Читать книгу Только для мертвых - Владимир Гриньков - Страница 13

– У тебя неприятности, – с ходу определила мать, едва лишь Воронцов возник на пороге.

Он знал, что отнекиваться бесполезно, и нехотя признался:

– Ты, как всегда, права, мама. Есть немножко.

– Ну, насчет «немножко» ты слукавил, конечно.

– Правда, ма. Пустяки, не хочется морочить тебе голову.

– По работе или сердечные дела?

– Сердечные, ма.

Воронцов знал, что так ответить удобнее всего.

– Это та самая?

– Кто?

– Вот эта красавица, что за твоим паспортом приезжала.

– Да, – опять солгал Воронцов.

Его ответ заметно расстроил мать.

– Я удивляюсь твоей безалаберности, Саша. Ты вряд ли когда-нибудь женишься, потому что не сможешь ужиться даже с ангельской душой. Я уже потеряла всякую надежду.

– Я понял, что ты от нее в восторге, – вздохнул Воронцов.

– Очаровательная женщина. Мы проболтали с ней целый час…

– И ты уже полюбила ее, как родную дочь…

– Не иронизируй!

– Я только хочу, чтобы ты смотрела на жизнь более трезво.

– Яйца курицу учат!

– Она журналистка, ма. Ты можешь себе представить семью, в которой жена – журналистка?

– Могу! – отважно ответила мать. – Тем более что женщине совсем необязательно работать. Уж ты-то способен прокормить семью.

– Ма! Мне кажется, что она не за кусок хлеба сражается. Понимаешь?

– Нет.

– Это своего рода страсть. Во все совать свой нос, нарываться на неприятности, днем докучать людям, ночью строчить статейки, связываться с кем угодно, без разбора… Ужас! Женщина-вамп. Бр-р-р! Я ее просто боюсь.

– Не паясничай.

– Правда, ма. Я ее знаю не очень давно, но могу тебе сказать, что она уж чересчур независима для женщины.

– И тем не менее она здравомыслящий человек. Она способна вправить тебе мозги, мне кажется.

Воронцов воздел руки к потолку, шутливо капитулируя:

– Все, не будем больше об этом! Я приехал, чтобы поворковать немного с мамочкой, а не скандалить по пустякам.

Прошел на кухню, подошел к раковине.

– Какой кран у тебя подтекает?

– Что это ты вдруг озаботился?

– Мне сказали, что у тебя кран течет.

Воронцов вдруг поймал себя на мысли, что к матери он приехал с подачи Хельги. И мать это, кажется, тоже поняла, но ничего не сказала, только улыбнулась еле заметно. Она присела на стул и молча наблюдала за сыном.

– Я уеду на несколько дней, наверное, – сказал Воронцов, не оборачиваясь.

– Куда?

Он хотел откровенно ответить: «В Англию», но вместо этого почему-то сказал:

– К друзьям, ма. Мне надо немного отдохнуть.

– Устаешь сильно?

– Конечно.

Еще он хотел предупредить, что, если кто-нибудь будет о нем спрашивать, отвечать надо как можно уклончивее, но вовремя прикусил язык, понимая, что мать встревожится.

– Что у вас произошло?

– А? – обеспокоенно обернулся Воронцов. – Ты о чем?

– О вас. О тебе и о Марине.

– О какой Марине?

– Женщина, которая приезжала за твоим паспортом, – ее ведь Мариной зовут?

– Ах да, – кивнул Воронцов, вспомнив. – Марина, конечно.

Он уже и забыл, что Хельга – ее псевдоним.

– Ты мне не ответил, что же у вас произошло?

– Ничего.

– Так я и поверила, что ты уезжаешь просто так, развеяться. Это ты от Марины хочешь скрыться. Ну и дурак. Потом будешь жалеть.

Если бы она знала, что не от Хельги он хочет скрыться, а от Кочемасова…

– Все готово, ма.

Воронцов крутанул кран. С журчанием побежала вода.

– Отличная работа. Высший класс.

– От скромности ты не умрешь, – усмехнулась мать. – Но ты все-таки молодец. Спасибо.

Она вдруг снова вздохнула.

– Да что с тобой, ма?

– Тревожно мне за тебя, – призналась она. – Руки у тебя золотые, мог бы жить по-человечески. Из-за этого твоего бизнеса у меня уже все сердце изболелось.

– Да не волнуйся ты, мама.

– Не могу, Саша. Все время мне кажется, что с тобой что-то нехорошее должно произойти.

