Читать книгу Пассажир - Владимир Козлов - Страница 3

Я набрал Катин номер, наверно, уже в сотый раз. «Телефон абонента выключен или находится вне…» Я положил телефон на стол. Прошло восемь дней. Катя не выходила на связь. Вчера вечером я ездил в квартиру, где она снимала комнату. Открыла девушка-«куратор». На ней была пижама с черепами, во рту – сигарета.

– Я не знаю, где Катя. Она уехала неделю назад.

– И вы не волнуетесь?

– Это не в первый раз. Мы все не москвичи, кто-то уезжает домой, кто—то по делам.

– Но вещи ее на месте? Она не съехала?

– На месте.

– А можно мне посмотреть ее комнату?

– Нет.

– Нет?

– А с какой стати посторонний человек будет копаться в ее вещах?

– Я не сказал, что буду копаться. Я просто хотел посмотреть на комнату. И я не посторонний. Я был в ее комнате…

– Я вам сказала: нет.

Она захлопнула дверь. Я пробормотал: «Сучка», нажал на кнопку лифта.

*

Ее страница в «Фейсбуке». Несколько перепостов – и больше ничего. Последний – от 18 октября. Еще до нашего знакомства.

43 friends. Разнообразная география. Новокузнецк. Тюмень. Москва. Таллинн. Санкт-Петербург. Даже Нью-Йорк. Можно было бы написать им всем – вдруг, они что-то знают. Но это было бы как-то тупо.

Anna Malysheva. 1997 года рождения. Вполне может быть, что сестра. Или двоюродная. Страница обновлялась активно, последняя запись вчера. Но тоже, в основном, перепосты или посты других на ее странице – всякие глупости.

Последний – три дня назад. Черно-белый демотиватор «Найти друзей с тем же психическим расстройством, что у тебя БЕСЦЕННО».

Я написал ей сообщение:

Здравствуйте! Меня зовут Николай. Я знакомый вашей сестры. Мы познакомились в Москве. Она внезапно пропала и не выходит на связь. Не знаете ли вы, как с ней можно связаться?

*

– Ты, вроде, не планировал идти в отпуск… – Вика оперлась руками о стол, в разрезе блузки мелькнул белый лифчик.

– Почувствовал, что нужен отдых. Устал…

– А-а-а… Ну, да. Ты странно себя стал вести. Все заметили.

– Возможно.

– Это, конечно, дело твое, но Поляков недоволен. Он еще с тобой не говорил?

– Нет.

– Видишь, высказывается пока в разговорах с другими. Посылает, как бы, сигнал… – она улыбнулась.

– И что я теперь должен делать?

– Не знаю. Показать ему, что справляешься, что все клиенты в порядке… Сам же понимаешь – кризис, продажи падают. От кого-то надо будет избавляться.

– Я покажу. Все покажу, что надо. После отпуска.

– И куда поедешь?

– На дачу.

– Сейчас? Что там делать? Подожди, у тебя ж вроде нету дачи?

– Своей нет. Друзья пригласили.

– А-а-а…

Вика пожала плечами, отошла. Я открыл «Фейсбук». Сообщение от Игоря.

«Московский номер зареген на Малышеву Екатерину Сергеевну, регистрация – город Новокузнецк, ул. Транспортная, 67Б. На нее же зареген номер в Кемеровской области. 8 (913) 170 21 41. Если помог, то с тебя бутылка чего—нибудь. Ладно, шучу».

Я набрал новокузнецкий номер, встал из-за стола, вышел в коридор, нажал на соединение. Поднес телефон к уху. «Телефон абонента выключен или…» Бля-а-а-а-дь! Я еле сдержался, чтобы не разбить телефон о пол. Мимо шла новая девушка из отдела продаж, глянула на меня.

*

Аэроэкспресс катился по окраине Москвы. «Торгово-офисный центр. Аренда от застройщика». Сразу за ним – ангар с ржавой полукруглой крышей. Облезлые стены гаражей. Граффити «No future». «Россия для русских». «Крым наш! Хуй ваш, сосите!». «Не покупай у чурок». Микрорайон хрущевок. На пятом этаже старуха трясла с балкона половик.

