Читать книгу Современное банковское дело. Общий курс - Владимир Кашин, Владимир Анатольевич Кашин - Страница 6

В Древнем мире банковским делом занимались рабы. Главным их занятием было осуществлять обмены металлических монет для торговцев, которые получали их от покупателей – разных стран, разной чеканки, разного веса и разного содержания в них чистого металла. Наиболее состоятельные из них занимались также ростовщическими операциями. Церковь последние вовсе не одобряла – отсюда известный эпизод из Библии, в котором описывается, как Иисус изгнал из храма, вместе с торговцами, так же и банкиров-менял.

Позднее такие же банкиры-менялы оказывали услуги рынку в обмене банкнот и иных денежных инструментов разных банков. И уже в наши времена, когда банкнотная эмиссия монополизирована центральных банками, современные банкиры специализируются на обменах валют разных стран.

Насколько выгодно это занятие? В 1970-х крупные американские банки до половины своих доходов получали именно от операций на валютном рынке. В Европе, перед введением евро, было проведено специальное исследование, которое показало, что если провести последовательные обмены валют, предназначенных для замены их евро, во всех странах будущей евро-зоны, то потери клиента составят почти 70% от первоначальной суммы. Современный меняла-спекулянт Дж. Сорос только на одной разовой биржевой игре против британского фунта стерлингов заработал более 2 млрд. долларов (для управляемого им фонда; личный же его доход составил 900 млн. дол.).

Позднее в формирование современной профессии банкира внесли свой вклад многие участники рыночных отношений, специализирующиеся на разных видах экономической деятельности. Среди них можно выделить менял – с их навыками определять долю чистого металла в монетах разных стран и разных властителей, ювелиров – с их возможностями плавить металлы, чеканить монеты и хранить ценности, купцов – с их навыками ведения торговых операций, предпринимателей – с их умением оценивать возможности и эффективности разных коммерческих занятий и проектов, бухгалтеры и счетоводы – с их методами учета и контроля хозяйственных операций и составления отчетов и балансов предприятий и организаций, юристы – с их знанием законов и умениями их применять в отношениях с клиентами и для защиты частных интересов банкиров.

Последняя профессия становится в наши дни все более популярной на всех постах в банках и в регулирующих банковскую отрасль организациях.

Мы не упоминаем здесь экономистов. Почему? По той же причине – что и профессиональных управленцев, менеджеров. По нашему мнению, и те, и другие представляют собой всего лишь развитие навыков счета и управления – которые нужны многим «узким» специалистам, но являются лишь дополнением к главной, основной своей специальности.

Итак, банкир – это и финансист, и предприниматель. О его обязанностях как финансиста будет сказано ниже; здесь же мы выделим требования к банкиру как предпринимателю. Вот эти главные требования: ответственность, предусмотрительность, порядочность.

Банкир – не самая древняя профессия, ее появление связано с распространением металлических денег. Первые банкиры были специалистами по определению чистоты металла в монетах разной чеканки, поэтому они одновременно были профессиональными химиками и квалифицированными весовщиками.

Как эксперты по этим вопросам, они стали неотъемлемым элементом более или менее постоянного рынка, на котором обращались монеты разной чеканки разных стран, изготовленные из различных сплавов. Определить сравнительную (истинную) ценность всех этих монет можно было только по установлению веса содержащегося в них чистого денежного металла, золота или серебра – все остальные присадки или приплавы заведомо признавались имеющими нулевую ценность.

В рамках своей деятельности они либо давали заключения о реальной обменной ценности той или иной, предлагаемой им на экспертизу монеты, либо, если речь шла о монете неизвестного происхождения или малого распространения в этом регионе, просто обменивали эти монеты на другие, стандартизированные и известные по своей установившейся обменной цене. Естественно, что такие операции они осуществляли не без выгоды для себя – и в результате у них постепенно скапливались значительные суммы денег, которые они стали сдавать под процент нуждающимся в них субъектам рынка. Так появились ростовщики – от слова «рост», занимающиеся сдачей денег «в рост».

