Читать книгу Раненый зверь - Владимир Колычев - Страница 5

Часть первая
1991–1994 гг.
Глава 4

Оглавление

Роскошные распущенные темно-русые волосы, красивые глаза с поволокой, сочные губы, совершенной формы грудь с наливными ягодками сосков, сексуальные ноги – и это все о ней… Оксана голышом стояла перед кроватью, быстрыми ловкими движениями очищая мандарин. Ни капли стеснения во взгляде. Более того, ей нравилось восхищение, с каким смотрел на нее Павел.

– Чокнемся? – весело спросила она и, поцеловав очищенный мандарин, протянула его Павлу.

– За твое здоровье!

Мандарин был не простой, а проспиртованный. Все равно что пятьдесят граммов водки выпить и закусить.

– Еще?

Он был бы не прочь повторить, но Оксана пьянила его куда больше, чем спирт.

– Потом!

Павел схватил ее за руку, притянул к себе, уложил на кровать.

– Раздавишь, медведь! – засмеялась она.

Смех очень быстро перешел в тихий сдавленный стон, а ее ноги обхватили его бедра. Возбуждалась она легко и быстро, поэтому все пошло как по маслу.

И с ним Оксана возбуждалась, и с другими. Но с ним она пробудет всего три дня, а потом уедет в Засечье, а там сколько мужчин, столько же и соблазнов… Но Павел старался об этом не думать. Все равно ведь ничем горю не поможешь. Не в том он сейчас положении, чтобы рвать с Оксаной…

Все правильно сказал следователь, ему пришили убийство по неосторожности. Он же не собирался убивать Трушина, он ударил его, а тут арматура, несчастный случай. Смешно это или нет, но за превышение пределов необходимой обороны ему светило до двух лет, а срок за убийство по неосторожности – это уже три года. И два с половиной года он из них получил. И не условно, а реально. Судья и первый срок ему припомнил, и не отбытые четыре с половиной года. В одном только вышло послабление – судья должен был приговорить его к строгому режиму, а выписал путевку на общий. А здесь и долгосрочные свидания чаще, и посылки положены не один, а два-три раза в год.

В суд Павла привезли прямо из больницы. Слишком сложно проходил процесс выздоровления, но ходить к этому времени он уже мог. И ушел – на этап в следственный изолятор, в блок для осужденных. Правда, месяц его держали на больничке, оттуда он и отправился на зону – в полном здравии, полный сил и желания выживать.

Впрочем, Оксане пришлось подмазать лагерное начальство. Она же не жена Павлу, и ей свидания не положены, но если есть деньги, то такие нестыковки теряют значение…

А деньги у Оксаны есть. Она говорила с Геной, он согласился в случае чего взять всю вину на себя. Но Павла из общего дела не вычеркнул и долю с общего дела исправно выплачивал. Оксана переводила деньги в доллары, складывала в кубышку. На жизнь брала только необходимое, во всяком случае, так она говорила. А Павел хотел ей верить. И верил – в том, что касалось материальной стороны дела. Оксана очень привязалась к Илье, заботилась о нем, холила и лелеяла, как своего. Он и в это верил. А в том, что Оксана хранит ему верность, мягко говоря, сомневался. Впрочем, она и не говорила, что не изменяет ему. Он не спрашивал, а она не говорила. А зачем ей врать без особой на то нужды? Вот если бы он спросил…

Но какой бы сукой ни была Оксана, с ней чертовски хорошо. А это свидание с ней – и вовсе подарок судьбы. И никакие подозрения на ее счет не смогли сейчас унять накал страстей, какой он испытывал с нею в постели. Только ради таких моментов стоило жить. И даже прощать Оксану…

– Хорошо-то как! – громко прошептал Павел, глядя в темный от сырости потолок.

– Ты такой ненасытный! – с затаенным восторгом в голосе проговорила Оксана и улыбнулась.

– Это плохо?

– Хорошо… Я так по тебе соскучилась! – Она легла на бок, грудью прижимаясь к его плечу, а носом – к щеке.

– Только по мне?

– Только по тебе! – кивнула Оксана.

То ли она прикинулась дурой, то ли действительно не поняла намека.

– А то здесь у нас еще и Маркел мотает…

– Маркел?! – Она удивилась, но даже голову не подняла.

– Здесь он, в четвертом отряде.

– И что?

– Ну, просто.

– Меня Маркел давно уже не интересует.

– А раньше интересовал?

– В какой-то степени… Может, покушаешь?

– Не сейчас.

– Мандаринку? – Оксана, похоже, пыталась уклониться от этой не очень приятной для нее темы.

