Читать книгу Вспомни, Облако! - Владимир Казаков - Страница 11

По провинциальному городку Аннонэй, расположенному на юге Франции возле города Лиона, усиленно расползался слух о том, что сыновья владельца бумажной фабрики Жозеф и Этьен Монгольфье погнались с нечистою силой и занимаются колдовством: они-де запускают в небо круглое огненное чудовище и сами поднимаются на нем.

Слухи не были пустой болтовней, только слегка преувеличивали происходящее. В 1782 году братья Монгольфье действительно попробовали запустить в воздух шар с оболочкой из бумаги, который, отделившись от земли, сгорел. Сами же изобретатели ни в этот раз, ни позже не решались подняться на своем «пузыре-облаке» в небо.

Но слухи усиливались, обрастая такими жуткими подробностями, что всей семье Монгольфье становилось не по себе. И решили братья положить конец пересудам, показать людям изобретенное ими «чудище».

5 июня 1783 года городок Аннонэй гудел, как потревоженный пчелиный рой: жители готовились пойти к назначенному времени на площадь, посмотреть, как «пузырь» Монгольфье «словно пылинка взлетит и будет плавать в воздухе».

Когда же, придя к месту запуска «чудовища», зрители увидели всего лишь огромный, обмятый с боков, сшитый из холста, обклеенного бумагой, мешок, подвешенный выше трехэтажных домов, они были разочарованы, и в адрес изобретателей посыпалось немало насмешек и не совсем приличных острот.

Братья Монгольфье не торопились. Они развели под мешком огонь и стали подбрасывать в него шерсть и мокрую солому. Дым шел в отверстие, окольцованное обручем в низу мешка. «Чудовище» стало надуваться, полнеть и наконец, превратилось в громадный шар, слегка вытянутый по высоте. Помощники братьев еле удерживали его за веревки.

– Пускайте! – скомандовал Этьен.

Шар взмыл в небо.

Минут за десять он поднялся почти на двухкилометровую высоту, и слабенький ветер отнес его недалеко в сторону, где он благополучно и приземлился.

Монгольфье составили официальный протокол, засвидетельствовавший подробности полета, скрепили его подписями должностных лиц и отправили в Париж, в Академию наук.

Так был совершен первый официальный высотный полет воздухоплавательного аппарата.

Кстати, интересна одна подробность. Почему братья Монгольфье жгли мокрую солому, надували свои шары «мокрым дымом», не могли понять их современники, да и они сами не в силах были толково объяснить.

Воздушный шар розьер

То, до чего Монгольфье дошли наитием, опытом объяснено в наше время. Как показывают расчеты, наполнение оболочки не просто нагретым, но вдобавок и увлажненным воздухом позволяет при той же температуре значительно уменьшить объем и размеры теплового аэростата, сохраняя одинаковую подъемную силу. Верная в принципе идея пионеров воздухоплавания получила практическое воплощение лишь через 140 лет в проекте советского инженера В. Гараканидзе. В 1925 году он изобрел тепловой аэростат, в котором было две оболочки: внутренняя, с влажным горячим и наружная, с обычным атмосферным воздухом…

Но вернемся к событиям лета 1783 года. О чуде в городке Аннонэй узнали парижане. Революционные французы требовали немедленно и в большом масштабе строить шары, ругая Академию наук за «тугодумие в изучении вопроса». Газеты начали помещать на своих страницах гневные статьи в адрес «тугодумов» и призывы к гражданам о сборе денежных средств для грандиозного опыта. Быстро собрали десять тысяч франков и поручили построить новый летающий баллон молодому профессору Жаку Александру Шарлю.

Воздушный шар Жака Александра Шарля

Талантливый ученый пошел по иному пути, Чем братья Монгольфье: он решил сделать оболочку шара из шелка, пропитанного раствором каучука, и заполнить его газом легче воздуха – водородом. 27 августа такой баллон был готов. В пять часов дня по сигнальному выстрелу из пушки он взлетел. К нему был подвешен кожаный карман с запиской, в которой указали день и час взлета, а также просьбу к нашедшему шар вернуть его в Париж, так как думали, что шар пробудет в воздухе более 20 дней и улетит далеко.

Шаровая оболочка водородного аэростата, впоследствии названного «шальером», лопнула через 15 минут после подъема и упала на окраине села Гоннес. Крестьяне для посрамления нечистой силы привязали растерзанные шелковые остатки к хвосту лошади и протащили их через село в назидание «домашним ведьмам».