*

Мужик передо мной снял черные ботинки – потертые, нечищеные. Поставил их прямо на ленту, а не в «корыто». Бахилы надевать не стал – остался в синих облезлых носках.

Я не разувался. Бросил в контейнер куртку, кошелек и телефон. Поставил контейнер на ленту вместе с рюкзаком.

Зашел в прозрачный «стакан», поднял руки. Створки задвинулись, снова раздвинулись. Я забрал с ленты вещи.

*

Чувак на соседнем месте – толстомордый, коротко стриженый – говорил в айфон:

– Не, ну я ж сказал конкретно… Почему не сделали? Да, я счас в Москве, прилечу – реально всем наваляю пиздюлей…

Подошла стюардесса.

– Отключите, пожалуйста, телефон…

Толстомордый глянул на нее, кивнул, сказал в телефон:

– Все, короче, тут уже типа, разговаривать нельзя… Чтоб к моему приезду разобрались, а то…

*

Я отпер дверь, зашел в номер, нажал на кнопку выключателя. Зажглась лампа в пыльном советском абажуре. Вся мебель в номере тоже была советской. Кровать, письменный стол, тумбочка, холодильник в углу. На холодильнике – телевизор «Самсунг», единственная относительно новая вещь во всем номере, хоть и ему уже, может, лет десять. Облезло-коричневые обои. Занавеска и линолеум в тех же тонах.

Я бросил сумку и рюкзак на кровать, подошел к окну. Внизу была автостоянка, за ней – огороженный пустырь. На другой стороне улицы тянулся длинный многоподъездный дом.

Я достал из сумки айпэд. Девушка на ресепшн сказала, что wi-fi работает на этажах только у лестницы. «Зато бесплатно». «А чтобы платно, но в номере?» – спросил я. «Такая услуга, к сожалению, не предусмотрена». Я взял айпэд, вышел из номера.

Напротив лестницы стоял диван, вокруг – кадки с пальмами. На диване сидел чувак в шортах и майке, с ноутбуком. Он поднял на меня глаза, подвинулся к краю.

Я сел рядом. Включил планшет, разблокировал. Зашел на «Фейсбук». Идиотские приглашения в приложения. Заявка в друзья. «Саня Савельев». Я такого не знал.

*

Между домом и улицей тянулся ряд гаражей. Левее – одноэтажная халупа, обитая вагонкой: «Подбор автоэмалей». Рядом – биллборд с рекламой внедорожника «от 1550000 руб». Я пошел к дому – старой серой пятиэтажке.

Домофон не работал. Я открыл железную дверь, вошел в подъезд. Дверцы половины почтовых ящиков были выломаны или открыты. Под ящиками валялись две пустые бутылки от водки, двухлитровая бутылка от пива и разорванная упаковка чипсов.

Я поднялся на четвертый этаж. Дверь квартиры номер 34 была черная, металлическая – как и соседняя. Третья дверь на площадке – старая, обитая коричневым дерматином. Дерматин был разрезан в нескольких местах. Я позвонил в тридцать четвертую. За дверью послышались шаги.

– Кто там? – спросил мужской хриплый, нетрезвый голос.

– Извините, вы отец Кати Малышевой?

– Да, ну а что такое?

– Откройте. Мне надо с вами поговорить.

Дверь открылась. На пороге стоял мужик за пятьдесят, в «левом» спортивном костюме Nike, красномордый, с лысиной и седыми волосами по бокам головы. Молния кофты была расстегнута, под ней – майка-«алкоголичка» и седые волосы на груди.

– С ней что-нибудь случилось?

– Нет… Она просто уехала из Москвы, и я ее ищу.

– А ты кто?

– Я ее друг.

– Что значит – друг?

Я не ответил.

– Она к вам не приезжала?

Мужик усмехнулся.

– Я ее больше года не видел. Больше года! И это – благодарность… Вырастили, воспитали. Ее и Аньку… Думаешь, это было легко? Заводы стояли… Я был инженер, а пошел рабочим… А потом вообще грузчиком в магазин. Там хоть что-то платили. Чтобы их поднять на ноги!… Я вообще не пойму, что с ней стало… Училась в этой… педакадемии, три курса. Потом все бросила… В Москву… И Анька… Год проучилась, связалась с какими—то охламонами… Выгнали… Продавцом работает…

– А вы мне можете дать телефон Ани? Вдруг она что-то знает про Катю?

