Читать книгу Город двух апостолов. Книга 1. Кровь убитых фараонов - Владимир Казимирович Апарин, Владимир Апарин - Страница 5

Андрей лежал в милицейском госпитале на улице Алма-Атинской, на четвёртом этаже в полном одиночестве. Боли от дыхания прошли, и только в голове стоял гул да ныла шея. Каждый вечер приходила медсестра и твёрдыми горячими пальцами делала массаж. Наступало облегчение, но он этому не радовался. Во время сна его посещали средневековые видения, оргии, драки, он непрерывно слышал шум битвы.

Андрей ночами выматывался сильнее, чем днем от болей. Спал он только до обхода, но в видениях лечащему врачу не признавался, хотелось скорее на волю.

Лечила его толстая женщина – врач Бикен Кукашевна. Приходила она в белом, трещавшем по швам халате, почему-то в туфлях на высокой и тоненькой шпильке.

Её появление здорово отвлекало от болезни и веселило. Особенно забавляла неутомимая борьба Бикен Кукашевны с гравитацией. Женщина принципиально не замечала своих параметров, непрерывно всё роняла, опрокидывала и расплющивала. Она была местной достопримечательностью. Её знали в управлении, да и во всей области. Милиция регулярно, как и учителя, проходит обследования, например, при устройстве на работу или просто ежегодно.

В городе эти медосмотры проводила Бикен. Андрей видел своего врача и раньше, но статичной, сидящей за столом и усердно пишущей в своей тетради, в динамике он её видел впервые. И это производило оздоравливающее действие. Ничего особенного в лечении эта необыкновенная женщина не предпринимала. Известный врачебный набор – аспирин, анальгин и т. д. по алфавиту, плюс массаж – был кредо Бикен Кукашевны. Её пациенты надолго не задерживались, абсолютный покой и молодость делали своё дело, а за врачом укрепилась стойкая репутация классного специалиста.

У себя в отделении она была полновластной хозяйкой, и спорить с ней было бесполезно. В должностях и званиях она не разбиралась, взяток и подношений не брала. Ей хватало собственной зарплаты, потому что она была одинокой девушкой. Частенько Бикен Кукашевна тайно влюблялась в своих пациентов, особенно если вычитывала в их истории болезни, что они холостяки. И хоть чувства испытывала до сих пор без взаимности, таких она лечила особенно тщательно.

Андрей не догадывался, какие усилия прикладывал Мухаметшин, чтобы прорваться к нему. Он весь день анализировал, что с ним случилось, и злился, что от «Рахимьяныча» нет вестей.

Забавно было ещё и то, что он лежал в палате как раз напротив своего дома, и каждый вечер видел яркие окна своей квартиры. Его сосед на подселении развил бурную деятельность по приёму гостей, а второй, семейный, сосед всех гостей выпроваживал и подолгу с Михалычем ругался. Андрей напрасно махал руками, пытаясь привлечь их внимание, но те были сильно поглощены своими занятиями.

Сегодня Андрей заметил, что появление в отделении врача сопровождалось необычайной суетой. На ней были новые замшевые туфли, а на шее едва заметный свежий зачесик.

«Мадам при параде, – подумал он – Даже волосы покрасила. Не завидую тому, для кого эти жертвы».

Андрей с содроганием представил ухаживания этой женщины. Бикен Кукашевна, как женщина внимательная, по-своему истолковала это смущение, и от растерянности многолетних ожиданий даже забыла имя своего подопечного. Ей было стыдно, как невесте на сговоре. Она спутала весь ритуал ежедневного осмотра, быстро и стеснительно прослушала капитана, против обыкновения ничего никуда не записала, и, чуть не задохнувшись от приливших чувств, выскочила из палаты.

Весь день она провела в кабинете как в тумане, пока её не привёл в чувство молчавший весь день телефон. Звонил начальник госпиталя и спрашивал о состоянии Зырянова.

– Им интересуются из управления, что я могу туда передать? Мечту надо было спасать, и Бикен прямо заявила:

– Зырянов очень слаб, сильные головные боли, частичная амнезия. Никак не может прийти в себя, заметны расстройства в координации.

– Что же, за неделю никаких сдвигов?