Вот так летом 1783 года во Франции появились «воздухоносные шары» В монгольфьеры и шальеры. А уже осенью 19 сентября в Версале взмыл к солнцу аэростатический баллон с живыми существами в клетке: уткой, петухом и бараном, хотя рвался в полет человек – Пилатр де Розье.

Природа одарила Пилатра редким умом и мужеством. Отличные знания физики, химии, естественных наук поставили его в ряд передовых людей Франции. К тому же ему было всего 27 лет – отличная пора для дерзаний. Пилатр рвался в небо, но… баран опередил его. Барана после благополучной посадки, подвесив на шею ленту, с новой кличкой Монт-о-сьель7 с почетом водворили на королевский скотный двор, но, видно, не простили, что в полете он лягнул своего товарища петуха и впоследствии съели…

И все-таки Пилатр де Розье первым из людей поднялся на монгольфьере, правда, сначала на привязи.

Связанный с землей длинным, тонким и прочным канатом, он быстро овладел техникой подъема и спуска в специальной корзине и обучил других. Неугомонному молодцу такие полеты казались пресными, хотелось в свободный полет. Что же его удерживало? Преувеличенное мнение сильных мира сего об опасности. Считали (и, как мы знаем, небезосновательно!), что человек на большой высоте погибнет от недостатка воздуха. После полета барана, петуха и утки писали, что, слава богу, «животные остались живы и не сделались дикими». Беспокоились, что сердце «может лопнуть, как первый шальер». И даже тогда, когда Пилатр де Розье овладел техникой спуска «с любой высоты», король, без позволения которого полет состояться не мог, настаивал, чтобы для пробы отправили в полет уголовных преступников, приговоренных к казни. Пилатр страшно огорчился, узнав об этом. Не мог он допустить, чтобы великая честь первого в мире свободного полета досталась каторжникам!

Не имея связи с различными корпорациями ученых, великий итальянец делает такие открытия и изобретения, которые появились только в XVII – XVIII веках, но уже под чужими именами. Это объясняется тем, что Леонардо да Винчи опережал технические возможности своего века. Из великих ученых мира его можно сравнить только с русским Михаилом Ломоносовым. Тот и другой остались в памяти своих народов великими подвижниками и патриотами, а в памяти человечества – гениальными учеными, инженерами, художниками и поэтами.

Пилатр де Розье и его товарищи в борьбе мнений вышли победителями. Свободный полет состоялся 21 ноября 1783 года. Неугомонный Пилатр и маркиз д’Арланд, финансировавший подготовку монгольфьера, взяли старт.

В довольно небольшой подвесной корзине, в центре которой был смонтирован своеобразный очаг, им было тесновато, но на это они мало обращали внимания. В примитивном очаге трудно было удержать пламя и почти невозможно регулировать температуру. Как ни старались аэронавты быть осторожными, оболочка шара в нескольких местах прогорела. Медленно охлаждая очаг, Пилатр и д’Арланд благополучно приземлились, пробыв в воздухе около 20 минут.

Ликующая толпа парижан своеобразно чествовала «победителей неба»: их целовали, носили на руках, подбрасывали вверх. А потом возбужденный Пилатр плясал в необычном наряде: его сюртук и часть другой одежды были разорваны почитателями на мелкие сувениры.

Францией овладела баллономания, и вскоре «воздушной лихорадкой» заболел весь мир. В небо поднялся на шальере сам его изобретатель – профессор Жак Александр Шарль, названный позже «нянькой аэростата». В Берлине, в Гааге, в Милане животные и люди поднимались на шарах к облакам. В Россию по случаю именин Екатерины II запустили маленький шальерчик, на котором был поднят орел, правда, не живой, а нарисованный на оболочке.

А Пилатр де Розье рвался в новые небывалые воздушные путешествия. Теперь уже в большой компании. К этому времени братья Монгольфье значительно улучшили конструкцию своего «Небесного пузыря». Усовершенствовали очаг. Вокруг него соорудили галерею для нескольких человек. Увеличили объем баллона, сделав более прочной его оболочку. Наконец, эффектно разрисовали шар и гондолу. Капитаном этого нового воздушного судна назначили Пилатра де Розье. Его команду из 12 человек одели в специально сшитую голубую форму.