– Ничего я тебе не дам… Я вообще не знаю, кто ты такой. Все, уходи.

Он захлопнул дверь. Щелкнул замок. За дерматиновой дверью громко работал телевизор. Шел российский «мыльный» сериал.

*

Я вышел из подъезда, прошел мимо «Автоэмалей». Махнул рукой подъезжавшей маршрутке-газели. Она остановилась. Я открыл переднюю дверь, спросил:

– До центра доеду?

Водитель молча кивнул. Я сел. Маршрутка тронулась. За окном потянулись гаражи и желтые деревья.

*

Я вышел у автовокзала, пошел по проспекту, застроенному сталинскими домами. Посреди проспекта шли трамвайные пути.

Справа начался парк. Я зашел в него, сел на лавку. Откинул голову назад, посмотрел на белое небо.

*

Я валялся на кровати. Без звука шел Первый канал. Всего телевизор показывал пять каналов. Я встал, взял айпэд, вышел из номера.

В коридоре открывал дверь усатый мужик в костюме и шлепанцах. Он глянул на меня и отвернулся.

На диване никого не было. Я сел, открыл «Фейсбук». Новое сообщение – от Anna Malysheva.

«Звоните. 8 913 527 11 75».

Я набрал номер. Один гудок, второй, третий.

– Алло?

– Здравствуйте. Это Николай. Мы переписывались на «Фейсбуке». Я сейчас как раз в Новокузнецке.

– Да?

– Да… Раз я здесь, то мы можем пообщаться лично?

– Не знаю… Может быть.

– Я сегодня разговаривал с вашим отцом…

– И?

– Ничего.

– Хорошо, если он вообще был в состоянии разговаривать… Ладно. Да, мы можем встретиться.

– Прямо сегодня?

– Не знаю. Хотя, в принципе, да. В восемь вечера. Кафе «Мечта». Проспект Бардина, двадцать четыре. Знаете, где это?

– Найду.

– Хорошо. До свидания.

– До свидания.

*

Она была мало похожа на Катю. Ненатуральная блондинка. Черный свитер и черные джинсы.

– …не думала, что Катюха – такая вот роковая женщина. Чтобы из—за нее московский мужик приехал к нам в Новокуз… – Она улыбнулась.

– Когда вы в последний раз разговаривали?

– Неделю назад.

– По телефону?

Она кивнула.

– Ты можешь дать ее номер?

– Нет.

– Почему?

– Потому что я не знаю, кто вы и что вам от нее нужно. А, во-вторых, она звонила не со своего. Сказала, что телефон потеряла, или украли… Не помню…

– Ты врешь. Ты просто не хочешь дать номер.

– Не хочу. Но у меня его правда нет.

– И что она сказала? У нее все в порядке?

– Не знаю. Она про себя не говорила. Спросила, как я, как родители…

– Она часто звонит?

Аня тряхнула головой.

– Редко. Раз в несколько месяцев.

– И вы больше никак не общаетесь? По скайпу там или в соцсетях?

– Нет.

– Почему?

– Кто вы такой, чтобы я вам все это рассказывала? Вас это не касается.

– Мне нужно только с ней поговорить. Можно по телефону.

– Зачем?

– Чтобы убедиться, что все в порядке.

– У кого?

– Как – у кого? У нее.

Она улыбнулась.

– Сколько вам лет?

– Сорок один.

– Моему отцу сорок восемь. Но я знаю, он выглядит старше. Потому что бухает.

Она взяла чашку с кофе, сделала глоток, поставила на стол. Я посмотрел на розоватый отпечаток помады.

– Я знаю, где она может быть, – сказала Аня. – Но это далеко.

Я молча смотрел на нее.

– В Новосибирске. Там у нас тетя живет.

– У тебя есть ее телефон?

– Нет.

– Ты опять врешь.

– Может быть.

– Она чья сестра – отца или матери?

– Матери. Они сводные сестры. Но они не общаются. Тетя Света намного младше. Ей тридцать два.

– И у тебя нет ее телефона?