Приобретая заметную выгоду от таких операций, богатые собственники стали переводить часть своего богатства (запасы продуктов, сырьевые материалы, скот и т.д.) в денежную форму, с тем, чтобы передавать их «в управление» (в траст) рыночным менялам и ростовщикам. Так появились первые «денежные капиталы» и первые «банкиры».

Изначально «банкирство» имело форму семейного дела: когда отец-банкир привлекал к этому занятию своего сына, а тот, в свою очередь своего. Таким образом, возникали банкирские дома, которые в юридическом смысле имели форму полных партнерств. Солидарная ответственность членов таких партнерств поддерживалась всем имуществом семьи. Но она не была для них проблемой, пока банкиры зарабатывали на комиссиях за выпуск своих денежных расписок (банкирских векселей) – достаточно было лишь следить, чтобы этих расписок не выдавалось на сумму более, чем наличие у банкира резервов наличности (золота). В современных терминах это выражается в требовании стопроцентного обеспечения денежно-банкнотной эмиссии реальными деньгами (золотом).

На этом условии семейные партнерства банкиров не создавали для них особых рисков. Но это также и ограничивало их доходы. Поэтому, чтобы преодолеть ограничения объемами собственного капитала, банкиры стали объединяться в коммерческие партнерства. Однако, кроме увеличения объема оборотного капитала, других преимуществ банкирам эти партнерства не давали.

В Англии изначально финансовыми операциями занимались купцы, приехавшие из Ломбардии примерно в 14 веке (главная банковская улица в лондонском Сити до сих пор называется Ломбард-стрит). Их основным занятием было финансирование внешней торговли – переводными векселями для денежных переводов, а векселями на предъявителя – для расчетов между купцами. Позднее из вексельного торгового оборота выросли уже чисто финансовые банковские инструменты – чеки.

И только к середине 17 века в широкий оборот вошли банкноты – как банковские оборотные векселя, удостоверяющие взнос клиента золотыми монетами в кассу банкира. Толчком к этому явлению стала деятельность Королевского казначея, который во времена Эдуарда Третьего начал заниматься разменом иностранных денег на местную монету.

Первым исключительную привилегию на фидуциарные (доверительные) операции получил Банк Англии, созданный в 1694 году лондонскими банкирами-ювелирами на основе особого королевского чартера (указа об учреждении).

По чартеру, поименованному как Joint Stock Bank – банк, собственники которого отвечали по его обязательствам ограниченно, в пределах их доли (Stock) в капитале банка1, суждено было стать первым акционерным банком, получившим право на выпуск своих банкнот. В 1708 году был принят специальный закон, запретивший любым акционерным банкам эмитировать свои банкноты, и оставил право выпускать личные оборотные векселя только за частными банкирами и за банкирскими товариществами с числом партнеров не более шести.

В этих условиях лондонские банкиры стали развивать расчеты чеками – на базе денежных депозитов клиентов, которые получали от своих банкиров лимитированные чековые книжки. В итоге чековый оборот стал быстро расти и в 1773 году в Лондоне была создана Клиринговая палата (Clearing House), которая приняла на себя обязанность учета и инкассации чеков различных банков.

Далее, в 1826 году был принят закон, разрешающий частным банкирам, единолично или объединенных в полные партнерства с числом партнеров не более шести и осуществляющим свою деятельность на территориях не ближе, чем 65 миль от Лондона, выпускать свои банкноты. Затем такое же право было предоставлено и паевым банкам, организованным в форме Joint Stock Bank, но предусматривающих полную (неограниченную) ответственность их пайщиков по долгам этих банков – и также расположенным не ближе 65 миль от Лондона.

В связи с этим и отвечая на запросы растущего внутреннего рынка, начался бум создания местных банков. Если в 1750 году в Англии насчитывалось только двенадцать «провинциальных банков», то к 1821 году их число выросло до 781.

В 1833 году было установлено, что только банкноты Банка Англии имеют легальную силу для расчетов на всей территории страны, и одновременно был снят запрет на создание паевых банков в самом Лондоне – но без права выпуска собственных банкнот.