Перед взлетом обнаружили, что оболочка баллона все-таки пропускает воздух. Устроители хотели отложить полет, тем более что начал дуть еще и холодный порывистый ветер. Но разве можно остановить энтузиастов! Восемь человек решились лететь в любых условиях.

…Громадный шар лениво поднялся над землей. Один из членов команды, выражая мечту своего капитана, крикнул:

– Взлетаем в Лионе – встречайте в Париже!

Провожающая толпа сограждан разразилась восторженными криками.

Запуск шара Жана-Франсуа Пилатра де Розье и Маркиза д'Arlandes с.

Монгольфьер медленно набирал высоту. Опять, как в первом полете Пилатра, оболочка аэростата начала трескаться от прожогов. Пришлось залить водой топку. Холодный воздух января быстро охладил воздух в шаре, и он все стремительнее и стремительнее падал. Воздухоплавателям повезло: после удара о землю кое-кто потерял всего лишь зубы, почти все отделались вывихами и ушибами.

Неугомонный Пилатр де Розье летал даже во сне и конструировал новые аппараты. Сопоставляя недостатки монгольфьера, подъемная сила которого зависела исключительно от подогрева воздуха в баллоне, и шальера, в котором водород с поднятием на высоту грозил разорвать оболочку шара, Пилатр решил сконструировать свой аппарат, соединив монгольфьер и шальер воедино. На таком аппарате он задумал перелететь Ла-Манш и доказать англичанам, что остров их не так уж недосягаем, как полагают «просвещенные мореплаватели».

Летом 1784 года Пилатр де Розье вместе с механиком Пру достиг на монгольфьере невиданной ранее высоты четыре тысячи метров, и этот замечательный полет помог ему получить от правительства деньги на постройку воздушного шара собственной конструкции.

Строили долго. Пилатр соединил водородный баллон Шарля с монгольфьером цилиндрической формы, надеясь добиться большей маневренности в небе регулировкой подогрева внутреннего воздуха в монгольфьере вместо расходования газа из шальера или выброски балласта.

Аэромонгольфьер, или, как его позже назвали, розьер, получился впечатляющим и красивым. Для перелета из Франции в Англию Пилатр со своим помощником Ромэном взяли старт в городе Булони, дождавшись попутного ветра.

…Розьер, набрав высоту, подлетел к Ла-Маншу. Преодолеть его было делом нескольких минут. Но этих минут судьба не дала отважным воздухоплавателям. Изменившийся ветер понес аэронавтов в открытое море. Огонь из топки прожег цилиндрическую часть розьера и перекинулся к сфере с водородом. Заполыхал газовый пожар. Шар упал на землю и засыпал горящими обломками тела своих пилотов.

Первый воздухоплаватель стал и первой жертвой воздухоплавания.

И по сей день гордо звучит слово пилот, а не родилось ли оно от имени Пилатра де Розье: пилатр – пилат – пилот?

И все-таки небо Ла-Манша покорилось воздушным смельчакам. Перелет через канал был осуществлен другим французом – бесстрашным экспериментатором и охотником за приключениями Жаном Пьером Бланшаром. Тем самым Бланшаром, который еще в 1781 году заявил в газетах, что он пришел «к некоторому успеху в работе над летательным аппаратом, следуя „указаниям“ Леонардо да Винчи».

Жан-Пьер Бланшар ищет спонсоров для своего самодвижущегося аэростата

«Мне возражают, – писал он в газете «Журналь де Пари», – что даже человек слишком грузен для того, чтобы быть в состоянии подняться вместе с крыльями, не говоря уже о корабле, одно название которого вызывает мысль о необычайной тяжести. На это я могу сказать, что корабль мой будет очень легок. Что же касается тяжеловесности человека, то я прошу обратить внимание на то, что говорит Бюффон в своей «Естественной истории» по поводу кондора: «Эта птица, несмотря на огромность собственного веса, может без труда уносить двухлетнего теленка, весящего по меньшей мере около сорока килограммов, причем размах крыльев кондора не превышает полутора метров»8

Такая машина действительно была построена девятнадцатилетним изобретателем. Легкие машущие крылья, напоминающие парашют, прикрепленные к деревянной раме, приводились в движение руками и ногами человека. Испытывая аппарат, привязанный к веревке, перекинутой через блок, Бланшар поднимался на высоту двадцать три метра, имея противовес всего около десять килограммов. А это значит, что до свободного полета его крыльям не хватало всего десяти килограммов вертикальной тяги!