– Нет.

– А адрес ее ты знаешь? Ты была у нее?

– Да. Но давно уже.

– И ты хочешь сказать – вы вообще не общаетесь?

– Мы поругались.

– Из-за чего?

– Это вас не касается. Все, мне надо идти.

– Подожди. Как ее фамилия?

– Васильева.

– А отчество?

– Ивановна.

– Все, я пойду.

– Подожди. Ты когда была у нее в последний раз?

– Два года назад.

– И адрес не помнишь?

– Точно – нет.

– А найти могла бы?

– Не знаю. Наверно.

– Слушай, что я тебе предлагаю. Если ты съездишь со мной в Новосибирск и поможешь ее найти, я тебе заплачу?

– Сколько?

– Пять тысяч.

– Не так уж и много.

– А я что, похож на миллионера?

– Не знаю. Я с ними не тусуюсь… Ладно, я отпрошусь на работе.

– А где ты работаешь?

– В обувном магазине. Здесь рядом через два дома.

– Значит, я прямо сейчас пойду и куплю билеты на самолет.

– Нет.

– Что – нет?

– Только не на самолете. Я боюсь…

– Ты что, серьезно?

Она кивнула.

*

Аня сняла сапоги, забилась в угол нижней полки в плацкарте – купейных билетов не было. Сразу вытащила телефон и начала играть в игру.

Мужик на полке напротив – стриженный налысо, бородатый, в очках в «старинной» оправе – пил чай, причмокивая. Поднял глаза на меня, улыбнулся.

– Что, попутчик, как настроение?

Я пожал плечами.

– А я вот думаю, что настроение у тебя хреновое. И знаешь, почему? Потому что ты – узник. Как, впрочем, и я. Мы все – узники тюрьмы, имя которой реальность. И никуда нам от нее не уйти. Правда, существует и альтернативная реальность. Знаешь, как она называется? Тот свет! – Мужик захохотал. – Вообще, люблю эту тему – Христа и Антихриста. Если есть желание, можем с тобой, что называется, подискутировать.

Я покачал головой.

– Ну, как знаешь.

*

Бородатый дремал, подперев рукой щеку. В уголке рта образовался пузырь слюны. На боковых местах напротив сидели два мужика – старый и молодой. Старый разгадывал кроссворд.

– Вот как ты думаешь, что это такое? – спросил старый. – «Сыпется с неба в форме хлопьев». Ну?

– Не знаю.

– Ты тупой или прикидываешься?

– Мне насрать. Отвянь.

– Вы, молодое поколение, – поколение дебилов. У вас уже мозги не работают. Вы даже кроссворды разгадывать не можете. А те, кто еще младше, те вообще пиздец. Те уже и писать разучились. Только на клавиатуре что-то дрочат с ошибками, как попало…

Молодой начал вытаскивать из пакета жратву, раскладывать на столике. Копченая курица, коробка «доширака», хлеб, полуторалитровая «бомба» пива.

*

Аня и я подошли к кирпичной хрущевке. Над последним этажом, на крыше, сохранилась советских времен надпись «Продовольственный магазин». В доме продовольственного магазина не было. Слева висела вывеска «Справка – Счет», справа – «Вертикаль».

Я спросил:

– А чем тетя занимается?

– Ничем. Ее любовники содержат. У нее раньше был один вообще крутой. Давно, когда ей лет восемнадцать было. Она тогда училась на первом курсе в универе и работала у него секретаршей. Ну и постепенно… И вот он ей эту квартиру купил. А потом его посадили. И ее тоже. За соучастие. Его завалили на зоне. А она отсидела три года и вышла… Но по ней не скажешь, что сидела. У нее и наколок почти нет – только одна…

Мы обошли дом. Аня позвонила в домофон крайнего подъезда.

Ответили после трех звонков.

– Кто там?

– Света, это я, Аня.

– Что ты здесь делаешь?

– Как – что? Приехала в гости. Ты откроешь?

Домофон пропищал, дверь открылась. Мы зашли в подъезд, поднялись на третий этаж. Света стояла на пороге – в черных лосинах и белой майке с облезлым Микки-Маусом.

– Знакомьтесь, это Николай, он – друг Катюхи, это – Света, наша тетя.