Наконец, в 1855 году в Англии был принят закон о создании компаний с ограниченной ответственностью – но вначале на банки он не распространялся. И только по Закону о компаниях 1862 года это ограничение было снято и впервые компании с ограниченной ответственностью получили право осуществлять банковскую деятельность. Однако при этом было установлено, что и для банков, имеющих правовую форму компании с ограниченной ответственностью, в случае выпуска ими своих банкнот, акционеры банка несут полную личную и солидарную ответственность на весь объем его банкнотной эмиссии.

Иначе говоря, если акционеры банка хотят пользоваться привилегией ограничения своей ответственности размерами своей доли в капитале банка, то они должны воздерживаться от любой эмиссии его банкнот.

Вместе с тем, по закону 1879 года акционерам компаний позволялось только частично оплачивать свои доли в акционерном капитале, но в этом случае все равно их ответственность по долгам компании должна составлять полный размер «подписанной» ими суммы их доли в капитале компании. Но потом для акционерных банков такую возможность отменили и сейчас акционеры банков должны сразу оплачивать всю сумму их доли акционерного капитала.

Все эти меры открыли дорогу для создания крупных банковских структур. Если в 1841 году в Англии было 115 банковских организаций (банкирских домов и партнерств), то к 1914 году большая часть деятельности коммерческих банков контролировалась всего шестнадцатью крупнейшими клиринговыми банками. К 1920 году их число сократилось до 11, а в послевоенном периоде 80% всех депозитов клиринговых банков принадлежали уже только «Большой пятерке» крупнейших банков. И сейчас – уже только «большой четверке».

В США банкирство вначале не было каким-то особым занятием. Торговцы, нотариусы, судьи могли заниматься отдельными банковскими операциями как побочным занятием. Законы устанавливались на уровне отдельных колоний – после ставших «штатами», и многие из них не считали необходимым создавать для банкиров особое регулирование.

Затем, когда банкирство стало профессиональным занятием, штаты начали выдавать лицензии на ведение банковских операций – с целью, главным образом, не допускать деятельности «чужих» банкиров на своей территории. Идея о предоставлении банкирам особой привилегии, в виде предоставления им права ограничивать свою ответственность перед клиентами за полученные от них денежные средства даже не рассматривалась.

И только с «импортом» из Англии законов об акционерных компаниях в США стали появляться корпорации – как особая форма компаний с ограниченной ответственностью. Но для банкиров она все же долго оставалась недоступной. Поскольку штаты рассматривали банкирство исключительно как местную профессию – когда состоятельный житель оказывает банковские услуги своим ближним и дальним соседям, сама идея освобождения его от ответственности за деньги, которые ему приносят его клиенты, представлялась им совершенно абсурдной.

Лицензии они выдавали частным банкирам или партнерствам, которые формировали эти банкиры, на право оказания банковских услуг исключительно по адресу их регистрации – город или поселок, улица, дом (без права открывать филиалы или офисы даже на соседней улице) и другой стороной этого ограничения было обязательство властей не выдавать новые банковские лицензии другим лицам на деятельность в этой местности – если не будет доказано, что услуг местных, уже лицензированных банкиров для данной территории становится недостаточно (население растет, а банкиры свои офисы не расширяют, в них создаются очереди из клиентов).

И только с появлением инициативы федеральных властей по созданию так называемых «национальных банков» (банков, получающих лицензии на ведение межштатных операций от федеральных регулирующих органов) возник вопрос о распространении на банковское дело формы акционерных компаний (корпораций).

Однако немало было и противников этой идеи. Интересно, что главное место среди них занимали именно самые крупные банкиры. Банкирство и в США продолжало оставаться в основном семейным занятием, и ведущие американские банкирские дома, специализирующиеся на финансовых операциях с правительством и для правительства, видели в корпорациях, способных из мелких вкладов формировать крупные капиталы, считали их своими прямыми конкурентами. При этом в их понимании ответственность неразрывно связана с полномочиями. А полномочий они желали самых необъятных.

Ротшильд как-то сказал: «Дайте мне право денежной эмиссии, и я завоюю весь мир». Крупные американские банкиры добились этого права, и в сравнении с этим вопрос об ограниченной ответственности для банков их совершенно не интересовал.