Вряд ли ей был неприятен сам Маркел, но разговор о нем смущал. Видно, в их прошлом осталось немало общего. Может, благодаря Маркелу она и лишилась невинности. А может, она еще до него потеряла девственность, потому он и считал ее шлюхой, потому и глумился на ней…

– Можно.

Павел съел сразу две мандаринки – как будто сто грамм хватил.

– Я котлеты разогрею, их сегодня доесть нужно, – сказала Оксана.

Она не хотела говорить о Маркеле, и он не стал навязывать ей эту тему.

А Маркел действительно находился в лагере. Два года он получил за хулиганство. Чащина на восемь лет закрыли, а этому всего два года дали. Ну да, он же Павла не бил. И мотоцикл не поджигал. Он всего лишь рядом стоял. Одного дружка убили, второй на строгом режиме срок мотает, но Маркел не терялся. У него здесь, в зоне, новые друзья. Неплохо вписался он в коллектив – сошелся с отрядным блаткомитетом, сколотил свою собственную банду. Воровская власть в зоне слабая, красная масть тоже особой погоды не делает, поэтому беспредел цветет и пахнет. Особенно сейчас, после развала Союза. Менты в потерях, не знают, как реагировать на разрушительные изменения. Зато прекрасно знают, как навариваться, используя свое служебное положение. Не зря же Оксана здесь, в блоке для долгосрочных свиданий. И на ее проспиртованные мандарины менты внимания не обратили. А ведь могли бы, если бы захотели…

– Леонид Ильич из больницы выписался, – сказала вдруг Оксана.

– Леонид Ильич? – не сразу понял Павел.

– Отец Лизы…

– Ах да…

– Он Илью хочет забрать, – вздохнула девушка.

– Отдай, если хочет…

– Как отдать?! – Оксана простонала от возмущения. – Это же твой сын!

– Может быть, – пожал плечами Павел.

Не факт, что Илья – его сын, но с Оксаной спорить об этом бесполезно.

– Я к Илье так привыкла! Я его так люблю!

– Да, но я его не усыновлял. Да и ты не моя жена…

– Ну, расписаться мы можем, а смысл? – в раздумье спросила девушка.

– Ты не хочешь быть моей женой? – невесело усмехнулся Павел.

Что, если он для Оксаны уже не вариант? Может, она живет в его доме и устраивает свою личную жизнь. А Илья ей нужен, чтобы иметь хотя бы моральное право на этот дом. Все в этом мире возможно, уж кому, как не ему, об этом знать. Найдет Оксана лучший вариант и ускачет от Павла, только ее и видели…

– Как это не хочу?.. – захлопала она от удивления глазами. – Хочу! Очень хочу!.. Но я думала, после того, как ты освободишься, чтобы можно было на свадьбе красиво погулять. Я так мечтаю о свадьбе… Ну, если ты предложение сделаешь, – спохватилась она.

– Почему не сделаю? Сделаю, – пожал он плечами. – Как освобожусь, так и сделаю…

– Можно и раньше. А то я даже не невеста.

– Невеста. И мы с тобой поженимся, когда я выйду.

В этом Павел не был уверен. Сейчас ему без Оксаны никак. Да и любит он ее… Но ведь он сможет переступить через эту любовь, если узнает о предательстве. А он узнает. Как только вернется. Нетрудно будет навести справки о том, как Оксана жила без него. А он обязательно займется этим.

– Выйдешь. Обязательно выйдешь. Всего два года осталось.

– Всего…

– Как в армии, – улыбнулась она.

– Одна уже дождалась… – усмехнулся он.

– Лиза от тебя не гуляла, – покачала головой Оксана.

– Как это не гуляла? – оторопело посмотрел на нее Павел.

– Тот случай был единственный. Да и то ничего не было. Игорь зашел к ней. Ну, был вечер встречи выпускников, на следующий день он зашел, коньяк принес. Что-то подмешал. Лиза выпила, ее повело, Игорь к ней полез, раздел, а тут ты…

– Кто тебе такое сказал?

– Леонид Ильич.

– Ну, так Лиза ж его дочь, он все что угодно может сказать…

– А я ему верю, – пожала плечами Оксана.

– Твое право… А ты что, с ним общаешься?

– Он приезжал к нам на Илью посмотреть. Я чаем его напоила, плюшек напекла. Старалась ему понравиться…

– С чего это вдруг? – удивился Павел.

– Как это с чего? – удивилась девушка. – Кто ж дурочке внука доверит?

– А он доверил?