– Ну ты мне накличешь! – сказал Воронцов, рассердившись. – Что ты такое говоришь?

Мать давно, наверное, беспокоилась за него, но молчала до поры. А сегодня вот не выдержала.

– Все будет хорошо, – сказал Воронцов и обнял мать.

Она была такой маленькой и беззащитной…

Раздалась трель радиотелефона. Воронцов взял трубку.

– Ну? – спросил требовательный и недружелюбный голос. – Долго будем в кошки-мышки играть?

Это был Кочемасов.

– Здравствуйте, Павел Константинович, – вежливо ответил Воронцов, выигрывая время.

Мать, поняв, что речь пойдет о делах, вышла из кухни и плотно прикрыла дверь.

– Мне твои приветствия ни к чему, – сказал Кочемасов. – Ты что должен был сделать?

– Паспорт привезти, – послушно отозвался Воронцов.

– Ну?

– Я и хотел вам его сегодня завезти.

– Так в чем дело?

Воронцов решил рискнуть.

– Не виноват я, Павел Константинович. Паспорт украли.

– Кто?!

– Сегодня ночью в мою квартиру забрались грабители и здорово набезобразничали. Кое-что из ценных вещей украли, немного денег и в придачу – паспорт.

– Паспорт? – недоверчиво переспросил Кочемасов.

Еще бы ему не удивляться – его орлы паспорт не нашли и уже давно, конечно, шефу об этом доложили. А Воронцов утверждает, что паспорт у него увели. Кочемасов призадумался, судя по всему. Догадывается, что Воронцов врет, но, поскольку такого оборота разговора не ожидал, не знает, что и сказать.

– Увели паспорт, подонки, – подтвердил Воронцов скорбным голосом. – На кой леший он им нужен, ума не приложу.

– В милицию обращался?

– А как же! – с чистой совестью ответил Воронцов. – Приезжали, разбирались.

Те, из «опеля», подтвердят в случае чего прибытие милицейской машины. Так что здесь Воронцов был в безопасности.

– Но разве они найдут что-нибудь, – добавил Воронцов. – У них раскрываемость близка к нулю.

– Вот черт, – сказал Кочемасов. – Ладно, звони, если что.

Он, похоже, пребывал в растерянности. Воронцов, пользуясь тем, что собеседник его не видит, злорадно усмехнулся. Если бы Кочемасов не подослал прошлой ночью своих бандитов, то сейчас мог бы его, Воронцова, взять за жабры. А так – крыть нечем. И спросить не с кого, сам подставился.

Воронцов торопливо набрал номер Хельги. Она, к счастью, была на месте.

– Я по поводу билета, – сказал Воронцов. – До Лондона, на завтра, на любой утренний рейс. Денег хватит?

– Хватит.

– Покупай за свои, потом рассчитаемся.

Он вдруг почувствовал пьянящий азарт, и ему хотелось окончательно умыть Кочемасова. То-то поднимется шорох, когда Воронцов исчезнет без следа. Небольшая встряска Кочемасову не повредит. Плохо себя ведет босс в последнее время. Совсем перестал с людьми считаться…

Воронцов попрощался с матерью, пообещав привезти ей из поездки всякой всячины, но так и не сказал, куда именно он уезжает.

Спустившись вниз, он увидел неизменный зеленый «опель», мирно греющийся на солнышке. Воронцов сел на заднее сиденье и весело скомандовал:

– В офис, братва!

И засмеялся, обнаружив, что они опять ему подчинились.

– С вами веселее, ребята, – признался Воронцов. – Жизнь не такая пресная.

– С тобой тоже не соскучишься, – сквозь зубы процедил тот, что сидел за рулем.

– А вот ты не отвлекайся, – строго сказал ему Воронцов. – За дорогой следи. Опыта у тебя еще совсем никакого, салага.

Водитель нервно задышал и явно хотел нагрубить, но Воронцов его опередил.

– Ну-ну, не пыжься, – сказал он наставительно. – Как ты машину водишь, я сегодня утром видел. Понятия у тебя, брат, никакого. Девка тебя обставила. Усек? Женщина и та машину лучше тебя водит. Мы от тебя оторвались шутя.

Хотя скорость была изрядная, водитель оглянулся и бросил на Воронцова тяжелый долгий взгляд. Наверное, он готов был сейчас его задушить. Но Кочемасов пока ему такой команды не давал. Придется потерпеть.

– Ты меня взглядом не сверли, – посоветовал Воронцов. – Дам между глаз – и на асфальт вывалишься на всем ходу.