Читать книгу Только для мертвых - Владимир Гриньков - Страница 2

Пропуска были заказаны на обоих: и на Воронцова, и на Богдана. Милиционер в вестибюле привычно проверил документы, показал в сторону лифта:

– Пятый этаж, направо.

Они сами знали и про пятый этаж, и про то, что направо, – к Кочемасову наведывались пару раз в месяц, а бывало, что и чаще. В лифте они были одни. Богдан мрачно разглядывал в зеркале свое отражение и теребил яркий галстук. Наверное, волновался. Как-никак к хозяину идет… Боялся он Кочемасова, и Воронцов об этом знал.

– Не дрейфь, – покровительственно сказал он Богдану.

Тот судорожно вздохнул и промолчал. Он сам на себя был сейчас не похож.

В приемной секретарша встретила их без улыбки, сухо кивнула в ответ на приветствие и скрылась в кочемасовском кабинете. Через несколько секунд появилась опять и с прежней холодностью во взгляде пригласила:

– Проходите. Павел Константинович ждет вас.

Кочемасов утопал в огромном кожаном кресле.

Ему было там так уютно, что он даже блаженно сложил на животе руки. Идиллическая картина, сплошное благолепие – если бы не кочемасовский взгляд, всегда подозрительный и недовольный. Богдан теперь уже совсем смешался, не знал, куда деть руки, и Кочемасов прикрикнул на него:

– Чего руками-то сучишь, деревня?

«Деревня» – это было очень обидно, и если бы не Кочемасов это произнес, а кто-то другой, Богдан уже давно размазал бы этого наглеца по стенке, но сейчас он только побагровел и отвел взгляд.

– Что так долго? – спросил недовольно Кочемасов.

– Буквально только что контракт подписали, Павел Константинович.

Кочемасов резко и требовательно протянул вперед руку, и понятливый Воронцов положил перед ним на стол папку с контрактом. Кочемасов читал контракт долго и вдумчиво, после чего бросил его на стол и опять поднял глаза на своих гостей.

– И что дальше? – спросил он.

– Пара дней уйдет на то, чтобы устроить все бумажные дела, – ответил Воронцов. – Потом сбрасываем деньги на счет в Англии. Сразу после этого Бэлл начинает отгрузку оборудования. Через десять дней после получения от нас денег оборудование уже придет в наш порт.

– Значит, две недели как минимум?

– Да, Павел Константинович.

– На заводе все готово?

– Там уже ждут оборудование. Как только транспорт из Англии прибудет, завод приступит к монтажу.

Кочемасов повернулся к Богдану:

– Твои люди готовы?

– Да.

– Смотри у меня, чтоб без неприятностей. Под охрану груз бери сразу же, как только он пройдет таможню. Если хоть один болтик пропадет, я тебя… – Кочемасов сжал пальцы в кулак так, что даже хрустнуло.

– Все будет нормально! – вытянулся в струнку Богдан.

Кочемасов отдал еще кое-какие распоряжения, не без любопытства расспросил о Бэлле и вскоре дал понять, что аудиенция окончена. Воронцов и Богдан дружно поднялись.

– Работайте, работайте, – напутствовал их Кочемасов.

Он выглядел вялым, и казалось, что он заснет сразу, едва за гостями закроется дверь.

– Я на несколько дней уеду, – сказал Воронцов.

– Куда?

– В Лондон, к Бэллу. Он меня пригласил.

Кочемасов широко раскрыл глаза, будто проснулся от подобной новости.

– С какой стати? – осведомился он. – У тебя разве нет работы?

– На пару дней я могу вырваться.

– Не можешь! – жестко отрезал Кочемасов.

Возникла пауза. Воронцов не знал, что и сказать. И Кочемасов тоже молчал, глядя на собеседника почти враждебно. Под его взглядом Воронцову даже жарко стало. Богдан преданно таращился на Кочемасова, не совсем понимая, что происходит.

– Бэлл меня пригласил, – повторил наконец Воронцов. – Я обещал, что приеду. Неудобно получается, Павел Константинович.

Кочемасов расцепил на животе руки и почесал ухо.

– Ты поедешь, Саша, – произнес он неожиданно доброжелательным тоном. – Но не сейчас. Позже… – Выдержал паузу. – Когда придет отгруженное Бэллом оборудование.

Он говорил вроде и добродушно, но что-то нехорошее в его интонации послышалось Воронцову, а что – Воронцов еще не мог понять.

– Я не люблю неожиданностей, Саша. Ты меня понимаешь? До тех пор пока отправленные согласно подписанному тобой контракту деньги не вернутся к нам в виде оборудования, ты останешься в России.

Вот что? Заложником, стало быть. Чтоб не исчез, переправив предварительно за границу пятнадцать миллионов долларов.

– Я не ожидал такого от вас, – оскорбился Воронцов.