Позднее значительный удар по индивидуальной банковской деятельности – сильно обесценивший роль и место частных банкиров в банковской системе США, был нанесен Законом о банковской деятельности 1933 года, по которому корпорациям, т.е. – юридическим лицам, было разрешено владеть лицензируемыми банками. До этого банки получали лицензии на право осуществления своих операций строго только в одном географическом месте – в одном офисе, поэтому учредитель банка – физическое лицо мог оказывать свои услуги только в своем помещении. Выйдя из него, он уже терял право даже просто рекламировать свои услуги.

По новому закону было установлено, что корпорации, желающие владеть банками, должны были регистрироваться в Федеральной систем, предоставлять отчете о своей деятельности контролерам ФРС и принять на себя обязательство воздерживаться от любых операций с ценными бумагами.

В 1956 году был принят Закон о банковской холдинговой компании, который уточнил ее определение (как корпорации, имеющей в своем владении 25% или более акций двух и более банков) и ввел два важных ограничения на ее деятельность: а) запрет на любую «небанковскую деятельность»; б) запрет вступать во владение банками в тех штатах, в которых запрещена «межштатная банковская деятельность».

При этом многие из этих ограничительных мер не распространялись на холдинговые компании, владеющие только одним банком. Вместе с этим ФРС были даны полномочия регулировать сделки, совершаемые такими компаниями с присоединенными учреждениями. Кроме того, с 1966 года на банковские холдинговые компании были распространены многие положения антитрестовского законодательства.

Одновременно были внесены уточнения и в само определение банка. Согласно поправкам к банковскому законодательству 1970 года «банком» является учреждение, которое: «а) принимает вклады, которые вкладчик имеет законное право изъять по (первому) требованию; б) занимается предоставлением коммерческих займов» (12 USC 1841.в). (пп-31)

И сейчас две главные особенности определяли личностный, чрезвычайно персонализированный характер американских банков: территориальная разрешительная система и индивидуализированный контроль за деятельностью банков.

Первая такая особенность определяется порядком выдачи банковских лицензий (чартеров): для отдельной территории, по конкретному адресу и для конкретных личностей.

Действительно, банковский чартер выделяется на оказание банковских слуг регулирующими органами штата и он действителен только на территории этого штата.

При этом чартер определяет «место деятельности» нового банка, и это – не просто конкретный город или иное поселение, но и адрес помещения, в котором должен располагаться новый банк.

Выдавая чартер на новый банк, регулятор одновременно определяет, если в этой местности необходимость в новом банке и при этом они должен считаться с реакцией тех банковских учреждений, которые уже действуют в этой местности.

Так, известны случаи, когда местные банки выступали с исками к регуляторам в отношении выдачи последними чартера на открытие нового банка. Суда тогда должны были взвешивать все обстоятельства и решать, правильно ли регулятор определил состояние конкурентной среды на рынке банковских услуг в данной местности и обосновано ли обстоятельствами дела его решение о выдаче чартера на открытие в этой местности нового банка.

Заявление на открытие нового банка подается не менее, чем семью физическими лицами и они должны доказать свои профессиональные знания, опыт и свою состоятельность. Последняя определяется как способность финансировать все расходы по созданию банка (не менее 1 миллиона долларов), обеспечить уставный капитал банка (минимумы такого капитала различаются по штатам, принимаемый размер уставного капитала зависит от предполагаемой суммы привлекаемых вкладов и формируемых резервов банка) и поддерживать прежний уровень жизнеобеспечения без расчета на доходы, получаемые от деятельности банка.

Индивидуализированный контроль за деятельностью банка – после начала его деятельности – включает: а) требования регулятора не менять учредителей и руководителей банка в течение первых двух лет его деятельности; б) право регулятора выносить приказы о запрете тех или иных действий в отношении любых служащих банка – от главного управляющего до клерков-исполнителей; в) право регулятора отстранять от должности любых должностных лиц банка, с вынесением против санкций, включающих запрет на деятельность в банковско-финансовой сфере и возможное уголовное преследование; г) право регулятора назначать временного управляющего деятельностью банка.

