Читать книгу Исчезнувшие без следа - Владимир Гриньков - Страница 3

Всех участвовавших в операции в метро Удалов освободил от несения дежурства, заменив их другой сменой. Это было обычным делом, и все знали, что вскоре произойдет: будет накрыт стол, на который, против всяких правил, выставят спиртное. На базе был «сухой закон», но после каждой операции Удалов своей властью нарушал табу.

К столу, за которым уже расположилась отличившаяся сегодня смена «Антитеррора», Удалов вышел с некоторым опозданием. Было заметно, что он чем-то озабочен. По обыкновению, Удалов сел не во главе стола, а среди бойцов, и получилось, что он оказался рядом с Дружининым. Налили водку в стаканы.

– Молодцы! – сказал Удалов. – Отлично сегодня сработали. Дружинину – мое командирское спасибо, не подвел.

Он потрепал сидевшего рядом Дружинина по плечу. Дружно выпили. И опять Удалов обернулся к Дружинину:

– Все правильно ты сегодня сделал.

А у самого в глазах такая усталость была.

– Ему, Федор Иванович, медаль полагается, – подсказал Шаповал.

– Угу. Шоколадная, – кивнул Удалов.

Все засмеялись. Операции бывали всякие, и ситуаций каких только не было, но еще ни разу никого не наградили. По этому поводу даже ходила шутка, что «Антитеррор» настолько засекречен, что начальство просто не знает, кого именно должно награждать. Не люди, а призраки какие-то.

– Мы не за награды работаем, – сказал Удалов.

С ним никто и не спорил.

– А с пацаном этим что? – спросил кто-то.

Удалов пожал плечами:

– Отправили куда следует. Сейчас с ним работают.

– Зачем он с бомбой-то в метро полез, Федор Иванович?

– Не знаю, – ответил Удалов.

– Он странный какой-то. Требовал чего-то, да?

И опять Удалов ответил:

– Не знаю.

Он действительно вряд ли мог что-то знать. Дружинин своими глазами видел, как какие-то люди в штатском затолкали Кочемасова в машину и увезли с территории базы едва ли не сразу после того, как бойцы «Антитеррора» вернулись с задания.

Удалов обернулся к Дружинину:

– Все правильно ты сделал, Андрей.

Он эту фразу произнес уже второй раз за последние десять минут. Дружинин неопределенно пожал плечами.

В комнату, где пировали бойцы, заглянул дежурный по базе:

– Федор Иванович! Вас ждут!

Наступила тишина. Удалов поднялся и молча вышел, сделав на прощание знак рукой – продолжайте без меня.

– Нам праздник, ему работа, – сказал сочувственно Шаповал.

– Не всем же водку пить, – отозвался кто-то.

Шаповал придвинулся к Дружинину.

– Ну ты и орал на меня сегодня, – вспомнил он.

– Когда? – удивился Дружинин.

– Там, в вагоне, когда я у тебя ключ от наручников попросил.

– Это от страха, Толик. Мне казалось, что я явственно слышу, как эта бомба тикает, а ты все тянул, тянул…

– Не тянул я вовсе! – обиделся Шаповал.

– Ну, не тянул, – всепрощающе улыбнулся Дружинин. – Но все равно как-то медлительно действовал.

– Ладно, давай за тебя, – сказал примирительно Шаповал и поднял стакан. – Хорошо иметь такого напарника…

– Да брось ты!

– Нет, правда, Андрей! Мы с тобой так спелись, что уже понимаем друг друга без слов.

Шаповал приобнял друга:

– За тебя, Андрей!

Открылась дверь, и дежурный крикнул:

– Дружинин! К командиру!

– Ну вот, – сокрушенно протянул Шаповал. – И выпить не дадут.

В кабинете Удалова Дружинин увидел троих незнакомых ему людей. Все трое были не стары и не молоды, одеты одинаково безлико и так же одинаково мрачны. И Удалов тоже был мрачен – поднял глаза на Дружинина, когда тот вошел, и долго молча на него смотрел, не предлагая сесть, что случалось с ним не часто. В затянувшейся до неловкости паузе Дружинин вдруг понял, почему Удалов молчит: не он здесь главный, а кто-то из этой троицы.

– Фамилия? – отрывисто спросил один из незнакомцев.

– Дружинин.

– Сколько в «Антитерроре»?

– Год.

– Как служит? – Это уже к Удалову.

– Отлично, – ответил Удалов.

– Ну, расскажи, боец, как службу несешь.

Дружинину в последней фразе послышалась насмешка, и он промолчал, не зная, должен ли отвечать.

– Да ты не молчи, – ободрил его незнакомец. – Расскажи нам о сегодняшнем.

– С чего начать?

– С того, как выдвигались.

В глазах всех троих Дружинин видел интерес. Осторожный такой, затаенный, но все равно было заметно.