Света смотрела на нас, улыбалась.

– Ты, Анька, не перестаешь меня удивлять. То месяцами не звонишь и не пишешь, то вдруг приезжаешь без предупреждения. Да еще и с «другом Катюхи». – Она глянула на меня. – А если б меня дома не было?

Света отступила в квартиру. Мы прошли за ней в крохотную прихожую, не отделенную от комнаты.

– За бардак даже извиняться не буду, – сказала тетя. – Давно пора делать ремонт, но все никак не соберусь…

Старые красные обои кое-где потрескались, у окна кусок был оторван. Стенка семидесятых годов, сравнительно новый диван и кресла.

– Ну, пойдемте пить чай, что ли? – сказала Света.

*

– …да, она приезжала. – Света взяла чашку, отпила, поставила на стол. – Недели две назад. Сказала – повидаться. Я спросила: у тебя все в норме? Она говорит: да, конечно. Спрашиваю: а к родителям поедешь? Она молчит.

– У нее здесь есть мужчина в Новосибе? – спросила Аня.

– Ну у тебя и вопросы… – Света глянула на меня. – Откуда я знаю? Она меня в такие вещи… Слушай, а вообще, кто ты такой?

– Мы встречались, а потом она исчезла…

– Ты это знаешь, кому расскажи? Что тебе конкретно надо от нее?

– Хватит, – сказала Аня. – Отстань ты от человека.

– Что значит – хватит? Ты его привела ко мне в дом, он теперь знает, где я живу… А ты вообще знаешь, кто он такой? Ты вообще еще мелкая, ты понимаешь? Приводишь ко мне в дом неизвестно кого… А вдруг он аферист?

– Я пойду в гостиницу, – сказал я.

– Ладно, успокойся. – Света глянула на меня. – Я против тебя ничего не имею. Я просто мелкой объясняю, что надо быть умнее…

– Не надо мне ничего объяснять, ясно?

– Ясно.

*

– Че ты из себя следователя строишь, а? – Света хмыкнула. Мы сидели за столом: она, ее парень Руслан, Аня и я. – Вопросы задаешь идиотские. Фильмов насмотрелся, да? Я тебе скажу конкретно: если бы она хотела, чтобы ты ее нашел, ты б ее давно нашел. – Света снова посмотрела на меня. – Я Катюху знаю хорошо. Она здесь у меня жила два месяца, когда работала в Новосибирске.

– Где? – спросил я.

– Что – где?

– Где работала?

– В клубе. Танцевала. Не бойся, не стриптиз. – Она засмеялась. – Ты про нее ничего не знаешь. А я тебе ничего не скажу.

– Короче, после первой и второй перерывчик небольшой, – сказал Руслан. Он взял бутылку водки, налил в рюмки. – Ну, что? Снова за знакомство?

– За знакомство уже пили, – сказала Света. – Давайте за Катюху. Раз ее тут человек с Москвы ищет…

Мы подняли рюмки, чокнулись. Света и Руслан выпили залпом. Аня чуть пригубила. Я выпил половину.

– Что так слабо? – Руслан кивнул на мою рюмку.

– Я водку не очень люблю.

– А что ты любишь?

– Ну, виски, например…

– Виски – говно. Тот же самогон, только американский. Я вообще не пойму – что в нем хорошего? Если что-то буржуйское, от америкосов – значит, обязательно хорошее? Есть же наша, русская водка. Чем она тебе не нравится?

– Сложно сказать… Дело вкуса…

– А вот ничего и не сложно. Просто тебе сказали, что виски – это, типа, круто, поэтому надо пить виски, а не русскую водку. А я – русский человек, по мне виски – говно. По мне нет ничего лучше водки. Ты понимаешь?

*

Занавески на окне не было. В комнату светил уличный фонарь. Аня укрылась с головой на диване. Я ворочался на раскладушке, пытаясь улечься поудобнее. За стеной громко и пьяно разговаривали Света и Руслан, обсуждали телепередачи и «звезд». Я уснул.

Проснулся от того, что Аня трясла меня за плечо.

– Собирайся! – зашептала она в ухо. – Руслан тебя хочет сдать своим пацанам.