Особому контролю подвергается бизнес-план деятельности нового банка, обязательный для предъявлению регулятору. Планируемые результаты деятельности банка должны быть реальными, основанными на анализе рынка, а также на связях и способностях учредителей банка. Нормальным считается, если банк планирует выйти на прибыльный режим на третий-четвертый год деятельности банка. Учредители банка должны показать, что они готовы финансировать расходы банка за весь этот период и доказать, что они не планируют получения каких-либо доходов от деятельности банка в течении всего этого срока.

Другой формой ведения банковской деятельности стали трасты. Но, если компании выросли из торгового, купеческого права, то трасты пришли в бизнес из семейного права.

«Траст» как форма управления чужим имуществом в пользу некоторого другого лица (лиц) под названием use появилась в Англии в Х1 веке. Ее необходимость была связана с тем, что в случае смерти или просто исчезновения собственника имущества (что было обычным в те годы), и оставления последним лиц, которые не могли сами непосредственно вступать в права собственности на это имущество (женщины и несовершенные отпрыски мужского пола), кто-то должен был присматривать (управлять) за этим имуществом пока мальчики не подрастут, а женщины не выйдут замуж.

В дальнейшем эта же форма стала использоваться судами для изъятия имущества из рук лиц, признанных недееспособными, или обвиненных их родственниками в «безответственной расточительности». Также эта форма пригодилась религиозным учреждениям для закрепления за ними тех видов имущества, которое они получатели от своих дарителей, но которым им было запрещено владеть по закону.

В1535 году был принят Statute of Uses, на основе которого потом была разработана концепция Trust – прямой аналогии которой не было ни в римском, ни во французском праве. Полное законодательное оформление эта концепция получила в Charitable Trust Act 1853 года – в Великобритании и в Trustее Act 1925 года – в США.

Особенностью трастов было то, что они могли создаваться на длительные сроки – 999 лет, что имело важное значение, поскольку партнерства тогда завершались со смертью первого же из партнеров, а акционерные компании создавались указами короля ограниченный на срок – обычно не более двадцати лет.

С точки зрения правоприменения этой формы трасты перешли эволюцию от элемента семейного права к инструменту управления частной благотворительной деятельности и далее, на рубеже Х1Х – ХХ веков, к организационной форме крупного промышленного и финансового бизнеса.

Вначале трастами управляли только физические лица, назначенные самим учредителем траста или судом, потом, в сфере бизнеса, стали использоваться специальные «трастовые компании».

Деятельность таких компаний особенно характерно для США. К середине Х1Х века в США насчитывалось более 50 трастовых компаний и они начинали серьезно конкурировать с банками на рынке финансовых услуг. Поэтому законами от 1906 и 1908 годов правовое положение трастовых компаний было уравнено с банками, а по закону 1913 года о создании Федеральной резервной системы трастовым компаниям было становиться членами ФРС, а банкам, соответственно, выполнять функции трастов. Всего, по некоторым данным, под этой формой управления в США находится до 40% частного национального богатства.

Во внедрении в деловую практику США института траста следует отметить особую роль новаторской деятельности Дж. Рокфеллера – который привлек для соответствующих юридических изысканий своего помощника по правовым вопросам адвоката С. Додда.

И именно С. Додд предложил Рокфеллеру использовать для консолидации его нефтяного бизнеса древний институт английского семейного права – траст. Он, работая уже в качестве главного консультанта «Стандард Ойл Компани», предложил идею «холдинговой компании» – владеющей бизнесами, но самой бизнесом не занимающейся.

А Дж. Морган позднее использовал эту идею для консолидации банковского бизнеса, в обход действующих ограничений на монополизацию банковских услуг крупными игроками фондовой биржи.

Между тем, если еще в середине Х1Х века основная доля экономической активности в США приходилась на предприятия единоличных собственников (крупнейшее из них, American Fur Company, принадлежало богатейшему человеку США Дж. Астору, оставившему после себя (1848 год) наследство в размере 20 миллионов долларов), то уже к началу Первой мировой войны лицо деловой Америки представляли крупные корпорации.