– Как обычно выдвигались, – сказал Дружинин. – На машине. У Белорусского выгрузились…

– Командир вам вводную давал?

Удалов сидел с каменным лицом.

– Так точно, – подтвердил Дружинин.

– Какую?

– Дал информацию о террористе – как выглядит, что из оружия у него может оказаться. Фотоснимками снабдил.

– Дальше, пожалуйста.

– Мы прошли в метро…

– А разве ничего больше во вводной не было? – прервал Дружинина один из незнакомцев.

– Что вы имеете в виду?

– Он вам ничего больше о террористе не говорил? Как с ним поступать, например.

– Террориста можно было в живых не оставлять, – вспомнил Дружинин.

И его собеседник благосклонно кивнул.

– В метро мы рассредоточились…

– Можете переходить к главному. Все остальное мы уже знаем.

Главное – это как захватили террориста, понял Дружинин.

– Я настиг его в вагоне, – сказал он. – Сумки с бомбой у него в руках не было. Я нейтрализовал его и после удаления пассажиров из вагона приступил к поискам сумки.

– Нашли? – вполне миролюбиво осведомился один из незнакомцев.

– Нашел.

– А потом позвал своего напарника, – подсказал Дружинину собеседник.

– Да.

– Какого черта ты его звал! – вдруг заорал незнакомец.

Переход от миролюбия к агрессивности был столь неожиданным, что Дружинин растерялся и не мог ничего ответить, только смотрел на кричавшего человека и видел, как у того быстро багровеет лицо.

– Ты подверг опасности жизнь своего товарища! Не подумал о том, что в любую минуту все может взлететь на воздух к чертовой матери! Ты что, сопляка этого с бомбой пожалел? На что он тебе сдался!

Человек оборвал крик – опять совершенно неожиданно, и наступившая вдруг тишина была сродни оборванному крику – такая же оглушающая. Все они – и трое незнакомцев, и Удалов – смотрели на Дружинина, и он понял, что должен все-таки что-то ответить.

– Мы все и всегда рискуем, – осторожно сказал Дружинин. – Когда это необходимо. Сегодня как раз был такой случай.

– Это кто же определил – что необходимо? Ты сам?

– Я, – спокойно ответил Дружинин.

И опять незнакомец начал заводиться.

– Почему ты все решил за своего товарища? – поинтересовался он, и было заметно, что он едва сдерживает бешенство. – Почему ты позволил себе решать, можно ли рисковать его жизнью?

– Он действовал так, как его учили, – вступился за Дружинина Удалов.

Но больше он ничего не смог добавить, потому что незнакомец опять сорвался на крик.

– Да не этому его учили, не морочьте мне голову! Ему ясно было сказано: главное – обезвредить бомбу, а террорист – уже дело десятое! А он, вместо того чтобы этому подонку просто проломить башку, вдруг начинает его спасать да еще привлекает своего товарища, ставя его жизнь под угрозу! Ты чем думал, а? – обернулся он к Дружинину.

– Его надо было спасать.

– Кого? – опешил незнакомец.

– Террориста.

Воцарилась тишина.

– Почему? – поинтересовался после долгой паузы незнакомец.

– Если бы он погиб, оборвались бы все ниточки. Кто он такой, кто его послал – попробуй узнай. А это важно. И поэтому стоило рискнуть.

Все молчали. Дружинин понял, что крыть им нечем.

– Иди, – махнул рукой незнакомец и повернулся к Удалову: – И вы тоже свободны.

Они выпроваживали Удалова из его же собственного кабинета. Удалов поджал губы, но промолчал. Они вышли вдвоем, остановились в коридоре у окна. Удалов молча наблюдал за тем, как ветер раскачивает верхушки деревьев.

– А ведь не потому ты Шаповалу приказал этого парня из вагона вывести, что хотел на организаторов выйти, – неожиданно сказал он.

– Да, – подумав, подтвердил Дружинин. – Просто жалко его стало. Совсем еще пацан.

Удалов оторвался наконец от созерцания пейзажа за окном и посмотрел на собеседника.

– Я так и понял, – сказал он.

В его голосе не было осуждения. Только сейчас Дружинин понял, почему там, за столом, при ребятах, командир повторил ему дважды: «Сегодня ты все сделал правильно». Эта троица, наверное, уже тогда сидела в удаловском кабинете, и он хотел предупредить Дружинина, подготовить его к неприятному разговору.

– Не пойму, чего они в меня вцепились, – признался Дружинин.

– Просто злость свою срывали.

– А злятся-то они на что?

– Я их и сам никак не пойму, Андрюша, – медленно сказал Удалов. – Мне показалось, что они совсем на другое рассчитывали.

– На что?

– Что мы там, в метро, этого пацана застрелим.

Дружинин недоверчиво взглянул на командира.

– Да, – подтвердил Удалов. – Похоже, что живой он им ни к чему. Потому и психуют.