Бланшара осмеяли, авторитетно заявляя, что «только невежда может заниматься такого рода попытками».

Упрямый изобретатель продолжал улучшать машину, и при новых опытах ему понадобился противовес всего лишь в 2,5 килограмма. Как близок был взлет! Но… оторваться от земли и полететь, все-таки не удалось. Помимо материальных причин возникли затруднения технические, в то время непреодолимые.

А через год после этих испытаний братья Монгольфье и профессор Шарль создали свои летающие «пузыри». И Бланшар, думая восполнить недостающую крыльям подъемную силу, соединяет баллон Шарля со своими крыльями, создав тем самым своеобразную «птицу». (Впоследствии такие гибриды стали называть «микстами». )

Первый полет Бланшара, состоявшийся на Марсовом поле в Париже, как и вся последующая жизнь знаменитого воздухоплавателя, изобиловал приключениями.

Прежде всего, перед самым подъемом полиция арестовала его напарника монаха дона Пеха, сбежавшего из монастырского застенка ради того, чтобы подняться «поближе к богу». Монаха водворили обратно в монастырь, увеличив срок заключения на год.

Бланшар собрался лететь один, но тут в гондолу ворвался юноша в военной форме и с пафосом воскликнул: «Я с вами!» Никакие уговоры и напоминания о том, что на полет необходимо специальное разрешение, на него не подействовали. Когда юношу из гондолы начала выталкивать стража, он отчаянно сопротивлялся, размахивал шпагой, проткнул ее концом оболочку и поранил руку Бланшару.

Брыкавшегося юношу унесли. В суете забыли, что вместо второго человека в гондолу нужно положить дополнительный балласт. Отпущенный шар с Бланшаром в корзине пошел в небо так стремительно, что аэронавт оглох от резкого перепада давления, почувствовав резкую боль в висках. Потом шар попал в зону «болтанки», и Бланшара бросало от одной стенки гондолы к другой.

Шар влетел в облака, и Бланшара обуял ужас «неопределенного положения». Усилием воли он подавил страх и заставил себя сосредоточенно работать, это было тем более необходимо, что оболочка шальера, раздуваясь от возрастающего давления изнутри, грозилась лопнуть. Бланшар травил газ через верхний канал.

Наконец полет стабилизировался по высоте, и Бланшар почувствовал, что… замерзает. Его парадный сюртучок совсем не грел на расстоянии от земли в четыре тысячи метров. Тут он вспомнил про крыльчатые весла и начал энергично работать ими, пытаясь изменить направление полета.

После спуска Бланшар утверждал, что крылья дали ожидаемый эффект, но ему никто не поверил. Что поделать, увлеченный изобретательством Жан Пьер Бланшар не был лгуном, но иногда выдавал желаемое за действительное.

Как только Бланшар в совершенстве овладел полётами на аэростатах, Франция ему стала тесна и он пошел «колесить по миру с баллоном под мышкой», как острили французские газеты, «не забывая и про свой карман». В Германии, например, только за один тридцати девятиминутный полет он был вознагражден по договору кругленькой суммой в 13 500 золотых рублей. Не обижали его и в других странах, не скупились, потому что полеты Бланшара поражали своей новизной, изобретательностью, отвагой и искусством, привлекали тысячи зрителей.

Он первым стал выбрасывать из гондолы летящего аэростата животных с парашютом. Иллюминировать полет. С блеском выходил из опасных ситуаций и рассказывал об этом с юмором, вроде бы и не висела его жизнь на волоске. В ноябре 1785 года, совершая полет в Англии над окрестностями города Гента, достиг огромной высоты в шесть тысяч метров и, задыхаясь, пропорол оболочку древком флага, чтобы быстрее спуститься. Шар, потеряв газ, пошел камнем вниз. Казалось, гибель Бланшара неминуема. Но он вышел и из этого критического положения. Выбросив весь балласт и уцепившись за сеть, Бланшар отрезал гондолу и спустился на погасшей оболочке, как на парашюте.