«Между 1890 и 1904 годами огромные волны консолидации оставили большую часть индустриальной базы страны в руках примерно пятнадцати организаций, обычно называемых трестами (trusts)». Среди них особенно выделялись таких гиганты, как American Tobacco, American Cotton, ATT, International Harvester, General Electric, U.S. Steel, United Fruit, National Biscuit. Из крупных единоличных промышленных предприятий в первой четверти ХХ века осталась только Ford Motors Company.

Вместе с тем, высказывались и серьезные опасения против такого развития событий. Так, некоторые прямо называли корпорацию и вообще привилегию ограничения ответственности – «опасными идеями». Американский историк Ч. Ф. Адамс писал: «Обществом создан класс искусственных существ, которые того и гляди станут хозяевами своего создателя.. Они (корпорации) уже устанавливают деспотизм, который не сможет стряхнуть никакое спазматическое усилие народа». (мв-106)

Да, противники корпораций в США были, но им не удалось сформировать единого фронта. Во-первых, финансовый сектор США был и оставался сильно индивидуализированным. Во-вторых, в отличие от Англии, создание корпораций в США, вместе с привилегией ограниченной ответственности – вследствие конкуренции между штатами – было доступно практически каждому предпринимателю.

В-третьих, важным фактором было льготное налогообложение корпораций, что стало следствием активной лоббистской деятельности их учредителей и управляющих. В Конгрессе США фактически сформировались целые фракции, которые отстаивали интересы тех или иных сфер бизнеса.

Наконец, большую роль играли благотворительные инициативы многих крупных бизнесменов: Карнеги, Пульмана, Уортона и других.

Наконец, важнейшим этапом в развитии банковской отрасли в США стал закон о создании ФРС. Закон о Федеральной резервной системе, принятый в США в 1913 году дал им всё, чего они хотели: право выпускать свои деньги (доллары ФРС), право самим определять нормы и правила для банковской деятельности, право представлять США перед всем миром в сфере финансов, право действовать как «банкир федерального правительства» и возможность определять кадровый состав финансовых органов самого этого правительства.

Создав ФРС и определив свои отношения с федеральной властью, крупные банкиры сразу потеряли интерес к традиционной банковской деятельности – в которой надо бороться за клиентов, проявлять профессионализм в выборе объектов кредитования и отвечать за деньги клиентов. Банкиры с Уолл-Стрит, как их стали называть, сконцентрировали свое внимание на абсолютно безрисковой финансовой деятельности: на финансировании правительства и на посредничестве в фондовых операциях. Поскольку в таких операциях они всегда действовали как агенты, то вопрос о личной ответственности вообще не возникал.

Впоследствии они уже сами стали создавать для себя новые рынки: международный валютный рынок, на котором самым сильным был доллар США, и рынок международных займов и государственных долгов. На последнем самые сильные позиции также занимал доллар США, данный рынок стал быстро расти именно усилиями американских банкиров, которые буквально навязывали долларовые займы (как «займы развития») всем. Но принимая займы в долларах, страны были вынуждены создавать и денежные резервы для их погашения. И опять, конечно, в долларах США.

А что такое резервы в долларах США? Это – финансовые средства, которые государства и иные заемщики долларов должны предоставить в распоряжение ФРС, американских банкиров. Таким образом, все страны – заемщики на мировых рынках начинают бесплатно кредитовать ФРС США, тех же американских банкиров, которые им предоставляют займы в долларах, но под значительно высокие проценты.

Банкиры с Уолл-Стрит в последние времена стали создавать для себя и совершенно новые рынки. Среди них – рынок субординированных («мусорных») облигаций, рынок деривативов, секьюритизация проблемных кредитов, и т. д. И на этих рынках их роль так же – агентов, чистых посредников, без какой-либо ответственности для самих банкиров и для изобретателей и «упаковщиков» таких новых финансовых продуктов.

Но все эти рынки приносят оперирующим на них банкирам невиданные ранее, многомиллионные доходы. Неудивительно, что у них пропадает всякий интерес к работе на традиционных банковских рынках – с вкладами населения и с выдачей кредитов.

