Читать книгу Генералиссимус - Владимир Карпов - Страница 12

Постепенно укрепляя свои позиции в партии, Сталин с большим опасением воспринимал положение в армии, где полностью господствовал Троцкий – председатель Реввоенсовета СССР и народный комиссар по военным и морским делам В годы гражданской войны Троцкий создал себе огромную популярность и власть. Почти на все руководящие командные и политические должности он назначил преданных ему людей.

Сталина военные знали как партийного руководителя, его влияние на армию было слабым.

В борьбе, которая шла между троцкистами и сталинцами, армия могла оказаться решающей силой. Сталин это понимал и в 1923 году сделал первую попытку ослабить позиции Троцкого. На очередном пленуме было предложено включить в состав РВС несколько членов ЦК, а также создать при председателе РВС исполнительный орган, в который входили бы члены ЦК (и Сталин в их числе).

Троцкий категорически возражал против этих предложений и даже обратился с письмом в Центральную Контрольную комиссию ЦК, в котором обвинил партийный аппарат во главе со Сталиным не в реформе Реввоенсовета, а в личных против него, Троцкого, происках – и вообще, Сталин допускает много серьезных просчетов в экономической и военной политике.

Оппозиция, наращивая демарш Троцкого против Сталина, послала в Политбюро «Заявление 46-ти». В нем сорок шесть видных военных и партийных деятелей поддерживали Троцкого.

Письмо было троцкистами размножено, разослано в партийные организации и воинские части и вызвало острую дискуссию.

Сталин не имел еще широкой поддержки в военных кругах, более высокое влияние у него было в региональных организациях. Он созвал (в октябре 1923 года) Пленум ЦК РКП (б), на котором изложил суть возникших противоречий как попытку Троцкого создать кризис в партии, подорвать ее единство. Пленум поддержал Сталина, осудил фракционеров, в том числе и «Заявление 46-ти».

Свой успех Сталин закрепил на XIII Всесоюзной партконференции в январе 1924 года, в ее резолюции фракционеров не только осудили, но потребовали «карать их сурово».

Однако сам Троцкий оставался на прежних руководящих постах в армии. Сталин стал искать возможность ослабить его влияние среди военных. Мощным оружием в руках Троцкого было Политическое управление Реввоенсовета, которое возглавлял Антонов-Овсеенко – верный соратник Троцкого, он призывал армейских коммунистов выразить недоверие ЦК, чем, по сути дела, игнорировал решения Пленума и Всероссийской конференции. Сталин, опираясь на эти решения, добился освобождения Антонова-Овсеенко от должности как фракционера.

Встал вопрос, кого назначить на этот важный и ответственный пост? Сталин посоветовался со своими единомышленниками Ворошиловым и Буденным.

– Может быть, Бубнова назначить? – спросил Климент Ефремович.

– Он же подписал «Заявление 46-ти», – возразил Сталин.

– Подписал, но он не троцкист, я его по гражданской войне хорошо знаю, – сказал Буденный, – наш мужик.

– Он не раз поддерживал оппозиционеров, – настаивал Сталин.

Ворошилов поддержал Буденного:

– Я тоже Бубнова знаю как честного коммуниста, не раз с ним откровенно говорил. После смерти Ленина он твердо стоит на наших позициях. А то, что он раньше с троцкистами якшался, даже хорошо: Троцкий не будет возражать против его назначения.

Сталин встретился с Бубновым, убедился в его лояльности. Для упрочения позиции нового начальника Политуправления была назначена комиссия ЦК с задачей – обследовать положение в армии. В комиссию были включены: А.А. Андреев (председатель), А.С. Бубнов, К.Е. Ворошилов, Г.К. Орджоникидзе, М.В. Фрунзе, Н.М. Шверник.

Сторонники Сталина провели глубокую и, прямо скажем, пристрастную ревизию в Вооруженных Силах, итоги обсуждались на февральском Пленуме ЦК 1924 года, они были буквально разгромными, в резолюции было отмечено об «угрожающих развалом армии» недостатках и дана установка на проведение широкого комплекса мероприятий по оздоровлению и укреплению Вооруженных Сил. Проводить в жизнь эти решения было поручено М.В. Фрунзе, назначенному заместителем Троцкого (вместо его сторонника Склянского). Фрунзе также был назначен по совместительству начальником штаба РККА и начальником Военной академии. Председателем Реввоенсовета пока оставался Троцкий, но в состав РВС СССР Сталин продвинул своих сторонников: Ворошилова, Буденного, Бубнова, Орджоникидзе. Вскоре Сталину удалось через новый состав РВС сменить командующего Московским военным округом – вместо троцкиста Муралева был назначен К.Е. Ворошилов.

Бубнов, укрепляя позиции сталинистов, работал очень активно и плодотворно, в мае 1924 года была создана комиссия под его председательством, она почистила преподавательский состав академий.

Но все же главная сила армии – ее воинские соединения и части – еще возглавлялись сторонниками Троцкого, особенно много их было среди комиссаров. Следовало найти способ избавиться от этой сильной прослойки в армии. И Сталин нашел хорошо обоснованный, законный, якобы подсказанный практикой повод. В его адрес поступила докладная записка, составленная четырнадцатью высшими военачальниками, среди них были герои гражданской войны: Дыбенко, Федько, Вострецов, Фабрициус, Гай и другие. Они предлагали немедленно ввести в Красной Армии единоначалие… т. е. упразднить институт комиссаров. Объяснили они это предложение тем, что комиссары выполнили свою миссию как политические руководители, теперь опытные командиры, в большинстве коммунисты, не нуждаются в опеке. Тем более что комиссары превратились в доносчиков и склочников, влезая в бытовые дрязги.