– Каким пацанам?

– Хочешь увидеть? Тогда оставайся.

Я вскочил с раскладушки. Натянул джинсы. Просунул руки и голову в свитер.

– Не бойся. Он сейчас пьяный спит.

Мы прошли через смежную комнату. Руслан храпел на диване.

На кухне горела лампочка в красном абажуре. Света курила, сидя на табуретке лицом к окну. На ней была длинная желтая майка.

Она посмотрела на нас, ничего не сказала.

Я схватил в ванной сумочку с зубной щеткой и прочими принадлежностями, выбежал в прихожую. Споткнулся о чьи-то ботинки. Анна включила свет, взяла с вешалки свою куртку.

Я открыл входную дверь. Света по-прежнему курила на кухне.

*

Мы сидели в буфете вокзала, пили растворимый кофе. На два утренних поезда билетов не было.

Я спросил:

– Как ты узнала?

– Про что?

– Ну, про то, что Руслан хочет…

– Света сказала.

– Зачем?

– Что – зачем?

– Зачем сказала? Ей что, не насрать на меня?

– Насрать. Она из-за Руслана. Боится, что он сядет.

– И что бы они с меня взяли? Я что – миллионер?

– Какой смысл здесь торчать, если поезд теперь только вечером? Поехали на автовокзал. Там в восемь с чем-то утра должен быть автобус. – Аня допила кофе, поставила картонный стакан на стол.

*

За окном автобуса тянулись поля, над ними висело серое небо.

Аня закончила набирать эсэмэску, отправила, сунула телефон в карман.

– А что ты такого нашел в Катюхе? Почему ты на нее так запал?

Я пожал плечами.

– А ты женат?

– Был.

– И дети есть?

– Дочка.

– Сколько ей лет?

– Одиннадцать.

– А почему вы развелись?

– Сложно вот так объяснить…

– А что тут сложного? Или ты кого-то нашел, или она кого-то нашла… Или нет?

– Нет.

– Нет?

*

Автобус остановился на темной улице, не доехав до автовокзала. Водитель вышел. Я поглядел в окно. Он открыл багажное отделение и перегружал какие-то коробки в багажник «пятерки».

Я встал, прошел вперед по салону. В автобусе оставалось человек десять, включая нас. «Пятерка» отъехала.

Водитель вернулся.

Я сказал:

– А можно частными делами заниматься не в рабочее время? И так опаздываем…

– Это ты мне? – спросил водитель.

– А кому еще?

– Иди на хуй.

– Сам иди.

– Э, ты, может, хочешь выйти и поговорить на улице?

– Может, и хочу.

Я вышел. Водила вышел со своей стороны, обошел автобус.

– Ты думаешь – самый умный, да?

– Ничего я не думаю. Просто есть люди, которым надо доехать до автовокзала, а не ждать, пока вы занимаетесь своими делами.

Он ударил меня кулаком. Я отбил его руку, ударил сам. Он увернулся, кулак скользнул по уху. Его кулак прилетел мне в живот. Я присел, скорчился. Он ударил ногой – я успел прикрыть голову руками.

– Никогда не лезь не в свое дело, понял? Садись в автобус, а то оставлю тебя здесь, на хер.

*

На автовокзале Аню ждали три парня и девушка. Парни – коротко стриженные, в темных куртках, с бутылками пива. Смотрели на меня хмуро, не поздоровались. Девушка была в короткой юбке и высоких сапогах – выше колена. Они с Аней обнялись, что-то шептали друг другу.

Аня отклеилась от нее, повернулась ко мне.

– Что ты теперь будешь делать?

– Как – что? Продолжать искать.

– Здесь, в Новокузе?

– Пока что здесь.

– Не тупи, возвращайся в Москву. Здесь ее нет и не будет.

Зазвонил мой телефон. Я достал его из кармана, сказал:

– Алло?

В трубке молчали, потом пошли гудки.

– Это у тебя пятый или шестой айфон? – спросил один из парней.

– Пятый.

Парень кивнул.

– Ну, короче, я тебе все сказала. – Аня поглядела на меня. – Пока.

*

Хозяину квартиры было под шестьдесят. Седые виски, лысина, седые усы.

