебе многое, знаю многое о твоём брате… Я искал что-то подобное, такого, как ты, чтобы помочь… Взамен на услугу.

– Расскажи подробнее… – спрашиваю я, желая узнать наверняка, что меня ждёт. Я ловлю себя на мысли, что я уже согласился.

– Через несколько дней в Нью-Йорке ты должен будешь ждать в условленном месте, в машине, которую я тебе дам. К тебе сядет человек, у которого будет при себе тот самый груз. Ты просто доставишь его и посылку в другую часть города. Там тебя встретят… Там ты встретишь Колина, и на этом всё.

– Так просто? – спрашиваю я, посмотрев ему прямо в глаза.

– Да, Крис… Так просто. Мне нужен мастер за рулём, когда речь идёт о перевозке подобных грузов. Я хочу быть уверен, что этим занимается профессионал, и не нужно говорить, что это не так…

Он говорит это почти мне на ухо, слегка тыча указательным пальцем мне в грудь. Его речь жесткая и уверенная.

– Ты проигрывал десятки раз, да, но удача не покинула тебя, Крис, она не покидала тебя никогда… Я знаю, тебе надоело всё это. Ты хочешь вернуться с Колином обратно к матери и начать всё заново. Я даю тебе этот шанс. Тебе просто нужно сделать это в последний раз… – Он выдерживает паузу… – Финальный заезд, Крис…

Я знаю, я чувствую, что я уже согласен, но мне не верится в это, слишком быстрый поворот событий, слишком быстрый наплыв информации и мало времени, чтобы обдумать. Колин сел на пожизненное, такие вещи не исправить, но этот человек, он… Он даёт единственный призрачный шанс выпустить моего брата на свободу, и я не могу не попробовать. Он оглядывается по сторонам, затем с лёгкой улыбкой смотрит мне в лицо, я же слегка опускаю голову и смотрю в землю, чтобы немного успеть переварить всё это.

– Я дам тебе самую быструю тачку в мире…

Я не отвечаю. Мне плевать на тачку, я лишь хочу поскорее начать дело.

– Я согласен, – вдруг отвечаю я, – где и когда?

– Уверен?

– Да.

– Точно?

– Чёрт, да! А какие ещё есть варианты?

Он достаёт из заднего кармана брюк бумаги.

– Вот билеты до Нью-Йорка на твоё имя, вылетаешь сегодня…

– Уже сегодня? – спрашиваю я, не ожидая, что всё настолько быстро.

– Вэст-Стрит, 54, там забронирован номер, будешь ждать там. Тебе позвонят и скажут, куда прибыть. Затем придёшь туда, куда скажут, там найдёшь свою машину и будешь ждать. Что будет дальше, запомнил?

– Да… Ко мне сядет человек.

– Да. В машине будет навигатор, путь будет проложен, как только вы тронетесь. И не опоздай.

С этими словами он уходит прочь, слегка хлопнув меня по плечу. Я смотрю ему вслед и вижу, как к нему подъезжает «роллс-ройс» с водителем.

– Что за машина будет меня ждать? – громко спрашиваю я.

Он слегка оглядывается на меня через плечо и с улыбкой отвечает:

– Увидишь.