Жан Пьер Бланшар стал легендарным почти во всех европейских государствах. Хотел он побывать и в России, но от имени царицы Екатерины II ему передали: «Здесь не занимаются сею или другою подобною аэроманиею, да и всякие опыты оной, яко бесплодные и ненужные, у нас совершенно затруднены»

Триумфом, принесшим Бланшару венок национального героя Франции, стал перелет через Ла-Манш – «форсирование канала воздушным способом».

В середине декабря 1785 года Бланшар со своим другом и помощником Джеффри перебрался в Англию: они решили стартовать из города Дувра. В январе подули удобные ветры, они гнали редкие облака в сторону Франции.

Многие историки считают, что Бланшар перелетел Ла-Манш с запада на восток исключительно потому, что не хотел конкурировать с Пилатром де Розье, готовившему перелет в обратном направлении. Возможно. Но не стоит забывать, что Бланшар не был таким бессребреником, как Пилатр де Розье, нужно принять во внимание и более патриотический характер Бланшара: приземление на своей родине давало воздухоплавателю немало экономических преимуществ и тешило национальную гордость соотечественников.

…В час дня 7 января 1785 года воздушный шар Бланшара-Джеффри торжественно поднялся с утеса Довера. В гондоле кроме аэронавтов – необходимый груз: пробковые костюмы, веревочные лестницы, сухари и бутылка вина. Большой портфель с английскими газетами и письмами во Францию, чтобы полет считался первым в мире воздушным почтово-пассажирским. По бортам гондолы довольно тощие мешки с песком, так как оболочка аэростата немного пропускала газ.

Вначале все шло прекрасно. Ветер не подвел воздухоплавателей и послушно нес их к французским берегам на высоте нескольких сот метров. Но в конце первого часа пути аэростат начал снижаться… Начали выбрасывать балласт. Сперва полмешка, потом целый мешок. Еще мешок… Еще…

Оглянулись воздухоплаватели назад – Дувра уже не видно в тумане. Посмотрели вперед – еще только вырисовывается частокол крыш французского города Кале. Прошли, значит, всего полпути. А шар все склонялся к воде.

– Джеффри, бросайте весь балласт! – кричит Бланшар.

– Нет больше балласта!

– Бросайте книги, якорь, все, что только есть лишнего

Сбросили… Увы, этого хватило ненадолго. Как железо к магниту, шар опять потянулся к морю. Нужны были новые жертвы.

Подзорная труба, приборы, провизия, крыльчатые весла с рулем – все выброшено за борт. Шар поднялся, но ненадолго. Его опять повлекло к воде.

– Джеффри! Делать нечего, надо раздеваться!

Верхнее платье, сапоги тоже быстро поглотило море.

Вода уже близко, и воздухоплаватели надевают пробковые костюмы.

– Джеффри, что можно выбросить еще? Скорее!

– Кажется, больше нечего… Я не знаю! Впрочем, есть: я могу выброситься сам. Тогда вы перелетите наверное.

– Не говорите вздор… Я знаю что! Лезьте быстро вверх по веревочной лестнице… Мы отрежем корзину…

Но к такому трюку Бланшару вторично в своей жизни возвращаться не пришлось. С берегов Англии подул теплый ветерок, и аэростат пошел мало-помалу вверх. Холод, встретивший воздухоплавателей над серединой канала, значительно уменьшился, а солнце подогрело газ. Аэростат весело понесся к берегу.

Пролетая низко над дубовой рощей в окрестностях города Кале, аэронавты ухватились за многолетнее высокое дерево и, открыв клапан, выпустили газ. Путешествие закончилось.

Через полчаса после посадки прибыла помощь. Полуголых путешественников одели и с почестями повезли в город.

Из этого перелета французы сделали национальное торжество. Памятник с надлежащей надписью увековечил место спуска. Заслуженнный аэростат, купленный за баснословную цену у Бланшара, повесили в соборной церкви города Кале, где ему воздавались такие же почести, как в свое время каравелле Христофора Колумба, на которой он «открывал» Америку.

Перелёт Бланшара и Джефферсона через Ла-Манш

Получив пожизненную пенсию, Бланшар удостоился приема в королевском дворце. А парижская печать, прославляя героя, шуточно присвоила ему имя Дон-Кихота Ламанчского.