– Пока да. Плохой он совсем. Хромает сильно, на один глаз почти ослеп.

– Зато на свободе.

– Да, и внука забрать может. А я к Илье так привязалась…

– Иди ко мне.

Павел взял Оксану за руку, притянул к себе. Не так уж у них много времени, чтобы растрачивать его на пустяки.

– Не сейчас.

Оксана отстранилась от Павла. Сначала она его накормила и только затем залезла к нему в постель.

* * *

Конфеты в сумке, печенье, сало, яблочное повидло в целлофановом пакете, сигареты. В условиях зоны – это большая ценность, но Павел отдал бы все, лишь бы еще на минутку вернуться к Оксане. Может, и сучка она, но без нее свет не мил. Особенно сейчас, после трех дней сумасшедшего удовольствия. Однако хорошее уже закончилось, уехала Оксана. Она – домой, а он – в барак. Ей и без него будет хорошо, а ему – вилы. Еще целых два года дикой тоски…

Павел подходил к зданию общежития, а Маркел из него выходил. Их дорожки пересеклись метрах в пяти от крыльца.

– Какая встреча! – ощерился парень.

Изменился он очень. Год назад он и выглядел на свои двадцать лет, а сейчас ему и тридцатник можно дать. Повзрослел, загрубел, заматерел. И еще мощнее на вид стал. И на воле он качался, и здесь, в зоне. Кружок из таких же качков собрал, возглавил его. В своем отряде он в авторитете, в смотрящие, говорят, метит. Но какого ляда он здесь забыл? Может, его во второй отряд определили? Не хотел бы Павел жить и работать в таком соседстве. Этот беспредельщик запросто мог ударить из-за угла, никаких в том сомнений.

– Отвали! – Павел резко шагнул к нему, но Маркел даже не шелохнулся. Он хорошо знал, чем для него может закончиться рукопашная схватка с Павлом, но испуга в его глазах не было. И это неудивительно. Он же был не один, из-за его спины вышли три качка, взяв Павла в полукруг. И неизвестно, чем все закончится, если они начнут разом. А они могли начать – офицеров поблизости нет, солдат на вышке метрах в ста маячит, но ему все по барабану. А если вдруг и увидит кто, Маркелу ничего не будет. Пятнадцать суток штрафного изолятора – это для него не наказание. Октябрь месяц на дворе, погода вполне себе, вот если зимой, в лютый мороз в ШИЗО попасть, тогда жесть, а сейчас – ничего страшного. Поголодать, правда, придется, но это не смертельно.

– Чего дергаешься, мужик? – осклабился Маркел. – Думаешь, кто-то тебя здесь боится? Нет. Класть я на тебя хотел! А за Мишка я с тебя еще спрошу! – угрожающе сощурился он.

– А за тебя кто спросит?

– Ну, до меня еще дотянуться нужно… Хотя нет, дотянешься. Как Оксанка до меня дотянулась, так и ты до меня дотянешься. Задом наперед…

Павел уже понял, чем закончится эта встреча.

– Я смотрю, ты набычился, мужик! – ухмыльнулся Маркел. – Да ты не напрягайся, не надо. Я тебя не трону. Мне проблемы не нужны. У меня свидание завтра. Долгоиграющее. Так же, как и у тебя, на три дня. Оксана ночку отдохнет, а завтра мы с ней встретимся. Ты же с ней встречался, да? Ну вот, теперь моя очередь. Она баба добрая, а душа у нее широкая, на всех хватит. Ну, и не только душа…

Маркел говорил, а его «быки» ждали, когда Павел начнет драться. Стоит ему дернутся, как они тут же придут в движение. Разом ударят с двух сторон. И сам Маркел готовится поставить блок и отскочить назад. Он же знал, с кем имеет дело. А наговорил он выше крыши. И дальше собирался обливать Оксану грязью.

Душа, может, широкая, и задом наперед она могла, но не Маркелу об этом говорить. И не при всех…

– Или ты думаешь, она только ко мне приезжала?

Маркел провоцировал Павла на драку. Сам подставлялся, чтобы затем в дело вступили его «быки».

Но Павел его бить не стал. Он резко сместился назад и в сторону, сунув пакет в руки качку, который стоял справа от него. Парень повелся, поднял руки, чтобы принять драгоценную ношу, в этот момент Павел его ударил – ребром согнутой в пальцах ладони в шею. Он сместился в сторону, чтобы качки стояли перед ним не во фронт, как было, а в ряд. И в ряд, и в очередь. Точным ударом в шею он сократил их численность до трех. Пока «быки» соображали, он вывел из игры второго, локтевым «эмпи» пробив «солнышко». На этом эффект неожиданности закончился, и ему самому пришлось уходить от удара.