В результате в США сформировалась двухсекторная банковская система: с банками для широкой публики и с банками, работающими «на себя». В первом секторе свою историю стали формировать акционерные банки и банковские холдинги, использующие корпоративные формы собственности, основанные на ограничении ответственности учредителей (акционеров) банков принадлежащими им пакетами акций.

Второй сектор – банкиры с Уолл-Стрита, которые до последнего придерживались режима деятельности по модели частных партнерств и только в 1980-х годах решился воспринять акционерную форму собственности.

Первым встал на этот путь главный управляющий инвестиционного банка Salomon Brothers Джон Гутфройнд, который в 1981 году превратил Salomon Brothers из частного товарищества в первую на Уолл-Стрите публичную (акционерную) компанию.

Он пошел против воли оставшихся не у дел партнеров Salomon Brothers. Как позднее признавался Уильям Саломон, сын одного из основателей Salomon Brothers: «Мне всегда претила его меркантильность». Он также указал, что голосовал за назначение Гутфройнда генеральным директором банка, предварительно взяв с него обещание никогда не переводить фирму в публичное (акционерное) общество.

Гутфройнд нарушил условия. Он перевел фирму в публичную корпорацию, что дало ему и его сторонникам крепко заработать на росте цены их пакетов акций. Но тому же пути пошли и другие инвестиционные банки.

С того момента любая фирма с Уолл-Стрит могла превратиться в черный ящик. Акционеры, которые финансировали принятие риска, понятия не имели, что делали те, кто принимает риск.

Было ясно лишь одно: прибыли, полученные в результате сложных финансовых инструментов, превосходили все возможные прибыли от обслуживания клиентов и предоставления капитала предприятиям реального сектора экономики. Клиенты для новых банкиров Уолл-Стрита стали просто неинтересными.

В конце 1980-х и начале 1990-х годов в Salomon Brothers всего пять трейдеров приносили доходов больше, чем годовая прибыль банка по всем остальным видам деятельности.

При таких обстоятельствах – отсутствие сдерживающих начал, некомпетентность управляющих в допуске на рынок и продаже клиентам финансовых продуктов, сущности которых они не понимали, бесконтрольность со стороны властей – финансовый крах рынка стал неизбежен.

И еще один важный итог кризиса, который всех поразил: в результате все значимые игроки на рынке, которые создавали этот новый рынок и потом оказались виновниками кризиса на нем, а также их оппоненты – все они покинули рынок богатыми.

В итоге многие крупнейшие фирмы на Уолл-Стрит либо обанкротились, либо оказались на грани банкротства. Самые влиятельные и высокооплачиваемые банкиры были полностью дискредитированы; без вмешательства правительства все они лишились бы своих должностей.

Так, десять крупнейших банков США к этому времени имели на своих балансах ссуды общей суммой в 55 млрд. дол., выданных пяти латиноамериканским странам и Филиппинам. Но только эта сумма в 1,5 раза превосходила весь акционерный капитал этих банков, а если учесть, что реальная (с учетом всех рисков) ценность этих ссуд составляла не более 80% – по оптимистическим оценкам, или даже 50% – по пессимистическим оценкам, от их балансовой стоимости, то можно было считать, что только на этом кредитовании эти банки утратили большую долю своего акционерного капитала.

Однако принятая учетная практика банков и других кредитно-финансовых учреждений, основанная на учете активов по их балансовой стоимости, позволяет сохранять иллюзию платежеспособности этих учреждений вне зависимости от результатов безответственной кредитной политики.

Считается, что противовесом накоплению сомнительных активов (в режиме loan loss deferrals) является обязанность этих учреждений создавать финансовые резервы – на случай неплатежей по таким обязательствам. Однако на деле эти резервы не всегда адекватно отражают реальную ситуацию: так, долги государствам – суверенные долги – нормативно относятся к наиболее надежным, что подтверждается и инструкциями центральных банков.

И это проблема – не только собственно банков. Кризис захватил и другие секторы финансового рынка. Так, к 1986 г. уже более 400 ссудо-сберегательных ассоциаций США продолжали функционировать, не обладая должной платежеспособностью и утратив полностью свой начальный капитал.