– Э-эх, Саша, мы много чего друг от друга не ожидаем – до поры, – все так же добродушно сказал Кочемасов, а глаза смотрели настороженно. – Дружок твой, Зубков, тоже ведь ничего плохого никому прежде не делал…

При упоминании о Зубкове Воронцов дернулся и процедил сквозь зубы:

– Во-первых, он мне не друг, а просто знакомый…

– А все остальное – и во-вторых, и в-третьих, и в-десятых – верно, – сказал с усмешкой Кочемасов. – Мальчик сделал нам ручкой, всех облапошив.

– Если вы мне не доверяете…

– Знаешь, чего я особенно не люблю? – перебил его Кочемасов. – Когда ты в позу обиженного встаешь. У тебя тогда из ушей дым идет и выглядишь ты очень потешно.

Богдан за спиной Воронцова хмыкнул, словно тоже увидел этот самый дым.

– Если вы мне не доверяете, я уйду из «Дельты», – все-таки закончил свою мысль Воронцов. – С завтрашнего дня.

– Никуда ты не уйдешь, – отчеканил Кочемасов, и вдруг его лицо стало совсем каменным. – От меня просто так не уходят.

Он никогда не произносил каких-то конкретных угроз. Он будто и не угрожал вовсе. А все равно сразу становилось не по себе. Воронцов услышал, как тяжело задышал за его спиной Богдан. Его тоже пробрал, наверное, хозяйский гнев.

– Загранпаспорт у тебя с собой? – спросил неожиданно Кочемасов.

– Н-нет, – с запинкой ответил Воронцов, почему-то растерявшись.

– Дома?

– У матери. На прошлой неделе к ней ездил, паспорт выложил и забыл.

– Привезешь.

– Да, – кивнул Воронцов, все еще не совсем понимая.

– Ты не понял, наверное. Мне привезешь, – сказал Кочемасов.

Воронцов почувствовал, что его лицо багровеет. Но Кочемасов не собирался щадить его самолюбие.

– Пусть твой паспорт у меня полежит, – продолжал он. – Недельки две, потом заберешь.

– Мне еще к матери надо съездить, чтобы его забрать.

– Вот и съездишь. Завтра. Билет твой где?

– Какой билет? – не понял Воронцов.

– До Лондона. Ты ведь уже взял билет?

– Да.

– Где он?

Воронцов молча достал билет из кармана.

– Давай сюда! – требовательно протянул руку Кочемасов. – От греха подальше… Ого, на двенадцатое число. Быстро же ты засобирался.

Он сложил билет и небрежно бросил его в ящик стола.

– Я мог бы его сдать, – пробормотал Воронцов.

– Богдан его сдаст. А ты свой паспорт мне завтра не забудь завезти.

Кочемасов отвернулся к окну, давая понять, что им не о чем больше толковать.

Воронцов и Богдан вышли из кабинета.

– Да, Полкан сегодня не в духе, – сказал Богдан сочувственно.

Полканом он называл Кочемасова. Того звали Павел Константинович, если сокращенно – Пал Константиныч, и если и отчество подсократить, то как раз Полкан и получался. Воронцов скрипнул зубами. Такого унижения он давно не испытывал.

– Брось, – посоветовал Богдан. – Забудь. Просто он мужик очень жесткий.

«Не жесткий, а просто сволочь», – хотелось сказать Воронцову, но он не осмелился – замечал иногда, что Богдан Кочемасову нашептывает. Ему даже временами казалось, что Богдан специально и приставлен за ним, Воронцовым, присматривать.

Вошли в лифт, Богдан нажал кнопку первого этажа.

– Сейчас поедем в «Лас-Вегас», Шурик, – сказал он. – Водочки попьем – и все забудешь. Мало ли в нашей жизни огорчений. Да, а что это там Кочемасов про друга твоего говорил? – полюбопытствовал он.

– Про какого друга?

– Зубков, что ли, его фамилия? Что за человек?

– Это тот, который на три миллиона «зеленых» насобирал кредитов, отправил их за кордон и сам туда уехал, – неохотно пояснил Воронцов.

– И с концами, – вспомнил эту историю Богдан. – Да-да, было дело. Молодец кореш, своими руками кует собственное счастье. Он тебе не говорил перед отъездом, где собирается осесть?

– Да не знал я ничего! – взорвался Воронцов. – Для меня самого его исчезновение как кирпичом по голове!

– Ну-ну, не кипятись, – сказал примирительно Богдан.

Двери лифта открылись.

– В «Лас-Вегас», – сказал Богдан. – Я вижу, что ты в горячке и на подвиги готов. А там водочки попьем…

Они как раз проходили мимо дежурного милиционера.

– Хорошо водочки попить, а? – обратился Богдан к милиционеру.

Сержант опешил от такой наглости и на всякий случай сделал страшные глаза.

– Во, точно я сказал, – определил Богдан. – Там тоже живые люди, Шурик, – в милиции-то.

На улице они сели в богдановскую машину.

– Командуй, шеф! – усмехнулся Богдан и завел двигатель.

– В «Лас-Вегас»! – зло бросил Воронцов.

– Вот это я понимаю. Вот здесь ты молодец.