– Паспорт ваш можно глянуть?

Я кивнул, открыл молнию на рюкзаке, вытащил паспорт.

Мужик полистал его.

– По каким делам из столицы?

– Бизнес.

– Ясно. Бизнесом сейчас сложно заниматься – со всеми этими поборами, лицензиями, штрафами… Я вон тоже попробовал… И понял, что овчинка выделки не стоит. А у тебя как – все более или менее?

Я кивнул.

– Наша власть разложилась совершенно. Тот, кто думает, что у нас сильная власть – человек наивный. Путин ничего не контролирует, и ему никто не подчиняется. Все чиновники работают только на свой карман. Взять хотя бы Олимпиаду. Сроки ввода объектов задержали на два года – и неизвестно теперь, удастся ли вообще успеть. Бюджет был миллиард двести миллионов, а в итоге стал восемь. Это как? Путину сказали – он головой покачал. «Хорошо работаете». А хоть кого-нибудь уволили? Никого. Про то, чтобы посадили, я и не говорю. Я тебе скажу одно. Был бы у нас президент, как Лукашенко у белорусов, все было бы по-другому. В Белоруссии не воруют вообще. Кто попробовал воровать, тех сразу посадили. Попробуй не выполни поручение главы государства – сразу пинка под зад. А у нас твори, что хочешь. Ты мне скажи, кого из чиновников сняли за коррупцию? Сердюкова? Ну и что, посадили его? Бабу его посадили – и то, на один месяц, а потом сразу выпустили. А почему так? Потому что Путин своих не сдает. Это не по понятиям.

Я огляделся. Мебель была практически новой, и ремонт относительно свежий. На полках «стенки» лежали журналы сканвордов, газета с телепрограммой. К зеркалу была прилеплена наклейка из жвачки: «Халк».

– А проблемы с чего начались? С распада СССР. Я тебе совершенно ответственно говорю: все оттуда идет. Да, система была не идеальная. Но нельзя было ее рушить. Потому что были хоть какие-то идеалы. Хоть во что-то верили. А сейчас во что верить? В могущество доллара? В капитализм? Или, может в «великую Россиию»?

Я пожал плечами.

– Ладно, ближе к телу, – сказал мужик. – Сколько дней ты собираешься пробыть?

*

Я подошел к окну. Небо над девятиэтажками синело. Светились некоторые окна. У овощной палатки остановился черный «мерседес», забрызганный грязью. Из него вышел кавказец, подошел к палатке. Постучал. Дверь открылась. Он вошел внутрь.

Зазвонил телефон. Я провел пальцем по экрану, поднес его к уху.

– Привет! – сказала в трубке Вика. – Ты можешь объяснить мне, в чем дело? Ты взял отпуск на неделю, ты должен был выйти вчера. Поляков психует…

– Скажи ему, что у меня проблемы. Пусть войдет в положение…

– Какие проблемы? Ты мне хотя бы можешь рассказать, в чем дело?

– Не сейчас. Вернусь – все расскажу.

– Когда?

– В понедельник. Может быть, даже в пятницу. Но не позже понедельника…

– Ладно, пока.

Я положил телефон на подоконник. Из палатки вышел кавказец, на ходу засовывая в барсетку пачку денег. Барсетка еле застегнулась. Он сел в «мерседес», бросил барсетку на сиденье рядом, завел машину, резко дал по газам.

*

Я закрыл дверь на ключ. В общий коридор вошла соседка – жопастая, лет тридцать пять, с пакетами из супермаркета. Глянула на меня, сказала:

– Вы дверь коридора всегда запирайте на ключ. А то ходят по подъезду алкаши, ищут, что украсть. На втором этаже из электрощитов что—то выкрутили в том году – потом у них света не было два дня, пока не починили…

Я кивнул, вышел из коридора, запер дверь. Из-за приоткрытой двери коридора напротив на меня смотрел дед в очках. Я нажал на кнопку лифта.

*

Я лежал на диване. Телевизор работал без звука – канал ТНТ. Я взял телефон, набрал номер Ани.

– Алло? – сказала она.

– Привет, это Николай.

– Привет.

– Нет новостей от Кати?

– Нет. Тебе здесь еще не надоело?