Маркел ударил кулаком в лицо – коротко, быстро и мощно, но Павел поставил блок и подушкой ладони заехал в подбородок. Тут же пришлось отбить удар его четвертого спутника. Уход, удар, снова блок… Как и в прошлый раз, саврасовский отморозок смог выдержать несколько ударов. Но, в конце концов, Павел вырубил его – пробив кулаком болевую точку в надбровье. Маркел вырубился наглухо.

На этом все и закончилось, а Павел отправился в штрафной изолятор.

* * *

Горячий чай с сахаром, свежие баранки, нарезанный крупной соломкой голландский сыр.

– Угощайся, старшина. В кондее не забалуешь, да?

Павел пять суток провел на хлебе и воде. А позавчера резко похолодало, и он две ночи мерз в карцере штрафного изолятора. Зато в кабинете начальника оперчасти тепло. Да и сытно может быть, если дать слабину.

– Да нет, начальник, спасибо. Я не голоден.

– Да ладно тебе, начальник, начальник! Как будто ты уголовник какой-то! – подливал елея «кум».

– А кто я? Вторая ходка у меня.

– А за что? Любовника застукал? Правильно сделал, что на инвалидность гада перевел. А то, что убил кого-то, так это случайность. Дикая случайность.

– Это не случайность. Меня убить хотели, я ударил в ответ. Я защищался, а меня сюда командировали. Где справедливость, начальник?

Павел пристально и угрюмо смотрел на молодого розовощекого капитана в отглаженной форме.

– А где ты справедливость видел, старшина?

– Я не старшина. Старшиной я там, за речкой был. А здесь я зэка…

– Старшина ты. Потому что за речкой был. Ты солдат, Каменев. И ты должен помогать нам бороться с уголовной мразью.

– Должен, – кивнул Павел.

– Ну, вот видишь! – обрадовался капитан.

– Только не буду. Во-первых, я сам по себе. А во-вторых, я ментов терпеть не могу, – скривился Павел. – Ни за что меня сюда отправили, начальник. Так что у меня с вашим братом свои счеты. Предъявлять их я не собираюсь, но помогать вам не стану. Так что давай закруглять разговор.

– А я помощи у тебя прошу? – нахмурился «кум». – Может, я предупредить тебя хочу.

– Предупреждай.

– Я же знаю, что с тобой на воле было. С Маркеловым у тебя конфликт вышел, так? Так. Сколько ты в реанимации провел? То-то же! И здесь у тебя проблемы с ним! Ты молоток, обломал рога этому козлу! Это правильно, так и надо. Но теперь очередь за ним. А я его знаю, он не остановится. В прошлый раз голову тебе проломил, а в этот раз тебя на перо возьмут. Сунут заточку в спину, и все дела. А может, снова башку проломят. Кирпич с крыши упадет или чугунная болванка…

– Чему бывать, того не миновать.

– А у тебя ребенок на воле, невеста… Кстати, ты наверняка о долгосрочном свидании мечтаешь, – нацелив на Павла остро заточенный карандаш, сказал опер.

– Стучать я не буду.

– Зачем стучать? Ты мужик суровый, крутой. Нам такие нужны. Возглавишь секцию профилактики правонарушений в своем отряде, будешь уважаемым человеком.

– Уважаемым козлом? – ухмыльнулся Павел. – Нет уж, спасибо за такую честь.

– Долгосрочное свидание получишь. Год срока тебе скостим. Что, мало?

– Ничего, я уж как-нибудь по звонку.

– До звонка еще дожить надо. Возглавишь секцию, я переведу Маркелова в другую колонию. Это просто. Вас вообще не должны были в одну зону отправлять. Возглавишь секцию, через год выйдешь на свободу и живи себе на здоровье.

– Нет.

– Проблемы с финансированием сейчас, Каменев. – «Кум» разочарованно посмотрел на Павла. – А перевод заключенного из одной колонии в другую – это финансовые расходы. Думаю, Маркелов останется здесь.

– Все равно.

– Сколько тебе еще за драку отбывать? Десять суток?.. Как там, не мерзнешь?

– Нормально.

– Ну, тогда вперед и с песней! – Склонив голову над своими бумагами, капитан энергично показал рукой на выход. – И без обид!

Он вызвал конвоира, который спровадил Павла в штрафной изолятор. Холодно там, голодно, зато совесть будет чиста.

Раненый зверь

Подняться наверх