– Почему нет, стал разговаривать, появился аппетит, процедуры дали результаты. Теперь необходимы восстановительные процедуры. Я сегодня приму решение.

– Но, Бикен Кукашевна, они просят с ним свидание, ссылаются на срочность, приехали люди из Алма-Аты, уже ждут несколько дней.

– Никаких свиданий, больной очень слаб, я против, если только дней через пять-шесть.

Начальник госпиталя с тоской подумал: «Бикен закусила удила, и начальству придётся давать отрицательный ответ». Майора Мухаметшина такой ответ не устраивал. События не давали времени на раздумья, и они с полковником Марковым пошли к генералу.

Генерал разговаривал по телефону, жестом предложил присаживаться. Говорили, видимо, по их делу. Вечером следовало ждать гостей из Акмолы.

– Да, понаделали мы шуму. Из Министерства будут четыре человека, да ещё из Генеральной прокуратуры пару, там ещё кто-нибудь найдётся, – он с досады хлопнул по столу. – Вы-то хоть что-нибудь скажете мне, сыщики?

Всё происшедшее на этой неделе не укладывалось в головах этих умных и профессиональных людей. У каждого было по двадцать, тридцать лет службы в органах. Повидали всякое. Генерал начинал участковым милиционером, лампасы и большую звезду заслужил ещё в Советском Союзе. Был знаком и с Марковым, и с Мухаметшиным в их лейтенантскую пору. И видел, что у них сейчас подвижек нет.

– Что хоть Зырянов говорит?

– Ничего он не говорит, нас к нему не пускают врачи. Сначала твердили, что боятся какой-то заразы, инфекции, что ли. Теперь Досманова скалой встала. Все втроём улыбнулись, вспомнив замечательного доктора.

– Ну, теперь за его здоровье беспокоиться нечего, а поговорить надо срочно, может, что-нибудь прояснится. Поговорите с ним сами, езжайте прямо отсюда, вернётесь сразу ко мне, постарайтесь до приезда министерских обернуться. Марков вопросительно кивнул на телефон.

Генерал возмутился: – Да вы что, в самом деле, на неё управу не найдёте? Он поднял трубку и попросил соединить с госпиталем.

Андрей искренне обрадовался, увидев входящих к нему в палату товарищей по работе.

– Ну наконец-то, вы что там, совсем с ума посходили? Дел невпроворот, а меня здесь квасят. Одежду принесли?

– Спокойно, Андрюша, давай всё по порядку, – невозмутимо произнёс Мухаметшин, присаживаясь, и достал из кармана три прихваченных в буфете управления апельсина. – Как здоровье?

– Да бросьте вы, Владимир Рахимьянович, смеётесь, что ли, заладили все, болит, не болит, тошнит, не тошнит, на горшок заставляют ходить и в респираторе всё уносят. Что за дела?

– А ты что, Андрей, не в курсе, что ли? – спросил Марков, здороваясь и доставая шоколадку. – Это от меня.

– Ни настолько, – показал жестом Андрей. – Все молчат, первый день вообще без респираторов не заходили, представляете картину, как у американцев в блокбастерах. На мне ни нитки, только простыня, а девица на стол приглашает массаж делать.

– На этот, что ли? – Марков потрогал качающийся прикроватный столик Андрея.

– Да нет, тот они на колёсиках с собой привозят.

– Так вот, Андрей, ты хоть знаешь, какое сегодня число? – мрачно произнёс Мухаметшин. – Ты, друг, провалялся без сознания пять суток, думали тебя уже на том свете встречать.

Андрей не понимал, о чём они говорят.

– Тех двух ребят из патрульного батальона помнишь, их потеряли в реанимации, кончились.

– Нет, вы серьёзно?

– Какие могут быть шутки, ты хоть помнишь медсестру, которая к тебе подбежала?

– Да, Владимир Кузьмич, помню. Я что-то там разлил, и медсестра ко мне подлетела.

– Малыгин говорит, что она к тебе подбежала, толкнула, а потом ты уже опрокинул консервную банку.

– Не помню, да зачем ей.

– Надо вспомнить, Андрей. Очень подробно, – смотря в упор, произнёс полковник Марков.