– Надоело.

– Тогда уезжай. Все равно она не приедет.

– Я подумаю. Пока.

– Пока.

*

– Извините, молодой человек, а вы не дадите мне телефон позвонить? – сказала девушка. – А то у меня разрядился…

Она стояла у перил на ступеньках супермаркета. Черная куртка, синие джинсы. Темные волосы собраны в хвост.

Я перехватил пакет из супермаркета другой рукой, вытащил из кармана джинсов телефон, протянул ей.

– О, айфон – круто! – Она подняла глаза на меня. – А какой это? Шестой, да?

– Пятый…

Девушка резко побежала по ступенькам. Я – за ней. За угол, во двор. Еще за угол – здание без окон.

Девушка остановилась. На меня смотрели четыре парня.

– Далеко собрался? – спросил один.

*

Я подошел к парню с девушкой, курившим у входа в супермаркет.

– Извините, у вас в телефонах есть интернет? Мне узнать номер банка… Заблокировать карту… Меня сейчас ограбили…

Парень вытащил из кармана смартфон.

– Какой банк?

*

… – Ваша карта заблокирована, – нейтрально-вежливо говорила в трубке девушка. – За блокировку с вашего счета будет списано две тысячи рублей. Я еще чем-нибудь могу вам помочь?

– А как я могу снять со счета деньги?

– Вы сможете снять деньги со своего счета при личном обращении в любое отделение банка с документом, удостоверяющим личность.

– А в Новокузнецке есть отделение?

– Сейчас, минутку, я уточню информацию. – Включилась музыка. – Я поднял глаза на хозяина телефона. Он недовольно посмотрел на меня, переступил с ноги на ногу.

– Спасибо за ожидание, – сказала в трубке девушка. – К сожалению, в Новокузнецке отделений банка нет. Ближайшее к вам отделение находится в Екатеринбурге…

– То есть, я правильно понял? Единственный способ снять деньги со счета – это прийти с паспортом в отделение в Екатеринбурге?

– Да, абсолютно верно. Я еще чем-нибудь могу вам помочь?

Я отключил звонок, отдал парню телефон.

– Спасибо.

Он и девушка молча кивнули. Ушли. Я прислонился к перилам. У ног до сих пор стоял пакет. Те уроды его не забрали. Я наклонился, заглянул в него. Пачка пельменей. Пакет кефира. Литровая бутылка пива.

Я взял пиво. Открутил пробку. Она упала, покатилась вниз по ступенькам. Я сделал глоток. Посмотрел по сторонам. Две тетки выходили из супермаркета. По улице ехал трамвай. Искрили провода.

*

– …и ты хочешь попросить у меня денег на билет? – спросила Аня. Мы стояли у витрины обувного, в котором она работала. – Я давно тебе говорила: уезжай. Надо было слушать…

– Мне не деньги нужны. Сведи меня со своими друзьями. Которые тебя встречали на автовокзале.

– Зачем?

– У меня к ним предложение.

– Какое предложение?

– Их заинтересует. Может быть.

– Давай я найду тебе денег. Хотя бы до Екатеринбурга. У меня сейчас нет, но я займу. А ты потом вернешь. Ты ж меня не кинешь, правильно?

– Я никуда не поеду. Сведи меня со своими ребятами.

*

– Или это подстава, или ты реально отмороженный, – сказал самый низкий и плотный из трех парней – Чава.

– Объясни мне, зачем мне вам делать подставу? Какой в этом смысл? Что я от этого получу?

– Да хуй тебя знает…

– Нет, что значит – хуй меня знает? Если у меня есть интерес, чтобы вас подставить, ты скажи мне, в чем он?

– Ладно, забей. Но смотри, блядь. Если это – подстава, то мы тебя найдем. Мы тебя везде найдем. В Москве своей, на хуй, не спрячешься.

*

Чава ударил кавказца бейсбольной битой. Барсетка упала на асфальт. Кит схватил ее. Я и Бурый прятались за деревьями. Все были в черных шерстяных шапках с прорезями для глаз.

Как и договорились, мы побежали в разные стороны.

Оказавшись в следующем дворе, я сорвал шапку. Размазал рукой пот по лбу. Сунул шапку в карман.