Читать книгу Записки шкраба на пенсии. Книга 2 - Владимир Иванович Шилин - Страница 3

И вот я в СБП. Начальником СБП на тот момент был генерал-полковник Русанов Евгений Александрович. Когда я ему представлялся по случаю назначения на новую должность, первым делом он меня спросил какие и сколько взысканий у меня на тот момент есть. У меня было два строгих выговора от командующего авиацией округа генерал-полковника Дмитриева Игоря Михайловича. Взыскания были объявлены за две аварии на самолетах МиГ-21, обе из-за остановки двигателя после попадания в него птиц, одна на взлете, другая на посадке. Русанов, понимая, что это «дежурные выговора», тут же при мне набрал командующего по телефону и предложил Дмитриеву снять с меня эти взыскания. Дмитриев с ним согласился, тем более, прошел уже год с момента их объявления и к тому же эти два уважаемых генерал-полковника каждый день близко общались, так как обедали в одной столовой, потому что СБП находилась на одной территории с командованием авиации Московского округа на Ходынке.

Начальником нашей второй Инспекции был генерал-майор Герасимов Юрий Викторович, сыгравший в моей судьбе одну из главных и положительных ролей. Начнем с того, что в СБП я попал благодаря его рекомендации. Где-то весной 1989 года он ездил с инспекционными целями по авиационным полкам и в том числе попал и в мой родной Борисоглебский полк. На тот момент я был командиром этого полка и видно каким-то образом ему приглянулся, и генерал Герасимов дал мне рекомендацию для перевода в СБП.

Подготовку в качестве инспектора-расследователя со мной проводил заместитель Герасимова полковник Тимченко Юрий Андреевич. Очень грамотный методист, который помог мне освоить науку расследования и, я надеюсь, стал понимать, что и как надо делать при расследовании летного происшествия. Несколько раз Герасимов и Тимченко съездили со мною на расследования, я у них перенимал их богатый опыт в этом сложнейшем искусстве. Также я надеюсь, перенял способность, не торопясь и методически грамотно проводить расследования у начальника своего отдела полковника Голошумова Александра Николаевича. Одно из первых расследований под его руководством, в котором я участвовал, можно сказать в качестве стажера, была катастрофа самолета Су-17 в 1990 году в Марах (Туркмения). Самолет столкнулся с землей при выполнении бомбометания в составе пары. Потом была авария вертолета Ми-8 в Аральске (Казахстан), авария самолета Миг-21 в Канте (Узбекистан), пилотируемого курсантом кубинцем, катастрофа самолета Су-24 в Бобровичах и самолета Су-25 в Поставах (Белоруссия) и много-много других авиационных происшествий. Наряду с непосредственным расследованием авиационных происшествий я привлекался в качестве эксперта при проведении более чем тридцати экспертиз по уголовным делам, возбужденным за авиационные происшествия. Причем эти уголовные дела возбуждались прокуратурами всех силовых структур, начиная от Пограничных войск и заканчивая МЧС. Я должен сказать, что экспертиза это тоже расследование только без выезда на место авиационного происшествия. То, что у нас зачастую показывает телевидение, когда после громкой катастрофы на экранах появляются «специалисты» и начинают выдвигать версии одна абсурдней другой, это профанация и зарабатывание фальшивого имиджа. Эксперт, во-первых, должен иметь соответствующую квалификацию, а во-вторых он несет уголовную ответственность за результаты своей работы.