– Владимир Кузьмич, я не понимаю, разве это важно, что за медсестра, какую банку? Главное по убийству, что с ребятами или с этой девочкой. Да вы медсестру допросите.

– Медсестру уже не допросишь, – вставил Мухаметшин. – Дело в том, что пока суд, да дело, они тебя в «скорую» погрузили. А Саша Малыгин выбежал посмотреть, в какую сторону тебя повезут: ну там, в областную больницу или в третью городскую. А тут вас на Индустриальной, на перекрёстке «КАМАЗ» и накрыл, прямо на красный свет.

– Ну и… – от нетерпения дрожал Андрей.

– Ты, как видишь, живой и ни царапины, – откинулся на стул Мухаметшин.

– А они?

– А они как сказать, – перебил Марков, раскрывая папку и подавая заполненный формуляр судебно-медицинской экспертизы. – Читай, я главное подчеркнул.

Андрей взглядом пробежал по метрическим данным и остановился на подчёркнутых выводах…

«Состояние тел совершенно удовлетворительное, макроскопические наблюдения показывают: характер тканей, их напряжённость и окраска совершенно не изменились, подкожно-жировой слой не изменился ни по объёму, ни по консистенции, состояние мышц исключительно хорошее. Пальпация ткани показывает временный прилив к месту соприкосновения неизвестной жидкости и местное изменение цвета кожи…».

– Что за чушь? Вы что, их варить собираетесь? – пошутил Андрей.

– Скорее бальзамировать, понимаешь, они ещё в семьдесят втором разбились. Да ты до конца дочитай, интересное чтиво. – Но Андрей протянул листы полковнику, понимая, что его сейчас вырвет.

– Это ещё что. Я в морге на опознании их родственников откачивал, вот это была картина.

– Ошибки быть не может? – с трудом проговорил Зырянов, вытираясь полотенцем.

– Нет, вчера ночью эксгумацию делали, в могилах ничего нет, куча тряпья в гробах, – мрачно вздохнул Марков.

– То-то я сразу почувствовал неладное, – вспомнил свои ощущения Андрей.

– На тебя одна надежда, ты единственный, кто с ними общался и живой остался.

– Да нет, чушь это всё. Понимаешь, я ещё удивился, помнишь, холод собачий, а она в капроне, вырез на платье до пупа и грудь неестественно огромная.

– Или неприятного цвета, ну вспомни, – подсказал Мухаметшин. —

Загримирована, у них ведь там в моргах стежки в палец толщиной, прикрыть то как-то надо было.

– Маразм какой-то, – произнёс Марков. – Если бы шеф со стороны нас услышал, с работы поснимал бы.

Все замолчали, думая о своём.

– А как они двигались, они же мёртвые? – нарушил тишину Зырянов. – Вот чёрт, они ко мне притрагивались. Вдруг захотелось закурить или выпить.

– Дайте хоть сигарету, что ли.

Мухаметшин с силой раскрыл запечатанное окно, впуская городской шум, и все втроём закурили.

– Так, а по убийству-то что?

– Да ничего, тут такие события с этими ожившими трупами. Все в шоке, хорошо хоть в прессу ничего не просочилось. Представляешь, генерал каждый час с большим домом по спецсвязи разговаривает. Сегодня вот вечером целую делегацию ждём, – рассказывал майор Мухаметшин. – Разыгрываете, говорят, не верят, какое тут разыгрываете, когда эта медсестра в бегах.

– Как в бегах? – недоверчиво покосился Андрей.

– С твоей курткой, так и дёрнула из машины, Малыгин с Донцовым до самых гаражей гнались. Куртку она бросила, карманы вывернуты, а сама как сквозь землю.

– Ты там случайно, кроме банки, ничего не трогал?

– Да я и банку то, по-моему, не задевал, она вроде бы сама упала.

– Андрей, ты опытный сыскарь, что именно, по-твоему, всё это значит? – спросил Марков.

– Не знаю, кто или что, Владимир Кузьмич, знаю одно, убийство ритуальное и связано с этой «медицинской бригадой». И ещё знаю, что они меня в покое не оставят, если узнают, что я жив.

Только теперь Зырянов заметил, что они разговаривают шёпотом…