По тому, как своевременно появилось это письмо, по его соответствию замыслу Сталина, по личностям подписантов (среди них не было ни одного троцкиста) можно предположить, что документ этот был инспирирован самим Генсеком. Предположение это подкрепляется еще и тем, что сам Сталин не стал принимать меры, а направил докладную в Политуправление – Бубнову – с просьбой изложить свои соображения.

Не знаю, по договоренности со Сталиным (чтобы усыпить бдительность Троцкого) или по своей инициативе (с той же целью) Бубнов сначала не согласился с предложением военачальников. Он мотивировал это тем, что однажды нечто подобное предпринималось самим Троцким в 1923 году, его приказом № 511 допускалось отсутствие комиссара даже при беспартийном командире. Тогда этот приказ был признан ошибочным и отменен. Поэтому Бубнов спрашивал: «Не исказим ли мы теперь линию партии?» Он опасался, что немедленное устранение комиссаров коснется многих и может вызвать взрыв недовольства, и предлагал постепенное проведение в жизнь единоначалия.

По сути дела это была игра слов, на деле Бубнов не возражал докладной 14-ти, а еще круче проводил в жизнь линию Сталина, потому что предлагал хорошо подготовить командиров-единоначальников в политическом отношении, что на практике означало не допустить в их число троцкистов.

В июне 1924 года была создана Комиссия Оргбюро ЦК РКП(б) под председательством Бубнова (!) с исключительными полномочиями по определению политических и деловых качеств командиров-единоначальников и всего начальствующего состава армии и флота. Основным методом работы комиссии и ее подкомиссий (не доверяя анкетам и бумагам) было личное общение с военнослужащими в частях и учреждениях. При этом велась широкая разъяснительная работа через газеты, чтобы беспартийные командиры и комиссары, не стоящие на троцкистских позициях, не опасались за свое будущее: они могут стать полноценными единоначальниками.

Параллельно с этой очистительной работой проводилась широкая агитационно-пропагандистская работа – в частях снимались транспаранты и плакаты, изображающие Троцкого как «вождя Красной Армии», менялась тематика политзанятий (вместо темы «Троцкий – вождь Красной Армии» предлагалась «Вождь Красной Армии – РВС СССР». Позднее и это было заменено – на «руководство партией». Брошюра Бубнова «Воинская дисциплина и партийная организация» ставила все точки над «и», утверждая приоритет за парторганами в армии.

В ноябре 1924 года состоялось совещание начальников политорганов армии и флота (обновленных и очищенных), в резолюции совещания осуждался троцкизм и его намерение оторвать армию от партии, предлагалось поставить на Пленуме ЦК вопрос о снятии Троцкого с высоких постов. В январе 1925 года Пленум ЦК рассмотрел это предложение, поддержанное парторганизациями Москвы, Минска, Киева, Тбилиси, Баку и других городов, и освободил Троцкого от обязанностей председателя РВС и наркомвоенмора СССР. На эту должность был назначен М.В. Фрунзе, а его заместителем – К.Е. Ворошилов.

Сталин довел свою линию до полного логического конца: Политуправление было выведено из состава РВС и становилось Политуправлением РККА с правами отдела ЦК РКП(б). Его начальник А.С. Бубнов избран секретарем ЦК. Все связи армейских партийных организаций с местными партийными (гражданскими) комитетами ликвидированы. Отныне партийные органы армии подчинялись непосредственно ЦК и ее Генеральному секретарю Сталину.

Надо признать, эту гигантскую работу Иосиф Виссарионович осуществил в невероятно трудных условиях превосходства Троцкого и его оппозиции в армии и на флоте. Только тонкая и последовательная тактика Сталина и его сторонников привела к исторической победе. Отныне и до последнего вздоха Сталин был единоначальником Красной, а позднее Советской Армии и стал ее Генералиссимусом.

Все это он проделал, как поется в «Интернационале», «своею собственной рукой». Крепкая была рука, ничего не скажешь!

Однако, преодолев культ Троцкого, партия не избавилась от этой болезни, которая постепенно переросла в культ Сталина. Что было, то было, нельзя и не надо это отрицать. Началось преувеличение военных заслуг Сталина статьей Ворошилова «Сталин и Красная Армия», которая была опубликована в 1930 году. В ней Сталину приписывалась руководящая роль в создании Красной Армии, что не соответствовало действительности. Участие его на фронтах в годы гражданской войны преувеличенно преподносилось как события главные, решающие.

Продолжил это недоброе дело (в конечном счете не возвышающее, а компрометирующее Сталина) Мехлис, который, будучи главным редактором «Правды», год от года наращивал хвалебный накал в центральном печатном органе ЦК.

Сталин в беседах с писателями и журналистами иронизировал над этими безмерными комплиментами в свой адрес, но решительных мер против разгорающегося культа своевременно не принял, за что позднее получил вполне справедливые упреки и осуждения.