Получая немалые суммы денег за демонстрационные полеты, Жан Пьер Бланшар мог бы прожить остаток дней своих спокойно и безбедно, но он предпочел до конца быть «воздушным бродягой», питая неодолимую страсть к летанию, полному опасностям. Только пошатнувшееся здоровье закрыло ему путь в небо. Умер он в Америке пятидесятилетним. Его славу приняла на свои хрупкие плечи жена Мария Бланшар – самая бесстрашная воздухоплавательница мира, совершившая шестьдесят семь аэростатических подъемов9.

Пилатр де Розье… Жан Пьер Бланшар… был и третий француз, третий мушкетер неба, бесстрашный парашютист и воздухоплаватель, проложивший пилотируемым аэростатам дорогу в Россию, – Жак Гарнерен.

…Лунная ночь над фортом-тюрьмой Буд около Будапешта. В камере-одиночке – инспектор Северной французской армии, боровшейся против англичан, активный революционер Жак Гарнерен.

Гарнерену грозит расправа. Но он не желает ждать рокового часа. Из простыней и свитых веревок мастерит парашютное приспособление, чтобы этой ночью во время прогулки броситься с высокой стены крепости под обрыв и бежать.

Парашют Жана Гарнерена

Увлекшись работой, Гарнерен не замечает блестящего зрачка стражника в открывшемся дверном глазке камеры. Стражник наблюдает и ждет. И когда Гарнерен обматывает «парашют» из простыней вокруг своего тела, чтобы скрыть его под одеждой, в камеру врывается стража…

Побег Гарнерена не осуществился, но мысль осталась. И когда выменянный на пленного австрийского офицера Гарнерен возвращается в Париж, он решает серьезно заняться воздухоплаванием с применением парашюта. Подобно Бланшару, сначала сбрасывал на «зонтиках» животных, а потом отважился прыгнуть и сам.

Это свершилось 22 октября 1797 года в парижском парке Монсо. В пять часов дня под взглядами многочисленной толпы нетерпеливых соотечественников воздушный шар поднялся в небо. Вместо обычной гондолы к обручу баллона был прикреплен тонким манильским канатом огромный свиток шелковой ткани, а под ним в маленькой корзине восседал Жак Гарнерен.

Шар поднимался споро. На высоте 600 метров аэронавт решительно взмахнул рукой и перерезал ножом канат. Облегченный баллон резво прыгнул вверх, Гернерен же камнем вниз под кипой шелка. Взрыв! Это в клочки разлетелся баллон от расширения газа в оболочке. Гарнерен стремительно падает. Земля уже близко. Толпа парижан взревела от ужаса… Но вот комок шелковой ткани расправляется, вздувается, постепенно превращаясь в. огромный зонт. С земли видно, как парашютист тщетно борется с раскачиванием и его относит в сторону, за холмы…

Через некоторое время Гарнерен появляется перед восторженной толпой на рыжем коне…

Умерла Екатерина II, отдал богу душу и царь Павел, повелевший запретить в России демонстрацию монгольфьеровых шаров, – и русское небо стало доступным для воздухоплавателей.

Сразу же на привлекательный запах русского золотишка потянулись авантюристы-баллономаны типа итальянца «профессора» Черни, неких Терци, Басси и других «балансеров, славнейших в своем искусстве». Они крутили на канатах сальто-мортале, пускали фейерверки, а заодно и аэростатические шары «для удивления», но сами подняться в воздух не могли.

Первым в России это сделал Жак Гарнерен со своей женой 20 июня 1803 года в Санкт-Петербурге. Полет благополучно завершился на окраине города в Малой Охте.

Ровно через три месяца состоялся полет Гарнерена в Москве. Московские полеты не обошлись без приключений.

Взлетев со своим помощником, Гарнерен через час опустился в селе Олсуфьево, где аэронавты переночевали. А утром Гарнерен решил лететь, один. Аэростат поднялся, пробил слой облаков и вышел к солнцу. Под его лучами оболочка аэростата нагрелась, и шар неудержимо поплыл вверх. Гарнерен очутился на такой высоте, что «почувствовал в себе дурноту… жужжание в ушах… а вскоре потекла [у него] из носа кровь… Стужа простиралась тогда до 4 градусов, но солнечный жар учинял ее сносною». Гарнерен славился волей и твердостью характера, к тому же имел опыт более чем тридцати пяти воздушных путешествий, и он справился с взбунтовавшимся шальером, заставил его снижаться. Шар летел над землей около семи часов, мог бы держаться в воздухе и дольше, но его обстрелял из ружья незадачливый охотник, дробью продырявил оболочку10.